Парк культуры и отдыха Григорий Потоцкий √ гость Кирилла Радцига и Марии Бачениной

 

 

РАДЦИГ: Здравствуйте, дорогие друзья. Наступает час, когда к нам приходят гости. А мы стараемся приглашать сюда, действительно, неординарных личностей. И сегодня такая личность у нас находится рядом с нами, смотрит на нас своим завораживающим взглядом, я прямо скажу. Потому что производит этот взгляд впечатление даже на меня, не говоря уже о женщинах, которых этот человек, насколько я понимаю, боготворит. Но сейчас, я думаю, он сам обо всем расскажет. У нас в гостях знаменитый художник Григорий Потоцкий. Здравствуйте, Григорий.

 

ПОТОЦКИЙ: Добрый день.

 

БАЧЕНИНА: Здравствуйте, Григорий. Я бы еще добавила - скульптор. И так далее, и так далее.

 

РАДЦИГ: Кстати, вопрос сразу такой. Кто вы больше - скульптор или художник? И что вам больше нравится - заниматься скульптурой или рисованием женщин? Или так не говорят: рисованием. Написанием.

 

ПОТОЦКИЙ: Если уточнить, что больше, скульптор или художник, правильно было бы поставить вопрос: скульптор или живописец. По той причине, что скульптор, если он не художник, он не скульптор. И живописец, если он не художник, он не живописец. Нужно быть художником по жизни, по сути, по образу. Но, конечно, я работаю и в той, и в другой области в одинаковой мере в зависимости от поставленных задач. Женщин я пишу. Потому что женщина для меня - икона, женщина для меня - божество. Женщина - это проявление чистоты. И от отношения к женщине мы будем так жить хорошо, как мы к ней относимся. А относимся плохо, и жить будем плохо. И поэтому для меня это как бы манифест - воспевать чистоту женщины, воспевать ее красоту и делать все возможное, чтобы между женщиной и мужчиной была великая гармония и счастье. А в скульптуре, кстати, как ни странно, я больше работал над портретами мужчин.

 

РАДЦИГ: Да, я смотрю, у вас в основном мужчины как-то здесь. У меня открыт ваш сайт и ваша галерея. И я смотрю на ваши работы, и у меня сразу первый вопрос. Вы знаете, когда я увидел портреты женщин у вас в галерее, которые в Москве, и в Майями, в Лос-Анджелесе, в Монреале, (боже мой!), я смотрю на все эти портреты, и я так понимаю, что это все писано с натуры.

 

ПОТОЦКИЙ: Только с натуры.

 

РАДЦИГ: Только с натуры, да? И, соответственно, здесь, простите, я обнаружил, ну, может быть, одну полуодетую женщину здесь у вас среди ваших картин. Соответственно, у меня вопрос такой. Вас, говоря пушкинским языком, на дуэль не вызывали?

 

ПОТОЦКИЙ: Ну, во-первых, зачем одевать красоту? Я не понимаю, как можно одевать или прятать красоту? Это, во-первых. А, во-вторых, вы понимаете, красота настолько божественна, настолько прекрасна, что злу необходимо было прикрыть ее для того, чтобы придумать и сказать, что в ней есть какой-то изъян. Вы понимаете? А на самом-то деле человек безумно естественен и безумно красив. Но злу-то было необходимо прикрыть, чтобы говорить, что там что-то нехорошее. Там что-то неприличное. И я своим творчеством хочу доказать, что женщина прекрасна во всех отношениях. Что она чиста во всех отношениях. Я повторяю два этих слова, как заклинание. Потому что женщина - это икона, на которую нужно молиться. Поэтому многие мою живопись называют "иконопись" даже.

 

РАДЦИГ: Я абсолютно согласен, потому что завораживающие абсолютно картины. И, друзья, если у вас есть возможность, зайдите, посмотрите на эти картины. На сайт Потоцкого. Потому что многие эти картины мы уже, наверное, никогда не увидим, потому что они находятся в частных галереях.

 

БАЧЕНИНА: В частных собраниях.

 

РАДЦИГ: Да, в частных собраниях. И их неохотно, я думаю, показывают владельцы. Но, тем не менее, были ли такие случаи, когда приходит к вам, допустим, я не знаю, новый русский и говорит: "У меня жена. Хочу, чтобы вы написали ее портрет". И вы потом показываете то, что вы написали, и потом говорит: "Ну, я не понял, чего┘."

