Рейс 11-14 Ксения Алфёрова

БИТОВ: Сейчас мы заглянем в первый класс нашего аэролайнера, где у нас единственная пассажирка на сегодня - Ксения Алферова.

АЛФЕРОВА: Мы в первом классе летим с вами! Как приятно. Шампанское тогда нужно.

СНЕЖИНА: Мы вам предлагали. Вы все: нет, нет, спасибо, я только воду.

БИТОВ: Здравствуйте.

АЛФЕРОВА: Здравствуйте.

БИТОВ: Добавить тут нечего. Как настроение? Чувствуется приближение Нового года?

СНЕЖИНА: Очень красивый платок вокруг вашей шеи.

АЛФЕРОВА: Это вынужденная мера. Потому что у нас вчера закончился наш детский фестиваль мастерских. Видимо, от непомерного груза ответственности у меня переклинило шею, я теперь ею не двигаю.

СНЕЖИНА: Что это был за фестиваль?

АЛФЕРОВА: А это наш фонд с Егором "Я есть", который занимается детками с особенностями (синдром Дауна, с аутизмом, с умственной отсталостью, ДЦП) мы придумали такой проект. Я договорилась со всеми основными мастерскими творческими (у нас много в Москве таких хороших мест). Москвичи знают "Винзавод", "Флакон", "Зеленая школа" чудесная в парке Горького, "Шардам", Sand PRO, мультики все в Интернете видели песочные. А у них студия, удивительные люди работают, такие тоже песочные. Пушкинский музей. Они теперь наших детей будут принимать на общих основаниях. То есть наши дети будут иметь возможность туда ходить.

СНЕЖИНА: Но фестиваль - это какое-то отдельное все-таки действо.

АЛФЕРОВА: А это как начало некое. То есть я вам говорю подоплеку, а надо же к этому правильно внимание привлечь всех нас. Поэтому мы сделали такой фестиваль. В ту субботу было открытие на Artplay, был большой праздник детский, где все-все мастерские были. И мы пекли хлеб. Театр вкуса еще был, театр очень хороший. Именно вкуса. Он единственный в Москве. И шоколадные конфеты! И чего мы только там ни делали, на самом деле. Что возможно придумать, все они там делали.

БИТОВ: Но все состоялось, вот по итогам…

АЛФЕРОВА: Да! Мы не ожидали. Учитывая, что мы - фонд, это так сильно сказано! Как кто-то мне звонил: "Давайте мы придем к вам офис", я говорю: "Какой офис? Давайте в кафе. У нас есть любимое кафе. Мы с удовольствием с вами там поговорим". Как-то люди себе представляют солидную организацию.

СНЕЖИНА: Фонд - это значит, что известные артисты являются лицом фонда, а дальше есть люди, которые занимаются всеми организаторскими вопросами.

АЛФЕРОВА: Но у нас так не получилось. К счастью, наверное. Поэтому мы и лицо, и все остальное. Поэтому это - я, Егор и маленькая очень группа …

БИТОВ: Единомышленников.

АЛФЕРОВА: Да, нас мало пока. То есть единомышленников-то много, я имею в виду тех, кто организацией занимается, мало. И поэтому мне страшно. Я горда была жутко. Я требовала у Егора, чтобы он мне каждый день рассказал, какая я молодец по поводу открытия.

БИТОВ: Но ведь вашему фонду, по-моему, совсем-совсем мало времени?

АЛФЕРОВА: Как фонду, как организации - да. Но просто мы чего-то делали такое сами, но потом нам сказали, что, если мы не хотим, чтобы нас посадили… Я имею в виду, что люди приходят, деньги дают на то, на это, на пятое, десятое, соответственно, мы их тратим. А так делать нельзя, надо же, чтобы это было… Ну, если придет какой-то нехороший человек, которому мы не очень нравимся, и решит проверить… Поэтому мы и открыли фонд. Я бы никогда этого сделала, потому что это очень сложно у нас в стране, это какой-то ужас!

СНЕЖИНА: А с чего вообще все началось?

БИТОВ: Тем не менее, все получилось.

АЛФЕРОВА: Очень сложно, там много разных нюансов, в которые я даже не хочу вникать, в смысле организаторских.

