Шоу Комолова и Шелест Телеведущая Ирена Понарошку в гостях у Антона Комолова

КОМОЛОВ: Телеведущая Ирена Понарошку у нас в гостях. Привет, Ира.

ПОНАРОШКУ: Привет, Антон.

КОМОЛОВ: Как жару переносишь?

ПОНАРОШКУ: А какая жара, закончилась уже, уже нечего переносить. Перенесли.

КОМОЛОВ: Я уже на эту тему немножко переживал. Начался холод, все в рейтузах ходят.

ПОНАРОШКУ: Да, я сегодня тоже вытащила свои первые осенние рейтузы.

КОМОЛОВ: Приходят вопросы тебе от наших слушателей, естественно, вопрос про твой титул, правда, уже устаревший на год – "самая сексуальная девушка, по версии журнала "Максим". А в этом тебя не выбрали. И слушатель спрашивает: "А почему? Что это, старость?"

ПОНАРОШКУ: Во-первых, в этом году еще не было выборов.

КОМОЛОВ: Как не было? Какую-то, по-моему, выбрали.

ПОНАРОШКУ: Нет, в декабре только будут выбирать. То есть, в том декабре выбрали меня, а в этом году выберут того, кто остался из лежалого товара.

КОМОЛОВ: Но ты же входишь в шорт-лист хотя бы?

ПОНАРОШКУ: Посмотрим, пока что даже еще не начались выборы, пока все тихо, ровно. Но я уже продала автомобиль, который выиграла, и если бы можно было продать титул, то и его бы продала.

КОМОЛОВ: А ты имела право продавать, там нет никаких ограничений?

ПОНАРОШКУ: Нет, со мной поступили очень гуманно организаторы, на автомобиле даже не было никаких пометок о том, что "здесь ездила самая сексуальная девушка России".

КОМОЛОВ: Хотел спросить. Во-первых, машину действительно дарят, да? По-настоящему?

ПОНАРОШКУ: Да, я сама удивилась. Прямо отвезли в автосалон, говорят: вот этот минивэн, а это был реальный минивэн, огромный семейный автомобиль с тремя рядами сидений, он ваш.

КОМОЛОВ: Продала бы один ряд сидений, чего всю машину сразу продала?

ПОНАРОШКУ: Можно сдавать в аренду еще один ряд сидений.

КОМОЛОВ: А какие-то там есть записи, что вот, девушка "Максим" или самая сексуальная по версии "Максима"?

ПОНАРОШКУ: Диплом?

КОМОЛОВ: Нет, на машине прямо.

ПОНАРОШКУ: Я же говорю, никаких пометок. Чистый автомобиль. Ну, я оставила пару меток, не могла не пометить.

КОМОЛОВ: Ну, это понятное дело. А как отнеслись к тому, что – никому же не нравится, когда твой подарок передаривают, а тем более, продают?

ПОНАРОШКУ: Я не сразу его продала, просто я поняла, что ездить на минивэне мне, девушке холостой, незамужней, бездетной пока что, ну, это очень странно. Ну, представляешь, приезжаю куда-то в художественную галерею на огромном минивэне, что я в нем везу?

КОМОЛОВ: Ну, что-то в художественную галерею, свои картины, инсталляции.

ПОНАРОШКУ: Ну, понимаешь, нет у меня ни картин, ни инсталляций, только косметичка, собственно, и маникюрный набор.

КОМОЛОВ: Кстати, по поводу разных родов деятельности. Ты ведь наряду с телевизионной карьерой пишешь в разные журналы.

ПОНАРОШКУ: Пишу.

КОМОЛОВ: А зачем? Не можешь не писать, как говорится, или просто курочка по зернышку клюет, лишняя денежка не помешает?

ПОНАРОШКУ: Честно говоря, мне сейчас больше даже комплиментов достается за именно работу в журналах, и мне они даже более сейчас приятны, чем какие-то похвалы за телевизионную деятельность.

КОМОЛОВ: Почему?

