Парк культуры и отдыха Екатерина Рождественская √ гость Кирилла Радцига и Марии Бачениной

 

РАДЦИГ: У нас в гостях Екатерина Рождественская.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Которая встала рано утром и пришла с удовольствием на ╚Маяк╩.

 

РАДЦИГ: Спасибо огромное. А вы частенько так просыпаетесь рано по субботам и воскресеньям?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Я ребенка провожаю в школу.

 

РАДЦИГ: А в субботу?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: В субботу у нас шахматный турнир, поэтому мы тоже утром идем.

 

РАДЦИГ: Так рано в шахматы играет?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да.

 

РАДЦИГ: Растет гроссмейстер?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Вероятно.

 

РАДЦИГ: Какой у них там дан дается, или черный пояс по шахматам?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Практически. Третий разряд.

 

БАЧЕНИНА: А кто его тренирует дома?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Папа.

 

БАЧЕНИНА: То есть, папа играет в шахматы?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Играет, конечно.

 

БАЧЕНИНА: Потому что довольно-таки сложно, когда человек не играет на инструменте или не знает языка, помогать ребенку и контролировать.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет-нет, у нас есть кому тренировать.

 

БАЧЕНИНА: Екатерина, вы на меня произвели впечатление, наше минутное общение за кадром и тот материал, который я о вас прочитала до эфира, произвели на меня впечатление, что вы человек┘ я бы не сказала - жесткий, я бы не сказала - который рубит правду-матку, это, на мой взгляд, все не подходит, но правдивый такой, который сразу четко┘

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Такая сволочь, в общем.

 

БАЧЕНИНА: Нет, я специально же не говорю жесткий, я не хочу, это не потому, что я пытаюсь лебезить. У которого в крови отвечать правду.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да, это - да.

 

БАЧЕНИНА: Его спрашивают, он начинает, причем не задумываясь, удобненько или неудобненько. В связи с этим нарисую ситуацию: работаете вы с какой-то звездой (а вы только с ними и работаете), и что-то не так пошло. Вы ему тоже сразу правду-матку?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, я научилась за многие годы как-то себя прилично вести, плюс у меня все-таки было воспитание хорошее. Так что я, когда какая-нибудь невыносимая ситуация, я просто выхожу молча, с гордо поднятой головой.

 

БАЧЕНИНА: Подышать, да?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да. А потом прихожу, и все вроде успокаивается.

 

БАЧЕНИНА: А люди вообще это понимают?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: А я не знаю, главное, что я это понимаю, что надо выйти.

 

БАЧЕНИНА: Понятно, чтобы не запульнуть чем-нибудь.

 

РАДЦИГ: В работе фотографа меня всегда интересует, как вы создаете атмосферу на площадке? Вы включаете музыку какую-то, вы определенным образом очень долго беседуете со своими моделями?

 

БАЧЕНИНА: Или же историю им какую-то предлагаете до этого?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, обстановка создается, когда человек входит в студию, потому что у меня студия совершенно нетривиальная. Я туда притащила весь антиквариат из квартиры родителей, там занавесочки, там такой салон, очень красиво. Ну, я очень люблю, вообще я дизайнер в душе, поэтому, когда человек входит и видит, что это не белые голые стены и не аппаратура, он уже сам размягчается, причем ему еще всегда предлагаем что-нибудь попить.

 

РАДЦИГ: А вы по вечерам работаете?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: До ночи.

 

РАДЦИГ: А когда лучше работается, ночью?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Лучше ночью, спокойнее как-то. Мне приятней ночью, поэтому утром я очень тяжело встаю, у меня такая привычка. И человек сам настраивается, входит, видит, что здесь как-то по-другому. И потом ко мне уже люди ходят по много раз, и их особо не надо как-то приводить в чувство.

 

БАЧЕНИНА: У меня тоже в связи с этой темой вопрос. Если вы снимаете человека в образе исторического персонажа, мне больше всего нравится разглядывать - сходство есть или нет?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Найдите десять отличий.

