Рейс 11-14 Гоша Куценко

БИТОВ: Сегодня в нашей "Гримерке" оказался актер, режиссер, продюсер, сценарист, музыкант…

СНЕЖИНА: В будущем радиоведущий…

БИТОВ: В общем, много-много всего. Гоша Куценко.

КУЦЕНКО: Привет.

БИТОВ: Привет. Ты знаешь… можно на "ты", да?

КУЦЕНКО: Да.

БИТОВ: Когда мои знакомые девушки, женщины узнали, что ты придешь к нам в студию, они сказали: ой… передай ему привет от всей женской половины человечества.

КУЦЕНКО: Я знаю даже о ком речь, это вот девчонки из "Вестей", которые сейчас подходили ко мне.

БИТОВ: В том числе, да. Я хотел бы начать, вот, за что тебя так любят женщины? Нет, даже не так. Понятно, что…

КУЦЕНКО: Я, к сожалению, не смогу тебе это доходчиво рассказать и показать за что. Просто я бликую, я бликую по жизни.

СНЕЖИНА: В этом секрет?

БИТОВ: Нет, смотри. Понятно, что, наверное, любого мужика есть за что любить. А с актерами все немножко сложнее, потому что, вот как ты думаешь, все-таки влюбляются в экранный образ или в человека? И где эта грань-то проходит?

КУЦЕНКО: Где ты видел людей в актерах, человека? Да, наверное, мне кажется, у каждого актера, который там пользуется вниманием какой-то своей публики, есть свой, какой-то свой новый рецепт. И то ли люди наблюдают за ним, а затем же наблюдают не просто по ролям, вообще, особенно последние лет 10-15-20, там вообще все изменилось, за человеком наблюдают как таковым уже, потому что такой "Дом-3" идет, которые за тобой.. Я вот, например, ощущаю все время присутствие камер каких-то, какой-то информатики. На самом деле такие же, нас же вот снимают все время из космоса.

СНЕЖИНА: Да-да-да.

КУЦЕНКО: Мы все время находимся под камерой, я это чувствую. Потом, за которым наблюдают…

БИТОВ: Вот Сноуден-то ничего не открыл на самом деле, что за всеми за нами следят, да?

СНЕЖИНА: И что происходит в тот момент, когда ты понимаешь, что вокруг, везде следят за тобой? Ты не можешь, как принято говорить: я не могу снять маску, я не могу стать собою… А почему все время нельзя быть собою, и всё?

КУЦЕНКО: Ну да, я так же примерно думаю, только в какой-то момент ты понимаешь, что это не ты какой-то. А так думаешь: вот он, вроде ты, ты… Но жизнь меняется и пытается изменить тебя. Вообще, что хорошо - меняться или оставаться прежним, как оставаться прежним? Вот я дооставался прежним. С дочерью мы прилетели из Челябинска, у нас концерты были, я возил дочь с собой. Мы идем сегодня по перрону, и я говорю: "Поля, что-то со мной не то, смотри: мне 46 лет, а я в рюкзаке и в футболке, все на меня так смотрят". Она говорит: "Просто ты молодой духом". Вот я не знаю, в этом есть какой-то след инфантильности странный, я пытаюсь шутить, где не нужно. У Собчак был вчера эфир, я там обшутился. Мало того, что там нужно еще говорить, так я еще пытаюсь шутить по этому поводу. В общем, я честно скажу, чем дальше я живу в наше очень непредсказуемое время, с одной стороны, получаю удовольствие, конечно, время перемен, но, с другой стороны, конечно, хочется какой-то стабильности.

БИТОВ: Мы вычитали в одном интервью, как Егор Кончаловский сказал про тебя: "Есть понятие "мачо", а Гоша - это "мальчо", что вот это вот смесь мачо и мальчика, мальчишество такое.

КУЦЕНКО: Да, Егорчик любит завернуть слова в трубочку такую. Ну, он дал мне "великомудрствующий муравей". На площадке я сидел "Антикиллера", он говорит: "Послушай, ты играешь опера, мента, а ты какой-то великомудрствующий муравей". Ну да, я играл философа, мне нравилось.