 

ПОТОЦКИЙ: Ой, у меня был комический случай. Точно, был такой комический случай. Пришел, говорит: "Слушай, ты так здорово пишешь. Хочу, чтобы ты написал мою жену". Я ее написал, она прыгала, смотрела, ей безумно понравилось. Потом мне звонит по телефону: "Григорий, говорит, слушай, не понял? Почему она вся в краске? У нее не было места, где не было бы краски?" Я сижу и думаю: "Господи, как же она умудрилась?" И я сказал: "Она у тебя очень активная". Что я мог в этот момент сказать? Я настолько растерялся. Но на самом-то деле, вы знаете, есть такой парадокс, удивительный парадокс. Мужчины не ревнуют женщину, когда она любит кого-то. Она любит, она позирует. Мужчины боятся только одного: если вдруг на нее кто-то претендует и хочет забрать собственность.

 

РАДЦИГ: Конечно.

 

ПОТОЦКИЙ: Но как только мужчина понимает, что никто собственность не заберет, да ради бога, пусть она делает, что она хочет. Вы понимаете? Самое главное, идет борьба. Ревность - это борьба за собственность. В чем все дело. А так ревность не существует. Там, где любовь┘ Перед любовью все склоняются, все снимают шапку, все ее уважают.

 

РАДЦИГ: Григорий, это же дойти надо, философски внутри это осознать, чтобы этот механизм в другую сторону повернулся немножечко. Как, это моя собственность? Я отдам свою жену, чтобы она сидела перед мужчиной в обнаженном виде? А он там, понимаете, художеством занимался?

 

ПОТОЦКИЙ: Нет, ну, если он художник, он любуется. Значит, это здорово. Значит, есть, чем любоваться. Он так рассуждает.

 

РАДЦИГ: А вы мужчин пускаете на свои сеансы? Ну, грубо говоря, женщина позирует, а рядом сидит муж и блюдет.

 

ПОТОЦКИЙ: Вы знаете, у меня бывают иногда такие моменты в моей жизни. Я был в Женеве, мне позировала одна женщина, беременная на 9-ом месяце. А муж был мусульманин, между прочим.

 

РАДЦИГ: Ой-ой-ой!

 

ПОТОЦКИЙ: И когда я писал, я разбирал их взаимоотношения, объяснял, насколько она его любит и как трудно ей понимать его, мусульманина. Насколько он ее любит. И, вы знаете, я ее писал, они оба плакали. Для них это было очищение, для них это был какой-то такой совершенно мистериальный акт. И эту работу они потом дорого купили, повесили. И она очень укрепила их жизнь. Нет, бывают такие случаи, когда мужчины хотят присутствовать. На самом деле, это ведь все красиво, все это чисто. Что такое художник, когда пишет женщину? Он молится на нее. Ведь это акт моления. А как же он может быть каким-нибудь другим. Вы знаете, все плохое отступает, все уходит на задний план. Потом, понимаете, когда женщина-натурщица, говорят такое слово - "натурщица"┘ Представляете, сколько у нас художников, все рисуют натурщиц. Все рисуют женщину, как объект. А женщина - не объект, женщина - не натурщица, она женщина. Надо рисовать женщину, надо писать женщину, надо писать поэзию. И тогда будет все совершенно по-другому. Уходят все мысли, появляется совершенно новый тип отношений. Ведь мы созданы для того, чтобы любить друг друга, восхищаться друг другом. В этом весь смысл.

 

РАДЦИГ: Пожалуй, сейчас первый раз в моей жизни, когда я пожалел, что я не женщина. Потому что такое восхищение!

 

БАЧЕНИНА: А я, знаете, первый раз вижу, как Кирилл начинает разговаривать с мужчиной, я подчеркиваю, это ключевое слово, с нашим гостем, без перерыва на мои вопросы. Потому что я знаю, что он не может оторваться. А я все-таки попытаюсь вклиниться. Григорий, а меня что заинтересовало. Вы сказали, что ревность и так далее - это чувство собственности. И, в принципе, мужики не должны ревновать. А как же эти легенды, которые ходят о том, что после того, как вы напишите женщину (причем, об этом написано максимальное количество статей и выложено в Интернет об этом любопытном факте), что у них тут же появляется море поклонников, что у одиноких устраивается жизнь, удачно выходят замуж. В этом же и муж начнется копаться. Как же так? Вы напишите, а за ней будут ходить стаями другие мужчины?

 

ПОТОЦКИЙ: Понимаете, у всех, кто мне позирует, у них что-то происходит с головой, в хорошем смысле этого слова. Ну, во-первых, женщина - произведение искусства. Это такая сакральная тайна, оказывается! Ведь я говорю, задаю вопрос: "Кто тебя создал?" - Естественно, бог. А бог - это самый великий художник. Разве мог он сделать плохо, разве мог он ошибиться, разве мог он сделать что-то не так. Ты единственная, ты уникальная, ты в одном экземпляре. И поэтому все, как у тебя есть, абсолютно красиво.

