Шоу Комолова и Шелест Телеведущая и член Общественной палаты РФ Тина Канделаки – гость Антона Комолова и Ольги Шелест

КОМОЛОВ: Появилась в нашей студии телеведущая, член Общественной палаты Российской Федерации Тина Канделаки. Здравствуйте, Тина!

КАНДЕЛАКИ: Здравствуйте, здравствуйте, дорогие!

ШЕЛЕСТ: И тут раздаются аплодисменты. Что, пробки на дорогах? Что, плохо едет Москва? А тебе не дали мигалку, что ли, в Общественной палате?

КАНДЕЛАКИ: А ты считаешь, что Общественная палата – это место, где раздают мигалки, милая?

ШЕЛЕСТ: Мне кажется, должны. Нет?

КАНДЕЛАКИ: Ну, слушай, мигалки, мне кажется, должны дать многим, кто и не в Общественной палате.

ШЕЛЕСТ: Согласна, я бы тоже поимела такую штуку.

КАНДЕЛАКИ: Вот, у вас мигалка, смотрите. Не все же знают, что у Шелест и Комолова есть мигалка. Я сижу перед вами, у вас ваша мигалка. Толку-то?

ШЕЛЕСТ: Да, толку никакого.

КОМОЛОВ: Это светофор, Тина, красно-зеленый.

ШЕЛЕСТ: Красный – говори, зеленый – молчи.

КАНДЕЛАКИ: А можно вопрос: почему зеленый еще не загорелся?

КОМОЛОВ: А это когда мы замолчим, загорится зеленый.

КАНДЕЛАКИ: То есть, я подумала, что я говорю, и меня слышат. А получается, что сейчас в студии по красному говорите только вы, а меня никто не слышит.

КОМОЛОВ: Нет-нет, красный символизирует, что "не говорите ерунды" – стоп! Вот в этом смысле.

КАНДЕЛАКИ: Молчу!

КОМОЛОВ: Нет, если говорить не ерунду, то можно.

ШЕЛЕСТ: Контролируйте, контролируйте просто свой разговор, только в этом смысле.

КОМОЛОВ: Тина, мы тут говорили про всякие рабочие столы. У тебя на компьютере что стоит в качестве картинки рабочего стола?

КАНДЕЛАКИ: Фотография детей и меня.

ШЕЛЕСТ: А рингтон у тебя какой?

КАНДЕЛАКИ: На телефоне?

ШЕЛЕСТ: Да.

КАНДЕЛАКИ: Ты знаешь, я тебе скажу, Оля, я не знаю, какой рингтон. У меня та ситуация, когда меня уже никто не спрашивает, какой я хочу иметь рингтон и какую картинку. У меня просто дочка настолько хорошо разбирается в компьютерах, что картинки на рабочем столе, рингтоны в телефоне – все это возникает неожиданно. Ты утром просыпаешься – телефон у кого звонит? И понимаю, что это у меня, у меня новый рингтон – ура!

КОМОЛОВ: А бывают там эти вот: ╚Моя дочурочка┘╩

КАНДЕЛАКИ: Нет, Леонтий любит рок, поэтому, соответственно, максимум, что я могу услышать, это Гарика Сукачева ╚Моя бабушка курит трубку╩. А Мелания, она любит Пинк. И еще какая-то группа, я не знаю, вот такая девичья группа какая-то.

КОМОЛОВ: ╚Tokio Hotel╩?

КАНДЕЛАКИ: Нет, не ╚Токио╩. Это тоже девичья группа, я абсолютно с тобой согласна, но у нее другая девичья группа.

ШЕЛЕСТ: Состав девичий.

КОМОЛОВ: Девичья – состоящая из девушек? ╚Spice Girls╩.

КАНДЕЛАКИ: Ты знаешь, прикольно. Но в поколении 10-летних ╚Spice Girls╩ и ╚Tokio Hotel╩ не особо популярны. То есть, они Пинк очень любят почему-то.

КОМОЛОВ: Ну, она такая, правдивая, она настоящая.

КАНДЕЛАКИ: Для 10-летних.

ШЕЛЕСТ: Да. Они пока еще не лицемерят, дети как раз в 10-летнем возрасте. А дальше уже начинается┘

КАНДЕЛАКИ: Ну, во всяком случае, я тебе могу сказать, если тебе интересно, начинаются ли деления на группы по интересам, а соответственно, интриги, разборки и все остальное, то – уже началось.