 

БАЧЕНИНА: Ну, наверное. Кстати, иногда сумасшедшие попадания, действительно, случаются, но там же главное не лицом попасть, а образом. Вы объясняете человеку, кто он есть, если это не очень известный, растиражированный герой своего времени, чтобы он как-то принял определенного рода позу? Потому что понятно, что горделивой осанкой не всякий обладает в XXI веке.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Тут трудно, тут кто-то очень интересуется и читает биографию, смотрит эти картины┘

 

БАЧЕНИНА: А это помогает, если почитать?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Кому-то да. Тут, знаете, как в школе, в классе - разные ученики, кто-то двоечник, ему совершенно наплевать, он приходит, спит во время грима, потом идет┘

 

БАЧЕНИНА: Безответственный.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да, безответственный такой, зараза. А кто-то очень в это вживается, потом, я смотрю, цвет волос перекрашивает под этого героя. То есть, какие-то метаморфозы. Настолько разные люди, и так это интересно - наблюдать за ними, это самое интересное, что есть в моей профессии, - наблюдать за людьми, которые приходят.

 

РАДЦИГ: Скажите, пожалуйста, что первично, чтобы было понятно. Я, например, сейчас смотрю на фотографию Цискаридзе с Людмилой Гурченко.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Это был проект, который назывался ╚ХХ век╩.

 

РАДЦИГ: То есть, здесь что важно? Чтобы был Николай Цискаридзе в образе таком-то? Или чтобы был образ, который воссоздал Николай Цискаридзе? Вы понимаете, о чем я говорю?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да, я понимаю.

 

БАЧЕНИНА: Но ведь люди идут же на звезд, покупают журналы благодаря тому, что люди известны.

 

РАДЦИГ: Это понятно, про журнал понятно. Но мне интересно, что первично, какую задачу вы ставите себе? То есть - такой-то в роли Гамлета или Гамлет в исполнении такого-то?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Тоже это зависит от конкретного проекта, я не могу однозначно ответить на этот вопрос, как не могу ответить на вопрос, с чего начинается, с картины или с человека, которого я приглашаю. Это микроистория с каждым человеком, и тут совершенно непонятно┘ Я не знаю, как ответить. Это надо мне говорить о том персонаже, о конкретном человеке. А так это общо нельзя сказать.

 

РАДЦИГ: А вы берете только известные картины, воссоздаете?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, абсолютно. Потом, известных довольно мало, и они уже кончились все, у меня во всяком случае. И когда я куда-то еду, я первым делом иду в музей частных коллекций, какие-то архивы, еще какие-то каталоги. Поэтому неизвестные намного интереснее, чем известные.

 

БАЧЕНИНА: А какая самая сложная была картина, которую вам удалось воплотить? Вот именно в ее воплощении, может быть, в подборе исполнителя героя этой картины?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Тут все очень просто. Самая сложная картина, где много народа. Тот же хор Турецкого - ╚Бурлаки на Волге╩: пока их всех поставишь, пока их всех оденешь, объяснишь┘

 

БАЧЕНИНА: ╚Последний день Помпеи╩ не делали?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Снимала, да, это был мюзикл ╚Метро╩. Это тоже безумно трудно.

 

БАЧЕНИНА: Слушайте, надо, действительно, покопаться. А ╚Явление Христа народу╩ было?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, религиозные темы я не беру.

 

БАЧЕНИНА: Не берете, понятно, святое не трогать.

 

РАДЦИГ: Исполнителем Христа мы уже знаем, кто будет.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, не будет.

 

РАДЦИГ: Сергей Безруков, конечно, един во всех лицах.

 

БАЧЕНИНА: Я историю прочитала с исполнителем группы ╚Токио╩ Ярославом Малым, что вы ему предложили сняться в роли Генриха VII, кажется.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, просто персонаж называется ╚Портрет молодого человека XVII века╩.