 

БАЧЕНИНА: А что тогда говорить о скелете мужчины, если учитывать то, из чего была создана женщина?

 

ПОТОЦКИЙ: Все-таки мужчина был создан из глины, то есть из грязи. А женщина - из благородной кости. Понимаете?

 

БАЧЕНИНА: Женщина лучше, чем мужчина внешне?

 

ПОТОЦКИЙ: Внешне они одинаково прекрасны, внешне. По той причине: и мужчину, и женщину создал бог. И когда женщина узнает этот секрет, что она создана богом, у нее появляется уверенность в самой себе, уверенность в своей красоте, уверенность, что она неотразимая и что она единственная. И когда она живет таким образом по жизни, конечно, у нее все меняется. Как только мы начинаем понимать единственность и уникальность своей личности, что мы не такие, как все, как только мы не утрированы в одно целое, в одну какую серую массу, вы знаете, меняется человек. Ведь как к нам относятся люди? Так, как мы сами к себе относимся. Я своим произведением, своей картиной меняю отношение к себе. Конечно, у женщины потом все меняется. Меняет свою жизнь, ее начинают все любить, ей начинают предлагать руку и сердце. А мужьям это нравится по той причине, что женщина, которая жила рядом с ним, они ее не замечали, они к ней привыкли. И вдруг они видят, что она совсем другая, что она прекрасна. Ведь на самом-то деле он о ней думает так, как она думает о себе. Так, как она к себе относится. В этом весь секрет.

 

РАДЦИГ: Григорий, а у меня тогда вопрос такой. Если вы говорите, что при встрече с вами женщина понимает, что она прекрасна. Значит, до этого произошел какой-то момент в ее жизни, когда она разуверилась в этом, наверное. Когда надо начинать воспитывать в женщине это ощущение, что она единственная и неповторимая, прекрасная.

 

БАЧЕНИНА: И, получается, к вам приходят женщины только с заниженной самооценкой?

 

ПОТОЦКИЙ: Начнем с того, что наше общество выставляет оценки с детства. И мало же отличников, в основном троечники, неудачники в основном. И эта оценка, которая выставлена в обществе, в семье, в среде: у нас - будь скромный. Скромный - это удобный, значит. Будь тихий, никому не мешай.

 

БАЧЕНИНА: Не выделяйся.

 

ПОТОЦКИЙ: У нас все закомплексованы. У нас практически 95 % забито и забито страшно. Люди не разрешают себе, люди не живут, люди существуют. И, вы понимаете, и людей, которые вдруг говорят о тебе с позиции, что ты - произведение искусства, этих людей очень мало. Это необыкновенно помогает человеку, лечит его душу и вытаскивает его из колоссальной депрессии. Все меняется. Начинать надо с детского сада, начинать надо со школы. Это надо делать каждый день. Надо помогать человеку понимать, насколько он прекрасен, давать возможность. Я пишу картину, человек после становится писателем, художником. Они вдруг вспоминают, что они что-то могут. У них меняется не только отношение к себе, они вдруг понимают, что они могут, они позволяют, они смеют. И, самое главное, решают проблему: быть подарком, быть любимой, любить. То есть, я говорю элементарные вещи. Оказывается, эти элементарные вещи никто никогда им не говорил. И происходит чудо, встреча с искусством.

 

БАЧЕНИНА: Григорий, а вы сами в какой момент и благодаря чему осознали все это? Вы же не уродились таким, с сознанием этим?

 

ПОТОЦКИЙ: Во-первых, я родился в ГУЛаге, как сейчас говорят. Мои родители были сосланы в Сибирь. И выжили только те, кто был добрым, понимаете? Озлобленные, как правило, погибают. А те, кто был добрым, они выжили. Я ответил себе на вопрос, почему же им плохо? Потому что так проще. И почему еще им плохо? Потому что перестали быть добрыми. Какая бы ни была страшная система, если мы помогаем друг другу, мы становимся просто богатыми, мы живем лучше. То есть, от того, как мы живем, это зависит от нас. Эту первую истину надо объяснять. Я стал президентом Академии доброты, вокруг меня очень много людей, которые исповедуют истину доброты. Я говорю: там, где доброта, там нет границ. И все сложные проблемы мира, жизни надо решать, только используя принцип доброты. Я поставил 10 памятников по всему миру - доброты. Я хочу, чтобы дипломаты стали использовать принцип доброты при решении международных проблем. То же самое в семье. Вы понимаете, жизнь универсальна. Есть только одна молитва - это доброта. Надо говорить это слово. Когда мы становимся добрыми, тогда мы, действительно, становимся верующими. А когда мы не добрые, то, что мы говорим - "верим в бога" и "любим бога", - это всего-навсего о религии. Эта религия превращается в веру, когда человек истинно добрый. И начинается с момента доброты. И как только я понял эту истину, вся жизнь изменилась, и вокруг меня все изменилось. И в любых условиях человек живет. Например, я поставил так много памятников. Говорят: "Ну, откуда деньги?" Да без денег. Я работы дарю. Мне никто за работу не платит. Моя творческая работа ничего не стоит. Себестоимость материалов очень небольшая. Естественно, когда ты даришь, когда ты отдаешь, люди тебе помогают кто материалами, кто тем, что отправляет мои работы по всему миру. Есть такой Рихард Хартман, мой дорогой, милый друг. У него компания по перевозкам. И он все мои работы по всему мира отправляет. То есть, помогает. Так это происходит, через доброту.

