Центральный комитет Режиссер Вера Сторожева в гостях у Тутты Ларсен и Владимира Аверина

 

ЛАРСЕН: У нас в студии Вера Сторожева - режиссер, актриса, сценарист. Правильно? Я все перечислила?

 

СТОРОЖЕВА: Здравствуйте. Режиссер. Конечно, режиссер.

 

ЛАРСЕН: В первую очередь?

 

СТОРОЖЕВА: Да.

 

ЛАРСЕН: Но все-таки и как актрисе и как сценаристу вам тоже пришлось поработать.

 

СТОРОЖЕВА: Да, сценарист поневоле.

 

АВЕРИН: Почему поневоле?

 

СТОРОЖЕВА: Потому что начала я с того, что я написала для Киры Муратовой три истории, третья история - ╚Девочка и смерть╩, такая самая кровожадная. И я писала для себя, больше ни для кого. Потому что не всегда можно найти сценарий вот сейчас, когда он нужен.

 

ЛАРСЕН: А вообще существует такое мнение в мире кинознатоков и кинолюбителей, не буду говорить - кинокритиков, что по-настоящему человек может сделать великое произведение кинематографическое, только если он сам отвечает и за сценарий, и за режиссуру. И мы имеем массу тому примеров, начиная от Квентина Тарантино и заканчивая Ларсом фон Триером. Вам тоже близка такая концепция? Или все-таки, если есть тандем с хорошим автором, лучше доверить это человеку, который специализируется именно на сценарной работе?

 

СТОРОЖЕВА: Обычно мне нужен автор для того, чтобы┘ Мы работаем довольно плотно над сценарием, и он очень видоизменяется. И авторам не всегда это нравится. Но где-то я согласна, что именно истинно авторское кино - это, наверное, когда совмещает, или в соавторстве, то есть режиссер должен быть┘

 

ЛАРСЕН: А сценарий видоизменяется, проходя через ваше видение, или, я не знаю, от ситуации, от актера зависит?

 

СТОРОЖЕВА: Конечно, конечно. Нет, ну сначала мы делаем его под меня. И если мы уже знаем актера, актер всегда вносит. Под него не переделывается сценарий, а, знаете, как платье┘ Есть размер, а потом он корректируется по фигуре. И, как правило, если это личность, если это большой актер и ему интересно, он в этом очень участвует, как всегда, как правило, бывает, то это так и есть, идет коррекция.

 

ЛАРСЕН: А авторы, конечно, недовольны этим.

 

СТОРОЖЕВА: Авторы недовольны, но потом довольны.

 

АВЕРИН: До премьеры, авторы недовольны до премьеры. Но после премьеры довольны, получается.

 

СТОРОЖЕВА: Да, уже доверяют.

 

АВЕРИН: Вот одна из безусловных ваших заслуг, ваших плюсов - это то, что вы выбираете очень точно актеров на роли в своих фильмах. Кутепова в ╚Домашних животных╩ - это такая отдельная совершенно радость для всех поклонников ее талантов. Ну, и в принципе такое открытие, наверное, для тех, кто далек от театра. Вот. По этому поводу, наверное, можно говорить о роли вот этой составляющей режиссерской работы - выборе как раз актеров на свои роли.

 

В гостях у нас, напомню, режиссер-постановщик, создатель фильма ╚Путешествие с домашними животными╩, фильма, ставшего обладателем главного приза на Московском международном кинофестивале. Это человек, который снял ╚Живой Пушкин╩ к юбилею Пушкина - такой проект, который прошел очень успешно и очень громко и вызвал громкие дискуссии.

 

ЛАРСЕН: А также ╚Небо. Самолет. Девушка╩, я думаю, известный нашим слушателям.

 

СТОРОЖЕВА: Фильм ╚Француз╩, любимый зрителями. Кстати, каждый новый год его показывают.

 

АВЕРИН: Да. И вот по поводу ╚Небо. Самолет. Девушка╩, я думаю, что вы столько яду успели заполучить!

 

СТОРОЖЕВА: Уже забыла про яд, но было. Было.

 

АВЕРИН: И все-таки, если вспомнить ваши фильмы, действительно, выбор актеров, он иногда кажется парадоксальным, а потом понимаешь, что это очень-очень точно. В режиссерской профессии, особенно когда идет разговор об авторском кино, действительно таком кино, в котором автор превалирует, насколько это важно - выбрать актера?

 

ЛАРСЕН: Причем не на одну картину, а как партнера.

 

АВЕРИН: Да, за ним же можно и потеряться на самом деле.