 

БАЧЕНИНА: Да, а он захотел Наполеона.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да, но меня это очень смутило, и мы решили отложить это до новых времен.

 

БАЧЕНИНА: Просто, видите, Малый - фамилия, рост 2 метра, и Наполеон внутри.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Это просто меня поразило. Это как раз единственный случай, когда мы отложили съемку, потому что я не знала, что делать, потому что это никак не вязалось. И внешность его абсолютно┘

 

БАЧЕНИНА: Нет, ну ладно, лицо-то бог с ним, а вас, наоборот, не привлекло, что взять и сделать Наполеона высоким?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Ну, как-то это настолько было смешно, и, может быть, я была не в настроении, не готова, как говорится, к работе была. Так что мы отложили, все впереди.

 

РАДЦИГ: Артем написал: ╚Екатерина, здравствуйте, вы мой самый любимый фотограф, и не только потому, что мы носим одну фамилию. У вас замечательные работы. Всяческих вам удач и везения╩. Ну, это скорее не вопрос, а восклицание.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Спасибо большое.

 

БАЧЕНИНА: Наверное, стоит озвучить ту вереницу вопросов, которые поступили на наш форум. ╚Привет всей команде радио ╚Маяк╩ из  Красноярска. Вопрос Екатерине Рождественской. Успех ваших проектов прежде всего держится на известности ваших моделей, позирующих вам. Как вам удается договариваться с известными актерами, певцами, шоуменами и прочими известными людьми о привлечении их в ваши проекты, в которых они иногда предстают перед зрителями в довольно пикантных образах?╩

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Это самая отвратительная часть работы - договариваться со звездами. Занимаюсь этим не я, занимается этим директор, потому что все время гастроли, не совпадают графики, могут отказаться, в последний момент не приехать, не прилетел самолет и так далее. Это все очень сложно, и поэтому у меня расписана работа на несколько месяцев вперед. Поскольку известно, когда у них гастроли, то, скажем, сейчас можно договориться на август, на сентябрь о съемке. И это очень все сложно, надо иметь дело с людьми┘

 

БАЧЕНИНА: Пунктуальными?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Не пунктуальными часто, особенно это касается молодых звездочек. Профессионалы, конечно, никогда не подводят, и с ними намного проще и интереснее работать.

 

БАЧЕНИНА: А сами они просятся к вам?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да. Потому что, когда какой-то спектакль новый, хочется о себе как-то заявить по-другому.

 

БАЧЕНИНА: Если, например, молодая звезда, в которую вложено много денег┘

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Были такие случаи, просили.

 

БАЧЕНИНА: А вам не хочется.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: А я не беру, потому что я назвала свой проект ╚Частная коллекция╩, поэтому это мое частное дело, кого я снимаю, кого не снимаю. Это очень удобная отговорка, которая работает на 100 процентов.

 

БАЧЕНИНА: Вы сейчас зря это сказали, все услышали.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, но это так оно и есть.

 

РАДЦИГ: Скажите, а сколько уходит времени на одну фотосессию?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Очень долго мы подбираем картину.

 

РАДЦИГ: А сначала неизвестно, какая будет картина?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Конечно. Сначала я договариваюсь с человеком. Если человек не согласен, если у него нет времени, если он не может и если он придет через год, то зачем я буду искать и тратить свое драгоценное время?

 

РАДЦИГ: Понятно. Я думаю, всем радиослушателям интересно, как процесс этот происходит. То есть, вы приглашаете звезду в галерею или вы сидите, смотрите альбомы?..

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, нет, сначала договариваются директора, что тогда-то придет такой-то персонаж. Я начинаю подбирать картину, это очень долго, и муторно, и тяжело, иногда не очень удачно. Но тем не менее мы сидим, подбираем.