 

РАДЦИГ: Григорий, Академия доброты, вы сказали. А как вступить в эту академию? Есть ли какие-то вступительные экзамены?

 

БАЧЕНИНА: Взносы?

 

РАДЦИГ: Да, просто взносы? Что надо сделать? Доброе дело сделать? Придти и сказать: "Григорий, вы как председатель, я сделал это доброе дело, это. У меня список добрых дел. Примите меня, пожалуйста". Или как?

 

ПОТОЦКИЙ: Вступить в Академию, с одной стороны, бесконечно просто, а, с другой стороны, почти нереально.

 

РАДЦИГ: А я про это и говорю.

 

ПОТОЦКИЙ: Нужно быть таким человеком.

 

РАДЦИГ: А кто это решает?

 

ПОТОЦКИЙ: Человек сам себя назначает. Он должен так прожить. Например, такой великий наш врач мира Рошаль - разве его можно туда избирать или кто-то может┘ Да он есть академик доброты. Он своей жизнью доказал, он такой. Я встречаюсь с такими людьми, леплю портрет. И всем говорю: это академик доброты. Он назначил себя своей жизнью. Или Юра Куклачев. Тоже мой близкий друг. Человек, который добился, что 120 кошек стали у него артистками. Да как он добился? А через доброту. Он проповедник доброты. Он написал десятки книг о доброте. И эти книги сейчас преподают в начальной школе. Он великий идеолог, он создает нашу национальную идею, Юра Куклачев. Кто его избирал? Да он сам себя избрал.

 

РАДЦИГ: Подождите, какую национальную идею?

 

ПОТОЦКИЙ: Наша национальная идея┘ Я ответил, кто такие русские? Русские - это доброта, красота и духовность. Почему "русские - доброта"? Отвечу. Когда-то я разговаривал с одним большим чиновником, он говорит: "Григорий, какие же русские добрые! Ведь полстраны там сидело, и расстреляно сколько было людей!" - Я говорю: "Послушай, какой бы народ выдержал такую историю, если бы в основе не была доброта, красота и духовность?" Он подумал и согласился. А почему в каждом русском доме есть образ Николая Чудотворца? А что такого чудотворного сделал Николай Чудотворец? Я всем задаю вопрос и никто не знает. Да он совершил первый знак доброты: двум девочкам-бесприданницам подкинул деньги. Тогда за долги отдавали жен, детей. Это была норма. И вдруг человек отдает свои собственные деньги! Подкидывает еще, дарит, инкогнито! И это настолько поразило людей, что в сознании человечества стал святым. И в каждом русском доме есть Николай Чудотворец. Николай Чудотворец для них является матрицей, понимаете? Почему. Почему в России Академия доброты?

 

БАЧЕНИНА: А у меня другой вопрос. Наверное, уже ближе, так сказать, к земле. Разглядывая ваши скульптуры, учитывая то гигантское количество памятников по миру, возникает вопрос. Во-первых, все скульптуры очень разные. Обычно, когда смотришь на работы, предположим, Родена возьмем, самого известного для всех, растиражированного имени, то ты видишь некую закономерность, что ты можешь угадать: это Роден и это Роден, и это тоже, может быть и, скорее всего, Роден. А о ваших скульптурах я бы так сказала. А все почему? Меня интересует идея. Скульптура Фредди Меркьюри. Скажите, пожалуйста, каким образом вы решили, что это Фредди Меркьюри? Я не говорю сейчас о том, что я с вами согласна или нет, плохо это или хорошо? Просто-напросто, а как вы придумываете? Как вы придумываете очередной памятник Доброте? Откуда эта идея возникает, как это должно выглядеть?