 

СТОРОЖЕВА: Нет, нет. Как ты за ним потеряешься? Так не бывает. Актер - это, знаете, такая видимость: ╚Ну, кино так не очень, но актер такой!╩ Так не бывает, понимаете? Если режиссер его выбирает, если он его ведет, значит, он его выстраивает, значит, он его делает. И, конечно, непрофессиональному зрителю, всем зрителям кажется, что вот артист играет, а режиссер ничего не делает. Что касается ╚Путешествия с домашними животными╩, как раз вот авторское видение, Аркадий Красильщиков, он представлял: ╚Это должна быть такая полногрудая женщина, вот как ты примерно╩. Ну, как молодая Мордюкова. И когда он увидел Кутепову┘ А у меня как раз было видение, что это некий такой гербарий, который постепенно как бы расцветает, в него входят соки, соки, и он становится цветком. И вот такая концепция. Потом ему все, конечно, понравилось. Но что такое режиссер? Если оператор - это крупности, то режиссер - это кастинг прежде всего. И он выражается чем? Вот, как говорят, тональными пятнами своими. То, что он имеет, это он имеет актеров. Естественно, может быть, другой режиссер бы взял другого актера, это было бы тоже убедительно. Но вот я выражаюсь теми актерами, которых я выбираю. И это часто ты даже не можешь объяснить, это такой интуитивный выбор, поиск. И довольно всегда болезненный. Хотя бывает так, что ты работаешь над сценарием и ты уже знаешь, видишь и знаешь.

 

ЛАРСЕН: Видишь человека.

 

СТОРОЖЕВА: Ну, как вот с Ренатой Литвиновой, так мы вместе затеяли, и мы давно хотели с ней делать кино. Давно были до этого знакомы. ╚Небо. Самолет. Девушка╩ я имею в виду. И потом она говорит: ╚Хотите, давайте сделаем этот ремейк╩. Естественно, там не было кастинга на главную героиню, потому что она была изначально. И так бывает.

 

ЛАРСЕН: У вас часто снимается Михаил Ефремов.

 

СТОРОЖЕВА: Почти всегда. В ╚Путешествии с домашними животными╩, к сожалению, его большая роль выпала. И потом он обиделся.

 

АВЕРИН: Выпала уже после монтажа?

 

СТОРОЖЕВА: Да. И у него было много┘

 

АВЕРИН: Да вы что! Отснятого?

 

СТОРОЖЕВА: Отснятого. У него было много съемочных дней, у него были любимые сцены. И мне самой было это очень болезненно. Но целое требовало того, чтобы все периферийные герои ушли. Там было очень много героев, выпали целые города, объекты. И так было. И я у Миши попросила прощения. И больше я после этого его не снимала, чтобы не искушаться.

 

АВЕРИН: Но, с другой стороны, смотрите, вот в современном кино режиссеры (я сейчас полюсы возьму такие, может быть, мне так кажется) одни берут такие вот маски очевидные, типажи и маски. Вот есть красивый мальчик или красивая девочка, заряжают, обставляют это дело какими-нибудь эффектами, очень мощным экшеном. И дальше этот мальчик и девочка делаются заметными, медийными, какими угодно. Но, в общем, я отдаю себе отчет в том, что режиссер использует это как┘

 

ЛАРСЕН: Пластилин.

 

АВЕРИН: Вот маска. Даже не пластилин, ничего не лепится┘

 

СТОРОЖЕВА: Ну, это как картинка, да.

 

АВЕРИН: Вот такая картина.

 

ЛАРСЕН: Трафарет.

 

АВЕРИН: С другой стороны, есть режиссеры, которые берут действительно хороших актеров, и, увы, их мало. Я давеча сходил в Школу драматического искусства и посмотрел на тех ребят, которые работают там в спектакле, я думаю: отчего же их не снимают?

 

СТОРОЖЕВА: Отчего же люди не летают?

 

АВЕРИН: Да. При таком спектре возможностей?

 

СТОРОЖЕВА: Это не всегда. Это вот видимость такая. Понимаете? Я обычно не хожу на спектакли. У меня было несколько случаев, когда я хотела снимать актера┘

 

ЛАРСЕН: Театрального?

 

СТОРОЖЕВА: Да, театрального, работающего в театре. И на радостях актер говорит: ╚Ой, посмотрите! Вы меня еще не знаете, я еще лучше, чем вам кажется!╩ И когда я шла и видела его в театре, то я от него отказывалась, потому что театр - это совсем другая вообще живопись, понимаете. И другие струны у актера, и другое все. Это не так, что, если вы видите хорошего актера в театре, поставьте его в кино, и это будет так же хорошо. Это совершенно будет по-другому, и нужно по-другому с ним работать. Есть очень театральные актеры, с которыми куча времени и сил уходит на то, чтобы их, наоборот, избавить от этой школы.

 

АВЕРИН: Ну, вот у Фоменко довольно активно снимаются. И вы тоже взяли Кутепову.

 

СТОРОЖЕВА: Это другой театр. Это вообще театр уникальный. И Кутепова училась. Кутепова училась. И не было у нас ни одной сцены, где бы я ей все не транслировала из-за камеры. Понимаете? Это совершенно другой род искусства. Ну, театр Фоменко это же не однородный, они все разные, они все личности.