Профитроли Людмила Лядова

СТАХОВСКИЙ: Всем доброго вечера и хорошего настроения! Вера Кузьмина и Евгений Стаховский. Второй час во вторник в шоу "Профитроли" всегда отдан программе "Школьная анкета". Время, когда к нам приходят люди, которые не нуждаются в дополнительном пояснении, эпитетах и так далее. Достаточно произнести, как правило, имя, и сразу все становится понятно. А сегодня вообще большой день. Большой день, потому что в гостях у нас Людмила Алексеевна Лядова. Добрый вечер.

КУЗЬМИНА: Здравствуйте, Людмила Алексеевна.

ЛЯДОВА: Добрый вечер.

СТАХОВСКИЙ: Российский и советский композитор, пианистка, певица, Народная артистка России Людмила Алексеевна Лядова, день рождения - 29 марта.

ЛЯДОВА: Да.

СТАХОВСКИЙ: А год рождения, наверное, уже с гордостью можно произносить, да?

ЛЯДОВА: Вы знаете, Клавдия Ивановна Шульженко всегда говорила: "Мне столько лет, сколько зим". Правда хорошо, да?

СТАХОВСКИЙ: Клавдия Ивановна – конечно! От нее еще не того можно было ожидать. Но тем не менее, можно сказать год? Мне кажется, у женщин всегда так: сначала они стесняются возраста, потом его скрывают, а потом начинают им гордиться.

ЛЯДОВА: Конечно, да. Можно гордиться.

СТАХОВСКИЙ: Тем более, когда год рождения 1925-й! Ничего себе!

ЛЯДОВА: Да-да-да.

КУЗЬМИНА: Лет 40 уже можно гордиться годом рождения.

ЛЯДОВА: Я рада, что я вижу сегодня Верочку и Женю.

СТАХОВСКИЙ: А мы-то как рады, вы себе не представляете!

КУЗЬМИНА: Спасибо большое, что вы к нам добрались.

СТАХОВСКИЙ: Место рождения - Свердловск, ныне Екатеринбург. И тогда был Екатеринбург, и снова.

ЛЯДОВА: Да, Урал, Свердловск.

СТАХОВСКИЙ: А вы давно там были последний раз?

ЛЯДОВА: Давно была, да. Довольно давно. Я ездила туда с землячеством уральским. Это очень красивый город. Замечательный! Я вспоминаю свое детство… как я там училась и так далее…

СТАХОВСКИЙ: А какое ваше самое раннее воспоминание из детства? Вот такое прямо - бац, вот она я, Люда. Или как? Вас же Мила чаще звали, да?

ЛЯДОВА: Ну, моя мама очень меня любила, но очень строго меня воспитывала, я ее даже боялась немножко.

СТАХОВСКИЙ: Строгая была мама?

ЛЯДОВА: Да, мама очень была…. Труженица большая, конечно. Она была и хормейстером…

СТАХОВСКИЙ:  ...музыкант…

ЛЯДОВА: Да, музыкант. И папа тоже, он скрипач, в оркестре играл и в опере пел. Так что музыкальная семья.

СТАХОВСКИЙ: А кто больше воспитывал - мама или папа?

ЛЯДОВА: Мама.

СТАХОВСКИЙ: Папа был больше занят?

ЛЯДОВА: Да, он разъезжал, много работал. А мама мной занималась, воспитывала меня.

КУЗЬМИНА: Людмила Алексеевна, какие главные качества вам достались от мамы и от папы?

ЛЯДОВА: Я вам сейчас скажу. От мамы - воля, упрямство, настойчивость. А от папы - любовь к музыке, к людям, к друзьям.

КУЗЬМИНА: В общем, самые прекрасные человеческие качества.

ЛЯДОВА: Да, да.

СТАХОВСКИЙ: А кто больше повлиял на выбор профессии и вообще деятельности? Потому как мы все знаем массу не приятных историй, когда ребенка насильно отводят в музыкальную школу, заставляют играть - кого на скрипке, кого на фортепьяно. Ребенок не хочет, вырывается, говорит: Господи, за что мне все это? Вы сами захотели? Это было нормально у родителей-музыкантов, или…

ЛЯДОВА: Вы знаете, я мечтала быть балериной.