СНЕЖИНА: Сначала вас, наверное, пригласили просто поучаствовать в какой-то акции другого фонда?
АЛФЕРОВА: Нас никуда не приглашали участвовать. Волей судеб так получилось, что Егор давно еще Морозовской занимается больницей, они много чего там хорошего сделали. Я человек верующий и, в общем, фаталист. И нам всем хочется делать какие-то хорошие дела, это потребность человеческая естественная. Но не все мы к этому готовы. У всех свое время, когда вдруг ты понимаешь, что это колоссальная ответственность. Вот сейчас я понимаю, и мне каждый день, в принципе, от этого дурно. Когда я осознаю степень ответственность. Но теперь уже я в таком положении, что я уже ничего не могу не делать, поэтому я так об этом не думаю и делаю. А потом мы просто собирали деньги на операции через «Фейсбук». То есть это первое, что пришло в голову, потому что надо было срочно. И потому, как стремительно люди вдруг стали давать эти деньги, мы поняли, что у нас такой кредит доверия большой. И вот тут у нас в голове кликнуло, что мы, значит, должны. Раз верят, значит, мы, наверное, должны теперь взять на себя… Бремя - я это не назову. И потом тебя как-то ведет. У меня есть такая фраза любимая: "не напрягать пространство". То есть, есть намерение, а дальше ты смотришь, как складываются обстоятельства. И нас потихоньку вывело вот именно на ту тему, которая как-то нам стала близка. Вот именно на этих детей.
БИТОВ: Вы понимаете, что это предполагает некий пиар, некую публичность. Потому что я знаю, что очень многие ваши коллеги: актеры, певцы, певицы, они тоже занимаются благотворительностью, но как-то стараются не афишировать этого, потому что вроде как, ну, а зачем?
АЛФЕРОВА: Нет, наших детей нельзя не афишировать. У нас совсем другая специфика. Наша-то проблема как раз в том, что их нигде нет как бы, а их очень много. Но это, в общем, даже не столько проблема детей, сколько их родителей. И они в таком замкнутом пространстве собственной квартиры существуют, вопреки вообще всем обстоятельствам, те, которые оставляют этих детей, а 80% оставляют их в роддомах. Поэтому про наших-то детей как раз нужно рассказывать. То есть это наша функция, мы так ее на себя взяли, и рассказываем всем маленьким разным организациям, которые уже много лет, вопреки всему бьются в эту стену, что мы будем впереди, как локомотив, идти , что мы просто знаем из-за того, что мы снаружи… Но у нас же нет такой проблемы, в нашей семье. Но она почему-то нам, тем не менее, очень близка. Потому что эти дети удивительные. Меня сначала не дети поразили, на самом деле. Мы когда столкнулись с этим, меня потрясли люди, которые с ними общаются. А я таких светящихся людей не видела вообще никогда в своей жизни.
СНЕЖИНА: Люди - не родители.
АЛФЕРОВА: И родители. Родители, которые перешагнули этот порог, когда ты пытаешься к норме подтянуть ребенка, которые приняли его таким, каким он есть - вот это, да, тоже светящиеся. Воспитатели, педагоги. Вот они светятся ходят. Я таких на улицах редко встречала.
БИТОВ: А так совпало или это какие-то взаимосвязанные вещи? Насколько я знаю, сейчас (в Москве, по крайней мере, не знаю, как в других городах России) проводится такая программа по инклюзивному обучению, существованию, то, что дети вместе и в детском саду должны быть, и в школе?
АЛФЕРОВА: Сейчас слово такое модное "инклюзия". Мне больше нравится слово "интеграция". Сначала говорили "интеграция". Разница в чем? Интеграция - это взаимный процесс. То есть мы друг в друга интегрируемся. А инклюзия - это значит, как в янтарь там вот эти какие-то инородные включения куда-то, что может и не прижиться. А это как-то странно, потому что нас же всех почему-то Господь создал, и мы все вместе на этой земле живем, значит, мы как-то должны взаимодействовать. И когда ты нм и сталкиваешься, ты понимаешь, почему они выбрали себе такое. Я недавно с подростками общалась. Смысл в том, что ты вдруг физически, через какой-то достаточно короткий промежуток времени чувствуешь, где у тебя душа. Я знаю место. Она здесь у меня. И ты чувствуешь, какая она маленькая такая, вот совсем маленькая. И они тебя, как на крючок, так раз, вот сюда, где душа. И они тебе становятся необходимы. То есть ты уже без этих людей, детей не можешь.
БИТОВ: Вот это очень важное слово - "необходимо". Потому что ведь чувство, может быть, жалости, …
АЛФЕРОВА: Вообще не вызывают. Вот верите мне?
БИТОВ: Я хочу с чего начать? Что чувство жалости (назовем это жалость), оно существует в любом человеке. А вот потом человек, исходя из этого чувства жалости, начинает совершать некие поступки.
АЛФЕРОВА: Мне больше нравится слово "милосердие". "Жалость" - то есть вы себя выше того ставите, кого жалеете.
БИТОВ: Да, хорошо. Но, мне кажется, до милосердия нужно подняться.
АЛФЕРОВА: Может быть.
