Шоу Комолова и Шелест Актриса Ольга Тумайкина в гостях у Антона Комолова и Ольги Шелест

КОМОЛОВ: У нас в гостях Ольга Тумайкина, актриса. Широкому зрителю, который включает телевизор, она наверняка знакома по скетч-кому, по шоу ╚Женская лига╩. Здравствуйте, Ольга.

ТУМАЙКИНА: Здравствуйте.

КОМОЛОВ: Наверное, с ╚Женской лиги╩ и начнем. Отсняты новые серии. Прошла информация, что новый сезон ╚Женской лиги╩ – пляжный, я слышал.

ТУМАЙКИНА: Да, новый сезон – пляжный, веселый, даже разухабистый, Наверное, даже, мы все там обнажены буквально, потому что лето и океан. Наверное, можно.

ШЕЛЕСТ: Даже океан, не Москва-река, а океан?

ТУМАЙКИНА: Океан, представляете?

КОМОЛОВ: А где снималось?

ТУМАЙКИНА: Это была Доминиканская Республика. Океан начался задолго, когда мы летели из Москвы, присев в Париже, потом обратно отправившись в путь, я смотрела в иллюминатор и все время был океан. Три часа – океан, четыре часа – океан, пять часов – океан.

КОМОЛОВ: Так вы привыкли к тому, что будет океан.

ТУМАЙКИНА: Я устала бояться, мне стало как-то так противно от этого ощущения. И когда мы прилетели, я была в пальто. Мне было лень его снять, хотя с меня просто стекал пот от жары, в Пунта Кана, там стояли какие-то дядьки, которые вилками бренчали по старинным стиральным доскам.

ШЕЛЕСТ: Зачем?

ТУМАЙКИНА: А они приветствовали так приезжающих.

КОМОЛОВ: Гусляры у них такие.

ТУМАЙКИНА: Это гусляры, да. Они что-то там пели. Наверное, рассчитывали на монетки. Монетки бросались, все были совершенно пришиблены этим перелетом, потому что 14 часов.

ШЕЛЕСТ: А монетки-то бросались, которые еще из Москвы привезенные?

ТУМАЙКИНА: Слушайте, нет, люди подготовились. Монетки уже бросались сначала. Люди же настроены на лучшее, они настроены оптимистично, поэтому евро бросали какие-то. Я не заметила ни рубликов, ни пятидесятников каких-то, нет. Люди понимали, куда они прилетели.

ШЕЛЕСТ: Ну, и как к вам относились, собственно? Вы там что-то снимали, ходили куда-то, что-то делали на территории отеля, наверное, на берегу?

КОМОЛОВ: Собирались толпы людей посмотреть, как оно там кино снимается?

ШЕЛЕСТ: Не бренчали на досках этих стиральных?

ТУМАЙКИНА: Они всегда были готовы бренчать на досках, потому что они народ поющий. Они опять же – оптимисты, потому что там много солнца и океанический воздух, и так дальше. Все, наверное, было подготовлено к тому, чтобы мы приехали и оккупировали территорию, но были такие, прямо скажем, недоразумения. Однажды у нас был съемочный день на территории другого отеля, он считался каким-то VIP-отелем, видимо. Там, в основном, немецкая публика, которые, так скажем, нудисты.

КОМОЛОВ: То есть, целиком голые?

ТУМАЙКИНА: Они целиком голые. Притом, что они уже давно перешли какой-то критический возраст, им под 50, под 60. Они – парочками, и такие, и сякие. Они были в таком недоумении, что люди с камерами пришли. В результате, это было очень смешно, когда мы снимали какой-то эпизод, эти нудисты во всем своем обличии снимали нас. Может быть, там в Германии не хватает каких-то┘

КОМОЛОВ: О-па, одетые.

ТУМАЙКИНА: Артисты. А мы, ну, не я, конечно же, кто-то из наших снимал вот этих интересных немцев, потому что кроме одеяния в виде кепки и фотоаппарата, соответственно, на них ничего не было. Это было очень мило.

КОМОЛОВ: Мне кажется, слово ╚мило╩ не совсем то слово, которое хотелось бы услышать нудистам. Ну, как я вам? Мило.