СТАХОВСКИЙ: Ух ты!

ЛЯДОВА: Обожала просто. Но я почему-то очень болела, худосочием каким-то, была худая безумно, и мама сделала крен в сторону музыки, рояля. Потом я начала писать миниатюры на Агнию Барто, детские песенки маленькие. И вот я вспоминаю, как в оперном театре города Свердловска выкатывали рояль, даже не то… там крутился круг такой, и вот я всегда говорила: "Дяденька, подвезите меня, пожалуйста, сюда". И вот катится круг и с роялем вместе я сижу…

СТАХОВСКИЙ: И кручусь…

ЛЯДОВА: Да, и кручусь. И пела я тогда детские песни свои, это было хорошо.

СТАХОВСКИЙ: Собственного сочинения уже?

ЛЯДОВА: Да-да-да.

СТАХОВСКИЙ: То есть это в Свердловске еще все было?

ЛЯДОВА: В Свердловске, конечно.

СТАХОВСКИЙ: Сколько вам было лет тогда, 8-10?

ЛЯДОВА: Да, что-то так, 7-8 лет.

СТАХОВСКИЙ: А вы потом познакомились же с Агнией Барто, нет? Вы лично не встречались с ней?

ЛЯДОВА: Я потом с ней встречалась уже в Москве. Но эти детские миниатюры, так они остались. Жаль, что я вам кассету не принесла детскую, я потом принесу.

СТАХОВСКИЙ: Конечно, у нас еще вся жизнь впереди!

ЛЯДОВА: Ну, дай Бог…

КУЗЬМИНА: А кроме Агнии Барто, какие самые замечательные встречи с какими людьми у вас были?

СТАХОВСКИЙ: Самые неожиданные, может быть?

ЛЯДОВА: Ой, трудно сказать. Вообще там, в Свердловске, филармония принимала самых замечательных музыкантов. Я слушала там и Гилельса, и Розу Тамаркину, и Мержанова. В общем, вот это поколение, которое воспитывал Нейгауз - педагог по классу фортепьяно, изумительный был педагог. И я училась у его, так сказать, ученицы Берты Маранц, так что у меня педагогическая Нейгаузовская.

СТАХОВСКИЙ: Ага, то есть такая фортепьянная внучка Нейгауза, да?

ЛЯДОВА: Да, да. Там замечательные были концерты, опера. И я в оперу бегала. Мама мне давала 20 копеек на мороженое, а я раз - и в оперный театр.

СТАХОВСКИЙ: Слушайте, а откуда у ребенка такая была страсть? Как вы сейчас думаете, с высоты прожитых лет, такая любовь вдруг неожиданно? Какой современный ребенок любит оперу?

ЛЯДОВА: Не знаю, почему, но меня всегда тянуло слушать музыку. Сидела там тихо, иногда даже на галерке, и слушала замечательных певцов.

КУЗЬМИНА: То есть это какая-то на генетическом уровне или вообще это какая-то фантастическая тяга.

ЛЯДОВА: Необыкновенная, да, я тоже думаю так.

КУЗЬМИНА: А были ли какие-то люди, с которыми вы мечтали встретиться, и в какой-то момент все-таки встретились?

ЛЯДОВА: Это Виктор Мержанов. Он тогда играл Третий концерт Рахманинова, это было в филармонии, в Свердловске. И я настолько была растрогана, даже плакала, и мне захотелось с ним познакомиться, и меня повели туда за кулисы, и вот я со слезами на глазах пожала ему руку, это было как-то очень трогательно. Действительно он играл изумительно Третий концерт Рахманинова.

КУЗЬМИНА: Когда ни один "Голубой огонек" уже без вас не проходил, были ли люди, которые тоже бежали потрогать Милину руку?

ЛЯДОВА: Были люди замечательные тогда и на телевидении, и когда Юрий Гагарин полетел, тогда мы приходили туда запросто, все композиторы там были. Ну, тогда вообще все живы были композиторы наши. Мы встречались и с космонавтами, и с дирижерами, и с Юрием Васильевичем Силантьевым, например, я записывала очень много произведений: и кантату "Тюмень-Сургут", и с оркестром, и с хором. Во всяком случае были замечательные встречи.

