Центральный комитет "Верховный совет": о вступлении России в ВТО

Рубрика "Верховный совет".

РУЖЕЙНИКОВ: У нас в гостях Герман Стерлигов, который себя представляет, как овцевод, а также председатель правления общества любителей древней письменности. Здравствуйте.

СТЕРЛИГОВ: Правду говорить легко и приятно.

СТАХОВСКИЙ: Здравствуйте. Говорить сегодня будем о вступлении России в ВТО, опять много говорят об этом. 16 декабря в присутствии первого вице-премьера Игоря Шувалова, президента Швейцарии Мишлин Кальми-Ре, и министров стран-членов ВТО был подписан в Женеве протокол о присоединении России к ВТО.

РУЖЕЙНИКОВ: Во всяком случае, все новые таможенные пошлины, новые условия торговли со странами, входящими в ВТО рассчитываются уже с 1 января 2013 года. Мы сегодня хотели устроить между Германом Стерлиговым и предпринимателем, очень крупным бизнесменом, хотя сейчас он это скрывает, самым активным противником вступления России во Всемирную торговую организацию Константином Бабкиным. Но за 30 минут до начала эфира Константин Бабкин сказал, что у него форс-мажор, приехать не может. Я, честно говоря, полагаю, что комбайн, который производит на предприятии "Россельмаш" господин Бабкин, просто не проехал по загруженным московским дорогам. В общем, счастья вам, Константин. Когда мне сказали, что придет Герман Стерлигов, человек, с которым я давно хотел познакомиться, и Герман Стерлигов будет отстаивать положительные стороны вступления во Всемирную торговую организацию, я очень удивился, потому что по транслируемым своим убеждениям вы - человек традиционных патриархальных взглядов вообще на все, почти на все. А у нас так получилось, что традиционалисты все как один вместе с Бабкиным против вступления в ВТО под одними и теми же лозунгами. И тут Герман Стерлигов - "за".

СТЕРЛИГОВ: Я вам могу сказать, что ругают все Владимира Владимировича Путина с руководством Российской Федерации, и есть, за что ругать, но есть же много добрых дел, которые они делают, чего ругать огульно за все. Допустим, создали таможенный союз. Благо, безусловное для нас для всех благо, 100 процентов. Вступление в ВТО, с моей точки зрения, безусловное благо. Что такое вступление в ВТО? Это абсолютно равноправные отношения наших предприятий неконкурентоспособных с конкурентоспособными предприятиями за рубежом. Это значит, что многие предприятия встанут. А Бабкины и иже с ним стремятся сохранить наследие Иосифа Виссарионовича Сталина, потому что тысячи этих предприятий строились именно им, и с целями, которые нам сейчас вообще не актуальны, тогда это строилось для мировой войны и распространения социализма на весь мир. И они изо всех сил, как продолжатели дела Сталина, стараются оставить в живых тысячи предприятий, на которых работают миллионы людей, аргументируя это тем, что нужно сохранять рабочие места, промышленность. На самом деле, это не нужно. И Бабкин выступает реально врагом нашей страны в этом плане. Потому что эти предприятия уничтожают нашу экологию, раз, уничтожают нормальную жизнь тех самых миллионов людей, которые работают на этих предприятиях и превращаются, уже превратились за несколько поколений в люмпен пролетариат и продолжают калечить своих детей, вместо того, чтобы получить земли в результате расселения моногородов и мегаполисов и завести свои христианские хозяйства. И такие, как Бабкин не дает им потерять свои рабочие места. А это не благо для людей - сохранить рабочие места, а вред. Не всегда благо сохранение рабочих мест, не любое рабочее место вообще благо. Говорят: мы создали миллион рабочих мест. Драгоценность. Что за предмет для гордости? Каких рабочих мест? Для чего рабочих мест? Какие последствия для окружающих лесов, полей, рек, воздуха и так далее, для нашего здоровья? Чего это вы там создали? Создали Фукусиму японцы - нет Японии. Хорошее было предприятие, дешевая электроэнергия - бам, пришел счет. Счет на все, на всю Японию. Это что, благо? Нет, это вред. И Бабкины, вслед за нашим коммунистическим этим, тем, что мы пережили, они, конечно, несоизмеримо опаснее Путина. У Путина есть огромное количество положительных действий. Мы можем сейчас с уверенностью сказать, что разрушения в результате перестройки нашего химического сельского хозяйства спасло миллионы гектаров наших земель. Потому что за 20 лет они сейчас отдохнули от химии, они могут родить настоящую продукцию. Другой вопрос, что они заброшены до сих пор. То есть, нужно продолжать это дело, нужно сейчас расселять мегаполисы и бесплатно раздавать землю. Но это в пику Бабкину, Бабкину надо сохранить предприятие и мегаполисы, и моногорода, "Россельмаш" и прочее. Вы говорили про комбайн. Хорошо ли, когда производят комбайны? Я вам - крестьянин с 8-летним стажем каким-никаким - говорю: плохо. Комбайн - это плохо, трактор это плохо.

РУЖЕЙНИКОВ: Почему?

СТЕРЛИГОВ: Потому что лошадь - хорошо. И у меня была вся техника, когда я переехал и создал себе крестьянское хозяйство 8 лет назад, полный набор джентльменский, все навесное оборудование и так далее. Я несколько лет мучился. Сейчас я работаю только лошадьми, потому что это дешевле, проще, быстрее, и приятнее, в конце концов.

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, вы знаете, я здесь с вами готов спорить, даже…

СТЕРЛИГОВ: А у вас есть крестьянское хозяйство?

РУЖЕЙНИКОВ: Для меня 8 лет - не опыт. Значит, когда у вас будет 3 тысячи баранов, я буду говорить, что вы овцевод. Давайте не будем на свой опыт ссылаться.

СТЕРЛИГОВ: Нет, минуточку, во-первых, у меня есть 3 тысячи баранов.

РУЖЕЙНИКОВ: Очень хорошо, значит, овцевод. Давайте мы все-таки сначала разберемся с противниками ВТО. Вы знаете, мне, честно говоря, не хочется ставить сталинские рога Бабкину, там все гораздо проще, и Бабкин здесь не один. Когда я читал…

СТЕРЛИГОВ: Бабкин главный среди тех, кто пытается сохранить промышленность Российской Федерации, часть из которой принадлежит уничтожению.

РУЖЕЙНИКОВ: По одной простой причине, давайте говорить честно…

СТЕРЛИГОВ: И ВТО - отличное средство для уничтожения этой ненужной совершенно груды металлолома.