ШЕЛЕСТ: Мама, она такая┘

КАНДЕЛАКИ: Что мама? Вчера зашли в магазин мерить обувь, и она говорит: у меня 39,5.

КОМОЛОВ: У дочки? Сколько ей лет?

КАНДЕЛАКИ: 10. Она ростом с меня, Антон, успокойтесь. У человека в магазине широко открываются глаза, и он говорит: сейчас померяем. Я говорю: давайте померяем. И он приносит такую штуку (а мы Леонтию коньки покупали), все меряют ногу. Леонтий свою ножку поставил, сказал: 38! Измерили, сказали: спокойно, мальчик, 36. Измерили меня – 38,5. И ставят ногу Мелании – 39,5!

ШЕЛЕСТ: Не обманула. Ну, возвращаясь собственно к той мысли, которую ты озвучивала и в своем блоге про Общественную палату. Ты сегодня, кстати, туда собираешься? У вас как вообще строится расписание, как вы посещаете?

КАНДЕЛАКИ: Ты знаешь, по-разному. Там тоже группа по интересам, как, собственно говоря, и везде. И каждый может присутствовать там, где ему интересно и где он может добиться развития своей темы, которой он занимается. То, что я сказала, это было связано как раз с возможностью для талантливых детей получать некие преференции. На человеческий язык перевожу. Иду я к массажисту своему. А, естественно, массажист – это (вы понимаете) человек, с которым ты, как с психотерапевтом, разговариваешь. У него сын занимался хоккеем. Очень талантливый мальчик, все среди юниоров мальчику прочили сумасшедшую карьеру. Но отец отказался, потому что он решил, что условий для поддержания его таланта нет. Почему? Ты знаешь, что если, например, ребенок "ломается" (а это же очень травматичный вид спорта), у нас не самые лучшие условия для того, чтобы ребенка вытаскивать, вести дальше. И тут дальше, слово за слово, он говорит: вот Овечкина возьмем. Я не знаю, это правда или нет, но что говорят люди. Вот, он молодец, у него мама спортсменка и отец спортсмен, то есть, у него генетика хорошая, он не откармливался, он сам такой большой был с детства. Но когда наступил момент, его мама сама снимала лед. Где она брала деньги, может, она ночами работала – никто не знает. Но он тренировался со своими и с теми, кто на год старше, и еще отдельно ему лед снимали. Что это значит? Когда у ребенка появляется талант в том или ином направлении, у особо талантливых должны быть возможности. Например, вот большая дискуссия была. Московский школьник придумал чат-рулет. Слышали?

КОМОЛОВ: Да.

КАНДЕЛАКИ: Маленький милый мальчик 17 лет по имени Андрюша. Я помню еще эту замечательную надпись в чат-рулете: ╚Вэлком ту май спайс╩, – понимаете? И этот милейший мальчик, я не знаю, его выгнали из школы, не выгнали, но там, скажем так, не лучшая биография после того, как он это придумал. А оказался в Америке, его забрали в Силиконовую долину. Это история прямо ближайшая.

КОМОЛОВ: Ну, это типа Цукерберга, который фэйс-бук придумал.

КАНДЕЛАКИ: Да, конечно. То есть, почему уехал? Почему, как только что-то придумал классное, уехал? Не уехать, а остаться должен, чтобы здесь были условия. Здесь не было – уехал. У меня, например, Женя Михайлов, самый умный, играл в ╚Самом умном╩ 5-6 лет, очень талантливо играл, классно. Спасибо господину Торкунову, в МГИМО сделали условия, приняли. Мальчик реально заслуживал. Он имеет украинское гражданство. Он переехал в Россию, учится в России, хочет работать в России на благо России. Хочет поступать на военную кафедру в МГИМО. То есть, вы же понимаете, как это бывает в институте – если не сейчас, то потом поздно. А сейчас не может занести документы, потому что гражданство не готово. Он прописан в Псковской области, маме намекнули и сказали: если позвонит кто-то из Москвы, может быть, ему процедуру и ускорят. Нет – ускорять не будут, будет идти по общему списку. Соответственно, когда сделают гражданство, военная кафедра уже закончилась. Слава богу, что мальчик играл в ╚Самом умном╩, может позвонить мне, я что-то буду делать и стараться что-то сделать. Но в целом, почему для тех, кто особо талантливый, не просто, а правда одаренный, кто реально входит в этот золотой состав, почему для них нельзя придумать условия, в которых они не будут идти вопреки, а будут идти, потому что?