 

БАЧЕНИНА: Как вы подбираете? У вас большая библиотека по искусству?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: У меня огромная библиотека, у меня мозоль на пальце, когда я листаю! И иногда это надо согласовывать, но чаще всего не надо согласовывать, то есть, все-таки полагаются на мой уже десятилетний опыт. И когда человек приходит, в зависимости от грима это занимает где-то часа два┘

 

БАЧЕНИНА: Было ли такое, что вы договариваетесь с человеком, а он вам сразу говорит: слушайте, у меня есть картина?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Конечно, я обожаю вот этих людей, потому что они приходят, уже готовые к работе.

 

БАЧЕНИНА: Какой-нибудь пример, кто сам?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Это Радзинский.

 

БАЧЕНИНА: Кого он предложил?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Он предложил быть Бомарше, по-моему. Буйнов захотел быть Пушкиным. Товарищ Малый захотел быть Наполеоном, но у нас не сложилось. Были люди, были, их было не очень много, но, во всяком случае, такие случались варианты.

 

БАЧЕНИНА: И еще, вы уже ответили на второй вопрос Сергея, третий задает: ╚Сталкиваетесь ли вы сейчас с определенными трудностями по поиску новых сюжетов, так как большинство известных образов вами уже использовано? Заранее благодарю за ответы, с уважением, Сергей╩.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да нет, с какими-то мыслями у меня еще, тьфу-тьфу, в порядке, и я не испытываю никаких больших трудностей, потому что все лежит на поверхности. Все вот эти идеи для проектов┘ Скажем, у меня родился ребенок - у меня появился проект ╚Сказки╩, сказочные персонажи, замечательные. Это самый любимый проект людей, которые приходят, потому что все так или иначе окунаются в детство, вспоминают свои любимые сказки, и большое количество народа хочет быть Бабой-ягой почему-то.

 

БАЧЕНИНА: Да, это я тоже читала. А мужчины кем? Кощеями?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, не обязательно, принцами, королями тоже. С этим все просто.

 

БАЧЕНИНА: Больше всего мы, конечно, их рассматриваем √ смешно.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Ну, это называется веселые картинки, действительно смешно.

 

БАЧЕНИНА: Это безумно интересно еще, как ребусы разгадывать. У меня вот еще какой вопрос созрел. Сколько у вас Пушкиных?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Пушкиных у меня два всего. Один из них - Буйнов, а другой из них - Оксана Пушкина.

 

БАЧЕНИНА: А кого больше всех?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Больше всех из исторических персонажей, из кого?

 

БАЧЕНИНА: Ну, из исторических пусть будет или из каких-то других?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: У меня очень много Ван Гогов, если говорить о художниках, у нас прямо галерея Ван Гогов.

 

БАЧЕНИНА: А как с ушами?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Иногда с ушами, иногда без ушей, но их очень много.

 

РАДЦИГ: У меня такое ощущение, что к вам приходят, для того чтобы реализовать какие-то свои скрытые амбиции, потому что я смотрю - Юрий Михайлович Лужков в роли Ломоносова, Жириновский в роли Ивана Грозного.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Ну, а почему нет? Это же так приятно - исполнять мечты какие-то.

 

БАЧЕНИНА: А вот это внутреннее всегда проявляется, когда работает человек с фотографом?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Ну, до какой-то степени да. Потому что иногда стыдно сказать о чем-то таком подсознательном, но я ловлю, если я понимаю, что человеку не очень хочется быть одним, то я предлагаю какие-то другие варианты.

 

РАДЦИГ: Я понимаю, когда артист, допустим, у него есть возможность в театре поиграть разные роли, наклеить себе бороду, надеть парик, ботфорты, взять в руки шпагу. А что касается политиков и всех остальных, вот здесь, мне кажется, в полной мере можно видеть.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Но с другой стороны, политики - это тоже очень хорошие актеры, взять того же Жириновского, замечательный актер, человек, который знает, где и как себя вести, то есть, с ним очень приятно общаться, я очень люблю, когда он приходит в студию, потому что это такой человек-праздник. Я не говорю о политических взглядах, я вообще ненавижу политику и не имею к этому никакого отношения, но как человек он очень мне комфортен и интересен.