ТУМАЙКИНА: И еще были удивительные совершенно люди, которые оказались русскими, естественно.

ШЕЛЕСТ: Тоже нудисты?

ТУМАЙКИНА: Нет, они были уже свои, они были в купальниках, лежали, загорали, читали книжки. Когда обнаружили наше присутствие, они как-то обрадовались очень, решили познакомиться, проигнорировали нашу огороженную территорию, прорвались, сказали, что они из Ижевска.

ШЕЛЕСТ: И им можно.

ТУМАЙКИНА: Да, и еще была одна пара из Петербурга, которая задружила с нами моментально. И поэтому, если приглядеться, тот, кто знает эту прекрасную парочку, можно увидеть где-то там на заднем плане. Они очень хотели попасть в кадр.

КОМОЛОВ: Но там же есть какие-то скетчи, какие-то сценки, где есть, условно назовем, массовка, не только актрисы и актеры, которые участвуют непосредственно всегда?

ТУМАЙКИНА: Массовка да, массовка это все мы, даже я. Мы же сами и в массовке. И еще у нас прекрасная была совершенно компания людей, одного звали Феликс, другого Атауальпа.

КОМОЛОВ: Это украинец второй, наверное.

ТУМАЙКИНА: Он абориген тамошний, и еще один Фрэдди, который вовсе на Фрэдди был не похож, но он какой-то такой был интересный. Они быстро учились русскому языку. Атауальпа, например, говорил, его окликаешь: ╚Атауальпа!╩ Он говорит: ╚Чиолапата╩. Вот они исполняли тоже какие-то роли знойных любовников, например, или продавцов газет, или копателей каких-то, или плавателей каких-то, или подносителей чего-либо, официантов, спящих людей.

КОМОЛОВ: Мне кажется, в немецком отеле тоже снимали фильмы, немецкие фильмы, и они там же разносчики газет, копатели, плаватели.

ШЕЛЕСТ: А это были впервые такие далекие съемки или случалось выезжать в экспедиции какие-то?

ТУМАЙКИНА: Вы знаете, как я сказала однажды Карену Георгиевичу Шахназарову, у которого я работала в двух картинах, он выезжал со своими съемками куда-то, это была Ялта, и Нукус, и так дальше, я сказала ему: ╚Ваша любовь ко мне, Карен Георгиевич, не знает заграниц╩. Он сказал: ╚Да, это правда╩. Потому что я работала всегда в павильонах. В этой связи я даже на гастроли с театром Вахтангова не часто выезжала, так получилось, поэтому выезд в Доминиканскую Республику это было удивительно для меня. Я удивилась, почему Доминиканская. Почему не Донецк, на ╚Д╩ что у нас еще, Донбасс.

КОМОЛОВ: Там океана мало.

ШЕЛЕСТ: Долгопрудный.

ТУМАЙКИНА: Долгопрудный, кстати говоря. И вдруг Доминиканская Республика. Когда я об этом узнала, я сказала: да, ладно, ну, хватит уже, это все шутки какие-то.

КОМОЛОВ: А удалось хоть отдохнуть? Потому что я вспоминаю командировки, в которые выезжаешь. С одной стороны, здорово, ой, заграница, классно, а, с другой стороны, обидно вдвойне, потому что ты сам себе не посвящен, у тебя все время работа. А когда работа закончилась, уже вроде как и темно, и никуда не пойдешь, и ты устал, а завтра утром опять вставать, съемки и так далее.

ТУМАЙКИНА: Ой, там такая благодатная атмосфера, видимо, так, видимо, выглядел рай, когда его задумывали. Даже мало спали мы, потому что съемочный день начинался в 7 утра, а заканчивался в половине 11 вечера, но от воздуха высыпались хорошо и выглядели отлично, кажется. Потом 6 раз я успела искупаться в океане.

КОМОЛОВ: А были вы там полтора месяца?

ТУМАЙКИНА: Нет, моих дней было ровно 16, моих съемочных дней там.

КОМОЛОВ: Раз в три дня.

ТУМАЙКИНА: Да, это группа была 25 дней, почти месяц. Они даже устали и по-русски начинали выражать недовольство, как всякий русский – скорей, скорей домой. А вот сейчас, ой, как было там хорошо.