БИТОВ: Но тут, смотри, продолжая этот разговор о масках и прочее-прочее, кто я есть на самом деле, есть ведь такая еще беда актеров. У многих актеров, чего греха скрывать, это такая болезнь одной роли или одного образа, одного амплуа, когда режиссер привыкает тебя видеть вот только вот в этом образе, и всё, и начинает тебя тиражировать из фильма в фильм, из спектакля в спектакль. Ведь у зрителя тоже есть эта же болезнь - привыкать.

КУЦЕНКО: Это классно, это классно.

БИТОВ: Да?

КУЦЕНКО: Ну, конечно, это офигительно, ты чувствуешь, что ты прекрасен, и эксплуатируешь. Думаешь: ну посмотри, я один, и меня хватает на столько ролей, просто моего персонажа, которого я придумал, его никак не могут раскодировать. Ну, я не знаю. У меня, с одной стороны, я понимаю, что я там достаточно средний характерный актер. Допустим, я не умею пародировать, я не могу... я могу делать какие-то характерные вещи, но у меня не такой большой багаж, и меня просто должно осенить, что называется. А есть люди, которые это делает гораздо более ловко. Вот, например, на сцене я мечтаю оказаться с Олесей Железняк, я просто мечтаю. Но я понимаю, что я буду ржать и смеяться, потому что я абстрагируюсь, я не могу воспринимать, я как зритель на нее смотрю. Я играл с ней кино "Со мною вот что происходит" Вити Шамирова, написали мы сценарий, было такое кино, и с Олеськой мы … по 15 минут у нас истерики были просто. И смотрел ее много раз на сцене.

БИТОВ: Вы говорите про фильм "Я спросил у ясеня", по-моему, да?

КУЦЕНКО: "Со мною вот что происходит".

БИТОВ: А, "Со мною вот что происходит", да-да-да. Я просто помню, что строчка из песни.

КУЦЕНКО: Смешно. "Я спросил у ясеня"… Это у кого бы я спрашивал там? Я представляю, я стою перед ясенем и задаю ему вопросы.

БИТОВ: Нет, ну это трогательная картина вообще на самом деле. Вот, кстати, по поводу вашего творческого тандема.

КУЦЕНКО: С Виктором Валерьевичем?

БИТОВ: Да, с Виктором Шамировым. Значит, вот картина "Игра в правду", которая недавно совсем вышла на экраны.

КУЦЕНКО: В которой снялся Сноуден, я так понимаю, он поиграл в правду тоже.

БИТОВ: Да. Вот этот "Я спросил у ясеня" - "Со мною вот что происходит". И там вы такой, такой… образ такого лирического Гоши Куценко-то возник вдруг неожиданно. Хотя лиризм, наверное, присутствует во многих твоих работах, киноработах.

СНЕЖИНА: Конечно. Потому что когда плачут или становятся лирическими мужчины такого брутального вида, как Гоша, то всё, тут вообще, мне кажется, все тают.

БИТОВ: Но это что? Это твое желание было, это желание режиссера попробовать тебя в этом?

СНЕЖИНА: Или все понимают, что это работает?

КУЦЕНКО: Понимаете в чем дело, здесь уже тяжело мне отсоединить как-то себя, потому что у меня 100-процентное подключение к этому проекту. Семь лет назад мы позаимствовали у французов идею, написали пьесу свою русскую, сохранив только количество персонажей и суть, саму идею. К трем парням приезжает подруга, которую они не видели 15 лет, приезжает в инвалидной коляске. И написали свою пьесу, проиграли ее шесть лет, и мне удалось продюсировать, выкупить права на экранизацию, Люк Бессон владел этими правами и не отдавал, он ее берег для Европы, и удалось снять картину. Какое сегодня число?

БИТОВ: 20-е.

КУЦЕНКО: 20-е. Через два дня автор пьесы Филипп Лелюш, наш товарищ близкий…

БИТОВ: А он был у нас.