 

РАДЦИГ: А после ваших работ у вас возникали дружеские отношения? Вы до сих пор поддерживаете какие-то отношения?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: С кем-то да, конечно, и я часто приглашаю людей, которые мне нравятся. Можно сказать, что дружба завязывается.

 

БАЧЕНИНА: Екатерина, вы говорили, что сначала вы связываетесь с персоной, которую хотите сфотографировать, затем подбираете картину. Но вот я смотрю на ╚Даму с горностаем╩, в роли дамы Кристина Орбакайте. Я никогда в жизни не поверю, что можно было сначала с ней договориться, а потом подбирать картину, потому что эта картина сама просится к Орбакайте, ну, это просто Орбакайте в том веке.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да, да.

 

БАЧЕНИНА: Это потрясающее совпадение! Бывает такое, что вы смотрите и понимаете, что никто, кроме, например, Орбакайте?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, бывает, конечно, но иногда не совпадают мои какие-то видения с видением человека, который должен придти.

 

БАЧЕНИНА: А что значит не совпадают?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Иногда не очень хочется. Иногда хочется быть королевой в короне и так далее.

 

БАЧЕНИНА: Что же это такое, у них проблемы с коронами!

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Ну, бывают такие детские, девчачьи какие-то восприятия, а почему нет? Надо, чтобы человеку было приятно, чтобы ему нравилось, поэтому я иду на короны, на бантики, рюшечки.

 

РАДЦИГ: А вот, кстати, профессиональный вопрос┘

 

БАЧЕНИНА: Где горностая брали?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Могу рассказать. Это было чучело хорька, которое мы взяли в магазине ╚Охотник╩, и фотошопом я сделала из него мутанта какого-то, уродского абсолютно, поэтому такого в природе не существует горностая, так что это новый вид, подвид.

 

РАДЦИГ: А вы на цифру снимаете?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да, конечно. Сейчас уже да, раньше я снимала на пленку, но сейчас уже на цифру.

 

РАДЦИГ: Вот Сергей из Коми написал нам: ╚В наше время есть мастера, работающие на листовой пленке, умеющие делать ретушь негативную, позитивную, владеющие контактной печатью и так далее?╩

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Думаю, что таких уже осталось очень мало, это все ветераны фотографического искусства, которые привыкли. Я тоже привыкла в первые годы работы снимать не на цифру, а на пленку, но поскольку я связана с журналом, мне было очень трудно все это ездить проявлять - что удалось, что нет.

 

РАДЦИГ: А потом все равно оцифровывать приходится.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да. И поэтому, когда появилась цифра у меня, я, конечно, поняла, что это небо и земля, что это намного быстрее, качественнее. Человек, который снимается, он сразу на мониторе видит, как это все, что это, просит подтянуть ляжки или улыбку и так далее.

 

БАЧЕНИНА: Вот она, правда-матка пошла!

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Конечно, все по просьбам трудящихся. Неужели вы думаете, что я буду сидеть и там кому-то увеличивать грудь, уменьшать и так далее?

 

РАДЦИГ: Я смотрю на фотографию Писанки со спины.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нетронутая Писанка абсолютно.

 

РАДЦИГ: Что, даже не отфотошоплена?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: А зачем ее фотошопить, когда она просила ничего не трогать ей?

 

БАЧЕНИНА: А вообще с обнаженной натурой проблемы? Или все то же самое, что и при костюмной съемке?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Ну, это не совсем то же самое. Девушки соглашаются, потом приходят и делают вид, что они первый раз вообще об этом слышат. Но никто за ними по студии не бегает, не валит и не раздевает их, естественно, если нет, так нет. Но потом, конечно, просьбы о том, что здесь надо чуть-чуть подтянуть, а тут надо немножечко убрать.

 

БАЧЕНИНА: Ну, естественно.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да, конечно, господи, надо, чтобы они все были красавицами. Кому приятно смотреть на эти вот?.. Поэтому, пожалуйста, обращайтесь.