БИТОВ: Все-таки изначально это чувство жалости, а потом уже кого-то это чувство жалости ведет к милосердию, и жалость уходит. А кто-то с этой жалостью начинает жить и отгораживается, потому что ему жалко…
СНЕЖИНА: Тяжело жалеть, конечно.
БИТОВ: Да, тяжело жалеть.
АЛФЕРОВА: Они не вызывают жалости, я вам серьезно говорю. Собственно говоря, вот этот фестиваль - он очень важный. Я зазывала всех к нам на открытие. Я сколько угодно могу рассказывать про то, какие они великолепные, талантливые и так далее и тому подобное. А мы же делаем их интеграционнными. То есть мы приглашаем такие семьи, мы все вместе, и я просто видела глаза… Мне многие друзья потом звонили, я знаю, что говорили дети, обычные дети. Хотя мне не нравится, то есть как раз-то моя позиция в том, что они все - дети. И, в первую очередь, они просто дети. А уж какие они там, особенные или не особенные, но мы все, по сути особенные. Так, как моя Дуня говорит: "Мама, я тоже ребенок с особенностями". - Я говорю: "А какие у тебя особенности?" - И она начинает перечислять: я как-то танцую… Ну, в общем, она много своих особенностей перечисляет. И лицо у меня не такое, как у всех, оно какое-то особенное", - Я говорю: "Совершенно верно".
СНЕЖИНА: Не такое, как у вас.
АЛФЕРОВА: И вообще другое лицо. И у нас много разных особенностей. Когда мы первый раз делали посиделки с родителями, я вдруг и говорю: "Егор, но, грубо говоря, мы им, детям, не так сильно нужны, мы очень родителями нужны. Чтобы мы их приняли и чтобы они понимали, что они как-то с нами вместе в сообществе существуют. Они нам очень нужны". Они вот то, что я говорила, на крючок сажают, и ты начинаешь не потому, что ты стараешься для этого делать. Но у тебя там, где душа, она как будто расширяется и как будто там больше что-то становится. Они начинают тебя наполнять. У меня есть любимица моя, мы выложим на страничке у нас в «Фейсбуке», Полина. Она любимица всех, кто с ней сталкивался на празднике, она была звезда. Девочка с синдромом Дауна. Но оторваться от нее невозможно, она наполняет тебя. У нас такое заблуждение, у нас "даун" - это ругательное слово, что-то такое неполноценное, недумающие, нечувствующее. А еще у нас есть мальчик Коля Голышев, мы его стихи читали. И я видела, напротив стоял Акунин, его выражение лица. Я увидела, как вытягивается лицо. Оно у него вытягивалось, вытягивалось, и потом он с таким вытянутым длинным лицом, с придыханием подошел ко мне и сказал: "А можно я то, что вы читали, глазами посмотрю". И он был потрясен. Кравченко Леша, он опоздал. И я попросила Колю, говорю: "Коль, вот пришел человек, давай мы его удивим". И он импровизировал, он стихи сочинял. Ему не нравятся свои стихи, ему скучно. Я говорю: "Давай, чтобы убедить людей, что это я не сама сочинила (я такую не сочиню никогда красоту), и у Леши Кравченко, когда он за всем этим наблюдал, я опять же видела, как в мультиках, у него просто отвалилась челюсть вниз. Правда. Я не утрирую.
СНЕЖИНА: Глаза еще должны в мультики.
АЛФЕРОВА: И он был в таком состоянии, когда у тебя шок, ты не веришь в то, что происходит, а потом у тебя что-то переворачивается и ты понимаешь. Как мне многие друзья звонили: "Мы поняли, что мы там суетимся, чего-то делаем, у нас такие маленькие заботы, а тут такой мир огромный рядом существует, про который мы даже и не знали. Удивительный". И почему фестиваль мастерских? Мы вчера делали выставку в Музеоне.
СНЕЖИНА: Интегрировать.
АЛФЕРОВА: Да. Интегрировать нас в них, их в нас. И показать, что они невероятно талантливы, как любой ребенок. Что он так же рисует, творить, это так этим детям нравится! И у нас была чудесная выставка, работы там были, фотографии разные. И я так рада, что родителям туда понравилось ходить, потому что важно, чтобы родителям было уютно в этих мастерских. И поэтому я всех пытаюсь их убедить. Потому что они не верят, я говорю: "Понимаете, вы теперь можете ходить туда каждый день, и вас там рады видеть". И вот эта фраза "рады видеть", я раз 15 ее повторяю, но нет файла, который в который ты можешь загрузить эту фразу.
БИТОВ: Это действительно для них шок.
АЛФЕРОВА: Они не привыкли. Они привыкли, где им нигде не рады.
БИТОВ: Они зачастую на обычных детских площадках, даже если выводят своих детей, бывает, что выгоняет, а кто-то, например, подходит, начинает играть с их ребенком, и у них слезы в глазах и они: "Что, вы, правда, хотите с нами поиграть?" То есть они не верят.
АЛФЕРОВА: А дети-то вообще не делают разницу. Это мы с вами делаем разницу. Вот меня Дуня замучила меня тем, чтобы мы взяли Полину, чтобы она жила у нас, но Полина лысая. Очень красивая девочка, но у нее не растут волосы. Это единственное переживание, собственно говоря, Дунино, потому что она хочет длинные волосы. И вообще они не особенные, а удивительные дети. Это тоже мой ребенок… Полгода я пыталась: другие, такие? Как правильно их назвать-то? Потому что ничего не соответствует. Ну, дети. Просто дети. Но людям-то надо объяснить. Она говорит: "Мама, ну что ты! Они же удивительные! Посмотри, какие они удивительные!" Я думаю, действительно, удивительные. Поэтому у нас называется "Удивительные дети".