КУЦЕНКО: Был, да? Вот он приступает к съемкам этой картины через два дня буквально. Получается, первый раз французы снимают, как ни крути, наш ремейк, получается так. И нам удалось обогнать их. Они еще год назад, когда отдавали права, еще не думали, что будут снимать. Потом он восстановил спектакль, его долго не играли, и он понял, что в нем есть сила, которая временем не съедается. И так, как мы писали, так, как мы играли, и так, как мы переписывали, так, как мы снимали, благодаря Шамирову Вите, он режиссер картины, то, конечно, все эти ситуации, которые там… Ты когда пишешь, я не знаю другого способа, но когда ты пишешь что-то - стихи или музыку, ты находишься внутри процесса, то есть ты все равно от себя идешь и думаешь: как я могу? Если я играю какую-то роль уже канонической пьесы, тут другое дело, тут ты исследуешь ее, придумываешь, фантазируешь, как говорил Ефремов, "идешь от себя, но как можно дальше", Олег Николаевич нас учил, и поэтому… А здесь ты не денешься никуда, здесь твоя история, поэтому мы играем немножко особо свои вещи, которые пишем. У тебя репетиция начинается раньше, как только мы собрались первый раз, записали первые строчки в компьютер, и ты уже думаешь, приносишь что-то, подсматриваешь, воруешь, ругаешься с партнерами из-за шуток.

БИТОВ: В смысле ругаешься из-за чего?

КУЦЕНКО: Вот сейчас, если спросить, кто написал шутки, то каждый из нас, конечно, скажет: ой, это моя, это самая крутая шутка. Да ладно! Я помню одно только, там есть монолог о собаке, очень смешной монолог, я театре вообще не помню, когда так смеялись, там смех после каждого слова. И мы писали Диме Марьянову, он опаздывал на репетицию. А у нас такой закон есть: если кто-то опаздывал, был такой закон, когда мы писали, мы временно отдыхаем друг от друга, поругались именно на съемках…

СНЕЖИНА: Да? Прямо сильно?

КУЦЕНКО: Да.

СНЕЖИНА: И кто кого?

КУЦЕНКО: Ну как кто? Шамиров - мы подчинены. А как, он режиссер, мы обязаны делать…

СНЕЖИНА: Вообще грозный вид у него.

КУЦЕНКО: Да, грозный вид немножко. Он, конечно, сделал то кино, которое хотел он, нежели мы. Ну, давайте не будем.

БИТОВ: О, это, кстати, хорошая тема на самом деле.

КУЦЕНКО: Да?

БИТОВ: Конечно. Ты же продюсер.

КУЦЕНКО: Да, я сопродюсер.

БИТОВ: Сопродюсер.

КУЦЕНКО: Но я же во время съемок - я актер. Поэтому я был поставлен на место неоднозначно.

БИТОВ: Ну да.

КУЦЕНКО: Я пытался что-то принять, сказал: "Господи, а нельзя склеить эти два плана, разрезать этот план и соединить…" Разлетелся стул рядом, и мне было высказано в элегантной манере… Да нет, нас боялись. Я плакал, я не скрываю, вот реально, я в кадре не плакал, я плакал между сценами. У меня не получался монолог. Кстати, я считаю, что в театре я играю его абсолютно иначе. Если кому-то понравилось, можно сравнить. Абсолютно иначе, и в кино его так сделал. Мы делали то, что задумал Витя, так им и считалось. Витя, он служит зрителю, и он в момент работы… В театре на выпусках мы общаемся через второго режиссера: Юрий Георгиевич и Виктор Валерьевич… При том, что мы друзья ближайшие 12 лет, периодически то я ему должен денег, то он мне должен денег, мы так, мы еще на старой волне дружеской, а тут…

БИТОВ: За вами должок, да?

СНЕЖИНА: Гоша, а с опозданиями там чего Марьянова?

БИТОВ: Да-да-да, вернемся к опозданиям.