ШЕЛЕСТ: Здесь, в Москве, продолжатся съемки?

ТУМАЙКИНА: Да.

ШЕЛЕСТ: Ну, не скоро, видимо?

ТУМАЙКИНА: Я думаю, это будет начало июня, мне кажется, пор крайней мере, так затевают в планах.

КОМОЛОВ: А как, мне интересно, технология, как у вас пишется скетч под актрис под определенных, под типажей? Или есть какая-то сценка, какая-то шутка, забавная ситуация и потом, вот, смотрите, девчонки, мы написали вот такое и выбирает, кто, что будет играть?

ТУМАЙКИНА: Да так, но есть еще такая деталь. Не пишут под нас.

КОМОЛОВ: У вас уже устоявшийся коллектив, сейчас Анна Ардова ушла, там произошла замена, а так, в принципе, вы давно уже вместе работаете?

ТУМАЙКИНА: Ну, замена так и не произошла, к сожалению, она просто ушла, и мы как-то так все еще помним, что она с нами. Все дело в том, что когда я получаю эти написанные скетчи, эпизоды, юморески, как мы их называем, если я понимаю, что я могу как-то поучаствовать в изменениях, и даже внести свой текст, или сымпровизировать каким-то образом, или навязать свой образ, который тут же приходит в голову или не приходит в голову, то я это делаю

КОМОЛОВ: Приветствуется?

ТУМАЙКИНА: Да.

КОМОЛОВ: Иногда видно, там смешные какие-то отыгрыши, которые даже не пропишешь, в принципе, текстом это невозможно сделать, очень забавные какие-то штуки. А есть какие-то излюбленные у вас героини, какие-то, может быть, вы имена им даете или характеры, стерва-1, стерва-14? И вот эта у меня самая любимая, а для нее почему-то ничего в этом блоке нет.

ТУМАЙКИНА: Ну, знаете, нет, я не занимаюсь этим. Мне, наверное, и некогда. Стерва-1, стерва-2 и 22 это так просто и часто встречаемое в жизни, поэтому легко, наверное, сделать. Может быть, я себе льщу, но, тем не менее. Есть такие писелюшки, я их называю писелюшки.

КОМОЛОВ: После посещения немецкого┘

ТУМАЙКИНА: Это такие почти барышни, одиночки и все еще опять же оптимистки, они рассчитывают на какую-то внезапную любовь с первого взгляда, как-то нелепо совершенно кокетничают, получают по голове за это обстоятельствами любым мужским антагонизмом, ну, и идут дальше все равно весело по жизни. Такая она какая-то, она нежнее гораздо, ее жальче. И хочется ей пожелать любви и благополучия.

ШЕЛЕСТ: А режиссеры часто встревают в вашу работу актерскую, которую вы проделываете именно на телевидении? Или на телевидении проще, чем в кинокадре?

ТУМАЙКИНА: Я бы сказала, что на телевидении проще, чем в кинокадре, конечно. Но моя установка такова, что я собираюсь принадлежать режиссеру каждый раз, когда мы встречаемся на площадке. Мы много говорим до того, как начать работу, собственно, после команды ╚начали╩, мы обсуждаем что-то, он спрашивает, есть ли у меня какие-то мысли. Если у меня мыслей нет, я говорю: ╚А есть ли у тебя какие-то мысли?╩

КОМОЛОВ: Атауальпа, у тебя есть какие-нибудь?

ТУМАЙКИНА: Вот как-то так, и получается все быстро, весело. И результат, наверное, какой-то приятный, мне так кажется.

ШЕЛЕСТ: А в кино немножко по-другому?

ТУМАЙКИНА: В кино по-другому, в кино сложнее, в кино, я бы сказала даже, больше ответственности. Там естественный репетиционный процесс, который в театре присутствует, так, да, и это другие материалы, безусловно.

КОМОЛОВ: Было бы странно, кино все-таки такой штучный продукт, а сериал, как ни крути, это конвейер.

ТУМАЙКИНА: Да, так.

ШЕЛЕСТ: Ольга, приходит очень много вопросов, во-первых, конечно же, миллион комплиментов, что вы замечательно играете, потрясающая актриса.