РУЖЕЙНИКОВ: Давайте говорить честно и откровенно. Люди, которые идут под знаменем, допустим, Бабкина, а есть такая организация, эта организация в свое время обращалась к правительству России, к президенту Российской Федерации и ко всему русскому народу, и там были подписи. Там были подписи руководителей предприятий, каждое из этих предприятий, я прошу прощения, сидит на шее государства. Там не было ни одного предприятия, которое само на себя зарабатывает и в карман предприятия приносит деньги и налоги. То есть, здесь он не то, что хочет сохранить, потому что он сталинист, просто потому что это его деньги.

СТЕРЛИГОВ: Нет, я вам скажу, я хорошо знаю Бабкина, я очень хорошо к нему отношусь, и я пытаюсь вразумить его и докричаться до него, что он сейчас губит экологию своей позицией, реально, губит экологию страны.

РУЖЕЙНИКОВ: Деньги, это его живые деньги.

СТЕРЛИГОВ: Я вас немножко разубежу. Для него это не деньги, а копейки. Бабкин очень богатый человек, он мультимиллиардер. Его основной бизнес не здесь. Он занимает значительную часть рынка сельскохозяйственной продукции США, на минуточку, Канады и Австралии. То, что у него "Россельмаш", - это типа он болеет за свою страну. То есть, он искренне думает, что сохраняя десятки и сотни предприятий на плаву, он приносит пользу нам. А, на самом деле, он приносит вред, и он этого искренне не понимает. То есть, это идеалист, это искренне заблуждающийся человек. И я надеюсь на то, что как я долго заблуждался и вышел из заблуждения, так и он выйдет. Так, кстати говоря, и Путин Владимир Владимирович поймет многое из того, чего он не понимал доселе, потому что мы все сейчас приходим к тому, что начинаем понимать, как нас разводили все эти десятки лет.

РУЖЕЙНИКОВ: Кто?

СТЕРЛИГОВ: Всем этим научно-техническом прогрессом, храмами науки, однозначным благом научных достижений. Сейчас там невиданные болезни, там Фукусимы, там Мексиканские заливы, там зима начинается в конце января вместо того, чтобы начинаться в ноябре, и так далее. Детей здоровых нет, пищи нормальной вообще в магазинах нет. Это все результаты научно-технического прогресса. Для нас всегда это было благо, сейчас мы начинаем просыпаться и приходить в себя. Научно-технический прогресс - это не всегда благо.

РУЖЕЙНИКОВ: Давайте мы к ВТО вернемся.

СТАХОВСКИЙ: Такое ощущение, что вы против науки и хотите, чтобы все перешли на подножий корм.

СТЕРЛИГОВ: Конечно, я категорически против науки. Группа молодых ребят во главе с Головиным Максимом, в общем, как бы просто молодые парни, которые раньше меня поняли, в чем фишка – в опасности страшного научно-технического прогресса. Они сейчас создают экологическую партию и предложили мне ее возглавить, я еще не дал согласия, еще есть месяц до съезда, но, в любом случае, я буду их поддерживать. Они сейчас выдвигают новую экологическую доктрину, которая провозглашает необходимость создания международного экологического трибунала со смертной казнью за экологический терроризм. А экологическими террористами, прежде всего, рассматривать не политиков, глупых и жадных бизнесменов, а страшных ученых, которые придумывают те смертельно опасные игрушки, которые дают в руки тем самым политикам и бизнесменам безответственным.

РУЖЕЙНИКОВ: Это бред, Герман.

СТЕРЛИГОВ: Какой это бред? Драгоценный, скажите, откуда у нас вообще все техногенные и экологические катастрофы? От политиков и бизнесменов что ли? От ученых, они все придумали. Не может заказать политик деление атома, он не понимает в этом ничего. Не может заказать бизнесмен генную модификацию, которую никто не видывал никогда.

СТАХОВСКИЙ: Герман, а как остановить пытливый ум?

СТЕРЛИГОВ: Это могут придумать только эти демоны, колдуны-ученые. Их всегда называли - колдуны. Это и называется пытливый ум колдуна. Это "алхимики" всегда называлось, Ломоносов называл себя колдуном, почитайте переписку. Тесла возглавлял всемирную федерацию колдунов, Эдисон был главным колдуном во всей Великобритании. Причем, они сами себя так называли, не мы. Это потом нам идеологию эту придумали про науку дурацкую, и мы как подопытные кролики все испытываем на себе и на своих детях, и продолжаем защищать этих демонов. Когда у Кюри спросили: а вы не боитесь, что ваши исследования приведут к миллионным жертвам, - деление атома? Он сказал: да что вы, это так интересно, это физика.

РУЖЕЙНИКОВ: Это невозможно остановить, Герман.

СТЕРЛИГОВ: Это необходимо. Или мы погибнем, или нам надо это остановить.

РУЖЕЙНИКОВ: Возможно, мы погибнем, но остановить это…

СТЕРЛИГОВ: Минуточку, этот комплекс неполноценности меня, как православного христианина не устраивает. У меня дети и уже внучка, и поэтому нам надо остановить тех, кто уничтожает наших детей и нас. Либо ученые уничтожат человечество, либо человечество уничтожит ученых, выбора нет, или так, или так. Вопрос только в сроках.

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, Герман, скажите, неужели вы для работы на своей земле, выращивая овец, бычков, коров молочных, собирая мед, неужели вы пользуетесь только теми достижениями человечества, которые были известны 3 тысячи лет назад?

СТЕРЛИГОВ: Да, в производстве продуктов питания только этим. То, чему бог научил Адама, только этим мы и пользуемся. Если в продукты питания, в производство добавлять любые достижения науки, это тут же превращается в отраву, в то, что есть нельзя.

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, вы же молоко не в деревянных плошках храните, понимаете, что-то в пластике храните, что-то в металле, нельзя же без этого.

СТЕРЛИГОВ: Что касается молока, у нас только в металле молоко хранится, и в металле оно всю жизнь и хранилось. Металлические ведра и деревянные ведра существуют с незапамятных времен.

РУЖЕЙНИКОВ: В Китае они существовали 3 тысячи лет, давайте не будем спорить.

СТЕРЛИГОВ: Китая три тысячи лет назад никакого не было, это вообще легенда про Китай, не будем сейчас переходить…

СТАХОВСКИЙ: Не будем, давайте вернемся к ВТО.