СТАХОВСКИЙ: У вас есть любимые литературные герои?

ЛЯДОВА: Конечно, есть. Но я читала не так много, потому как очень много писала музыки, а еще надо было строить свою жизнь... Тогда строили наш кооператив композиторский, и мы въехали в наш дом…

СТАХОВСКИЙ: Это в Москве уже?

ЛЯДОВА: Да, это уже было в Москве.

СТАХОВСКИЙ: Где, на какой улице?

ЛЯДОВА: На улице Огарева, сейчас это Газетный переулок. И мы въехали в этот дом в 57-м году, внося 30 процентов заранее. И вот все композиторы были в одном доме.

СТАХОВСКИЙ: И можно было дружить...

КУЗЬМИНА: Надо сказать, что в 43-м году в числе 12-ти лучших студентов Свердловской консерватории вас направили в Москву на смотр молодых дарований, таким образом вы и оказались в Москве…

ЛЯДОВА: Было такое, да.

КУЗЬМИНА: Как вы попали в эти 12, просто я не знаю, удачливых людей?

ЛЯДОВА: Очень трудно сказать, как я попала, но, в общем, я приехала в Москву и показывала свои произведения - маленькие фортепьянные пьесы и эти детские песни на стихи Агнии Барто. Это был Малый зал консерватории московской. Это было очень интересно все.

КУЗЬМИНА: Вы поддерживаете отношения с теми, кого вместе с вами отправили в Москву как самых одаренных студентов?

ЛЯДОВА: Я думаю, сейчас те, кто был со мной, их уже нет, они на небе…

СТАХОВСКИЙ: Поэтому сложно поддерживать отношения.

ЛЯДОВА: Да, очень сложно. В нашем доме только Алик Муравлев, очень талантливый композитор, который писал музыку на произведения Бажова и так далее. Так что уже, к сожалению, тех людей, которые учились и ездили со мной, их уже нет.

СТАХОВСКИЙ: Людмила Алексеевна, а вы понимали в вашей юности, в вашем детстве, что вы настоящий вундеркинд?

ЛЯДОВА: Мама во мне воспитывала некое тщеславие, она всегда говорила: "Милочка, ты должна все-таки побеждать, чтобы всегда была в форме, чтобы ты писала хорошую музыку, чтобы ты пела". Где-то это все сказалось, конечно. То есть мама у меня…

СТАХОВСКИЙ: То есть ты должна быть лучшей всегда, да?

ЛЯДОВА: Наверное, да, я так думаю.

КУЗЬМИНА: У вас остались какие-то вещи из детства, из Свердловска что-то приехало с вами в Москву, что живет по сей день с вами?

ЛЯДОВА: У меня была кукла очень красивая, я ее очень любила, она у меня тоже осталась со мной. А потом, у мамочки был такой столик красивый деревянный, и он сейчас у меня стоит, на нем телефон у меня.

СТАХОВСКИЙ: Домашний? Наверное, еще и с… как это называется… когда крутят…

ЛЯДОВА: Нет, сейчас кнопочный.

КУЗЬМИНА: Нормальный, с кнопками?

ЛЯДОВА: Да.

СТАХОВСКИЙ: Я бы совершенно не удивился, если бы телефон с крутящимся диском.

ЛЯДОВА: Был когда-то, очень давно.

СТАХОВСКИЙ: А вы любите старинные вещи? Или все равно есть устремление к чему-то современному, новому?

ЛЯДОВА: Что именно?

СТАХОВСКИЙ: В жизни любите больше старину, старинные вещи, или любите что-то поновее?

ЛЯДОВА: Вы знаете, как-то я к старине довольно равнодушно отношусь.

СТАХОВСКИЙ: Равнодушны?

ЛЯДОВА: Да. Многие собирают что-то. Но мне все время было почему-то мало времени, знаете, заниматься.

СТАХОВСКИЙ: Все время в работе?

ЛЯДОВА: Все время творчество, да. Конечно, у меня же написано за всю жизнь, наверное, более тысячи песен.

СТАХОВСКИЙ: Наверное, да.

ЛЯДОВА: Потом, три оперетты, даже я писала оперу татарскую, либретто Кушакова.

СТАХОВСКИЙ: А почему татарскую?