СНЕЖИНА: Насколько первое образование помогает сейчас вам в работе с фондом?
АЛФЕРОВА: А как-то его совсем давно уже отодвинула и забыла. Правда.
СНЕЖИНА: Я просто читала о том, когда вы говорили, когда вот я стала совсем артисткой-артисткой, то юридическое образование стерлось.
АЛФЕРОВА: Оно куда ушло.
СНЕЖИНА: А тут я думаю, мало ли, может быть, те файлы были найдены?
АЛФЕРОВА: Вы знаете, с головой-то у меня все в порядке. Я же не такая заоблачная артистка-артистка, которая куда-то уплыла, и все. То есть у меня голова работает. Поэтому я в состоянии как-то систематизировать работу, которую мне приходится делать, в некую систему. Потому что у нас очень много проектов, которые начинаются. Вот сейчас мы будем делать театральный большой проект.
БИТОВ: А когда же вы все успеваете-то?
АЛФЕРОВА: Не знаю. А я вот сейчас работать перестала практически. То есть я сейчас не снимаюсь. Летом я сознательно отказалась. У меня возник дикий протест против сериалов, которые мне предлагают. Не в смысле, это прекрасно, что люди снимают. Я говорю лично сейчас исключительно про себя. Именно в рамках того, что работы в нашем фонде, даже работой это мне сложно назвать уже. Потому что я вдруг поняла, что, ага, то время, которое я трачу на съемочной площадке, и потом выходит этот сериал. И что? Наверное, кому-то, может быть, я надеюсь, приятно меня видеть, а кому-то, может быть, и нет. Я имею в виду, что я такое делаю-то хорошее этим? И у меня какой-то был такой период. Сейчас я уже созрела к тому, что готова работать дальше. Но в чем-то, что время свое начинаешь ценить иначе. То есть ты понимаешь, что твое время не денег даже стоит, а как объяснить-то? Но что за этот период промежуток времени, ты можешь очень много всего сделать важного.
Но потом мы себе миссию интересную взяли. Именно показать. Мы же не собираем деньги, например, на наших мероприятиях. Мы специально пытаемся, чтобы у людей не было ощущения, что это благотворительность, что они должны кого-то сейчас пожалеть, как вы сказали. А мы просто погружаем их в какую-то приятную очень для всех атмосферу, радостную, светлую, которую они же сами создают, на самом деле, вот эти дети, и показываем так ненавязчиво достаточно, вот какие они талантливые.
БИТОВ: Мне кажется, что задача № 1 для нашего общества и для того, как мы воспринимаем пока что всех этих удивительных детей, это показать нормальность этого общения.
АЛФЕРОВА: Алеша Дубровский есть такой хороший актер, наш друг, он был с ребенком, с женой, чудесная тоже актриса, и они смотрели-смотрели на все это, и он ушел, звонит мне и говорит: "Ты знаешь, я наблюдал за всеми и спросил, а кто вообще нормален? Сильно возникает вопрос, кто из нас, то есть какие люди должны-то быть, по идее? Вот такие, как мы или все-таки такие, как они?" Потому что мы сильно подвинуты сейчас на деньги, на то, как мы выглядим и тому подобное.
БИТОВ: Именно из-за этого, я и говорю, что мы нормальностью называем некие условия существования, в которых мы привыкли существовать.
АЛФЕРОВА: В которых нам очень некомфортно существовать, на самом деле.
БИТОВ: Если это норма с чисто медицинской точки зрения - это большой вопрос. Но вот мы себе некие правила придумали и в них существуем. И должно быть нормальностью, привычностью (назовите, как угодно), обыденностью даже, может быть. Все же говорят, когда приезжают в Западную Европу, в частности, например, в Германию: это что, страна инвалидов? Многие возвращаются и говорят: страна инвалидов. Плохое слово. Но, опять же, оно у нас в быту. Потому что их там много, и это для них привычно, это для них нормально.
АЛФЕРОВА: У нас их не меньше, уверяю вас.
БИТОВ: Но так поэтому наша задача какая? Всем вам рассказать про то, какие они действительно чудесные. Я не придумываю. И что мы приняли, просто приняли.
СНЕЖИНА: Ира написала: "Скажите, Ксения, насколько страдает ваша семья от настолько большой работы в фонде?" Вот это тоже ведь очень распространенное мнение.
АЛФЕРОВА: Жалко, нет мужа.
СНЕЖИНА: Ведь очень большие проблемы в семье случаются, и многие этого боятся, когда, допустим, рождается такой удивительный ребенок. Вот тут взаимопонимание двух родителей, двух супругов, даже, не знаю, дочери и мамы, все же должны понимать…
АЛФЕРОВА: Это обычно очень большая проблема для папы. Папы обычно линяют, и мамы остаются одни. А у нас есть чудесная семья. Я попросила, чтобы они писали дневник. У нас теперь будет новая героиня - Маша. В "7 днях" будет про нас репортаж. Там Жанна Фриске с этой маленькой девочкой на ручках. Будет теперь наш герой, она будет писать, чтобы вам было понятно, что она такой же, в общем, такой же чудесный ребенок. Да, чуть медленнее они, что ли, развиваются, но так же.