ТУМАЙКИНА: Спасибо.

ШЕЛЕСТ: И вот Евдокимова Дарья спрашивает: ╚Когда нам ждать ваше собственное шоу и будет ли оно?╩ Вот эта работа с телевидением продолжится или только в ╚Женской лиге╩, или что-нибудь еще будет? По крайней мере, есть такие мечты или планы?

ТУМАЙКИНА: Спасибо за вопрос, с этим вопросом я впервые задумалась вот сейчас просто об этом. Нет у меня в планах такого проекта, к сожалению или к счастью, я не знаю. Очень много дел, у меня большая семья, и еще сама я, с которой нужно разбираться время от времени, поэтому для шоу на телевидении, наверное, надо подрасти все-таки. И заручиться какой-то большей уверенностью, какой-то опыт приобрести на том же телевидении. Хотя, когда я была у Миши Пореченкова на ╚Кулинарном поединке╩, вот тогда мне так понравилось, там было также хорошо, как здесь сейчас. Когда атмосфера устраивает меня, и она комфортна, и предполагает какую-то перспективу в дальнейшем хорошем же самочувствии, так скажем, бывает же по-другому, когда очень хочется, чтобы быстрее закончилось и, скажем, дельно отработать свои часы и отблагодарить, проститься и больше никогда туда не возвращаться. Такое бывает. Если бы было так, как я говорила только что, что все сложилось каким-то образом, и я была ко двору, и меня бы все устроило, и это было бы интересно, и всем бы было тоже немаловажно знать, о чем мы будем говорить в студии, например, почему нет – да, с удовольствием.

ШЕЛЕСТ: Ну, вы из тех, кто ждет предложение, не тот, кто с предложением обращается?

ТУМАЙКИНА: Я не та и не другая. Есть какой-то третий вариант, мало времени, а то бы обсудили и поняли, что на самом деле.

КОМОЛОВ: Дмитрий из Томска спрашивает: ╚Ольга, скажите, а не было мысли о проекте в духе ╚Квартета И╩ – ╚О чем говорят женщины╩. Действительно сейчас многие скетчкомы, и не только, в принципе, и театральные вещи перерастают в полнометражные художественные фильмы.

ТУМАЙКИНА: Я рада за ╚Квартет И╩, и есть еще даже, по-моему, у ╚6 кадров╩ такие победы в этом смысле.

КОМОЛОВ: Тоже полнометражные?

ТУМАЙКИНА: Да, мне кажется, что они что-то затевали, и получилось у них это или нет, я не знаю. Мы не общаемся так, просто знакомы так или иначе. Мне кажется – опять же, это не подтверждено – что, наверное, в каком-то будущем это возможно. Потому что интересно, потому что грех упустить такие индивидуальности, которые создаются.

КОМОЛОВ: Образы яркие, да?

ТУМАЙКИНА: Образы яркие, почему бы и нет? Если бы нашелся человек, который бы бросил весь свой мозг и написал какой-то знатный сценарий, мы бы с удовольствием его бы разыграли и украсили бы его каким-то своим способом особенным. Я в этом совершенно уверена.

КОМОЛОВ: А вот по поводу скетчкома у меня такой вопрос. Я сам не актер, но вот мне интересно. На мой взгляд, вообще скетчком – это интереснее, наверное, с актерской точки зрения, чем какие-то однообразные, вот такие одинаковые, пусть и какие-то героические или романтические герои и персонажи. С одной стороны. С другой стороны, все-таки может ли это наложить отпечаток на карьеру на актерскую? Ну, это же телек, это смешная актриса. И соответственно в какие-то серьезные постановки – ну как, у нее уже вот такое реноме.

ТУМАЙКИНА: Да, я думаю, вы правы, конечно. Ну, безусловно, я так полагаю, что есть такое мнение, я с ним уже смирилась, потому что часто иногда у меня другие приоритеты маячат перед глазами. При всем том, что я заслуженная артистка Российской Федерации, и звание это мне дали в Театре Вахтангова, потому что я 15 лет там уже служу, я была вся из себя такая академическая очень. И я предполагала для себя какую-то очень трагическую, мощную карьеру, с тяжелой музыкой, и так далее, и тому подобное. Но вот господь посрамил, видимо, однажды, и я как-то так – шмяк на землю! И просто делаю свое дело, а дальше будь что будет. А будет хорошо, я в этом убеждена.