 

ПОТОЦКИЙ: Отвечу. Другой возьмем пример. Такое же исполнение, совершенно неожиданное, ассоциативное. Например, Боб Марли. Мне, например, задают вопрос: кто герой нашего времени? Ну, разве Че Гевара, у которого руки были по локоть в крови, может быть героем? Да не герой, он такой же террорист! А кто же тогда герой? И, вы знаете, я ответил себе на вопрос очень интересно. Самое большое зло, которое совершено в мире, это белые совершили по отношению к темным. Они их продавали, торговали. Это был 19-ый век. Совсем недавно. Это огромный ужас! Еще жива память. Еще были куклуксклановцы. Знаете, как решить эту проблему взаимоотношений белых и черных? И Боб Марли в своих песнях пел: "Мы, черные, прошли путем Христа для того, чтобы построить новый мир на любви, на спасении". Знаете, он оставил две гражданские войны у себя на Ямайке. Это для меня герой времени. Такая очень абстрактная работа - гитара, как протянутая рука, как гражданская война, его крик. Дреды развиваются над головой. Одна из дред становится нимбом! Потому что он, действительно, стал святым, понимаете? Он нашел точку опоры: мир и любовь. Для меня так рождаются люди, так появляются герои, так возникают ассоциации.

 

РАДЦИГ: Перечень работ, которые размещены по всему миру: и на Ямайке, и в Америке. А в какой стране еще нет вашей скульптуры?

 

БАЧЕНИНА: И в какой хотели бы?

 

ПОТОЦКИЙ: В 33 странах мира есть мои работы. А стран 150. Но дело не в этом. Ведь на самом-то деле можно и только в одной стране. У меня нет желания попасть в Книгу Гиннеса, или желания все страны охватить. Дело в другом. Я создаю работы. Работа, например, памятник имени Пушкина. Я каждый раз ищу Пушкина. Как найти Пушкина? Гений!

 

БАЧЕНИНА: Это проблематично?

 

ПОТОЦКИЙ: Это очень сложно найти. Чтобы это был Пушкин, и чтобы это было наше русское все.

 

БАЧЕНИНА: И чтобы это было заново?

 

ПОТОЦКИЙ: Уже лучше нельзя сделать. Каждый раз кажется - другая страница и можно сделать лучше. А работа, которую я сделал, которая закончена┘ Если кто-то вдруг хочет получить ее в подарок, я отдаю ее в подарок. Я просто отдаю работу в подарок.

 

БАЧЕНИНА: Да вы что!

 

ПОТОЦКИЙ: Так я отдал в подарок в Ганну, так я отдал в подарок в Турцию, так я отдал в подарок в Лос-Анджелес. Во все страны мира. Никто не заказывал. Пушкин - никому это не надо. Но в каждой стране памятник проходит очень серьезную такую┘ Его не так просто установить. В Китае две государственные комиссии прошли прежде, чем они его установили. Да, в подарок, да, хорошо, да, Пушкин. Но это должно быть произведение искусства. Или, например, Николая Чудотворца подарил в Турцию. Представляете, Николай Чудотворец в Турции. Мне в 2000 году хотелось, чтобы Турция вступила с идеей сверхтерпимости в 21-ый век. И, прежде всего, они вызвали директора художественного музея, чтобы он сказал: "Это художественная работа". Так же происходит и с Пушкиным. Везде.

 

БАЧЕНИНА: Знаете, Григорий, с вами так просто такое ощущение складывается. То есть, просто получить в подарок, просто, соответственно, понять. А просто к вам попасть? Я понимаю, что известные люди. А просто попасть в┘ Мне слово "натурщица" с детства не нравится.

 

ПОТОЦКИЙ: В мастерскую?

 

БАЧЕНИНА: Нет. Ну, чтобы придти и сказать: "Знаете, напишите меня, пожалуйста".

 

ПОТОЦКИЙ: Очень просто. Очень просто. Я не просто демократичен, нет┘

 

БАЧЕНИНА: Вы представляете, что сейчас будет.

 

ПОТОЦКИЙ: Люди приходят, я постоянно работаю, постоянно создаю. Вы понимаете, я всегда говорю так. Бог нам уже заплатил тем, что дал талант. Почему обязательно требовать, чтобы нам платили гонорары. Все жалуются, все хотят денег, денег! В чем секрет моего успеха? Я просто дарю то, что я создал, то, что я сделал, я просто это отдаю. И это возвращается назад. Возвращается разными вещами, разными путями. Обязательно возвращается.

 

РАДЦИГ: Григорий, объясните, пожалуйста, технологию. Сейчас у многих возник вопрос. Что, бессребреник такой, который знаменит на весь мир! Да не может быть такого! Значит, у него там либо был какой-то богатый дедушка, который оставил в наследство дворец с антиквариатом, либо еще что-нибудь такое. Как действует этот механизм доброты, взаимозачета этого?