КОМОЛОВ: Ну, смотри, тут я бы разделил все-таки на две части. Есть дети (условно назовем их так), которым нужен административный ресурс (это как мальчик из ╚Самого умного╩), а есть дети, где утыкается все в деньги. Это и вот этот Андрей, придумавший сайт, и эти спортсмены. Все равно, как ни крути, это аренда льда, фигуристам нужно костюмы шить и так далее.

КАНДЕЛАКИ: Согласна, это по-разному. Понимаешь, у нас же сейчас в чем основная проблема? Вот мы очень много сейчас говорим, что проблема заключается в том, что на самом деле общество поделилось на классы, то есть, есть богатые и есть бедные, и от этого уже никуда не уйти. А мы еще никак не можем смириться с мыслью о том, что богатые должны платить. Например, в школе есть дополнительные задания. Вы знаете, что многие школы легитимно ввели возможность того, чтобы за эти дополнительные платили, то есть, чем в конверте как-то, давайте частно. И такая практика есть. Другие стали возмущаться. Но если таким образом не будут появляться дополнительные деньги, то и бедным никто тоже не поможет.

ШЕЛЕСТ: Говорим мы о том, как помочь талантливым людям и талантливым детям даже. И понятно, что это делать нужно, но каким способом? Ты придумала этот способ?

КАНДЕЛАКИ: Я этот способ не придумала, он уже есть в мире. И хочется попытаться его адаптировать к российским реалиям. Ну, например, давайте то, что вам близко и вы хорошо знаете, – музыка. Знаете этого парня, который перепел песню Джастина Тимберлейка?

ШЕЛЕСТ: Я слышала, да.

КАНДЕЛАКИ: Я сейчас боюсь назвать фамилию, перепутать. Был такой милый парень, взял, дома на телефон снял видео и перепел песню. Очень хорошо перепел, перепел до того, что ее просмотрело более миллиона пользователей Youtube. Когда уже миллионы просмотрели, конечно, Джастин тоже это просмотрел. Позвонил ему и сказал (это реальная история из жизни): чувак, ты так хорошо эту песню перепел, а давай ты будешь ее петь вместе со мной. Дальше человек уже участвует в мировых турне.

КОМОЛОВ: Это наш человек?

КАНДЕЛАКИ: Нет, это импортный человек. То есть, таких примеров очень много. Ну, у нас тоже такие примеры возникают.

КОМОЛОВ: Пусть человек перепоет ╚Невозможное возможно╩, и увидит Дима Билан┘

КАНДЕЛАКИ: Ты знаешь, на самом деле, если миллионы это просмотрят, то для Димы Билана это будет сигналом. Потому что, например, тот же Дима Билан для меня раскрылся с абсолютно иной стороны, он стал сниматься у нас в программе ╚Инфомания╩. А так как она о трендах и технологиях, казалось бы, Билан и технологии – они идут вообще как бы даже не параллельными мирами. Выяснилось, что не просто параллельными, а пересекаются. То есть, Билан помешан на гаджетах, сам везде сидит, взламывает какие-то сайты и, на самом деле, очень продвинутый пользователь Интернета. Вот, казалось бы┘ И мне бы очень хотелось изменить, в первую очередь, психологию. Понимаешь, никто не верит в то, что собственными усилиями и при определенных условиях можно добиться успеха. У нас же как? Все говорят, что эти "социальные лифты" закупорены. Если сверху вам руку не протянули, то вы никуда не поднимитесь. Вот, мы сидим, поколение. Здесь, я так понимаю, ни внуков, ни внучек, ни партийной элиты, ни состоятельных родителей. Все сразу на Шелест посмотрели!

КОМОЛОВ: Глава ЦК Украины!

ШЕЛЕСТ: Четвероюродный прадедушка, не имею никакого отношения.

КАНДЕЛАКИ: Ну, давайте посмотрим правде в глаза. Вот, мы, поколение 90-х, мы все ровесники. Скажите, вам лично кто-то помогал? То есть, как вы добились успеха?

ШЕЛЕСТ: Нет, конечно, мы пришли с улицы.