СТЕРЛИГОВ: Насчет ВТО. Вопросов нет. Пасу я своих коровок у себя на участке, дою там их, на лошадках езжу, пашу, никого не трогаю. Почему я этим занимаюсь, а сверху на меня каждый день сыпятся сверхтоксичные продукты сгорания от ваших проклятых самолетов.

РУЖЕЙНИКОВ: Да, это правда.

СТЕРЛИГОВ: Один самолет, который летит от Москвы до Бонна, сжигает, выкидывает 12 тонн продуктов сгорания сверхтоксичных мне на голову и моим детям.

СТАХОВСКИЙ: А что же тогда, не летать?

СТЕРЛИГОВ: Да, не летать, драгоценный мой, только по острой необходимости. Эти туристы, которые миллионами туда-сюда летают и травят моих деток, да пошли бы они в баню, пускай отдыхают у себя дома. Почему я должен страдать от этого?

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, а дальше что? Евросоюз сейчас вводит специальные поборы на выбросы от самолетного топлива.

СТЕРЛИГОВ: Да это, знаете, это как: давайте запретим убивать детей, а кто убивает детей, брать с них штраф 100 долларов, - это из той же оперы, понимаете?

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, вы же на машине сюда приехали?

СТЕРЛИГОВ: Я - Герман Стерлигов, православный христианин.

РУЖЕЙНИКОВ: Да это здесь причем?

СТЕРЛИГОВ: Моя задача - защитить своих детей от отравителей, которые их травят и уничтожают. Если вам нет дела до ваших детей, мне есть дело до моих детей. И поэтому ваших детей мы до кучи защитим. Вы нам, главное, не мешайте, потому что тот, кто встанет на пути людей, которые стараются остановить планету на пути к экологическому коллапсу, тех людей надо будет сметать с пути, даже с оружием в руках, если это потребуется.

РУЖЕЙНИКОВ: Только давайте мы "уничтожать" уберем.

СТЕРЛИГОВ: Не уберем.

РУЖЕЙНИКОВ: Уберем, потому что есть 282-я статья Уголовного кодекса.

СТЕРЛИГОВ: Мне наплевать на эти статьи, я вам говорю: не уберем, потому что ученые проклятые уже уничтожили сотни миллионов людей.

СТАХОВСКИЙ: Герман, вы предлагаете убивать.

СТЕРЛИГОВ: А мы не уничтожили ни одного ученого. Я предлагаю снять мораторий на смертную казнь за экологический терроризм. И это есть уничтожение проклятых ученых. И нужно выносить приговоры и уничтожать экологических террористов в любой точке земного шара и создавать специальные подразделения для этого. Как сейчас, почет и уважение Центральному разведывательному управлению, уничтожили хоть одного дополнительного колдуна в Иране - физика-ядерщика - молодцы. Федеральной службе безопасности ГРУ надо брать пример с американских коллег и в перекрестном режиме уничтожать физиков-ядерщиков по всей планете, пока мы не получили еще сотню Фукусим. А это только вопрос сроков. У нас на некоторых атомных электростанциях уже таджики работают, а мы все сидим здесь рассказываем о научном прогрессе, пока наши детки не влупились в лучевую болезнь.

РУЖЕЙНИКОВ: Скажите, а для вас есть разница между нашими детками и детками, допустим, из Африки? Есть разница?

СТЕРЛИГОВ: У меня с точки зрения защиты детей нет никакой разницы, мне жалко детей из Африки точно так же, как своих детей. И поэтому, поскольку экологический коллапс уничтожит всю жизнь на планете, и, кстати, не столько из-за ядерных дел, сколько из-за генной модификации, потому что еще ядерные…..

РУЖЕЙНИКОВ: Я именно об этом и спросил. Если мы сейчас уничтожим все генномодифицированные продукты, завтра в Африке не останется ни одного ребенка, и это правда.

СТЕРЛИГОВ: Нет, это не правда.

РУЖЕЙНИКОВ: Это правда.

СТЕРЛИГОВ: Я разговаривал с китайским руководством, которое аргументирует это таким же образом. В отличие от Африки это имеет смысл, потому что нас так подсадили на иглу, знаете, как наркодиллеры сажают на иглу даже силком людей, а потом они слезть не могут. Также нас подсадили на иглу генномодифицированных продуктов.

РУЖЕЙНИКОВ: Все человечество.

СТЕРЛИГОВ: Послушайте, потому что большинство людей скопилось в мегаполисах и производить теперь продукты питания понемножку с низкой производительностью труда - это обречь миллиарды людей на голод.

РУЖЕЙНИКОВ: Правильно.

СТЕРЛИГОВ: И поэтому, для того чтобы выйти из этой ситуации, недостаточно запретить генномодифицированные продукты, нужно проводить комплексную программу по расселению мегаполисов. То, что предусмотрено новой экологической доктриной, потому что людей больше взять негде, мегаполисы во всем мире всосали в себя, как пылесосы все сельское население. Не только у нас, в Штатах то же самое. Там центральная Америка пустая, центральная, я имею в виду, Соединенных Штатов центральные районы.

РУЖЕЙНИКОВ: Три процента населения Соединенных Штатов занято в сельском хозяйстве.

СТЕРЛИГОВ: Правильно, и поэтому отраву и производят, потому что, если три человека кормят сто человек, значит, они кормят их отравой, потому что нельзя настоящие продукты произвести для такого количества народу таким маленьким количеством людей. Это значит, применяются современные научные достижения. А, значит, это параша, которую нельзя собакам давать даже.

РУЖЕЙНИКОВ: Самое время вернуться к ВТО.

СТЕРЛИГОВ: И, кстати, в Штатах болезни, начиная от ожирения, кончая болезнью Маргелона, - ярчайшая иллюстрация, к чему приводит научный прогресс. После Японии Штаты занимают второго место по ярким иллюстрациям того, к чему приводят проклятые ученые тупорылое население своих стран.

РУЖЕЙНИКОВ: Давайте, я сделаю седьмую попытку вернуться все-таки к ВТО.

СТЕРЛИГОВ: Я про ВТО и говорю.

РУЖЕЙНИКОВ: К сельскому хозяйству. Понимаете, в Соединенных Штатах лучше ситуация, чем у нас. 60 процентов территории Соединенных Штатов находится в зоне благоприятной для земледелия. В зоне рискованного земледелия находится 77 процентов территории России. Дело в том, что в Соединенных Штатах кроме высокой производительности труда земля хорошая и погода хорошая, и снимать можно по три, а кое-где на юге по 4 урожая в год. Вы предлагаете всем пойти на землю, где снимать можно, максимум один урожай в год?