 

ПОТОЦКИЙ: В 92-ом году я приехал в Москву. У меня было 5 долларов. И я всем давал один совет: "Помогите тем, кому хуже, чем вам". И люди, которые меня окружали, те, кто пошел по этому совету, они все выжили, у них все хорошо. Отдай то, что есть у тебя. Отдай абсолютно все, без остатка. Не важно, сколько могли бы за это заплатить, и тебе вернут, тебе помогут, тебе сделают. Людей, которым ты отдаешь, очень много, а ты один. И тебе возвращается очень много в виде самых разных вариантов. И кто-то оплатит тебе билет. Я подарил памятник Пушкину в Грецию, например. Подарил. Там была учительница, говорит: "Ой, как мы хотели бы, чтобы был памятник в Греции у нас". У меня был бюст. Я говорю: "Хорошо, я вам пошлю бюст". Позвонил в одну компанию туристическую и говорю: "Я дарю Греции бюст". - Они говорят: "А мы тогда отправим вас с вашим арт-директором бесплатно в Грецию". Представляете, как возвращается! Я даже удивился. Таких вещей очень много в жизни. Начинайте делать добро и попадете в совершенно другое, параллельное измерение, где люди живут по другим законам. Мы напрасно думаем, что все за деньги можно купить или деньги могут все. Да деньги ничего не могут. Деньги - это испытание. Люди не понимают этого. Оставайтесь людьми, будьте добрыми. И тогда будет то, что вообще невозможно добиться.

 

РАДЦИГ: Григорий, вы меня убедили. Я доверю вам свою любимую женщину.

 

БАЧЕНИНА: А меня что заинтересовало. Вернемся к тому, что в женщине вы видите красоту, вселяете в нее уверенность, потому что это чистое безгрешное существо, так сказать, венец творения. И именно поэтому она не нуждается в одеянии, в оболочке. А вам обязательно нужно раздеть ее? Вы простите за грубоватое слово. И второй момент. Если она не может все-таки перешагнуть через это и, так сказать, разоблачиться?

 

 

ПОТОЦКИЙ: Женщина не может перешагнуть и разоблачиться только в одном случае. У нее очень великая интуиция. А когда она видит мужчину, который видит ее, как икону, ей даже не надо предлагать раздеться. Она разденется.

 

БАЧЕНИНА: Не боится. То есть, она заходит в вашу студию и все в гардеробчике оставляет.

 

ПОТОЦКИЙ: И вне зависимости от возраста, даже 50, 70 лет. Вы знаете, я рисую, я пишу. И никогда не возникало┘ Вы понимаете, когда нет двусмысленности, что человеку прятать. Зачем прятать красоту? Вы понимаете? Этот момент возникает. Вы знаете, я недавно лепил, буквально несколько месяцев назад у меня был в гостях Андрей Вознесенский. Сейчас он ушел и хочется сказать несколько слов. Это человек, который необыкновенно понимал, что такое женщина. Как он чисто и светло относился. У меня Вознесенский смотрит в небо, потому что для его осталось только две вещи: это небо, бог и женщина. Он с благоговением относился к женщине. Он, как никто, понимал, он, как никто, чувствовал. И как великий поэт, как никто любил. И его тоже любили. И, вы знаете, я попытался передать в своей скульптуре. И сегодня мы празднуем день рождения Пушкина, ко мне придет очень много гостей. И мы обязательно превратим это в праздник-воспоминание, в светлый праздник-воспоминание о Вознесенском. Потому что вместе с ним ушла великая эпоха. Он один из последних великих поэтов 20-го века. И сегодня все придут, посмотрят на работу, которую я сделал. Слава богу, что я успел. По той причине, что когда Пушкин ушел, Брюллов так сожалел, что не успел написать портрет Пушкина. Он был самым величайшим портретистом того времени. Но не сложилось. И я, когда услышал эти трагические события в начале июня, которые произошли, хорошо, что есть портрет, хорошо, что Вознесенский таким остался. Хорошо, что он запечатлен.

 

РАДЦИГ: Григорий, а во сколько лет вы пришли к таким пониманиям мира? Через что вам пришлось пройти, чтобы это осознать? И значение женщины в жизни человека, и так далее? Сколько вам было лет?