 

БАЧЕНИНА: С кем вы мечтаете поработать? Ваша модель мечты, с которой съемка никак не складывается?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Ну, когда-то я мечтала поработать с Пугачевой, давно уже это было. Я начинала с того, что я мечтала об этом, потом я мечту эту забросила, потому что я понимаю, что когда человеку некомфортно в своем виде, образе, весе, то, конечно, ему не хочется показываться, чтобы тыкали в фотографию и говорили. Она сказала, что она худеет, в общем, это довольно долго все длилось, поэтому это уже не мечта, и я сама себе уже отложила это.

 

БАЧЕНИНА: А если говорить о любимой модели?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Любимая модель - это все-таки Гурченко остается, потому что с ней очень интересно как с человеком. Я не говорю - как с актрисой, это потрясающе, но как с человеком - это настолько все непредсказуемо, странно, ужасно и прекрасно, что, в общем, наверно, это номер один все-таки.

 

РАДЦИГ: А ваш первый фотоаппарат вы помните?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Первый-первый или первый профессиональный?

 

РАДЦИГ: Нет, первый-первый, на котором вы сделали первый-первый снимок, может быть, даже черно-белый.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да нет, это был какой-то ╚Кодак╩, я думаю, тривиальный абсолютно.

 

РАДЦИГ: А в детстве у вас не было вот этой ╚Юности╩, как он назывался?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, я совершенно не интересовалась этим, у меня ничего не было.

 

РАДЦИГ: То есть, в вашей семье вообще никто не фотографировал, и никогда не было вот этого проявителя?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, никогда в жизни.

 

БАЧЕНИНА: Мне кажется, эту семью фотографировало со стороны такое количество народу┘ Екатерина, вы снимали Лужкова. А других политиков? Я имею в виду президента. Не хотите замахнуться на нашего Уильяма Шекспира? Или все-таки это как-то некорректно?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Ну, я понимаю, что человек не сможет и не по рангу ему переодеваться в какие-то персонажи.

 

БАЧЕНИНА: А мэру по рангу?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Ну, это другая, по-моему, ситуация. Во-первых, он очень уважает Ломоносова, он следит за делами университета, то есть, я тут связала все это.

 

БАЧЕНИНА: Ну, более городская легенда, а не государственного масштаба.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Ну да. А здесь я понимаю, к кому можно обращаться, к кому не стоит.

 

РАДЦИГ: Я думаю, что сейчас Дмитрий Анатольевич может себе позволить такие вещи.

 

БАЧЕНИНА: Потому что если я читаю Интернет, то все должны читать Интернет.

 

РАДЦИГ: Да, и если все снимаются, то, значит, и он┘ То есть, вполне возможно, я допускаю такую мысль.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Я тоже допускаю, но понимаю, что сейчас не время.

 

БАЧЕНИНА: Дмитрий Анатольевич, подумайте, пожалуйста, над нашим предложением.

 

РАДЦИГ: Да, предлагаем вам портрет Николая II, например.

 

БАЧЕНИНА: Вы прекрасный человек, вы нам нравитесь, подумайте над нашим предложением. ╚Екатерина, в одном из интервью вы говорили, что ваш знаменитый папа читал вам новые стихи и использовал ваши советы. Часто такое было?╩ - Сергей из Казани спрашивает.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Часто такое было, как-то идет по всему моему детству это воспоминание, когда сажали за стол всю семью, и начинал папа читать стихи новые, первые, свежие, прямо с пылу, с жару.

 

БАЧЕНИНА: А как относился к критике? Он воспринимал критику?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Конечно, половину слов я не понимала, естественно, я просила что-то заменить, и очень мне было приятно, когда что-то менялось.

 

РАДЦИГ: Вот неожиданный вопрос у нас на форуме: ╚Есть ли ваши автопортреты и где их можно увидеть?╩

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: В Интернете.