БИТОВ: Естественно, тут вспоминают о вашей основной профессии. Вы же недавно вернулись из Рима. С Римского кинофестиваля?

АЛФЕРОВА: Да, там Егор был. Я там была как жена. Мне было очень приятно. Очень хороший фильм, новый. Но это авторское кино больше. В хорошем смысле этого слова. То есть авторское кино, но для всех.

СНЕЖИНА: У вас один работает, другой занимается фондом.

АЛФЕРОВА: Сейчас именно так происходит. Поэтому я имею такую наглость не работать.

БИТОВ: У вас есть такое: Егор зарабатывал-зарабатывал деньги, тянул лямку и сказал так: "Все, я ухожу в отпуск. Теперь ты давай!"

АЛФЕРОВА: Но он близок к этому, мне кажется. Если честно, он к этому близок. Мы оба к отпуску близки, но проще с кино, чем с фондом. Вот я сейчас так сказала, что, да, мы не собираем деньги. Но мы действительно на мероприятиях не собираем. Для меня важно, чтобы потом люди сами подошли и просили: "Чем вам помочь?", потому что нам, конечно, помощь очень нужна. Вот, кстати, пользуюсь случаем. Потому что с этими мастерскими творческими. То, что семей не так много, то, что полные семьи, папа работает предположим, потому что мама-то должна быть все время с этим ребенком. Или у него несколько детей и один такой. И, соответственно, мало, кто может себе позволить. Это же не терапия. Она как бы в своем роде тоже терапии я, но не лечение. А развлечение, в общем, может быть, не известно еще, что важнее. И поэтому мы будем собирать, пока сайта у нас нет, мы никак не можем его сделать, руки не доходят.