КУЦЕНКО: А, должок. И Дима не приезжал, и мы сидели, и Витя говорит: ну все, не будем работать. Он опаздывает на 40 минут, на час. И я говорю: "Слушай, Вить, чего день терять? Давай как будто бы он вышел". Ну, давай. И мы пишем: "Звонит сигнализация в машине, он с криками убегает". И мы остаемся вдвоем с Костей, пишем себе прекрасную сцену, а Марьянова все нет. Мы уже два часа работаем, Шамиров говорит: ну все, в расход. Я говорю: "Слушай, ну он же должен вернуться, мы же не можем избавиться от него". Он вообще бы исчез, исчез до конца пьесы и в конце появился с побитой мордой из-за парковки. А потом говорит: давай напишем все-таки Диме. А если он придет, что будет? Я говорю: давай его за пятую точку собака укусит. И мы хотели издеваться над ним, искусать его всего. И в итоге он говорит: слушай, он пришел с собакой. И мы написали ему на страницу шикарный монолог. Он приехал, подлец, почитал, говорит: вот спасибо! А сейчас спроси его, Марьянов скажет: да ладно, это я писал!

СНЕЖИНА: О как!

КУЦЕНКО: У нас очень наглый коллектив в этом смысле. А Ира Апексимова вообще попала случайно. Причем, Витя делал кастинги актрис, и они не удавались. Неделя поработает актриса, причем нормально работали, уверяю вас, хорошие профессиональные актрисы.

СНЕЖИНА: Может, вашу компанию трудно выдержать?

КУЦЕНКО: Ну, это Витя, у него какие-то к актрисам вообще повышенные эти требования. И в итоге не получилось. И осталось две недели до премьеры, реально раскуплены билеты уже, а у нас нет актрисы. И я говорю: Витя, вот же нормальная была… Он говорит: поздно, я ее отправил. А я говорю: ну и что нам делать? Он говорит: я не знаю, давайте думать. И мы сидим, думаем, я говорю: давайте подумаем, кто про кого писал, я внутри писал про Апексимову, мы учились вместе, она была старше курсом, у Табакова, знаю Иру и мужа ее Валерку Николаева, мы друзья были. Костя Кришкевич говорит: я в принципе тоже ее подразумевал, но она, наверное, занята. Я говорю: давай наберу. Я набираю ее и говорю: Ира, тут такое дело, спектакль. Она говорит: ну, дай почитать. Я говорю: а ты где? Она говорит: я в Театре Наций. И мы сидим в Театре Наций. И я понимаю, что мы в тупиковой комнате, и она находится за стенкой этажом выше. И мы побежали и ее поймали.

БИТОВ: Это судьба.

КУЦЕНКО: Апексимова тоже плакала, наверное, между дублями. Я зашел в комнату, помню, мне так плохо стало, я не могу сыграть и все, вот туплю, не могу, все, уже настроения нет. И сел, и чего-то вспомнилось, маму вспомнил, папу, и так мне грустно стало… маленького себя, там еще фотографии мои детские. И сижу думаю: что же я такую идиотскую себе профессию выбрал? Вот все, думаю, уйду из этого, буду песни петь. Песни нормальные пишу, мне так нравится музыка, там нет Шамирова, никого нет. И смотрю, кто-то хрюкает тоже. Смотрю: Апексимова в коляске сидит.

БИТОВ: Уйду, буду носки вязать…

КУЦЕНКО: Говорит: ненавижу! Она говорит: зачем я пришла в вашу работу? Я вас презираю всех. Я директор театра, у меня все хорошо, играй, делай что хочу. Мы с Ирой спектакль неплохой сделали вдвоем. Взяли режиссера, я поругался с ним, и в итоге сразу… после Шамирова невозможно работать ни с кем, потому что все спокойные люди порядочные…

БИТОВ: Слушай, тут, кстати, я прочитал в одном из интервью, что ты говоришь, что для тебя это легко - поругаться с режиссером, со сценаристом, но ты никогда не ругаешься практически с коллегами.

КУЦЕНКО: Нет, почему? Я не ругаюсь с режиссерами, нет, ну почему?

БИТОВ: Ну, то есть возникают какие-то ситуации, да.

КУЦЕНКО: Нет, конфликты у меня бывают, но я здесь ни при чем.

СНЕЖИНА: Это они всё…

КУЦЕНКО: У меня проблемы с питерскими режиссерами, я вам скажу, вот для меня прямо питерские режиссеры… я езжу на пробы, как в гестапо, не хочу связывать это ощущение, но это в аду просто, ну не везет мне никогда.