СТЕРЛИГОВ: Драгоценный мой, вы - теоретик, а я вам, как практик скажу.

РУЖЕЙНИКОВ: И сколько урожаев в год вы снимаете, Герман?

СТЕРЛИГОВ: Послушайте, что рискованное земледелие… Вдумайтесь, включитесь, у нас есть еще скотоводство и никакого рискованного скотоводства в России не существует. Это то, что эти 77 процентов, которые говорят, земель, это идеальная зона для скотоводства, это сверхвостребованная продукция в Европе экологически чистая. Вместо того чтобы поставлять нефть и газ в Европу, добыча которых является экологической для нас катастрофой, нам надо сажать Европу на экологическую продовольственную иглу за счет этих 77 процентов неблагоприятных для земледелия территорий, выращивая отличную скотину и поставляя ее в Европу. Это неисчерпаемый ресурс. И этим надо заниматься, понимаете?

РУЖЕЙНИКОВ: Вы скажите аргентинцам и новозеландцам: вашу скотину больше никто покупать не будет.

СТЕРЛИГОВ: Их скотину покупают только отравители, наши дебилы, и дебилы, кто ей травится, потому что эта скотина генномодифицированная.

РУЖЕЙНИКОВ: Неправда.

СТЕРЛИГОВ: Правда. Да я вам сообщаю, чтобы вы знали, что Южная Америка - это пилотный регион для транснациональных компаний для внедрения генномодифицированного питания для скотины. Красная трава так называемая, которой заполонена вся Южная Америка, это питание для всей скотины, которую вы едите здесь. Ее нельзя есть, это отрава.

РУЖЕЙНИКОВ: Дорогие друзья, я не призываю к толерантности, Евгений Стаховский тоже не призывает к толерантности.

СТАХОВСКИЙ: Нет, я призываю к толерантности, но к умеренной.

РУЖЕЙНИКОВ: Я не призываю к толерантности, потому что я это слово выучил неделю назад.

СТЕРЛИГОВ: Давайте воспринимать, как ругательное слово - толерантность. Толерантность синоним вранья, не будем призывать к вранью. Называть будем вещи своими именами.

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, к мягкости призываем.

СТЕРЛИГОВ: Да, а ученых будем называть колдунами.

РУЖЕЙНИКОВ: Стоп, мы не будем называть ученых колдунами.

СТЕРЛИГОВ: Научно-технический прогресс - надвигающейся экологической катастрофой.

СТАХОВСКИЙ: И шаманством.

СТЕРЛИГОВ: Называть надо вещи своими именами.

РУЖЕЙНИКОВ: Герман, когда вы говорите: мы будем называть, это, пожалуйста…

СТЕРЛИГОВ: Мы - это наша экологическая партия. Кстати, сегодня зарегистрирована экологическая миссия, это общероссийское движение, которое имеет уже 43 подразделения по стране и зарегистрирована Минюстом сегодня.

СТАХОВСКИЙ: 44 человека?

СТЕРЛИГОВ: Нет, нет, там нужно по 400 человек в каждом регионе иметь для того, чтобы зарегистрировать.

РУЖЕЙНИКОВ: Партию проще - 500 человек на всех и все.

СТЕРЛИГОВ: Экологическая миссия создавалась тогда, когда было…

РУЖЕЙНИКОВ: Вы не будете зондер-команды создавать, чтобы ученых убивать?

СТЕРЛИГОВ: Мы будем создавать международный экологический трибунал.

РУЖЕЙНИКОВ: Правильно.

СТЕРЛИГОВ: И чрезвычайные экологические комиссии ЧК, которые будут выполнять решения международного экологического трибунала. И, кстати говоря, первая ЧК будет создана по адресу: Кутузовский, 12. Открытие будет через месяц. 23 апреля - съезд, 24 апреля - открытие ЧК. Председатель ЦК сейчас выбирается.

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, это рядом с офисом "Единой России"?

СТЕРЛИГОВ: Рядом с гостиницей "Украина". К "Единой России" мы не имеем претензий, мы имеем претензии к проклятым колдунам ученым, которые реально развели всех наших политиков, обманули всех наших бизнесменов и уничтожают вместе с теми, кто их финансирует, и их детей своими страшными достижениями.

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, к чему вы нас сейчас призываете, скажите честно и откровенно?

СТЕРЛИГОВ: Я призываю вас к тому, что оставляю вам новую экологическую доктрину, чтобы вы ознакомились с ней. Потому что я могу вас сейчас только заинтересовать, убедить за две минуты не смогу.

РУЖЕЙНИКОВ: После того, как вы сказали, что ученых надо уничтожать...

СТЕРЛИГОВ: Конечно.

РУЖЕЙНИКОВ: Я боюсь интересоваться этой темой.

СТЕРЛИГОВ: Смотрите, у нас первым слоганом идет: "Либо ученые уничтожат человечество, либо человечество уничтожит ученых, которые уничтожают человечество".

РУЖЕЙНИКОВ: Правильно, чудесно, согласен.

СТЕРЛИГОВ: Конечно, профессор ГИБДД, профессор ГАИ нас не интересует, они вне игры.

РУЖЕЙНИКОВ: Профессор изящной словесности не интересует?

СТЕРЛИГОВ: Аналогично, да. А химики, генетики…

РУЖЕЙНИКОВ: А математик?

СТЕРЛИГОВ: А математики, которые обслуживают колдунов, интересуют.

РУЖЕЙНИКОВ: Они все обслуживают.

СТЕРЛИГОВ: Конечно, большинство из них, либо… Смотрите, чтобы не быть голословным, на третьей странице новой экологической доктрины написано, мы очень гуманны, на самом деле, мы - православные христиане.

РУЖЕЙНИКОВ: Да я уже вижу.

СТЕРЛИГОВ: А есть и неправославные христиане у нас в движении. "Деятельность трибунала начинается с полной амнистии всем ученым, политикам и предпринимателям, которые раскаиваются в содеянном вредительстве и готовы приложить все усилия для ликвидации последствий уже внедренных научных открытий, которые уже нанесли страшный ущерб природе и человеку. Срок явки экологических террористов с повинной (это ученых имеется в виду, прежде всего) для регистрации в национальных чрезвычайных экологических комиссиях - 100 дней с начала работы трибунала. По истечении срока явки с повинной - начало вынесения приговоров и приведение их в исполнение". Для этого, безусловно, надо подготовить новое международное законодательство, которым сейчас будет заниматься международная уже экологическая миссия в разных странах мира.