КОМОЛОВ: Но, опять же, наше поколение практически было последним, когда еще проникали с улицы, совсем с улицы.

КАНДЕЛАКИ: Мы же сейчас уже находимся в том возрасте, когда мы можем своим примером показать и объяснить людям, что если они приложат хотя бы минимум усилий, то они, возможно, добьются успеха. Как то, например, мы приходим на кафедру журналистики в МГУ, и нам говорят: да вы что, да мы никогда, да вы заняли этот телевизор, да нам не пробиться┘ Я говорю: ребята, есть мобильный телефон, он сейчас есть у всех. Берешь, снимаешь хороший репортаж и выкладываешь. Здесь как бы невозможно о блате. Если тот контент, который ты выложил, он интересен, он волей-неволей начинает работать сам по себе, набирать обороты. Все же говорят о ╚юзер дженерейшн контент╩.

ШЕЛЕСТ: Но, получается, что эти люди, талантливые, они и так пробьются.

КАНДЕЛАКИ: Мы хотим создать просто базу, понимаешь, в которую конкретно, адресно будут, ведь сайтов-то миллион, вопрос – где. Мы хотим создать некий адрес, по которому, если эти люди приходят, они приходят адресно. В этом, в основном, моя задача.

КОМОЛОВ: Слушай, а кто будет определять – талантливый, не талантливый. Там же будет огромное количество людей, и фриков в том числе.

КАНДЕЛАКИ: Безусловно. Но я хочу, знаешь, что сделать? Чтобы была возможность самых талантливых встречаться с самыми лучшими педагогами. Если я смогу саккумулировать эту аудиторию┘ То есть, допустим, у меня в ╚Самом умном╩ играют дети, которые говорят: я пишу трактат по физике или по чему-то, в моей голове даже это не укладывается. Но если он так занимается физикой, мне бы очень хотелось, чтобы увидел педагог. Педагог, который его увидит, набрав его в этом поисковике, он должен обязательно увидеть то, что этот мальчик написал. И если он понимает, что это реально талантливо┘

КОМОЛОВ: А заинтересованность со стороны педагогов и так далее есть?

КАНДЕЛАКИ: Я сейчас только начала этим заниматься. Понимаешь, я пытаюсь это сделать. Я пытаюсь доказать людям, что есть еще и другие герои. Ты сказал о Цукерберге, или там, тот же Брин.

КОМОЛОВ: Брин – который Google придумал и сделал.

КАНДЕЛАКИ: Тот же Брин в Америке, он такой же герой, как и Бритни Спирс. У нас, к сожалению, в этом смысле есть только герои шоу-бизнеса. Остальные люди, которые тоже есть и которые тоже талантливы, которые тоже успешны, их в масс-медиа нету. Вот, например, министерство образования поддерживало педагогов – 10 тысяч лучших педагогов, которым давали гранты. Вы знаете, кто они? Нет. Никто не знает. А они такие же 34-летние, кое-кто из них – крайне талантливые люди, которые ничуть не меньше герои нашей страны, чем, например, спортсмены. Хорошо, что сейчас спортсменов стали узнавать, а раньше-то, кроме шоу-бизнеса, ничего же не было. Я сама оттуда, я от этого не отказываюсь. Но я считаю, что просто у детей должны быть принципиально другие ролевые модели тоже.

ШЕЛЕСТ: А кто-то откликнулся на твою идею?

КАНДЕЛАКИ: Ну, людей много написало. Ты понимаешь, сейчас моя задача – попытаться это как-то все собрать, какой-то селекции подвергнуть и придумать всему этому очень четкий механизм: этот написал, выложил свою идею, его увидели, заметили, и это пошло дальше. То есть, чтобы не просто все писали. Сейчас пока стадия, когда просто все пишут. И я надеюсь, что в какой-то момент это перейдет из плоскости теории в плоскость практики. Но на это понадобится время, безусловно.

КОМОЛОВ: Но это в разных областях планируется?

ШЕЛЕСТ: В рамках Общественной палаты ты это будешь делать?