ПОНАРОШКУ: Не знаю, как-то, мне кажется, когда хвалят за телевизор, это значит, что ты красивая, а когда за журналы, значит, ты умная. Я всегда хотела быть и умной, и красивой. Так как на телевидении я уже какое-то время поварилась, то уже более-менее стала уверенной в себе с внешней точки зрения, теперь пытаюсь добиться того же и inside out.

КОМОЛОВ: То-то у тебя твои колонки в том же самом журнале, который тебе машину подарил, сопровождаются иллюстрациями, чтобы было видно сразу √ умная девушка пишет. Задают вопрос на форуме, много раз задавали, наверное, такой вопрос, но ответьте еще раз: "Почему Понарошку?"

ПОНАРОШКУ: Ну, Антон, это все равно, что сейчас бы Ольга Шелест сидела, а мы бы спрашивали: а Шелест – это настоящая фамилия или нет?

КОМОЛОВ: Шелест отвечает каждый раз, с грустью, конечно, и с тоской.

ПОНАРОШКУ: Потому что в нашем мире "по-настояшку" жить тяжело, потому что мне не нравится, когда все всерьез. Не нравятся мне ни серьезные люди, ни слишком серьезные высказывания, поэтому нравится, когда все понарошку немножко, по-детски.

КОМОЛОВ: По поводу серьезности-то – не боишься такого, что все равно стереотипы в головах у людей дико устойчивы, и та Понарошку √ раз, MTV √ два, ага, значит, журналы, фотосессии – три, и как бы это ставит на тебе такой очень красивый, гламурный, но крестик.

ПОНАРОШКУ: То, что Лолита Милявская в свои 18 с плюсом не боится по-прежнему дурачиться и быть востребованной при этом, и иметь какое-то безумное количество корпоративов, заказов, работать на телевидении даже и даже на Первом канале...

КОМОЛОВ: Нет, работа есть, просто посмотри, есть Анфиса Чехова, есть Анна Семенович, симпатичные, интересные девушки.

ПОНАРОШКУ: Мои противовесы, можно сказать, антиподы.

КОМОЛОВ: Ну, отчасти, наверное, да.

ПОНАРОШКУ: От передней.

КОМОЛОВ: В принципе, Анфиса достаточно не глупая девчонка, с чувством юмора, но ведь видят в Анфисе исключительно противовесы.

ПОНАРОШКУ: Ну, а так как у меня противовесов нет, то я надеюсь, что мое какое-то чувство юмора или что там, какие у меня есть плюсы, Антон, расскажи мне? Что ты про Анфису сказал, то и про меня давай что-нибудь.

КОМОЛОВ: Ноги.

ПОНАРОШКУ: То и своими ногами я проложу себе путь в светлое будущее.

КОМОЛОВ: Ты будешь этими ногами идти по этому пути.

ПОНАРОШКУ: Кстати, я помню, что когда-то давно, когда еще ты работал на телеканале MTV, я получила еще одну престижнейшую награду внутрикорпоративную, на какой-то корпоративной попойке – "Ноги года".

КОМОЛОВ: Да, я даже про это забыл, вот видишь.

ПОНАРОШКУ: Хотя чуть ли ни ты мне вручал эти "Ноги".

КОМОЛОВ: Да ты что, то есть, я-то забыл, а руки-то помнят, как говорится. Скажи, по поводу твоей журналистской деятельности, пишешь, пока тебе хватает этих малых форм или есть какие-то задумки, ведь люди только начинают, а потом бац, уже одна книжка, вторая книжка.

ПОНАРОШКУ: Я очень боюсь в скором времени повторить судьбу Лены Лениной или, прости господи, еще кого-то из этого клана. Я как раз-таки удовлетворена малыми формами. Мне пока не о чем написать книгу, честно скажу. Я еще даже не перевалила за 30, а мне кажется, что только гении могут написать книгу, когда им еще нет 30. А я точно не гений.

КОМОЛОВ: По-моему, Юрий Поляков говорил, могу, правда, путать, он тоже был в гостях на "Маяке", и про поэзию говорил. Он говорил: "Я не понимаю людей взрослых, которые пишут уже стихи, будучи в серьезном возрасте". Он высказал точку зрения, что поэзия – это для людей до 30. Стихи не пишешь?