БИТОВ: Вот, надо сделать. Потому что у нас куча СМСок, как с вами связаться, хотим с вами работать?

АЛФЕРОВА: У нас есть такой сайт, в смысле, просто страница. И мы - перфекционисты, мне хочется, чтобы он так и выглядел. И мальчика нашли в Новосибирске очень талантливого, который уже замучился, по-моему. Я периодически ему рассказываю. Он знает же все подробности про этих детей, какие они. Он скоро бросит тоже свою работу основную. У нас есть страничка на "Фейсбуке", которая называется "Я есть". И нам сейчас очень нужны будут деньги, я буду как-то придумывать. Надо, предположим, есть стоимость занятия одного и, соответственно, плюс все студии готовы тоже… Они как-то кто-то бесплатно занимается. Но все равно мы не можем студии ставить. Они-то очень хотят. У них много специалистов, но мы просто не можем так их использовать, потому что надо аренду, как минимум, платить, хотя они готовы. Собирать деньги на ребенка.

СНЕЖИНА: Заходите на страницу в «Фейсбуке» и ищите страницу фонда "Я есть". И там контакты. Много людей, которые хотят не просто помочь, хотят с вами, возможно, работать, быть волонтерами.

АЛФЕРОВА: Ой, нам это очень надо, мне это так надо. Потому что, наконец-то, мы нашли директора, хорошая очень была девочка, но мы ее сейчас отдали (нам это было сложно сделать) в правительственные круги. Ее попросили, мы ее отдали на такую ответственную работу. И теперь нам очень нужен директор фонда. Но это очень сложная работа, на самом деле.

БИТОВ: А мероприятия эти вы уже как-то планируете на следующий год?

АЛФЕРОВА: У нас очень много всего.

БИТОВ: Какая география?

АЛФЕРОВ: Сейчас мы начнем театральный проект. Потом в январе у нас грандиозный проект. Есть такая Ивановская область, и там совершенно чудесная Татьяна. Она уполномоченная по правам ребенка. И она сумасшедшая, в хорошем смысле этого слова. И там очень хороший губернатор. То есть мы будем делать из Ивановской области с разрешения и при желании губернатора такой пилотный проект. Потому что у них есть медицинский институт. То есть у них много, чего есть, где можно выстроить такую маленькую систему правильной инклюзии, интеграции. Потому что для того, чтобы правильно интегрировать, мы не можем в старшие классы вдруг посадить ребенка на коляске. Этому никому не будет полезно, в первую очередь, этому ребенку. Это вообще-то начинается еще в роддомах и с ясельного возраста, когда они вместе в инклюзивных садиках замечательно сосуществуют.

СНЕЖИНА: Когда они абсолютно уверены в том, что…

АЛФЕРОВА: В том, что так правильно - быть разным. И у них не вызывает потом это проблем. Но вопрос-то не только в нашем приятии, а еще все-таки в специалистах, которых у нас катастрофически не хватает. Мы все время упираемся в их отсутствие, которые все равно должны вести этого ребенка. То есть это сложная система, которую нужно построить вместе. Мы не одни такие, у нас есть такой Центр лечебной педагогики, который 20 лет уже этим занимается (единственный в своем роде) в Москве, который разрывается. Это как бы наш консультант. И будет конференция недельная, но опять же в нашей стилистике. А наша стилистика - я ее называю "задворки". То, что мой папа делал давно, то есть это всегда такая очень творческая, талантливая, хулиганская атмосфера. Только в такой атмосфере, на самом деле, у детей что-то начинает внутри бередиться, они, во-первых, расслабляются, а, во-вторых, те, которые не хотят, чтобы бередилось, у них все равно начинает бередиться. Как по поводу тихо делать дела. Это мы делали, когда было открытие, и есть такой очень крупный политический деятель Чилингаров, очень симпатичный дяденька. И он был у нас на открытии.

БИТОВ: Борода у него симпатичная.

АЛФЕРОВА: Борода у него большая. Он такой серьезный очень.

БИТОВ: Дед Мороз прям.