РУЖЕЙНИКОВ: Приговоров на основании чего?

СТЕРЛИГОВ: Казнить будем, да, снимать мораторий на смертную казнь и казнить проклятых ученых, которые уничтожают нашу окружающую среду, а, значит, нас с вами.

СТАХОВСКИЙ: Подождите, но есть же приличные физики те же самые?

СТЕРЛИГОВ: Какие приличные физики? Я вас умоляю, это как приличные фашисты, какие физики приличные? Гитлер со Сталиным - это дети с мокрыми попками по сравнению с Сахаровыми, по сравнению с Теслами и Эдисонами. По количеству жертв, по крайней мере, какой там Гитлер.

РУЖЕЙНИКОВ: Я бы хотел обратить ваше внимание, что сейчас мы находимся в студии всероссийской радиостанции "Маяк", государственной, которая финансируется из бюджета. У нас, между прочим, в нашей стране есть Уголовный кодекс, есть Конституция. Мне бы очень не хотелось…

СТЕРЛИГОВ: Драгоценный мой…

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, не перебивайте меня.

СТЕРЛИГОВ: Если даже нам придется пострадать за правду, и для меня это благо. Другой вопрос, что вы этого не понимаете. Вас, если посадят, посадят просто так, а меня хоть за дело посадят.

РУЖЕЙНИКОВ: Не надо. Вы сейчас призывали к физическому уничтожению.

СТЕРЛИГОВ: К уничтожению, правильно, экологических террористов.

РУЖЕЙНИКОВ: Вы нарушали Уголовный кодекс Российской Федерации.

СТЕРЛИГОВ: Да вы не знаете не только правила разведения овец и крестьянского хозяйства, вы даже юриспруденции не знаете. Я вам, как юрист говорю дипломированный.

РУЖЕЙНИКОВ: Вы не призывали?

СТЕРЛИГОВ: Конечно, нет. Потому что я вам говорю об изменении международного законодательства, о снятии моратория на смертную казнь.

РУЖЕЙНИКОВ: В рамках чего?

СТЕРЛИГОВ: В рамках 20-ки сначала.

РУЖЕЙНИКОВ: В рамках 20-ки, потом в рамках ЕС, допустим.

СТЕРЛИГОВ: Конечно, правильно, молодец.

РУЖЕЙНИКОВ: И после этого и ЕС пойдет за Стерлиговым, чтобы снять мораторий…

СТЕРЛИГОВ: Не за Стерлиговым, а за Путиным, потому что мы предлагаем именно Путину Владимиру Владимировичу выйти с инициативой в формате 20-ки о новой экологической доктрине.

РУЖЕЙНИКОВ: Его-то так подставляете зачем? Чего он вам плохого сделал?

СТЕРЛИГОВ: Почему, что вы? Я вам могу сказать, что в Европе и в Соединенных Штатах Америки сейчас идея экологии и нормального питания становится вообще главной идеей. А это невозможно сделать, не остановив беспредел научно-технического прогресса.

РУЖЕЙНИКОВ: Я вас поддерживаю.

СТЕРЛИГОВ: А это невозможно сделать, не введя уголовную ответственность за безответственные научные изыскания.

РУЖЕЙНИКОВ: Правильно.

СТЕРЛИГОВ: Потому что бороться с последствиями - дело идиотов. Надо давить в зародыше тех, кто является фундаментальным отравителем и уничтожителем человечества, надо вводить уголовную ответственность. И уничтожать физически, казнить международным экологическим трибуналом на основе действующего международного законодательства, которое необходимо ввести.

РУЖЕЙНИКОВ: Давайте сойдемся на том, что экологический терроризм заслуживает самой страшной кары.

СТЕРЛИГОВ: Смертной кары.

РУЖЕЙНИКОВ: Вы знаете, я мимо смертной кары…

СТЕРЛИГОВ: А я не мимо. Потому что миллионы людей, которых уничтожают ученые, вопиют ко мне, как к православному христианину. Потому что я чувствую себя бессильным чмошником, что я не могу защитить своих детей и окружающих детей ото всей этой сволочи в белых рубашках, которые приходят на приемы и рассказывают, какие страшные новые изобретения они придумали.

РУЖЕЙНИКОВ: Я вас уверяю, сейчас вы их мало защищаете, сейчас вы льете воду больше на их мельницу, понимаете?

СТЕРЛИГОВ: Перестаньте, на их мельницу…

РУЖЕЙНИКОВ: Потому что то, что вы говорите, это бред.

СТЕРЛИГОВ: Это вы говорите бред.

РУЖЕЙНИКОВ: Да, я говорю бред.

СТЕРЛИГОВ: У нас уже катастрофа экологическая, а вы до сих пор еще ничего не поняли.

РУЖЕЙНИКОВ: У меня бред структурированный, понимаете, а у вас: давайте, давайте науку запретим, упраздним науку…

СТЕРЛИГОВ: Часть исследований должны быть запрещены законодательно.

РУЖЕЙНИКОВ: Согласен, хорошо.

СТЕРЛИГОВ: В рамках генной модификации, клонирования, изучения структуры воды и так далее. Должно быть запрещено под страхом смертной казни, иначе погибнет все человечество.

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, а как же надежда медицины на то, что, наконец-то, мы решим проблему трансплантации органов с помощью клонирования?

СТЕРЛИГОВ: Да трансплантация - это вампиризм обычный, это у живого человека берут почки и пересаживают другому человеку.

РУЖЕЙНИКОВ: Я так понимаю, что одно из ваших образований - это генетик, судя по всему.

СТЕРЛИГОВ: Минуточку, трансплантологов надо убивать за убийство живых людей, потому что они расчленяют живых людей. Только дурак верит, что они берут органы у трупов. Орган из трупа никому не нужен, потому что это мертвый орган, это я вам, как…

РУЖЕЙНИКОВ: Медик?

СТЕРЛИГОВ: Сын профессора медицины вам это сообщаю. Только у живых людей берут органы и вам пересаживают, и вы становитесь вампирами и защищаете всю эту сволочь.

РУЖЕЙНИКОВ: Герман, подождите, скажите, хоть раз…

СТЕРЛИГОВ: Это вообще друзья дьявола - трансплантологи.