ЛЯДОВА: Вот почему-то. Там 20 лет по времени, о Молодоре Вахитове, который спасал золотой запас в России.

СТАХОВСКИЙ: Ух ты!

ЛЯДОВА: Поэтому я изучала татарский фольклор.

СТАХОВСКИЙ: Ничего себе! А это вы сами захотели, или это был заказ в то время?

ЛЯДОВА: Это было желание от режиссера Кушакова Евгения Ивановича. Но эта опера не пойдет нигде, там Ленин, Раиса Рейснер, полковник Каппель и так далее.

СТАХОВСКИЙ: Ну а почему нет? Если музыка интересная, то может и пойти.

ЛЯДОВА: Музыка готова, и треугольник любовный есть там, как в каждой опере.

СТАХОВСКИЙ: Да? То есть она не ставилась никогда?

ЛЯДОВА: Нет. Но музыка лежит.

КУЗЬМИНА: Людмила Алексеевна, а часто удавалось писать что-то не на заказ, а просто по вдохновению и самостоятельно?

ЛЯДОВА: Вы знаете, у меня первая оперетта "Под черной маской" на либретто Яна Лельганта - это о русском борце Иване Поддубном. Действие происходит в России и во Франции. И вот мы пришли в московский Театр Оперетты, там еще был Столяров тогда. И когда мы сыграли эту оперетту, они ее приняли без всякого плана, просто, как говорят, без очереди. И вот она у нас там пошла, в 61-м году была премьера в мае месяце. Народ валил…

СТАХОВСКИЙ: 50 лет назад. 50 лет прошло, представляете?

КУЗЬМИНА: Не представляю.

СТАХОВСКИЙ: Вот! Еще Сталин был жив… А, в 61-м, нет, уже умер.

ЛЯДОВА: Нет, он был.

СТАХОВСКИЙ: 51-й или 61-й?

ЛЯДОВА: 51-й.

СТАХОВСКИЙ: 51-й, это 60 лет назад. Господи…

ЛЯДОВА: Нет, 61-й…

СТАХОВСКИЙ: Ну ладно, да.

КУЗЬМИНА: Людмила Алексеевна пришла нас запутать…

СТАХОВСКИЙ: Да-да, нас запутать. А вы любите кино?

ЛЯДОВА: Кино? Вот не писала я музыку.

СТАХОВСКИЙ: Никогда?

ЛЯДОВА: Не удавалось. Видно, потому, что надо знать режиссеров… Не случалось во всяком случае…

СТАХОВСКИЙ: А смотреть? Просто взять и посмотреть кино?

ЛЯДОВА: Кино я обожаю, что вы…

СТАХОВСКИЙ: А есть любимые фильмы, у вас какие?

ЛЯДОВА: Ой, конечно, конечно. Любила и "Тихий Дон" любила, "Бесприданница", да масса замечательных наших фильмов классических.

СТАХОВСКИЙ: Классические все-таки?

ЛЯДОВА: О, конечно, можно смотреть всегда.

СТАХОВСКИЙ: Бесконечно.

ЛЯДОВА: Никогда не надоест, правда?

СТАХОВСКИЙ: А "Иронию судьбы" любите, или "С легким паром"?

ЛЯДОВА: Да, конечно, актеры замечательные там.

КУЗЬМИНА: А любите ли вы азартные игры? Или любили ли?

СТАХОВСКИЙ: Может, вы в преферанс режетесь ночами?

ЛЯДОВА: Нет, я любила в бильярд играть.

СТАХОВСКИЙ: Начинается…

ЛЯДОВА: А в карты - в подкидного дурака, замечательно всегда.

СТАХОВСКИЙ: А на бильярде кто вас научил играть?

ЛЯДОВА: Сама, мне очень нравилось это.

СТАХОВСКИЙ: Вообще в одно время в Советском Союзе был довольно распространен бильярд.

ЛЯДОВА: Да, конечно.

СТАХОВСКИЙ: Он потом куда-то делся, а потом уже после распада СССР вернулся.

ЛЯДОВА: Да, вот именно. Я играла в бильярд.

СТАХОВСКИЙ: Ничего себе! А в какой - в русский, американский? В русский, конечно.