СНЕЖИНА: Так можешь не ездить. Вот, кстати, ведь ты можешь выбирать: куда ехать, где сниматься, в какой пьесе участвовать.

КУЦЕНКО: Но всегда есть соблазн. Есть всегда соблазн того, что гений режиссера, он как-то раскрутит мои веточки ДНК еще на какие-то нейроны, и я стану более продуктивным, чутким и особенно интересным. Поэтому, конечно, ты идешь на риск всегда. И зачастую на самом деле артист любой готов терпеть психоз и гениальность режиссера, это нормально. Главное, чтобы ты чувствовал, что он знает, что делает, и это тебя вдохновляло. Ради этого актер пойдет на всё. Ну, 12 лет мы…

БИТОВ: А ты ведь преподавал во ВГИКе?

КУЦЕНКО: Ну да, было дело.

БИТОВ: Вот ты умел раскручивать эти веточки?

КУЦЕНКО: Ну, я еще не такой был. Ну да, я умел завести, завести. Тут главное подключить воображение актера, потому что так нет смысла, это кукольный театр получается, ты ведешь… Конечно, умение режиссера, мне кажется, это взорвать голову и душу актерам и поселить в них веру в то, что они делают, и это происходит на земле впервые, и сделать из них первооткрывателей. Вот тогда сильно, тогда ты, когда выходишь на сцену, то ты честен перед зрителей и нечего бояться, потому что страх возникает тогда, когда ты чувствуешь внутреннюю неправду у человека, тогда ты испытываешь страх.

СНЕЖИНА: А что касается музыки, Гоша, вот ты сказал: уйду, уйду, брошу все, буду петь, там никто мне не хозяин…

КУЦЕНКО: О, да, музыку! Я вчера в Челябинске два концерта сыграл, вообще нет ничего приятнее. Главное, чтобы воспринимали как музыканта меня, это важный момент. Потому что какой-то момент на меня смотрят как на актера, а потом публика переключается, то есть мы уже ловко их забираем к себе. Но не удается сделать на радио никакой карьеры, потому что программные директора, их не обмануть, они не верят ни во что же, они же программные директора, они же существуют в программе, они знают, какие должны быть песни, в песне должен быть припев. Они меня так слушают внимательно и говорят: да, у тебя неплохая музыка, старик, но тебе не это нужно петь. И начинают рекомендовать, что петь. Я говорю: я пою вообще супер разную музыку, я читаю рэпы, я пою легкие арт-босановы какие-то, играю рок.

СНЕЖИНА: Но самые известные музыкальные работы твои - это все-таки связанные с фильмами, это саундтреки?

КУЦЕНКО: Ну да, на самом деле все мои песни немножко саундтреки. Кстати, та песня, которую я хочу вам поставить, ее взяли в кино, я только что говорил с режиссером, случайно, "Нереальная любовь", режиссер - парень армянин, мы сняли такую веселую с Мариной Александровой, такую комедию, и причем у меня далеко не главная роль. И мы как-то сидели, я ему включил эту песню, говорю: кто у тебя музыкой занимаются? Это были три дня назад. Он говорит: ну, тот-то, тот-то… Я говорю: давай я сделаю для титров тебе песню. А, у меня голос сел, и мы не могли озвучивать, и вдруг заговорили-заговорили, и я ему начал ставить песню за песней. Первая не очень понравилась, вторая - он сказал: нужно что-то доделывать. И вдруг я говорю: стой, у меня же есть песня "Голая", медленная версия. Это самая красивая песня, я хочу вам ее включить, это будет премьера песни. А песня "Голая", у нее странный текст нестандартный, я написал его в шутку одной девушке. Я снимался в картине, "13 месяцев" называлась картина.

СНЕЖИНА: Опять про то, как вы беременны?

КУЦЕНКО: 13 месяцев снимали. Нет, как не удалось, наоборот. Вот. И она сидела грустная в массовке в Киеве, очень красивая девушка, я ее встретил, она пришла на концерт. Я говорю: что вы такая грустная? Она говорит: я рассталась с парнем. Я думаю: ой-ой-ой…

СНЕЖИНА: Какая хороша новость…

БИТОВ: Какая хорошая тема для песни.

