Центральный комитет Анатолий Мукасей в гостях у Тутты Ларсен и Владимира Аверина

 

ЛАРСЕН: У нас в гостях  действительно легендарный человек - Анатолий Михайлович Мукасей. Добрый день!

 

МУКАСЕЙ: Здравствуйте!

 

АВЕРИН: Даже сложно перечислить, сколько историй, сколько актеров, сколько персонажей мировой истории мы видели глазами этого человека, потому что именно он стоял за камерой и его взгляд - это то, что мы воспринимаем, и нам нравится. Для начала надо, чтобы ему понравилось.

 

ЛАРСЕН: Когда видишь список ваших фильмов, желание такое щеняческое: а как было это, а это как, а вот этот как себя вел, а какой он на самом деле  в жизни, потому что вы, действительно, - история кино, хорошего нашего российского, советского кино.

 

МУКАСЕЙ: Спасибо за комплимент,что я уже стал историей, это интересно.

 

АВЕРИН: Играющий тренер - это называется.

 

МУКАСЕЙ: Да, играющий тренер.

 

ЛАРСЕН: Скажите, а сильно изменился контекст вашей деятельности профессиональной, стиль вашей работы со времен советского кино в нынешнем российском?

 

МУКАСЕЙ: Да нет, абсолютно не изменился. Потому что принцип моей работы в кино, и потом я считаю, что кино - это все-таки изображение, и единственная по-настоящему профессия чисто кинематографическая, - это, конечно, кинооператор. Потому что любая профессия съемочной группы, которая находится на площадке, и режиссер, и звукооператор, и актер, они могут работать и в других областях - и в театре, на радио, где угодно. А единственная профессия, по-настоящему кинематографическая, без которой невозможно, - это кинооператор.

 

ЛАРСЕН: И, тем не менее, кинооператор - это, наверное, единственный из всех людей, которые делают кино, который остается, как правило, всегда где-то в тени. Героев кинооператоров, чествуем их, тех, которые становятся лицами в глянцевых журналах, их просто единицы, по пальцам можно пересчитать. Не обидно?

 

МУКАСЕЙ: Абсолютно не обидно, потому что, во-первых, я человек не тщеславный, мне это как-то все равно. Но я знаю, что те картины, которые идут на экране или по телевидению, все равно зритель смотрит моими глазами,  никуда от этого не денешься. Поэтому они воспринимают  и изображение, мою энергетику, которая потрачена на съемочной площадке, и потом, может быть, они этого как бы не подозревают, но все таки общее ощущение от картины и от картинки все-таки остается.

 

АВЕРИН: Анатолий Михайлович, скажите, пожалуйста, почему вот эти люди, которые действительно единственные абсолютно киношные носители профессии, носители вида искусства вот этого, кино,  в последние годы, ну, может быть, не в последние, всегда это было, далеко не все озабочены тем, чтобы его взгляд был индивидуален. Потому что какие-то фильмы я, действительно, я помню кадрами. Я не помню содержание, фабулу, как звали героев и даже фамилии актеров, а у меня в памяти остаются такие кадры картинки. И, к сожалению, их очень немного этих фильмов, откуда такую картинку вычленяешь.

 

МУКАСЕЙ: Я с вами полностью согласен, потому что, или так я с детства был воспитан, или потом в институте меня так воспитали, или, может быть, это зависит от моего вкуса, потому что я всю жизнь стараюсь делать кино┘ Ну, знаете, картина, как вам сказать, состоит из огромного количества отдельных кадров,  и я стараюсь, чтобы каждый кадр был живописным, был художественным. Так как художник пишет свою картину и долго про это думает, какой это цвет будет,  какое освещение и так далее, я каждый кадр стараюсь по возможности сделать живописным. Другое дело, что в кино это живопись не как бы отдельного кадра, а это живопись динамическая, то есть живопись движений. Поэтому я всю жизнь занимался именно живописью, я это обожаю.