ЛЯДОВА: Не знаю.

СТАХОВСКИЙ: Белыми большими…

КУЗЬМИНА: В какой-то бильярд, Евгений…

СТАХОВСКИЙ: В какой-то, ну и ладно.

КУЗЬМИНА: Девочкам не обязательно разбираться в нем…

ЛЯДОВА: Правильно, да.

КУЗЬМИНА: А я хотела бы, чтобы вы рассказали про спорт какой-нибудь, занимались ли вы чем-нибудь? Катались ли на коньках, на санках, что вы любили?

ЛЯДОВА: Ну, на коньках я очень любила кататься, плавать любила. Еще, я же рыбной ловлей занималась, зимней даже.

СТАХОВСКИЙ: Подледной, что ли?

ЛЯДОВА: Да, да.

СТАХОВСКИЙ: Господи ты, Боже мой!

ЛЯДОВА: Да, надеваешь на себя 50 килограммов… Надо, чтобы было тепло же, а как же! Коловорот и все на свете…

СТАХОВСКИЙ: И пошла… А где это, где это все происходило?

ЛЯДОВА: Мы на Сенеже ловили, потом, ловили мы - Старая Руза, Новая Руза, там же Озерниское водохранилище… потрясающее...

КУЗЬМИНА: Что вас привлекало в зимней ледяной рыбалке?

ЛЯДОВА: О-о-о… это изумительно! Встаешь рано…. А когда в марте, там метровый лед вообще, пока ты его довертишь, это что-то! Это интересно.

КУЗЬМИНА: Вас привлекали сложности, которые нужно преодолевать.

ЛЯДОВА: Ой, это замечательно, у меня один окунь сорвался, так я три дня не спала, так переживала… Ужасно!

СТАХОВСКИЙ: Ужас какой. Друзья, у нас в гостях Людмила Алексеевна Лядова - человек, не нуждающийся, я надеюсь, в дополнительном представлении.

ЛЯДОВА: Народная артистка Советского Союза.

СТАХОВСКИЙ: Народная артистка, между прочим, не просто так, а Советского Союза!

ЛЯДОВА: Советского Союза.

СТАХОВСКИЙ: Людмила Алексеевна, а вы любите отвечать на бестактные вопросы?

ЛЯДОВА: На какой вопрос?

СТАХОВСКИЙ: Ну, на какой-нибудь бестактный совершенно вопрос, например, о чем вы думаете, когда выступаете?

ЛЯДОВА:  Я всегда, когда выступаю, я думаю, о чем я пою. Это очень важно, потому что иногда вот так смотришь, когда актриса на сцене поет, она любуется собой, своим платьем, что у нее новое платье и так далее. А поет о чем - непонятно. Поэтому когда я что-то делаю всегда, то ли это лирика, то ли это какой-нибудь марш, то ли что-то драматичное, я всегда думаю: что я делаю, как я пою. Я училась у Клавдии Ивановны Шульженко, это наша знаменитая великая примадонна, и каждое, конечно, слово у нее невероятно просто, настолько…

СТАХОВСКИЙ: Ну, у нее-то в каждом слове, да, драматизм, ничего зазря.

ЛЯДОВА: Ой, это замечательно, я всегда за кулисами слушала и училась этому, это очень важно.

КУЗЬМИНА: Людмила Алексеевна, а вы критически к себе относились? Нравился ли вам ваш голос, нравилось ли вам то, что выходило из-под вашего пера? Нравилось ли вам или критически ли вы относились к тому, как вы выглядите?

ЛЯДОВА: Ну, конечно, критически надо относиться, надо думать, что ты делаешь. Иногда бывает удачно что-то, иногда нет. Иногда бывает, что я выйду на сцену, как-то у меня что-то не звучит, то ли настроение плохое, то ли состояние. А иногда выходишь и думаешь: как хорошо, вот сегодня я выступила правильно!

КУЗЬМИНА: А сами себя по телевизору смотрели?

ЛЯДОВА: Конечно, обязательно.

КУЗЬМИНА: Довольны были или наоборот: вот здесь ножку не так поставила, вот здесь юбка мятая, надо в следующий раз на это обратить внимание…

ЛЯДОВА: Ну, это бывает такое, конечно. Но стараешься следить за собой, обязательно, контролировать теперь бесконечно, а как же?