РУЖЕЙНИКОВ: Герман, в рамках светской этики что такое "дьявол" - это непонятно совершенно.

СТЕРЛИГОВ: Это не что, а кто, это - живой пес смердящий, да будь он проклят вовеки.

РУЖЕЙНИКОВ: Герман, понимаете, за все это время мы, допустим, ни разу вас не оскорбили.

СТЕРЛИГОВ: Вы меня назвали уголовным преступником, вы меня уголовником назвали. Это хуже, чем назвать дебилом. Что лучше: уголовный преступник или дебил? Вы сказали, что я нарушаю Уголовный Кодекс, и по мне плачет статья. Вы меня тяжко оскорбили.

РУЖЕЙНИКОВ: Не сказал.

СТЕРЛИГОВ: А я вам всего лишь сказал, что вы дебил, это вообще ерунда, это умственный критерий, это вообще ни о чем.

РУЖЕЙНИКОВ: В нашей стране преступником может назвать человека…

СТЕРЛИГОВ: Поэтому я бы на вашем месте начал с извинений передо мной.

РУЖЕЙНИКОВ: Извините, пожалуйста.

СТЕРЛИГОВ: В частности, перед экологической партией, перед экологической миссией и перед теми людьми, которым дорого будущее их детей.

РУЖЕЙНИКОВ: Значит, перед всеми людьми, которым дорого будущее их детей, я не буду извиняться, поскольку я сам к ним принадлежу, как и Евгений Стаховский.

СТЕРЛИГОВ: Я не вижу этого.

РУЖЕЙНИКОВ: Извините, это ваши проблемы.

СТЕРЛИГОВ: Вы попустительствуете…

РУЖЕЙНИКОВ: Я сказал, я вас не называю…

СТЕРЛИГОВ: Безответственностью ваших исследований вы губите своих детей, вы делаете это в эфире государственной радиостанции. Эфир государственной радиостанции вы используете для того, чтобы поддерживать массовых отравителей и убийц, тех, кто убивает миллионы людей, а не тысячи. Тех, кто изобретает генную модификацию, химию, всю прочую мерзость, которую нам скармливают. И вы их пропагандируете и на деньги государственные. Вас гнать отсюда надо в шею.

РУЖЕЙНИКОВ: Это запросто. Скажите мне, пожалуйста, Германии, а что вы сделали для того, чтобы изменить этот ужасный мир?

СТЕРЛИГОВ: Я поздно это понял, поскольку рос дураком - детский сад, средняя школа, институт, армия - это, знаете, вырастили дебила из меня, нормального, среднестатистического, советского, образованного дебила.

РУЖЕЙНИКОВ: Я бы никогда так не сказал, заметьте.

СТЕРЛИГОВ: И я перестаю быть дебилом буквально последние годы, после того как к вере пришел, начал лицевой свод читать, понимать историю, как все происходило, за счет чтения летописи, перестал брить бороду, то есть кривляться перед зеркалом каждый день, то есть, быть похожим на идиота вообще. И я стал приходить к тому, чего я не понимал до этого. И сейчас я понял, кто нас губит. Я думал, это политики. Неправда. Бизнесмены? Неправда. Это ученые проклятые. Оттуда все ноги растут. Они говорят: да это нам заказывают. Да врут, собаки. Они приходят к бизнесмену и политику и рассказывают им то, что политик и бизнесмен не понимают. Но для того, чтобы остаться как бы образованными и передовыми людьми, чтобы не стыдно было перед этим зазомбированным человечеством, они дают им бабло, с них буквально вымогают деньги, и губят их же. Это по глупости все нашей происходит. Нам надо приходить в себя, нам надо хлестать друг друга по мордам, как пьяную сволочь, которая заснула и может погибнуть во сне и погубить своих детей.

РУЖЕЙНИКОВ: Вы предлагаете загнать плеткой человека к счастью?

СТЕРЛИГОВ: Да какого человека к счастью? Я предлагаю прекратить нас травить тупо и все. Какого счастья?

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, меня, например, никто не травит.

СТЕРЛИГОВ: Да травят. Ты в магазин ходишь? Ходишь в магазин? Продукты покупаешь? тебя и травят, там отрава все продается, там купить нечего уже. Все наука проклятая испортила, ни одного нормального продукта на прилавках, кирдык. Травят, как крыс, и детей твоих, как крысят.

РУЖЕЙНИКОВ: Почему твоих, Герман, зачем вы…

СТЕРЛИГОВ: Ты же меня Герман называешь, я тоже тебя на "ты".

РУЖЕЙНИКОВ: Как-то странно у вас у всех.

СТАХОВСКИЙ: Милая беседа у нас не о ВТО происходит, что хочется сказать.

СТЕРЛИГОВ: Это редкий случай, когда можно высказаться в прямом эфире. Потому что, в основном, все вырезают. И поэтому это та возможность, которую нельзя упускать. Извините меня за эмоциональность, но я переживаю, поверьте мне, искренне и за себя, и за вас. Мы с вами плывем в одной лодке, группа сволочей расковыривает днище у этой лодки, а мы спорим друг с другом, не обращая на них внимания, деремся за власть, за деньги, за посты, за бизнес. Они расковыривают днище лодки.

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, подождите, вы сейчас разговариваете с людьми, которые за посты и за власть не дерутся абсолютно.

СТЕРЛИГОВ: Я говорю про таких, как я, которые хуже вас, понимаете. Нам нужно прекратить спорить на эту тему. Выкинуть за борт сначала тех, кто пытается нас всех одновременно утопить, а это ученые проклятые, а потом уже разбираться друг с другом.

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, а почему у них такая цель?

СТЕРЛИГОВ: Да они демонизированы. Я вам приводи л в пример этих колдунов, это реально демонизированные люди, это слуги дьявола и сатанисты, они служат лукавому. То есть, это официально члены сект различных.

РУЖЕЙНИКОВ: Герман, понимаете, это интимный вопрос - вопрос веры.

СТЕРЛИГОВ: Да ерунда это. Исповедание веры - это всегда открытое дело. Всегда. Когда спрашивают, как ты веруешь и исповедуешь, тут же надо исповедывать. Это открытый вопрос.

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, вы сейчас разговариваете с человеком, который является атеистом не воинствующим, понимаете?

СТЕРЛИГОВ: Вы безбожник, хорошо. Это все лучше, чем сатанист, поэтому вы не колдун и не ученый, а просто поддерживающий безбожник.