КУЦЕНКО: И тогда я говорю: я вас поддержу. И написал ей стихи. Когда я прочел, она развернулась и убежала со съемочной площадки, причем ее уже отсняли до этого, она должна была присутствовать, а она застеснялась и убежала. И я подумал, что, значит, есть какая-то энергия. И я написал такую нежную лирическую музыку.

БИТОВ: Нежную лирическую музыку от Гоши Куценко мы послушаем сразу после новостей.

СНЕЖИНА: Не пропустите!

БИТОВ: Тут нам прислали СМСку: "Господа! Ну поставьте уже дядюшкину песню!"

КУЦЕНКО: Дядюшкину…

БИТОВ: Да вот она, уже звучит! Еще раз напомни, как называется.

СНЕЖИНА: Да, Гоша Куценко у нас в эфире.

КУЦЕНКО: Называется… Я вам ее посвящу!

СНЕЖИНА: Спасибо.

БИТОВ: "Когда я вижу тебя голую"…

СНЕЖИНА: Что сделала та актриса, которой вы написали эти стихи? Убежала, покраснев, с площадки?

БИТОВ: Да, убежала раздеваться.

СНЕЖИНА: Сейчас и я побегу…

БИТОВ: Из Питера написали: "Ура! Наконец-то песня про настоящую мужскую любовь!" А я вот теперь понял, за что Гошу любят женщины.

СНЕЖИНА: Ты прямо проникся, да?

БИТОВ: Нет, а он настоящий. Понимаешь, вот он сидит настоящий в студии, настоящий на киноэкране, настоящий в музыке. Вот те самые маски, с которых мы начали разговаривать, как-то они не прилипают к тебе. Во всяком случае, не знаю, фальши я в тебе не вижу.

СНЕЖИНА: А я вот о любви хотела бы.

КУЦЕНКО: Давайте.

СНЕЖИНА: Вот приходится сталкиваться каждый день с большим интересом, с обожанием серьезным. И я сегодня одну статью прочитала, в которой было написано, что есть трещины, которые не зарастают. Вот разовая измена, она простительна, и ничего даже в ней страшного нету, но рассказывать о ней - значит, придавать ей такой статус особого события, и в итоге это ведет к расставанию. Вот как артистам… это ведь тяжелая ноша…

КУЦЕНКО: Ну, формулируй, формулируй. Мне кажется, сама формулировка этого вопроса интереснее, чем ответ. У нас вот эта картина "Игра в правду", я так понял, вы не смотрели, вы сходите, посмотрите, потому что там идея…

БИТОВ: Я смотрел.

КУЦЕНКО: А, ты смотрел. Там идея картины, вот Олег знает, в откровенных вопросах, и даже игра такая, мы придумали игру, точнее французы, честно говоря, это мы придумали и назвали ее французской, игра, когда выпадает… Я с Собчак играл 11-го числа, вчера был эфир в записи, мы задавали друг другу откровенные вопросы. Ну да, вы знаете… зачем я это сказал? Ну, я вам скажу, что есть вопросы, на самом деле которые… Правда - вообще очень странная вещь, я вот кручусь уже столько лет вокруг этой правды, особенно последний месяц, последний пиар, реклама, интервью, и я обычно много думал. Ну, во-первых, правды две - это правда о себе и правда о других, вот они всегда разные, человек их разносит. И, конечно, там мы играем в игру "Правда", мы начинаем задавать откровенные вопросы друг другу, и зал это безумно объединяет, потому что люди, сидящие на спектакле или в кино, понимают, что тот человек, с которым он пришел, он тоже это слышит. Вот как сейчас, вы задали вопрос и на самом деле задумались, и много радиослушателей, все задумались над этим, и кто-то из жен посмотрел на мужа, девушка посмотрела на парня. У нас дрались, кстати, на спектаклях, лет пять назад, я помню, пару драк было.

БИТОВ: Муж с женой?