АЛФЕРОВА: Вот! И он, оказывается, с детства меня знает. У нас были "Би-2", у нас много, кто был. И атмосфера была очень правильная. Мы читали стихи Сони Шаталовой, это известная очень девочка с аутизмом, которая пишет стихи. И он сидел-сидел, и он так ко мне потом подходит и говорит строго: "Ксения, до того, как к вам придти, мое убеждение было, что благие дела надо делать тихо и никому про это не рассказывать. Но, побыв у вас, я понял, что не надо тихо, а нас надо бередить". Потому что мы занимаемся тем, что мы бередим. Мы приглашаем талантливых людей, и ты начинаешь бередиться, хочешь того или нет, вот в поле таком правильном.

БИТОВ: Ксения, с вами сложно не разбередиться. Тут даже уже слушатели пишут: "Удивительно светлая, заряженная в будущее девушка. А как порхают ее руки!" Так что, мне кажется, что уж вам-то сам бог велел заряжать людей, увлекать.

АЛФЕРОВА: Так я-то заряжаюсь от этих детей. А дальше у меня есть колоссальный источник просто заряжения.

СНЕЖИНА: Спрашивают: "А где же дочь-то Алферовой и Бероева Дуня, когда вы работаете?"

АЛФЕРОВА: Она вообще с нами очень много таскается, если честно.

СНЕЖИНА: Вот когда идет фестиваль, то, конечно, для нее там вообще…

АЛФЕРОВА: Мы с ней были. Она, к сожалению, не была на открытии, как раз в этот день заболела. Я же была на мастер-классах на всех, мне же нужно (если я это предлагаю) нужно убедиться, что это хорошо. И мы с ней были на всяких разных мастер-классах.

СНЕЖИНА: Люди волнуются, вы так рассказываете, что кажется, что если это может захватить, то это захватывает на 100%.

АЛФЕРОВА: Но это правда. Поэтому я ее с собой таскаю, потому что время то есть либо так, либо этак. И дома она уже просто… Нет, она перед фестивалем перед этим начала тихо ненавидеть, по-моему, всю эту деятельность родительскую, потому что я по телефону без конца разговаривала. Она говорит: "У вас есть ваш ребенок!" - Я говорю: "Дуня, три дня потерпи! Три дня!" Нет, на самом деле, я мама-то в этом смысле тоже правильная, поэтому, я вас уверяю, мой ребенок для меня все-таки на первом месте. Поэтому я сейчас пытаюсь найти баланс. Потому что как мне Егор вначале сказал, когда я совсем в это ушла с головой: "Ксения, мне нужна жена, а не директор фонда". Поэтому я как-то услышала и поэтому пытаюсь все-таки …

БИТОВ: Ксения, вы амбициозный человек? Вам нужны звания, награды, медали, денежные премии?

АЛФЕРОВА: Нет. Но признание это всегда приятно. Вот в таком смысле. Когда говорят …

БИТОВ: Какая умная!

АЛФЕРОВА: Нет, умная - нет. Для женщины это…

СНЕЖИНА: Какая энергичная!

АЛФЕРОВА: …хорошая артистка. Про мою профессию. Это приятно. Признание приятно. Коллег, причем. Это важно.

СНЕЖИНА: А критики?

АЛФЕРОВА: Это, в общем, да. Это приятно.

БИТОВ: А кто ваш первый критик?

АЛФЕРОВА: Мама.

БИТОВ: А первый зритель? Тоже мама?

АЛФЕРОВА: Да. То есть любую новую работу, допустим кино-, вы несете маме?

АЛФЕРОВА: Она смотри сама. Я не смотрю, она смотрит.

СНЕЖИНА: Она строгий?

АЛФЕРОВА: Она очень строгий.

БИТОВ: И потом уже вы думаете, показывать Егору или нет?

АЛФЕРОВУ: Всей стране. Показывать всей стране или нет.

БИТОВ: Если мама сказала "не стоит"?

АЛФЕРОВА: Нет, на самом деле, самый строгий критик это я сама. Поэтому строже критика у меня нет. Вот.

СНЕЖИНА: Ну, мы желаем, чтобы этот критик всегда был доволен. Мы счастливы были видеть вас в этой студии.

АЛФЕРОВА: А еще про спектакль должны были 16-го числа рассказать.

СНЕЖИНА: Давайте.

АЛФЕРОВА: На наш любимый спектакль "Страх мыльного пузыря ", и он просто внезапно возник еще и 16-го числа. У нас, в общем, нет проблем со зрителями, но приходите. Он очень добрый.

СНЕЖИНА: Обязательно придем.

БИТОВ: Спасибо. Ксения Алферова у нас в гостях была.