ПОНАРОШКУ: Стихи никогда, не грешна, ни разу. Что-то только в глубоком детстве, что-то было, что "я умру, а вы будете плакать, а мне на вас на всех накакать", как-то вот так. Это верх был моей поэтической карьеры. Где-то лет в 13, когда все собирались умереть молодыми.

КОМОЛОВ: Эмо и готическое тебе тоже не чуждо?

ПОНАРОШКУ: Нет, мне тоже хотелось поставить замок на дверь своей комнаты и сказать, что родители ничего не понимают.

КОМОЛОВ: Только бабушка меня любит. Должен быть какой-то хороший человек в семье, ну, может быть, не среди самых близких родственников.

ПОНАРОШКУ: Но в 13 в семье обычно нет хороших людей, в своей, по крайней мере.

КОМОЛОВ: А у меня бабушка жила в Зеленограде, поэтому она была удаленно хорошей. Вопросы про твою светскую жизнь, ты достаточно часто появляешься на мероприятиях. Что это для тебя, работа или получаешь удовольствие от общения с людьми?

ПОНАРОШКУ: Ты знаешь, нет, я вот сейчас смотрю журналы и вижу, что все-таки я не появляюсь на светских мероприятиях. Мы туда любим ходить с подружками, например, с Машей Цигаль или еще с какими-то девчонками, чтобы поржать, пообсуждать. У нас есть такое негласное маленькое жюри, которое собирается в углах на этих мероприятиях и очень злобно журит всех присутствующих. Мы получаем от этого колоссальное удовольствие, это такая школа злословия маленькая.

КОМОЛОВ: Все называют вас: а, выжигательный аппарат пришел!

ПОНАРОШКУ: Да.

КОМОЛОВ: Чувствуют спинами, наверное, взгляды. Владимир пишет: "Ирена, огромная благодарность вам за ваши посты в журнале "Максим". Каждый месяц начинаю прочтение журнала именно с ваших статей". Они же у тебя ближе к концу?

ПОНАРОШКУ: Да, спасибо большое. Если не сложно, напишите письмо в редакцию журнала, которая временно приостанавливает выпуск моей колонки, и со следующего номера вы этой колонки не увидите. Так что, если хотите снова увидеться на страницах издания, пишите.

КОМОЛОВ: Владимир, я-то уже буду писать, потому что не только тексты, но и фотографии уйдут из журнала, а это, конечно, упущение для журнала, как мне кажется. Владимир спрашивает: "Трудно ли было согласиться на ежемесячные фотосессии к вашей колонке в "Максим"? Очень смелое решение, на мой взгляд". Это каждый месяц ты снимаешься по-новой, я думал, что разные одежды, и ты снялась четыре года назад.

ПОНАРОШКУ: Нет, мы по-честному снимаем, ну, на два месяца вперед, потому что мы заранее не знаем, про что я буду писать.

КОМОЛОВ: А там это связано как-то?

ПОНАРОШКУ: Да, мы стараемся делать тематические съемки. Например, когда у нас был разговор про ревность, меня снимали в кабинете следователя, как будто я следователь, веду расследование, так как у женщин чаще всего ревность выливается в какую-то розыскную деятельность, оперативную.

КОМОЛОВ: Какой я поверхностный человек, я как-то не погружался во второй слой.

ПОНАРОШКУ: Ты что, у нас, конечно, тематические съемки, потому что ролевые игрища всяческие мне очень близки.

КОМОЛОВ: Это я читал. А вот то, что следователь и ревность...

ПОНАРОШКУ: Я помню, мы даже с тобой как-то играли, Антон, я помню, что ты был пьяным скромным Дед Морозом, а я была распутной Снегурочкой на MTV.

КОМОЛОВ: Это я помню, какие-то вещи все-таки мой организм и мозг держит в себе. Такой вопрос от слушателя Сергея: "Какой программы на телевидении вам не хватает?" Уже не знаю, почему именно такой вопрос.