КАНДЕЛАКИ: Ты знаешь, я же и пришла туда┘ Что такое – Общественное палата, Оля? Там никаких преференций тебе не дают. Что значит быть в Общественной палате? Это ничего тебе не дает, никаких дополнительных возможностей, за исключением того, что ты получаешь возможность контакта с людьми, и в том числе, допустим, возможность контакта с людьми и во власти тоже. Но, честно говоря, как бы лукавить тоже не хочется, так как я Тина Канделаки, и меня достаточно большое количество людей знают, я могу этого добиться и так. Но когда ты находишься в Общественной палате, то твои запросы, они рассматриваются в любом случае. И я говорила, когда меня туда пригласили, что мне бы, конечно, этим хотелось заниматься, потому что я и так уже этим много лет занимаюсь из-за ╚Самого умного╩, и я уже волей-неволей в это вовлечена. И я волей-неволей отвечаю детям и пытаюсь как-то что-то делать. И если вдруг у меня получится чуть-чуть┘ Изменить сложно что-либо, или оголтело говорить сейчас: вы знаете, я сейчас приду и что-то изменю. Но если мне удастся чуть-чуть изменить общественное мнение и убедить людей в том, что инициатива и талант вознаграждаются, и их замечают, я считаю, что хотя бы на этом этапе для меня это было бы большой победой.

ШЕЛЕСТ: Хотя бы положить начало, конечно.

КАНДЕЛАКИ: Ну, конечно. Потому что, например, я на детей в школе смотрю своих, они все смотрят на музыкальные группы, и у них есть герои. Вот мы говорили с вами: на Пинк они ориентируются, кому-то Дима Билан, кому-то ╚Tokio Hotel╩. Но, например, таких, как Цукерберг, героев у них нет. И это плохо.

КОМОЛОВ: Ну, потому, что про них они, наверное, и не знают абсолютно.

КАНДЕЛАКИ: Абсолютно прав. Понимаешь, мы же знали про Гагарина, мы же знали про Королева.

КОМОЛОВ: Ну, Цукерберг – все-таки бизнесмен, а Гагарин – это такой прорыв.

КАНДЕЛАКИ: Согласись, но это же тоже прорыв – в технологиях, прорыв в идеях, которые приносят деньги.

КОМОЛОВ: В идеях, пожалуй, да. Но у них в Америке совсем другое отношение к людям, которые зарабатывают большие деньги.

КАНДЕЛАКИ: У них другое отношение к людям, которые придумывают новые вещи. Люди, которые придумывают новые вещи, они вознаграждаются деньгами в том числе.

КОМОЛОВ: Понимаешь, вот мне кажется (может быть, ты меня поправишь), но мне кажется, у них человек, который придумал идею и заработал деньги, он молодец, он заработал эти деньги. А у нас придумал идею – молодец, заработал деньги – украл.

КАНДЕЛАКИ: Слушай, я тебе еще проще скажу. У нас живет человек по фамилии Калашников, человек, который вообще принципиально перевернул историю мира. Последний раз, помню, мне рассказывал, кажется, Маленков Саша (он делал с ним интервью) или Филипп Бахтин, я не помню. Но то, что Калашников не является членом списка ╚Форбс╩, наверное, не надо никому рассказывать. И абсолютно понятно, что если бы он жил на Западе, этот человек был бы одним из богатейших людей. И таких примеров очень много. Но, еще раз говорю, это примеры из прошлого. А мы живем в настоящем и планируем оказывать влияние на будущее. Потому что мы сейчас в том возрасте, если мы за эти 10 лет на что-то окажем влияние, значит, мы окажем влияние. Не окажем – значит, будем ехать как бы в поезде, который уже идет по давным-давно сложившейся дороге.

КОМОЛОВ: Где будешь ты пытаться находить и соединять талантливых людей с людьми, которым эти таланты могут пригодиться? Это только творческие, это наука, или это все-все-все – и бизнес?

КАНДЕЛАКИ: Нет, конечно, нет. Я так широко бы не бралась, потому что охватывать все – это значит не охватить ничего. Я конкретно занимаюсь детьми, которые учатся с 5-го по 10-й класс и играют вместе со мной. А так как они играют вместе со мной, это общеобразовательные предметы, это, конечно, первый этап поступления в высшие учебные заведения. То есть, это именно система образования. Я хочу заниматься этим – давать возможность тем, кто придумал принципиально новую модель развития экономики, встретиться с министром экономики. И, конечно, было бы замечательно. Но лучше вначале хотя бы что-то сделать там, где я делаю. И если я пойму, что это заработало, я бы двинулась дальше. А двигаться, знаешь, через три шага вперед – какой смысл, если еще это не реализовано.