РУЖЕЙНИКОВ: И когда вы говорите - сатанист, дьявол - я не хочу вас понимать, о чем вы говорите.

СТЕРЛИГОВ: Кстати говоря, то, что вы безбожник, это как раз и объясняет вашу позицию, потому что у вас, конечно, сознание помутнено, потому что у человека, который не служит богу, размытое сознание.

РУЖЕЙНИКОВ: Вы знаете, вы себя ведете, как неофит, как человек, который бросает курить, вырывает сигареты у людей, идущих по улице.

СТЕРЛИГОВ: Вы знаете, когда я понял, какой вред - курение, я долго не мог бросить курить, я курил с 6 лет. Бросил курить 15 лет назад.

РУЖЕЙНИКОВ: Мало того, я даже помню, что вы продавали.

СТЕРЛИГОВ: Фильтрующие мундштуки, да. И я с большим пониманием отношусь к тем, кто не может освободиться от этого беса курения, с огромным пониманием, потому что это очень трудно. Только, слава богу, бог меня освободил от этого, потому что просил, и он освободил. Но когда речь идет, допустим, о моих детях, конечно, я им говорю: я с вас шкуру спущу в буквальном, а не в переносном смысле, если только услышу, что вы хоть раз затянулись. То есть, изменили богу. Потому что это не вред для здоровья, это приношение жертвы дьяволу. Это все из языческих культов - курение.

СТАХОВСКИЙ: Мило поговорили и за эфиром. Тут на форуме у нас самая настоящая отдельная от нас, по-моему, дискуссия, начиная от фраз: "Помедленней, пожалуйста, я записываю", и заканчивая вопросами: "Почему молчит Стаховский?". Во-первых, я не хочу прерывать столь увлекательную беседу, мне интересно, до чего Ружейников со Стерлиговым договорятся. А во-вторых, в последние какие-то минуты у нас оставшиеся, может быть, пора выступить и уже вернуться, ребята, к ВТО.

СТЕРЛИГОВ: Смотрите, что касается ВТО. В результате новой экологической доктрины, о которой я говорю, противником которой является Бабкин, потому что Бабкину надо сохранить тысячи российских предприятий, которые уничтожают нашу экологию и не дают освободить миллионы людей из этой страшной работы и дать им возможность создать свои крестьянские хозяйства, это делает Бабкин. А мы создали новую экологическую доктрину, результатом которой будет полное разоружение в смысле оружия массового поражения, потому что его некому будет обслуживать.

СТАХОВСКИЙ: Это понятно.

СТЕРЛИГОВ: Именно научно-исследовательские институты обслуживают оружие массового поражения. И, уничтожив ученых, которые уничтожают человечество, физически уничтожив, за счет действия международного экологического трибунала и нового международного законодательства, которое снимет мораторий на смертную казнь для экологических террористов, мы тем самым придем к полному и всеобщему разоружению, в смысле оружия массового поражения. Оно не сможет работать. Ни подводные лодки, ни ракеты, ни самолеты, ничто. И это будет возвращение из театра, смертельно опасного театра абсурда к нормальной человеческой жизни.

РУЖЕЙНИКОВ: Только очень скучной.

СТЕРЛИГОВ: Да, знаете, вы веселитесь как-нибудь иначе, а на моих детках, на их здоровье веселиться не надо.

РУЖЕЙНИКОВ: Да не собираюсь я на ваших детках веселиться.

СТЕРЛИГОВ: Когда вы летаете без конца туда-сюда-обратно в Анталию отдыхать, вы на моих деток скидываете эти продукты сгорания с самолета.

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, вы знаете, я в Анталию не летаю, я там не был ни разу.

СТЕРЛИГОВ: Вы, когда ставите вышки сотовой связи, для того чтобы поговорить - дорогая, как дела, а у тебя как дела, нормально, перезвоню через тридцать минут - у меня пчелки гибнут. И не только у меня, у всех.

РУЖЕЙНИКОВ: Герман, вы точно так же разговариваете по телефону, продукты своей фермы продаете через Интернет.

СТЕРЛИГОВ: У меня нет телефона мобильного, я живу без этой уздечки для рабов.

РУЖЕЙНИКОВ: И без Интернета живете?

СТЕРЛИГОВ: Я - свободный человек, и без Интернета, конечно.

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите. А откуда я узнал про продажу ваших товаров? Друзья?

СТЕРЛИГОВ: Да, я друзьям рассказываю, они публикуют это дело для меня, у меня есть друзья.

РУЖЕЙНИКОВ: Я ни причем?

СТЕРЛИГОВ: Да не то, что ни причем, понимаете, но я это не использую, потому что у меня есть дети, а детям это плохой пример. Детям нельзя давать плохой пример. Знаете, взрослые делают многое того, чего нельзя делать детям. Там, где живут дети, ничего этого нет: ни компьютеров, ни наркотиков, ни телевизоров, ни телефонов, там этого нет, они живут на нормальной планете.

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, вы считаете, что это хорошо, и ради бога.

СТЕРЛИГОВ: Но вы-то портите мне жизнь.

РУЖЕЙНИКОВ: Каким образом?

СТЕРЛИГОВ: Да тем, что когда ставят вышки ретрансляторов, еще раз говорю, гибнут пчелы. А если гибнут пчелы, значит, вредно моим детям, потому что пчелки сразу гибнут, а дети большие и гибнут медленно.

РУЖЕЙНИКОВ: Герман, есть куча мест в сибирской тайге, где не нужны ретрансляторы, езжайте туда.

СТЕРЛИГОВ: Я не хочу ехать в тайгу.

РУЖЕЙНИКОВ: А я не хочу жить без мобильного телефона.

СТЕРЛИГОВ: Потому что я русский, а тайга - это не русская территория. Понимаете? Наша территория - центральная Россия, я не хочу ехать в тайгу, сами езжайте в тайгу.

РУЖЕЙНИКОВ: Я с удовольствием поеду в тайгу.

СТЕРЛИГОВ: Там, кстати, проклятые ученые развели энцефалитного клеща, которого никогда не было, это было бактериологическое оружие, которое придумали проклятые ученые. Жить сейчас невозможно и в тайге уже. Так кстати, насчет пчелок, чтобы понятно было, это не только меня касается, это и вас касается, просто вы этого не понимаете. Если погибнут пчелки, погибнем все мы через три года, потому что это единственная система опыления в природе. И ради этих драных телефонов, где говорят ни о чем…

РУЖЕЙНИКОВ: Герман, это знают все, систему опыления, систему биологических цепочек знают все. Значит, так, отменить мобильные телефоны надо, что надо еще убрать?