 

ПОТОЦКИЙ: Мы сразу рождаемся взрослыми. Мы просто не можем себя выразить, не можем сказать. А особенно человек, который родился в таких условиях, в каких я родился: в хлеву, в ссылке. Потом я 10 лет не ходил. И когда мне делали операцию в 7 лет, резали под наркозом, представляете, Сибирь, представляете, что такое районная больничка! Это представить невозможно! Это скальпелем по живому, потом чистят тебя спиртом. Ватку в спирт и кость так чистят. Так и было. Я, конечно, кричал. Никаких наркозов в то время еще не было. Там 61-ый год или какой тогда был год? Вернее, 59-ый год. Никаких наркозов не было. И когда я кричал от боли, я вдруг понял: "Я же кричу, я живой! Камень не может кричать". И тогда я понял, что на Земле вообще нет несчастных людей. Вы понимаете? Задумайтесь над тем, что сейчас я скажу. Жизнь справедлива. Будь всегда благодарен, - говорю я. Каждый человек счастлив, каждый. Потому что у меня была главная мечта - просто ходить, просто двигаться. Мы просто не понимаем, насколько мы счастливы, что мы видим, слышим, говорим, что у нас есть здоровье! А дальше начинается зависть. У одного больше, у другого меньше. Это просто зависть. Людей, живущих плохо, просто нет. Есть люди, которые лодыри, лентяи и неблагодарные. А те, кто благодарен, кто трудолюбив, у него все есть. А счастливы вообще-то все без исключения. Абсолютно счастливы. Попытайтесь отобрать у последнего бомжа жизнь, да он будет бороться за нее, потому что он видит, он слышит, он вдыхает аромат жизни. Мы всегда счастливы. Весь вопрос в зависти! Такая точка зрения. И как только люди начинают понимать это, у них все нормализуется, все здорово. Я приехал в Индию и когда увидел двух старичков - они сидят в луже и моются, и улыбаются, и хохочут. Я сначала подумал: сумасшедшие? А потом вижу: нормальные. Они счастливые, они радуются воде и небу. И я подумал: каждый из нас, из русских, в нашей стране во время кризиса миллиардер по отношению к этим. Их миллиард, и они счастливы. Нас так мало, мы такие все депрессивные, все такие недовольные и злые! Ужас!

 

РАДЦИГ: Григорий, я уже сейчас слышу по ту сторону эфира возмущенные возгласы: "Вы что! Зовете нас, чтобы мы ушли в пустыню, ели кузнечиков и были близки с природой, отказались от всех благ цивилизации?"

 

БАЧЕНИНА: Проблема доверия.

 

ПОТОЦКИЙ: Ни от чего не надо отказываться. Надо быть благодарным тому, что есть. Мы имеем так много! Просто благодарности не хватает. Вообще решение всех проблем в жизни только одно - будь благодарен, и у тебя будет все. Будь благодарен тому, что есть, и бог тебе даст есть. Когда бог отбирает? Когда ты неблагодарен. Когда бог не дает? Когда ты неблагодарен. А когда ты очень благодарен, тебе бог все больше и больше дает, пока ты не перестанешь благодарить. А пока ты благодаришь, бог тебе дает.

 

РАДЦИГ: "Потрясающий гость, - написали нам из Свердловской области смску. - Низкий поклон Григорию". В основном все восхищенные такие у нас приходят сообщения. Как вступить в Академию доброты? Это мы уже, по-моему, сказали. Просто быть добрым. И вы, да, вы - академик. А вы какой-то сертификат выдаете?

 

ПОТОЦКИЙ: Надо творить и делать. В нее не вступают, в ней живут. Человек сам себя назначает. Надо быть таким по сути. Ведь для чего, например, деньги человеку? Да это идеальная возможность быть добрым и хорошим! Но почему до таких простых вещей люди не могут додуматься? Надо быть просто добрым и хорошим.

 

БАЧЕНИНА: Слушайте, а, действительно, многие люди и не доверяют тому, что вы говорите. Смотрите: "А я не согласен с вашим гостем, - пишет Владимир Алексеевич Черный. - Он женщин обожествляет. А это неправильно. Женщина - это просто ЧЕЛОВЕК (причем, большими буквами). И должна она быть просто человеком. Мы - люди, человеки, относитесь друг к дружке по-людски, и будет вам счастье, соответственно".

 

ПОТОЦКИЙ: Серое советское прошлое. Женщина - это божество. А если женщина - божество, тогда и мужчина - бог. Но мужчина может быть богом только тогда, когда рядом с ним божество. Мы это просто не понимаем. Все очень просто.

 

РАДЦИГ: Григорий, а есть женщина, которая точно так же говорит о мужчинах? Художница-женщина, которая так же говорит, что мужчина - это бог, я хочу его возносить, писать его портреты и так далее?

 

ПОТОЦКИЙ: Вы знаете, женщина настолько прекрасна, что она изначально, когда она влюбляется, когда она любит, относится к мужчине, как к богу. По его глупости он не позволяет ей видеть в себе бога, он не позволяет ей быть богиней. Он сам не позволяет. Он не дает ей возможности быть той, какая она изначально есть. А женщина изначально так хочет, изначально так видит. И мужчина сам мешает. В чем весь секрет. А женщины почти все такие.