СТАХОВСКИЙ: Бесконечно, понятно. Какой из периодов вашей жизни вы считаете наиболее ценным?

ЛЯДОВА: Ну, для меня ценным… в людях или?

СТАХОВСКИЙ: В вашей, какой из периодов вашей жизни вы считаете наиболее ценным?

ЛЯДОВА: Я вам сейчас скажу, вообще где-то период от 30 лет до 60.

СТАХОВСКИЙ: Ничего себе, какой большой период!

ЛЯДОВА: Да.

СТАХОВСКИЙ: Почему именно его? Что происходило в это время?

ЛЯДОВА: Самое ценное, потому что в это время я очень много писала интересного, это все исполнялось. И вот, например, в Тюмени когда я была, Тюменский край почти весь объездила, ну, конечно, я была там не одна, там были поэты, композиторы, и был очень плодотворный какой-то… какое-то время было, когда действительно чувствуешь, что получаешь большое удовольствие от работы, от творчества.

СТАХОВСКИЙ: Ну, то есть творчество в жизни всегда все равно было на первом плане?

ЛЯДОВА: Да.

СТАХОВСКИЙ: Не личная жизнь, например.

ЛЯДОВА: Нет, нет.

СТАХОВСКИЙ: Потому что, ну известно, что вы и замужем-то были не раз, да? Но, тем не менее, все равно песни и работа на первом плане.

ЛЯДОВА: Да, это точно совершенно.

СТАХОВСКИЙ: А что такое успех? Вы когда-нибудь для себя определяли вот само понятие успеха?

ЛЯДОВА: Ну, я вам скажу, что когда я выходила на сцену, успех у меня был почти всегда.

СТАХОВСКИЙ: Ну, в этом-то мы не сомневаемся. Но вы сами как его понимали? Что вот сегодня я молодец…

ЛЯДОВА: Да, а вот почему - не знаю почему.

СТАХОВСКИЙ: Да? Значит, это просто ощущение?

ЛЯДОВА: Ну, вероятно, и ощущение, и, может быть, обаяние какое-то, и музыка, я так думаю.

СТАХОВСКИЙ: Ага, то есть понимать, что "я молодец" - это главное.

ЛЯДОВА: Да, все-таки.

СТАХОВСКИЙ: Все, я понял, да.

КУЗЬМИНА: Людмила Алексеевна, а вы верите в мистические какие-то вещи, в гороскопы, может быть, в приметы?

СТАХОВСКИЙ: Суеверия.

КУЗЬМИНА: Или у вас были какие-то свои секреты выхода на сцену? Например, вечером, не знаю, положить ноты под подушку, чтобы утром хорошо их запомнить?

ЛЯДОВА: Ну, иногда бывает, что какой-то маленький сувенир, три сантиметра какой-то у тебя всегда, держишь его где-то.

СТАХОВСКИЙ: Талисман?

ЛЯДОВА: Да, и даже в лифчик его положишь так тихонечко, и думаешь: ну, будет все хорошо, все будет в порядке. Вот так. В общем, ну в гороскоп как-то я не очень верила.

СТАХОВСКИЙ: Не особо.

ЛЯДОВА: Да. Но, во всяком случае, где-то верила в свою судьбу.

СТАХОВСКИЙ: А в приметы? Когда соль просыпаете, думаете: ой… или "да ну е  ё…"

ЛЯДОВА: Ну, нет, как-то я не очень обращала на это внимание.

СТАХОВСКИЙ: Ну, то есть абсолютно неважно, да?

ЛЯДОВА: Да.

СТАХОВСКИЙ: А вас трудно разозлить? Потому что вы производите впечатление человека вообще очень жизнелюбивого и жизнерадостного, и, кажется, что совершенно невозможно вас как-то вывести из себя. Ну а можно разозлить вас вообще? Есть вещи, которые вас злят?

ЛЯДОВА: Может быть, можно, конечно, но я всегда старалась улыбаться. Мама говорила: "Милочка, всегда улыбайся и говори, что все у тебя хорошо. Вот где-то это, наверное, где-то и помогало мне, бесспорно, да.