ПОНАРОШКУ: Хороший вопрос, действительно, потому что телевидение становится смотреть все сложнее и сложнее. Честно говоря, я являюсь такой ярой поклонницей Ивана Урганта, что, по мне, будь везде Иван Ургант, я бы была рада. Поэтому я с нетерпением жду...

КОМОЛОВ: Тебе не хватает, у него 4 или 5 программ на телевидении.

ПОНАРОШКУ: Ты знаешь, я просто не на все попадаю.

КОМОЛОВ: "Мир Уолта Диснея" рекомендую, говорят, он тоже там что-то делает.

ПОНАРОШКУ: Да ты что, правда?

КОМОЛОВ: Ну, наверное, я не знаю, подводка называется, про мультики что-то. Ребятки, давайте посмотрим, как Чип и Дейл спешат на помощь сегодня. Я ни разу, к сожалению, не застал, хотя тоже являюсь не таким горячим поклонником.

ПОНАРОШКУ: И мне не хватает Славы Зайцева в "Модном приговоре".

КОМОЛОВ: Нет, может быть, я не так понял вопрос слушателя, я-то думал, что абстрактно, не какой-то конкретной программы, а, может быть, жанра или что-то. Я так понимаю, что нет такой программы. Вот у меня, например, практически нет программы, к которой я тороплюсь, чтобы успеть или записать, чтобы потом посмотреть.

ПОНАРОШКУ: Ну, я с утра люблю просыпаться под "Модный приговор", например, мне всегда нравится, как гадкий утенок превращается в лебедя. И вот сейчас, знаешь, произошла революция на Первом канале, в утреннем эфире Геннадия Малахова сменили на другую программу "Про здоровье", очень изящную, интеллигентную программу, прекрасная ведущая, хорошо выглядит, хорошо говорит. Хотя, конечно, буду скучать по господину Малахову, когда он прикладывал к голове две мороженых курицы и говорил, что это лучшее средство от головной боли.

КОМОЛОВ: Это реально или это в какой-то пародии?

ПОНАРОШКУ: Нет, просыпаешься, включаешь телевизор, а Геннадий Малахов с двумя морожеными тушками курицы, приложенными, как наушники к голове, заявляет, что это лучшее средство от головной боли. Для меня это, как для вегетарианки, было особое удовольствие.

КОМОЛОВ: Но он же не ел их. А он прикладывал как?

ПОНАРОШКУ: По-моему, животиками к ушам.

КОМОЛОВ: Угу, брюшками. Я в это время собираюсь на работу, и я как-то раз такой из душа, побритый, пострижены ногти, как раз уже готовый к работе, и вдруг он рассказывает, что сегодня 24-е лунные сутки, сегодня нельзя стричь волосы и ногти. И я понял, что день, наверное, не задастся... Кстати, вопрос пришел по поводу программы "Про здоровье" и программы на канале "Россия". И спрашивают: "А что, вам Полицеймако в роли народного врачевателя не нравится?"

ПОНАРОШКУ: Я, как Станиславский, не верю, не верю в связь Полицеймако со здоровьем, потому что, если на него посмотреть таким прицельным рентгеновским взглядом, то сразу будет видно вот эту разрушенную печень.

КОМОЛОВ: Помнишь, был проект, где они все теряли вес и говорили, что вам осталось жить до 52 лет, а ресурс организма изначально до 78. И они сбрасывали вес, бросали курить и так далее, и он сказал, что он похудел больше чем на 10 килограммов и практически бросил курить. То есть, он все-таки прошел через какие-то испытания.

ПОНАРОШКУ: Ну, пока что не доверяю ему я. Посмотрим, до скольких он доживет.

КОМОЛОВ: Вопрос от Светланы: "Ирена, а кто, по-вашему, является секс-символом?"