КУЦЕНКО: Нет, девушки рубились, прямо как вышли, такое началось! Вот, но сейчас поспокойнее. Там игра в близкой компании, там и смысл того, что они близкие люди, и время их развело, и для того, чтобы соединиться, они специально начинают говорить правду друг другу, потому что правда, она реально сближает людей или отталкивает, здесь другого варианта быть не может. Поэтому как бы вопрос… вот отвечая на этот вопрос, наверное, я могу и посчитать его интимным таким вопросом, грубо говоря, мы не настолько еще друзья, чтобы отвечать на вопросы… Но я с вами согласен на самом деле, конечно, все зависит от чувства. И измена такая, в первую очередь ты изменяешь как бы себе, наверное, своему какому-то видению.

СНЕЖИНА: Хорошо. А тогда вот подруга, жена, самый близкий человек артиста - это тоже тяжелая ноша?

КУЦЕНКО: Ой, я тяжелее ноши вообще не понимаю, как могла достаться жене моей, считаю ее потерпевшей абсолютно, я сейчас говорю: господи, зачем ты пришла на эту премьеру 11 лет назад "Одиночество крови"? Она говорит: ну, я была одинока, значит. Пришла и налетела на меня. Ну, с другой стороны, мы уже 10 лет прожили и поняли в какой-то момент, что нам нужно или разойтись или вместе уже остаться. И мы как-то сели, и я говорю: слушай, ни ты, ни я же, мы ни разу не были женаты, замужем, мне 45, может, давай сделаем это? Она говорит: я подумаю. И подумала, недолго там подумала, я ей раз пять делал предложение на самом деле, немножко не было времени, и мы расписались. Ну это круто, я в кино много раз женился, а в жизни ни разу.

СНЕЖИНА: Изменилось что-то? Ведь все этого боятся.

КУЦЕНКО: Да нет, ничего, в таком возрасте уже ничего не меняется в человеке.

СНЕЖИНА: Тогда почему мужчины так редко к этому и так долго идут к этому шагу?

КУЦЕНКО: Ну, потому что глупости делаются по молодости обычно - быстро четко и ясно. А на самом деле, чтобы подойти к этому процессу… Это можно сделать или быстро, вот, знаете, как положено, раньше же на это было положено, нет, не на это, а это было положено, это было положено, а потом "на" случилось.

БИТОВ: А потом на это было положено.

КУЦЕНКО: Да, "на" произошло, и все. А потом забили все и сказали: о, гражданский брак, как это модно… че, ты разве беременная? Слушай, давай не будем ответственность… А она думает: ой, тоже, может, получше тебя кого-то найду, у тебя и денег не много и возраст не тот… И все, люди понаходили массу компромиссов, лишь бы только не отвечать на этот ваш вопрос о трещинах. И на самом деле там, где имеет дело настоящее чувство, конечно, оно уже диктует, уже все равно тогда, что вокруг. Так что можно приходить к этому, вот мы пришли, например. Причем, у меня были идиотские ситуации, я вел какие-то вечеринки, помню, свадьбу, это да, это было, и Ирина была со мной. Я помню, вечеринка какая-то новогодняя, и вдруг парень встает и говорит: я хочу сделать тебе предложение, достает кольцо и дарит ей. Представляете, я ору… на меня этот взгляд был. Я, естественно, вышел к микрофону и тут же сделал предложение. Но так было раза три-четыре. Так что да, не страшно.

СНЕЖИНА: Она уже махнула рукой…

КУЦЕНКО: Нет, послушай, как бы жизнь даже не складывалась, все равно мы… Кто-то может говорить, что есть судьба, что человек ее делает или человек делается судьбой, тем не менее это не дает ответа на вопрос, что с нами будет завтра. Поэтому все эти теории, они бесполезны: что будет завтра, то и будет. Но я рад, что у меня уже есть хоть что-то в жизни, хотя бы штамп в паспорте.

СНЕЖИНА: Стабильность.

КУЦЕНКО: Да.

БИТОВ: Но это же какой-то удивительный переход, когда абсолютно чужой человек, которого ты не знал раньше, может быть, даже большую часть своей жизни не знал, становится…

КУЦЕНКО: Ты про вчерашнюю вечеринку говоришь, когда ты проснулся утром сегодня.

БИТОВ: Да, да. И вдруг этот человек становится тебе, в общем-то, родным, родственником.