 

БАЧЕНИНА: Интернет пестрит вашими фотографиями, это и есть ваши автопортреты?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, авто- ничего нет, ничего автоматического нет. Это все какие-то чужие люди, незнакомые.

 

РАДЦИГ: Ясно. Сейчас есть техника такая, знаете, берут уже известную картину и туда фотошопом вставляют лицо.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Ну, это еще на пляже такая картина с дыркой была, это не техника.

 

БАЧЕНИНА: Такой вопрос - видимо, хотят проверить ваш креатив: ╚Кем вы бы представили Машу и Кирилла?╩ Маша - это я, Кирилл - это он. Спрашивает Нина из Санкт-Петербурга.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Кириллом и Мефодием.

 

РАДЦИГ: ╚Был на вашей выставке в Красноярске два раза, - пишет Жигалов Сергей на нашем форуме, - получил огромное удовольствие. Когда можно ожидать очередное турне ваших новых работ у нас в Красноярске?╩

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Не знаю, если только что была выставка, значит, на следующий год.

 

РАДЦИГ: А выставка кочует, да, по всей России?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Выставка кочует по направлениям, их четыре направления - север, юг, восток и запад, и разные выставки абсолютно, и они ездят по городам из одного в другой.

 

РАДЦИГ: Вы не допускаете полутонов - юго-запад, северо-восток?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, допускаю.

 

РАДЦИГ: Хорошо, будем надеяться. А что, выставка вне зависимости от вас кочует?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Нет, я иногда езжу на открытие, обязательно кто-то из нас присутствует на открытии, в Москве скоро будет выставка, осенью.

 

РАДЦИГ: Ну хорошо. А у человека, который пришел на выставку, на открытие, у него есть шанс попасть в вашу коллекцию?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: В смысле?

 

РАДЦИГ: В смысле стать моделью вашей. Вот простой, обычный человек, который ходит просто, допустим, из Красноярска Жигалов Сергей, он ваш поклонник, он посещает каждую выставку┘

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Скоро я открою мастерскую, доступную для людей, и люди смогут приходить и быть объектами моего пристального фотографического внимания.

 

БАЧЕНИНА: Я читала ваш рассказ о том, как вы работали переводчиком. Вы сказали такую фразу: это работа, не удовлетворяющая честолюбие. Вы честолюбивый человек?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Да, и я считаю, что это замечательно, потому что человек должен получать удовольствие от своей работы, он должен получать удовольствие от того, как люди получают от этого удовольствие.

 

БАЧЕНИНА: В связи с честолюбием - а тщеславный ли?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: А я не вижу особой разницы.

 

БАЧЕНИНА: Я тоже не вижу, но решила как-то разграничить.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: А чего их граничить, я не понимаю, когда человек работает и ему все равно, как к этому относятся люди. Я думаю, что все-таки должен быть какой-то позитив, и мне его очень не хватало, когда я переводила, скажем, долгие и муторные романы.

 

БАЧЕНИНА: А как тогда в связи с этим к критике относитесь?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Только к родительско-семейной отношусь хорошо, остальные меня совершенно не волнуют.

 

БАЧЕНИНА: Что, вы будете переделывать работу, если вам скажут ╚в топку╩?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Иногда да. Такого никогда не говорили.

 

РАДЦИГ: Ну, и финальный вопрос. Скажите, пожалуйста, как бы вам хотелось, чтобы о вас написала ╚Большая российская энциклопедия╩? Вот люди через 100 лет открывают ╚Российскую энциклопедию╩, и там есть страница: Екатерина Рождественская. И что там дальше должно быть?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Фотограф.

 

РАДЦИГ: И все? И больше ничего?

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Дочь Роберта Рождественского, вот это самое важное, что есть у меня в жизни.

 

РАДЦИГ: Дочь Роберта Рождественского фотограф Екатерина Рождественская была у нас сегодня в гостях. Спасибо вам огромное.

 

БАЧЕНИНА: Спасибо огромное, я так давно не смеялась во время интервью.

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ: Спасибо вам.