Шоу Комолова и Шелест Левон Оганезов о звуках музыки, вдохновляющих на творчество

ШЕЛЕСТ: Левон Оганезов у нас в гостях, здравствуйте.

ОГАНЕЗОВ: Здравствуйте.

КОМОЛОВ: Здравствуйте. Ну, мы узнали фантастическую цифру, что 50 лет сценической деятельности Левона Оганезова в этом году?

ОГАНЕЗОВ: На самом деле, больше. Я посмотрел слово "Маяк", придумал вам расшифровку – М – мужественные, А- артистичные, Я – яркие, К- креативные.

ШЕЛЕСТ: Да, это мы.

КОМОЛОВ: Левон Саркисович, а с чего можно вести отсчет, с какой точки? Потому что вы говорите, что больше, чем 50, но, наверное, это были какие-то студенческие, школьные концерты, тоже на сцену выходили?

ОГАНЕЗОВ: Нет, ты знаешь, то ли так воспитывали, то ли это врожденное, я же Козерог, у Козерогов у всех желание выделиться среди людей, среди окружающих, там есть трудолюбие, правда, я, вообще-то, ленивый.

ШЕЛЕСТ: Упорство, наверное.

ОГАНЕЗОВ: Короче, одно из качеств это желание, особенно я родился в год Дракона, а Дракон предполагает, это праздничная ведь кукла Дракон, не имеется в виду мифический дракон. Короче говоря, у меня такой характер, когда я один, в одиночестве я могу читать книгу, сам с собой я тоже иногда каламбурю. Короче говоря, так как я был единственный, вообще-то, у меня играли и сестра, и брат играл, по слуху папа играл тоже, все были музыкальные. Но так по-настоящему – я. И поэтому гости пришли, говорят: уважаемый, сыграй что-нибудь. А сыграть, ну, и кавказскую музыку, так как у меня родители родом с Кавказа, и еврейскую музыку, у меня соседи были евреями, они отмечали праздники, я тебе клянусь, через два-три посещения, они же там пели, короче говоря, я запомнил все, что они пели, до сих пор все эти старые еврейские песенки.

ШЕЛЕСТ: Да вы кладезь просто какой-то.

ОГАНЕЗОВ: Нет, ну, положение просто обязывает. Когда мне было лет 12, Цили Моисеевна меня брала на прокат у мамы. Так что это публичное выступление прямо с детства.

КОМОЛОВ: А это такая уникальная особенность, что вы столько песен знаете, помните наизусть? Потому что я неоднократно был на разных программах, где вы были, "Жизнь прекрасна" и другие, и буквально вам одну ноту и вы тут же подбираете, тут же вспоминаете?

ОГАНЕЗОВ: понимаешь, какая штука, вот тот, кто работал с Иосифом Давыдовичем Кобзоном в молодые еще годы, он и сейчас знает миллион песен, но тогда он знал 5 миллионов песен. Ося никогда не оборачивался, он стоял на сцене, он только руками, он не позволял себе лишних движений, пританцовки. Так вот он так в четверть оборота оборачивался и называл песню. А песен у него в памяти было, мы посчитали, около 2 тысяч он мог набрать. А еще были песни, которые, например, посвящены данному городу, там, про Днепропетровск была написана песня, и мы ее лет 10 не играли, потом он обернулся. Но я никогда не бегал за нотами и никто не ставил ноты, потому что для меня играть на сцене по нотам – это можно клавишнику, и то "Кармен" или "Лебединое озеро", или "Евгений Онегин", это я знаю наизусть с любого места. Классику можно по нотам играть. А эстраду играть по нотам.

ШЕЛЕСТ: Здесь даже больше импровизация, наверное, да?

ОГАНЕЗОВ: Нет. Импровизация, вариация это все равно на заданный костяк, а костяк в голове должен быть. И когда работаешь в таком режиме, у тебя открываются те самые клетки, которые, как утверждал Вернадский, по-моему, что человек использует 10 процентов своего мозгового потенциала.

КОМОЛОВ: И добавлял – а Левон Оганезов 17.

ОГАНЕЗОВ: Нет, я тебя уверяю, что сейчас играет, он со мной работает уже 10 лет парень Олег Михайлов, пианист, ему даже не нужно на вскидку, пожалуйста, он тут же играет, он помнит вступление. Не просто по слуху сыграть, а он помнит, как правильно. Это профессионализм.