КОМОЛОВ: Просто, я знаю, что сейчас и вузы ограничены. Я общался с ректором своего вуза, где я учился, в Бауманке, и я знаю, что они, конечно, как и многие вузы, недовольны ЕГЭ, этой системой, она не совсем корректна, она не совсем объективна. И они рады, что у них там, в Бауманке, есть специальная конференция, типа олимпиады, – ╚Шаг в будущее╩. Туда приезжают талантливые ребята, которые занимаются наукой и так далее. Но, во-первых, это есть не у всех. А, во-вторых, насколько я понимаю, например, у них есть некие квоты – бюджетные места, куда они могут пригласить талантливых людей. Но это не резиновая квота, во-первых. И вот смогут они брать со стороны? Например, они находят через этот твой проект талантливого ребенка – талантливого мальчика, девочку. И все – нет мест.

КАНДЕЛАКИ: Ты понимаешь, как раз это очень важный разговор, Антон. Как понять – кому эта квота сегодня нужнее? Здесь и возникают все проблемы, все конфликты – почему мы даем эту квоту одним и не даем другим. То есть, надо найти механизм, в котором будет понятно, что это – Уэн Грецки, или это – Овечкин. Понимаешь, тренировалось очень много ребят, но Овечкин был виден уже в 13 лет, и было понятно, что, если ничего не произойдет, никакого форс-мажора, этот человек войдет в историю хоккея. То же самое было с Уэном Грецки. Понимаешь, талантливых ребят в хоккее было много в Канаде, но Уэн Грецки, уже было понятно, будет один. Просто мне легко оперировать спортивными терминами – это то, чем я увлекаюсь, и я истории и биографии многих людей наблюдаю. По Павло Мальдини было понятно, что это будет Павло Мальдини. Есть такие дети, по которым уже понятно, что это не просто способные дети. Квоту же получают способные дети, усидчивые дети. Я была всегда очень усидчивой, очень трудолюбивой, но талантливой никогда не была. То есть, было понятно, что я не сделаю прорыв какой-то, я не открою ничего нового ни в физике, ни в химии, ни в математике. А есть дети, которые с детства открывают какие-то вещи, они доказывают какие-то вещи, они занимаются теорией на том уровне, который даже нам, взрослым людям, непонятен.

КОМОЛОВ: Детей видно. Но просто даже заинтересованные люди, будь то институт или еще кто-то, могут уткнуться в бюрократический барьер .

КАНДЕЛАКИ: Так про это и надо говорить. Понимаешь, когда будет понятно, что этот ребенок известен уже... Мы же его не знаем, мы сейчас говорим о мифических детях, которых мы не знаем. А когда он через такой ресурс будет уже известен, мы будем знать, что его зовут Ваня Сидоров, он реально обсуждаем всеми, он герой, он открыл то-то, он сделал это, он доказал вот это. И мы все понимаем, что мы имеем дело с очень одаренным, неординарным ребенком, то, волей-неволей, он уже не потеряется. То, о чем ты говоришь, это справедливо. Ты говоришь о том, что они теряются. А когда он уже известен, он просто не потеряется. Если он не попадет в эту квоту, то наверняка можно будет найти ему место, где мы ему дадим возможность укорениться и дальше дать корни.

ШЕЛЕСТ: А критерий талантливости как ты собираешься отслеживать, чтобы потом этого человека как-то вывешивать на этом сайте?

КАНДЕЛАКИ: Оля, как я могу на себя взять такую ответственность и сказать, что я буду отслеживать, будучи некомпетентной в разных сферах.

ШЕЛЕСТ: То есть, все желающие?

КАНДЕЛАКИ: Я считаю, что моя задача – вообще популяризировать таких людей, понимаешь? Вот, как тебе сказать, как ты понимаешь критерий людей, которых выбирают на ╚Евровидение╩, как ты понимаешь?

ШЕЛЕСТ: Это невозможно понять.

КАНДЕЛАКИ: Это невозможно понять, это нигде невозможно понять. Просто другое дело, что можно показать. Вот, например, и ты, и Антон, и все, кто нас слушают, наверняка знают тех, кто хочет петь – более известных артистов, менее известных.

КОМОЛОВ: Я, к счастью, знаю не всех.