КУЗЬМИНА: Есть наверняка что-то, за что у вас болит сердце постоянно? Что это?

ЛЯДОВА: Я думаю, что мой супруг, за которого я всегда болею, чтобы он был всегда здоров, и чтобы у него было все хорошо, и чтобы он всегда был рядом со мной. А мы уже 42 года вместе.

СТАХОВСКИЙ: Ничего себе!

ЛЯДОВА: Вот так.

СТАХОВСКИЙ:  Скоро золотую свадьбу гулять будем.

ЛЯДОВА: Да, Сашенька, да.

КУЗЬМИНА: У вас ведь большая разница в возрасте?

ЛЯДОВА: Да, он на 17 лет младше меня. Да, но я это не чувствую ничего. Мы большие друзья с ним, он меня прекрасно понимает, и дома очень все спокойно, а это очень важно. Творчество, так сказать, все равно идет параллельно, естественно.

СТАХОВСКИЙ: Вы сейчас пишете, продолжаете же что-то делать, да?

ЛЯДОВА: Обязательно, да. Я вчера выступала.

СТАХОВСКИЙ: Ух ты!

ЛЯДОВА: Да, вот так вот.

КУЗЬМИНА: Тут хочется спросить: над чем вы сейчас работаете, чего нам ожидать?

ЛЯДОВА: Я вчера пела, заканчивала "Старым маршем", и весь зал пел "Старый марш" мой. Вот так вот. Так что хорошие друзья у меня есть, замечательные, которым я верю, Тамара Замиховская, Витя Мирошников, который занимается дисками моими, Верочка Дворовенко, Витя… ну, то есть люди, они врачи…

СТАХОВСКИЙ: Ну, то есть жизнь продолжается, да, все кипит?

ЛЯДОВА: И пианисты там, но это неважно. Но они всегда мне помогают, это очень важно. Вот Галя Горбенко была со мной, когда я болела, это тоже очень важно было.

КУЗЬМИНА: Как вы думаете, если бы была возможность выбрать еще какую-то профессию, ну, например, в следующей жизни, какую бы профессию вы выбрали?

ЛЯДОВА: Только музыкальную, бесспорно, никакую больше.

СТАХОВСКИЙ: А как же балерина?

ЛЯДОВА: Ой, это было давно, когда я была маленькая.

СТАХОВСКИЙ: А сейчас уже не хочется быть балериной?

ЛЯДОВА: Нет, нет, конечно. Но я танцую на сцене все равно.

СТАХОВСКИЙ: Ну, это-то мы не сомневаемся, конечно.

ЛЯДОВА: Обязательно, да.

СТАХОВСКИЙ: Стоит посмотреть концертные записи, которые на YouTube  есть, и, в общем, у нас есть…

ЛЯДОВА: Да. И мы мой друг большой - это Алла Георгиевна Грязнова, это ректор Академии финансов, которая организует иногда творческие вечера мои, вот в Зале Чайковского был, например. Это было очень интересно. Просто она болеет за настоящих актеров, и это прекрасно.

СТАХОВСКИЙ: Ну, понятно, то есть при желании, конечно, вас можно и найти, и увидеть, и услышать. У нас есть рубрика в программе, называется "Секрет". Суть ее очень проста. Во-первых, вам пригодятся наушники наконец-то.

ЛЯДОВА: Да.

СТАХОВСКИЙ: Да, вот они.

ЛЯДОВА: Так.

СТАХОВСКИЙ: А суть рубрики очень проста. Гость - человек, который у нас был в программе в прошлый раз, на прошлой неделе, задает вопрос нашему следующему гостю.

КУЗЬМИНА: То есть вам в данном случае.

СТАХОВСКИЙ: Совершенно не подозревая, кому он этот вопрос задает, да. И вот сейчас, мне кажется, самое время. Пожалуйста.

СПИВАКОВСКИЙ: Здравствуйте. Меня зовут Даниил Спиваковский. И у меня такой вопрос. С каким музыкальным инструментом вы бы себя сравнили или хотели бы сравнить, хотели бы быть похожи на какой-то музыкальный инструмент? Вот, спасибо.

СТАХОВСКИЙ: Ну, вопрос как-то в тему вообще угодил.