ПОНАРОШКУ: Из наших девушек, мне кажется, что Жанна Фриске. Сколько бы она ни поправлялась, ни худела, какого бы размера у нее ни была грудь и бедра, мне кажется, что в этой девушке заложен такой изящный секс, такой секс с намеком на интеллект, что ее всегда хочется. И вообще она такая веселая, я помню какие-то гастроли, когда Жанна рассказывала умопомрачительные истории, сопровождая их демонстрацией, она становилась на мостик посреди ресторана совершенно на трезвую голову. Одним словом, с Жанной никогда не скучно. Мне кажется, с женщиной, с которой не скучно, с ней-то, собственно говоря, и хочется секса.

КОМОЛОВ: А если брать импортных?

ПОНАРОШКУ: Ну, сейчас принято как-то ругать Анжелину Джоли, но мне кажется, что она все-таки секси. Ну, Моника Белуччи. Хотя на данный момент, после очередных родов она немножко превышает те габариты, к которым я привыкла, к которым я хотела бы стремиться, но я думаю, скоро она снова войдет в норму.

КОМОЛОВ: Вот такой вопрос: "Что служит для Ирены поводом для выбора темы ее статьи? Сколько времени занимает написание? Пишется на одном духу или долго с многократным редактированием?"

ПОНАРОШКУ: Бывает по-разному. Главное, что я поняла, это то, что вдохновением пользуются дилетанты, поэтому я никогда не жду вдохновения, я просто сажусь и пишу. И пишется по-разному, иногда на одном духу, главное, чтобы никто рядом не ходил, ничего не говорил, чтобы борщ не выкипал в этот момент.

КОМОЛОВ: Ты готовишь?

ПОНАРОШКУ: Я все готовлю, но только вегетарианскую кухню. А темой для выбора статей являются разговоры моих друзей-мужчин, в основном. Вот я что-нибудь подслушаю, все запишу даже иногда.

КОМОЛОВ: А ты как, запоминаешь или пометочки делаешь?

ПОНАРОШКУ: Вот я, например, послушала ваш выпуск новостей и записала себе на всякий случай про мутагенные вещества и освященные яблоки от гаишников. Главное не перепутать √ мутагенные яблоки от гаишников и освященные вещества.

КОМОЛОВ: А после того, как освящают гаишники, яблоки перестают быть мутагенными! Мутагенность куда-то уходит, переходит на гаишника.

ПОНАРОШКУ: Главное, чтобы не на водителей.

КОМОЛОВ: Что-то у вас жезл какой-то мутагенный... Новиков пишет: "Задумал Маленков на даче сажать теперь картошку, дела не важны, ведь статьи в "Максим" не пишет Понарошку╩.

ПОНАРОШКУ: Потрясающе. И это тоже отправьте, пожалуйста, в редакцию журнала.

КОМОЛОВ: А тебе самой хочется писать? Есть потребность?

ПОНАРОШКУ: Я очень хочу писать, да, мне нравится писать и буду писать.

КОМОЛОВ: Понятно, что есть журналы, для которых ты уже пишешь, а есть, в которых ты писала бы?

ПОНАРОШКУ: Ты знаешь, "Максим" я выбрала сознательно, потому что это, во-первых, действительно самый читаемый мужской журнал, а, во-вторых, потому что он такой смешной, что я сама его читаю от корки до корки и громко смеюсь. Например, "Плейбой" не такой смешной журнал, я готова вслух об этом сказать.

КОМОЛОВ: Так он изначально и не подразумевался смешным.

ПОНАРОШКУ: Но они же тоже печатают там анекдоты, и шутки пытаются печатать. Хотела бы писать, ну, я бы взялась еще за какой-нибудь приятный┘

КОМОЛОВ: Ну, а типа, наоборот, для девочек, для тетечек журнал? Нет?

ПОНАРОШКУ: Ну, посмотрим, может быть, "Sex In The City", например, хорошее издание тоже, с таким саркастическим юмором, который мне близок.

КОМОЛОВ: У нас, кстати, Мария Лобанова, которая главред этого журнала, а у нее программа на "Маяке", попробуем замолвить словечко. Спасибо тебе большое.

ПОНАРОШКУ: Всем хорошего дня.