 

РАДЦИГ: Ой, что-то я заслушался. Я уже готов вступить в ряды ваших поклонников, сидеть так, сидеть и слушать, сидеть и слушать, внимать.

 

БАЧЕНИНА: Что вам говорят. Пишет Ритуля: "Какой замечательный человек! Теперь я понимаю, почему женщины безоглядно влюбляются в художников!" Теперь я начинаю понимать, что значат слова "обратить в свою веру". Действительно, вы сказали очень мудрую вещь, что, когда просто что-то пытаешься донести до людей, то люди начинают понимать, хотя иначе относиться, мол, экстрасенс и так далее, миссия. Нет, все гениальное просто. Давайте перейдем к нашему форуму. "Григорий, столько мудрости! Спасибо, - Артем Самоходов пишет. - Вы можете назвать себя доктором души. Вопрос: почему всегда хочется провести параллель между врачами, художниками, актерами? Мне кажется, эти люди знают больше о душе, чем все остальные". Мне кажется, Артем сам и ответил на свой вопрос.

 

ПОТОЦКИЙ: Совершенно правильно. Дело в том, что любое искусство, оно лечит душу, оно гармонизирует душу. На самом деле, великий художник - это всегда и великий доктор. Потому что человек говорит о гармонии, мы создаем гармонию. Когда мы создаем гармонию, эта гармония распространяется на весь мир. Она несет свет, свет понимания. Искусство, в котором нет смысла, - говорят, абстрактное искусство или еще придумывают. Сейчас вообще об искусстве скажу странную фразу: в том искусстве, которое сегодня есть, особенно в изобразительном, вообще-то победил фашизм, деструкция. Не дай бог, что-то позитивное. Если позитивное - это салон, это красивость. Все. Ничего хорошего, ничего доброго, ничего красивого быть не может. Должна быть акция, обязательно должны бить молотком курицу по голове, обязательно должны резать свинью и пить из нее кровь и так далее. Вы знаете, такие акции. Это сегодня великое искусство. Если не дай бог, кто-нибудь выступает против этого (из-за эстетических просто чувств) - душитель свободы. Вы понимаете! Это ужас! Сегодня в защиту доброго, хорошего почти ничего нельзя сказать, тебя тут же обвинят в несвободе. Вы знаете, когда я встретил Александра Яковлева, человека, который создал перестройку, я дарю ему книгу, альбом и пишу: "Яковлеву, подарившему свободу России". Он прочитал, посмотрел на меня с удивлением и говорит: "Свобода - это моя религия!" - А я ему говорю: "А вы знаете, жизнь - это всегда несвобода! А свобода - это смерть!" - Он на секунду замер и говорит: "Как же вы правы! Значит, у меня были иллюзии". Такой разговор у меня состоялся в течение одной минуты с таким великим человеком и незнакомым. Слово "свобода" - да нет свободы. Когда свобода - зло всегда победит. Должна быть свобода только добру и несвобода - злу. Обязательно. А там, где такая демагогическая свобода, победит зло. Один человек с автоматом может со ста добрыми людьми справиться. Поэтому должны понимать, как играть с этим словом "свобода". Во вторник будет пресс-конференция "Гражданское общество", где представлены портреты, скульптуры людей, которых лепил. Я хочу показать, что есть добрые, красивые люди, которые своей жизнью утверждают идеал доброты, они - академики доброты. Что мы есть, добро есть, красота есть. И будет проходить в Художественном кинотеатре в 7 часов вечера с 7 до 9. И желающие могут придти во вторник, 8 числа.

 

РАДЦИГ: Обязательно придем. Я думаю, что мы с Марией Сергеевной будем в первых рядах. Правда, Машенька уходит у нас в отпуск на ближайшие две недели.

 

Мы говорим Григорию Потоцкому огромное спасибо за то, что в воскресенье, с утра пришли к нам сюда, в студию, и осветили буквально сейчас, мы находимся оба, по-моему, под впечатлением.

 

БАЧЕНИНА: Да, под впечатлением. Хотя очень много вопросов не задано. К сожалению, время ограничено.

 

РАДЦИГ: Но это означает, что мы встретимся еще раз, я надеюсь на это.

 

ПОТОЦКИЙ: Конечно. Обязательно.

 

БАЧЕНИНА: Я к вам приду, распахну дверь и сказу: "Пишите".

 

РАДЦИГ: Я готова.

 

ПОТОЦКИЙ: И я напишу, и останется работа.

 

РАДЦИГ: Надеемся, что рейтинги добра повысятся. Потому что говорят, что у добра маленький рейтинг на телевидении и в средствах массовой информации. Я думаю, что с помощью таких людей, как Григорий Потоцкий и академии добра, я думаю, что рейтинги добра все-таки у нас будут побеждать и будут расти по отношению к рейтингам зла.