КУЦЕНКО: Нет, ну она мне родственник. Мы столько прошли, все самые тяжелые моменты (тьфу-тьфу-тьфу!) в жизни, вот такие видимые, они произошли, мы там перехоронили всех родственников близких, поддерживали всегда друг друга. У меня же работа нервная, я нервничаю, психую, вот сейчас такая политическая ситуация в стране, в городе Москве своеобразная тоже…

БИТОВ: Многие нервничают.

КУЦЕНКО: Да, все нервничают вообще, не понимают, что происходит, и я тоже в такой ситуации был. Я поддерживаю в штабе Сергея Семеновича Собянина, и, тем не менее, я не мог не отреагировать на то, что случилось с Алексеем Навальным. У меня вчера был даже разговор, я говорил со штабом, я говорю: вы знаете, я сделал заявление, и я считаю… Вы знаете, там ко мне так относятся, как достаточно такому независимому человеку, и мне это нравится, наверное, я чувствую там свою нужность, необходимость, поэтому я там. Там у меня есть определенные цели. Может быть, кто помнит, "Шаг вместе" - помощь детишкам больным церебральным параличом, я так цинично сейчас говорю, так что если у кого-то есть желание присоединиться к нам, заходите к нам на сайт, я не могу не сказать об этом…

БИТОВ: А что циничного? Я не понимаю.

КУЦЕНКО: Ну, я так, без предыхания…

БИТОВ: А, ну в этом смысле. К нам многие актеры приходят, которые вот так же, как ты, занимаются какой-то благотворительностью. И когда разговор об этом заходит, вот как все-таки… Это же вечный спор: торговать лицом, именем и так далее или же все-таки делать это скрытно, тайно. Ну, а как скрытно, тайно, если ты, благодаря своей популярности, благодаря своей (такое есть слово) медийности, ты привлекаешь эти спонсорские средства.

КУЦЕНКО: Понимаете в чем дело, ты правильно сказал: торговать лицом. Как ни крути, ну так можно сказать, назовем это так сегодня, ну я же торгую лицом, я рекламирую…

СНЕЖИНА: В любой другой ситуации.

БИТОВ: Ну так это работа.

КУЦЕНКО: Я рекламирую кино в данном случае "Игра в правду", почему я пришел, и делаю это с честью, потому что считаю, что по крайней мере это моя лучшая роль. Я рекламирую продукцию на телевидении, я рекламирую политические отношения.

СНЕЖИНА: Музыку…

КУЦЕНКО: Рекламирую музыку. В следующий раз я принесу вам песни и музыку. Спасибо, что позвали, я так понимаю.

СНЕЖИНА: Рекламист Гоша Куценко…

КУЦЕНКО: Я начинал с рекламы, кстати.

БИТОВ: Вот не кривя душой, говорю: к сожалению, к сожалению, уже пришла пора прощаться с Гошей Куценко. Потому что вот, знаешь, долгое время работаю на радио, разные гости бывают, и иногда приходят, и думаешь: господи, ну когда же этот эфир закончится, ну когда уже?

НЕЖИНА: Такое признание. У меня так не было.

БИТОВ: Да. И ты вынужден делать хорошую мину при плохой игре. Вот с тобой такого вообще не было

КУЦЕНКО: Маски, одевать маски.

БИТОВ: Да, а.

КУЦЕНКО: Мне тоже с вами было очень хорошо, честно. И вот мы нафантазировали, а, может, приду, если пойду работать, то на "Маяк", потому что на меня ваши позывные, они действуют как на музыкальное ухо…

БИТОВ: Алина возьмет над тобой шефство.

КУЦЕНКО: Давайте, я попаду, я что-то придумаю.

СНЕЖИНА: Да. Проведу экскурсию.

КУЦЕНКО: У меня есть идейка одной передачи, сейчас закончится эфир, я расскажу.

БИТОВ: Давай.

СНЕЖИНА: Ой, ну что, поменяю соведущего. Ладно.

БИТОВ: Гоша Куценко был у нас в гостях.

КУЦЕНКО: Не-не-не, втроем будем.

БИТОВ: Втроем, давай, у нас есть три, да.