КАНДЕЛАКИ: Но, тем не менее, ты знаешь и Диму Бикбаева, и Диму Билана. Бикбаев и Билан – это разные люди, разного уровня присутствия в этой социальной структуре шоу-бизнеса. Но мы понимаем, что есть и такие, есть и такие. Кто талантливее, кто успешнее, кто удачливее – другой вопрос. Так и здесь. Я думаю, что везде одинаковые критерии. Мы знаем и известного фигуриста Плющенко, и мы знаем, что есть и другие фигуристы, правда же? Точно так же и здесь. Но мы знаем, что есть Плющенко. Мы знаем, что есть Билан. Мы знаем, что есть Овечкин. А мы знаем, кто у нас, например, физикой увлекается в 18 лет и добился каких-то результатов? Вы знаете, что, например, Yota (4G) √ связь придумали мы? Парни, которым чуть больше 20-ти. Вы это знаете?

КОМОЛОВ: Саму связь-технологию?

КАНДЕЛАКИ: Да.

КОМОЛОВ: Нет, не знал.

КАНДЕЛАКИ: Вы знали, что это русские ребята, которым чуть больше 20-ти?

ШЕЛЕСТ: Нет, не знали.

КАНДЕЛАКИ: Вот, видите! Я тоже знаю не потому, что я особо умная. Просто, я общаюсь с людьми, которые имеют отношение к этой компании, и поэтому, соответственно, знаю, что там всеми разработками занимаются парни не старше 25-ти – наши с вами, между прочим, сограждане. Но их никто не знает, они же не герои гламурного мира, правда же? А таких парней, которые в возрасте с 20-ти до 25-ти много чего интересного придумывают, сейчас достаточно много. И давайте чтобы их тоже знали. Понимаете, чтобы эти истории успеха отслеживали и видели. Я, например, очень интересную вещь когда-то узнала. Знаете, американцы очень бдительно относятся к своим историям успеха. Например, у них все архивы Рокфеллера засекречены. И надо обладать очень особым разрешением, чтобы иметь доступ к этим архивам. Потом, когда ты с ними работаешь, ты можешь сделать пометки – что-то зачеркнули, что-то подчеркнули, около чего-то "птичку" поставили, и они уже тебе говорят, что ты можешь использовать, а что ты не можешь использовать. И так у них со всеми историями успеха американскими. Те же истории Рокфеллеров, Хилтонов, клана Кеннеди┘

КОМОЛОВ: А почему, зачем?

КАНДЕЛАКИ: Потому что это – ролевые модели, Антон, понимаешь?

КОМОЛОВ: То есть, там некая мифологизация?

КАНДЕЛАКИ: Конечно, конечно. Которая нужна.

КОМОЛОВ: Плохое не надо говорить, хорошее чуть приукрасить.

КАНДЕЛАКИ: Нет, нет. Посмотри, история о Золушке. Каждая девочка в детстве мечтала стать Золушкой, правда же? Или, например: мы, пионеры Советского Союза, очень любили сказку о Буратино, потому что в ╚Буратино╩ очень четко говорилось, что мальчик, который дружит со всеми, в коллективе вместе побеждает плохого Карабаса-Барабаса, это хорошо. И я не знаю, как ты, но мне (особенно с моим именем это очень легко) очень хотелось быть в детстве Буратино. Понимаешь, никому не хотелось быть лисой Алисой и котом Базилио, правда же?

КОМОЛОВ: Ну, да.

КАНДЕЛАКИ: Хотя, если сейчас провести в школе опрос, я думаю, многие, наоборот, захотят быть лидерами в стране Дураков. И были ролевые модели. Сейчас проблема, я считаю, в отсутствии моделей и в отсутствии героев. Вот, у тебя там дети, ты как бы смотришь на это, племянника твоего тут видела. Если детей начать опрашивать 8-9-летних: кем вы хотите стать, – знаете, как интересно услышать, что они отвечают! Мало кто отвечает, что я хочу стать физиком или я хочу стать математиком. А есть такие дети, и этих детей надо поддерживать.

ШЕЛЕСТ: Согласна.

КОМОЛОВ: Спасибо тебе, Тина. Тина Канделаки – телеведущая, член Общественной палаты России была у нас в гостях и говорила о новом проекте, который затеяла. Тина, мы тебе желаем удачи, будем поддерживать!

ШЕЛЕСТ: Удачи большой, да!

КАНДЕЛАКИ: Спасибо.

КОМОЛОВ: Спасибо тебе.