СТЕРЛИГОВ: Безусловно, конечно, они не нужны совершенно. А мы жили без них 20 лет назад, никто не охал, они на фиг не нужны вообще.

РУЖЕЙНИКОВ: Что еще надо убрать?

СТЕРЛИГОВ: Пластиковую посуду, пластиковую тару, пластиковые пакеты, пластиковые бутылки. Это страшный вред для окружающей среды и для людей. Они выделяют бифинол и диоксиды.

РУЖЕЙНИКОВ: Давайте на середине сойдемся, которые разлагаются в течение 20 минут…

СТЕРЛИГОВ: Можно ходить с авоськами в магазин и с сумками, как тысячи лет ходили.

РУЖЕЙНИКОВ: Почему вы все знаете, Герман?

СТЕРЛИГОВ: Да потому что я нормальный психически человек милостью божьей, православный христианин.

РУЖЕЙНИКОВ: Нормальный психически человек все знать не может.

СТЕРЛИГОВ: Послушайте, да из того, что вы спрашиваете, чего не знаю, я вам скажу, это я знаю, что надо запретить. Также надо запретить срочно химические моющие средства от мытья посуды до мытья машин, потому что это все никуда не девается, это уходит в поверхностные воды и там накапливается. Мыть посуду надо сухой горчицей, это лучшее моющее средство в мире. Эти химические средства вообще на фиг никому не нужны. Кроме нескольких семей, которые наколачивают миллиарды на этом.

СТАХОВСКИЙ: Так не хватит горчицы на весь мир.

РУЖЕЙНИКОВ: Герман, вы-то знаете, вы сельским хозяйством занимаетесь, большинство горчичных в мире сейчас генномодифицированы, куда же деваться-то?

СТЕРЛИГОВ: Поэтому надо сажать нормальные. А ученых, которые выдумают генномодифицированные и постоянно это возобновляют, казнить приговором экологического трибунала, чтобы они не отнимали у нас и горчицу. Когда они отняли у нас весь настоящий рис, риса уже не существует настоящего, вы знаете об этом? Проклятые ученые его уже уничтожили.

РУЖЕЙНИКОВ: Это правда. И картошки не существует.

СТЕРЛИГОВ: А сейчас, если мы не уничтожим ученых, они у нас и горчицу отнимут, испортят всю, и так далее. Чем позже мы начнем уничтожать ученых, тем ближе мы приблизимся к пропасти.

РУЖЕЙНИКОВ: А что делать с теми, кто против уничтожения ученых?

СТЕРЛИГОВ: Они, значит, будут пособниками экологических террористов и будут подлежать длительным срокам тюремного заключения.

РУЖЕЙНИКОВ: Как минимум?

СТЕРЛИГОВ: Как минимум, безусловно. Это как пособники у террористов, которые врезались в башни, допустим, в Нью-Йорке, их по головке что ли гладить? Нет. А много ли они там народу завалили по сравнению с проклятыми генетиками теми же? Да нисколько. Эти миллионы губят, а те несколько тысяч завалили, и то целая новая там мировая архитектура появилась.

РУЖЕЙНИКОВ: Кто пойдет за подобной программой?

СТЕРЛИГОВ: Да вы пойдете, когда в себя придете. Потому что вы же просто….

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, судя по всему, я умру.

СТЕРЛИГОВ: Может, и умрете, у каждого свободный выбор. Мне бы два года назад это рассказали, я бы реагировал также, как вы, я не пришел к этому еще.

СТАХОВСКИЙ: А что произошло за эти два года вдруг?

СТЕРЛИГОВ: Да просто, во-первых, я прочитал за последние два года, это огромное событие в моей жизни, я прочитал лицевой летописный свод. Во-вторых, этот лицевой летописный свод, который сейчас переводится на русский язык, привел к пониманию того, что происходило за так называемый синодальный период. Это привело к пониманию, откуда взялась великая так называемая Октябрьская революция. Это привело к пониманию, откуда взялась Вторая Мировая война. А дальше осталось всего два шага, это то, что произошло с долларом, и дальше экологическая катастрофа. Это все взаимосвязано.

РУЖЕЙНИКОВ: Мы пока сидели, с ним что-то произошло?

СТЕРЛИГОВ: Не поняв этой цепочки, того, как развивалась история человечества, это все равно, что рассуждать о вашей, допустим, жизни, зная только два года из вашей жизни, последних, к примеру, а все остальное не знать, ничего не поймешь, откуда эти два года взялись. Также и про нашу жизнь. Если мы не знаем все, начиная от Адама до сегодняшнего дня, мы ничего не поймем. И для этого, слава богу, сохранились удивительные книги, летописи, которые сейчас стали доступны, их надо читать. Прежде всего, вам, потому что у вас огромный пробел в знании и в сознании. И вы в огромной опасности, не только, кстати говоря, информационной, но и психологической, и психической.

РУЖЕЙНИКОВ: Уважаемый Герман Стерлигов, дело все в том, что такие вещи, как русские рукописные своды, это одна из моих специальностей как историка.

СТЕРЛИГОВ: А вы читали летописный свод?

РУЖЕЙНИКОВ: Знаете, когда приходит человек и говорит, что я историю, допустим, государства Российского…

СТЕРЛИГОВ: Нет, я вам конкретный вопрос задал: вы читали летописный свод или нет? Это общие рассуждения.

РУЖЕЙНИКОВ: Я "Историю государства Российского"…

СТЕРЛИГОВ: Да это Карамзин написал, это выкинуть на помойку вообще, это суррогат, это как генномодифицированную пищу жрать. Вы скажите, вы летописи, допустим, лицевой летописный свод, как крупнейшее произведение читали или нет? Да или нет? Отвечайте.

РУЖЕЙНИКОВ: Как вы думаете?

СТЕРЛИГОВ: Думаю, нет.

РУЖЕЙНИКОВ: Почему?

СТЕРЛИГОВ: Он был недоступен, он только сейчас стал доступен, в последние два года.

РУЖЕЙНИКОВ: Не понял.

СТЕРЛИГОВ: Был в одном экземпляре в разных архивах сваленный в кучу и без доступа, поэтому вы не могли этого читать никак.

СТАХОВСКИЙ: Ребята, мне нужно вас разнять. Брейк!

СТЕРЛИГОВ: А если вы не читали, то говорить не о чем.