КОМОЛОВ: Но театр ведь у вас остается параллельно с телеком?

ТУМАЙКИНА: Да, театр остается.

ШЕЛЕСТ: Здесь, кстати, вопрос тоже от наших слушателей. ╚Такое ощущение, что после Симонова и Ульянова театр стал разваливаться. Как в нем сейчас обстановка? Какие премьеры ожидать?╩

ТУМАЙКИНА: Я бы не сказала, что театр разваливается. Может быть, он находится, как тот домик в океане под штормом, каким-то образом. Но те, кто внутри, так или иначе его укрепляют. Это я сужу и по себе, и по тому, что я наблюдаю там. Премьеры ожидаются, безусловно, да. Это будет постановка Шекспира ╚Мера за меру╩, которую делает Юрий Бутусов приглашенный. Это будут новые работы Римаса. Собственно, после выхода ╚Дяди Вани╩ (премьера состоялась уже достаточно давно, а все еще идут премьерные показы спектакля), – спектакль замечательный, пусть приходит публика и видит, как развивается театр. Труппа у нас потрясающая, все очень достойные с тем, чтобы другой репертуар объять. Я допускаю, что, как Римас говорил, что он будет приглашать и других режиссеров. Да, это будет тоже возможно. То, что у нас сменилось руководство, к сожалению (я не знаю, новость это или новость для кого-то), ну, поживем – увидим, как все будет складываться. Театр – это ведь такой организм, вы знаете, там если вовремя не проснуться, можно однажды┘

КОМОЛОВ: Ну, вообще если вовремя не проснуться┘

ШЕЛЕСТ: У каждого, да, может что-нибудь случится. Спрашивают: чему вы отдаете предпочтение – киноролям, театральным или телевидению?

ТУМАЙКИНА: Ага, хорошо, спасибо большое. Давайте я помечтаю. Предпочтение я отдаю киноролям, которых мало и мало. Люблю я театр. А работаю соответственно там, где вы меня смотрите. Вот и все.

КОМОЛОВ: Спрашивают про ╚Зубастую няню╩.

ТУМАЙКИНА: Да. Видите, я блистаю вся еще? Вот я сегодня буду играть вечером 10-й спектакль, мы блоком играем каждый месяц. ╚Зубастая няня╩ – это семейный мюзикл, под руководством Лины Арифулиной. Я играю там Лису Листопадову, владелицу модного салона ╚У Элизы╩. Она опять та же, о которой мы говорили, сначала она вся такая нежная и стремительная, а потом, когда получается, что Волк Волконский в исполнении Толи Журавлева не собирается на нее обращать внимание, она резко меняется к нему и затевает интриги. Одиночество терпению не учит, видите ли, поэтому и козни. Потрясающий совершенно спектакль. Он еще несет благотворительную цель, мы поддерживаем семь деток с ограниченными физическими возможностями. И я сказала, что это семейный мюзикл. Кроме того, что дети там беснуются от радости и сходят с ума просто: здрасте, Лиса Ивановна┘

КОМОЛОВ: На сцене или в зале?

ТУМАЙКИНА: И на сцене, и в зале там все позволительно. И от того, что такая свобода, дети, даже самые малые, каким-то образом свои темпераменты как-то зажимают, и не получается того, что рушатся стены, обрываются портьеры, нет. Все очень продумано, замечательно, удивительно. И я бы очень хотела, чтобы кто-нибудь хотя бы из ваших знакомых, если вы очень заняты, пришли бы и посмотрели, что это такое.

КОМОЛОВ: А с какого возраста туда с детьми, например, ходить?

ТУМАЙКИНА: Я вам скажу, что я видела одного папу, который был совершенно удручен ситуацией. У него на шее сидел его младенец, где-то, наверное, ему было года полтора, может быть, два, который сидел┘

ШЕЛЕСТ: И раскачивал шею папину.

ТУМАЙКИНА: Он раскачивал шею, потрясая своим папцом.

КОМОЛОВ: Папцом – в смысле папой, конечно?

ТУМАЙКИНА: Папцом – да, папой. И папа был доволен, и ребенок был доволен. И те малыши, которые в первом ряду сидят, им уже не получается усидеться как-то. А так как объявлено изначально перед началом спектакля, что в нашем зале можно двигаться, можно кричать, можно топать, можно хлопать, можно благодарить, можно обниматься и целоваться с родителями┘ Все можно. И вот они в проходах там как-то, как в самых лучших рок-концертах, потому что мы там и поем, и танцуем на 12-сантиметровых каблуках. И там соответственно сюжет, который написан, это оригинальный сюжет по мотивам сказки ╚Волк и семеро козлят╩. И у нас там любовь, свадьба, шоу-бизнес туда как-то приплелся в виде меня.

КОМОЛОВ: То есть и родителям тоже будет не скучно?

ТУМАЙКИНА: Родителям будет крайне нескучно. Они в этом убеждаются уже, скажем, на 10-й минуте. И тот, кто сумеет прорваться в гримерные кулуары, они обязательно, даже если мы не знакомы, говорят нам: ╚Как замечательно, какое большое спасибо!╩ Беременная мамочка вчера поднялась на сцену, потому что мы разыгрываем лотерею, стоит волшебное пианино в фойе, и дети заполняют купончики – кто хочет исполнить песню ╚Семь нот╩ вместе с козлятами. Потому что спектакль заканчивается, и вдруг мы всех останавливаем и говорим: ╚Подождите, еще не все, вот то-то и то-то. Вот бидон из-под молока, в нем вот эти флайеры, которые заполняли зрители, и мы сейчас узнаем, кто будет новым солистом, новым козленком и исполнит песню ╚Семь нот╩. И Таня Лазарева вчера достает эту бумажку и читает: ╚Даша Смирнова, 2-й ряд 4-е место. Дашенька, просим тебя. Давайте поприветствуем. Встает женщина╩. Выяснилось, что ей 40 лет, у нее четверо детей, а это пятый, который вместе с ней ╚пришел╩, будет┘ Она в – положении. Ей дали микрофон, ее поприветствовали, заиграла музыка, и Даша начала: ╚Спасибо милой маме, спасибо милой маме, нас семеро, как в радуге цветов┘╩ Это было мило.

КОМОЛОВ: А потом она сказала: а подарок?

ТУМАЙКИНА: А подарок она получила, потому что у нас так называемый спонсор – компания ╚Хэви лэнд╩. Ну, в общем, это какой-то развлекательный центр, я, к сожалению, о нем подробно не знаю. Он недавно у нас появился, и поэтому я еще не успела послушать.

ШЕЛЕСТ: И беременная мамочка туда собственно может пойти.

ТУМАЙКИНА: Нет, наша Ворона всегда говорит ребенку, который спел: ╚Вот теперь вручается этот подарочный сертификат, ты можешь придти в этот развлекательный клуб со своими друзьями и оторваться по полной!╩ Это уже вот такой бренд. Даша вчера получила то же самое. Можно придти со своими четырьмя детьми. Там же есть бассейны, наверное, какие-то кафе.

ШЕЛЕСТ: Наверняка, да.

КОМОЛОВ: Гимнастика для беременных┘

ТУМАЙКИНА: Да, гимнастика для беременных. И вообще она мамочка мировая, не испугалась.

ШЕЛЕСТ: Слушайте, какой сюрприз вообще действительно для мамочки. Хорошо, что у нее воды не отошли на сцене.

КОМОЛОВ: Ну, там, может быть, не такие серьезные сроки. Спасибо большое, Ольга. Ольга Тумайкина, актриса, была у нас в гостях. На всякий случай, кто слушал именно финальную часть нашего разговора, это про мюзикл ╚Зубастая няня╩ шла речь. Так что если заинтересовались, родители с детьми приходите, посмотрите. Ольга, вам спасибо большое.

ТУМАЙКИНА: Спасибо большое.

КОМОЛОВ: Будем смотреть и на телеке, и на театральной сцене.

ТУМАЙКИНА: Спасибо.