ЛЯДОВА: Да, да.

КУЗЬМИНА: Замечательный артист Даниил Спиваковский.

СТАХОВСКИЙ: С каким музыкальным инструментом вы бы себя сравнили?

ЛЯДОВА: Я бы могла себя сравнить со скрипкой.

СТАХОВСКИЙ: Все-таки?

ЛЯДОВА: Да, со скрипкой.

СТАХОВСКИЙ: А вы владеете скрипкой хоть немножко или вообще нет?

ЛЯДОВА: Нет, нет, не владею.

СТАХОВСКИЙ: А почему со скрипкой тогда вдруг?

ЛЯДОВА: Ну, потому что мне очень нравится этот инструмент, и мой папа был скрипач. И Ирина Земная, моя сестра, она изумительная скрипачка, поэтому мне нравится очень скрипка.

КУЗЬМИНА: А вам важно было при выступлениях где-то качество инструмента? То есть вы обращали внимание на авторство инструмента?

СТАХОВСКИЙ: На звук?

КУЗЬМИНА: На звук…

ЛЯДОВА: Конечно, обращала, да, да. Мы были когда в Салехарде, выступали мы там, так там инструменты половина не играло ничего, но пришлось все равно играть, потому что надо было выступать.

СТАХОВСКИЙ: Надо же как-то, конечно, да.

ЛЯДОВА: Ну вот так вот. Ну и чего, я могу и на дереве поиграть…

СТАХОВСКИЙ: Ну а почему бы и нет? Да.

КУЗЬМИНА: То есть, судя по всему, каких-то особенных требований к приглашающей стороне у вас не было?

ЛЯДОВА: Это было  прекрасно.

СТАХОВСКИЙ: В любом случае, это всегда было прекрасно. Что было ни было, улыбайся и говори, что у тебя все хорошо… Это мы выяснили. Как вы думаете, а что в вашей работе самое трудное?

ЛЯДОВА: Самое трудное - это выбрать сейчас хорошие стихи, чтобы написать хорошую песню, хорошую музыку.

СТАХОВСКИЙ: Проблема со стихами, да?

ЛЯДОВА: Это, в общем, да. Но я работаю вот с Анатолием Арсентьевичем Ковалевым, очень интересный поэт, и недавно мы написали интересную песню, ко Дню Победы как раз, "Завещаем Россию", вот так вот. Хорошая. Потом, есть "Не бойтесь боли от любви", интересная песня очень. А вот на стихи Аллы Георгиевны Грязновой есть песня интересная "Тюльпаны".

СТАХОВСКИЙ: "Тюльпаны", мы ее послушаем обязательно под занавес нашего разговора. Хотя, собственно говоря, он постепенно, этот занавес к нам…

КУЗЬМИНА: Опускается.

СТАХОВСКИЙ: Да. И у меня, если честно, я не знаю, может быть, под занавес как раз беседы это будет вполне уместно спросить, задать вам вопрос о том, что… ну вот вы вся народная, что уж тут делать, и это прекрасно. А у вас есть какая-то сейчас такая вот… ну цель в жизни?

ЛЯДОВА: Цель в жизни?

СТАХОВСКИЙ: Да, вот сейчас.

ЛЯДОВА: Нет, я могу сказать только: у меня одна цель - быть здоровой. Потому что когда человек болеет вдруг неожиданно, это ужасно бывает, это все мешает, ничего не надо больше, кроме здоровья. Поэтому моя цель в жизни - быть здоровой, чтобы еще пожить и написать побольше интересной музыки.

СТАХОВСКИЙ: И не только песен, да?

ЛЯДОВА: Да, конечно.

КУЗЬМИНА: Как прекрасно, что нашу радиостанцию слушает огромное количество людей, которые сейчас эмоционально все подключились, душевно, духовно и желают вам доброго здоровья.

ЛЯДОВА: Ой, это прекрасно вообще…

СТАХОВСКИЙ: Да, спасибо вам большое.

КУЗЬМИНА: Все уголки страны сейчас благодарят вас за то, что вы к нам пришли в студию. Большое вам спасибо.

ЛЯДОВА: Уже кончилась передача, нет?

СТАХОВСКИЙ: Конечно, у нас все быстро.

ЛЯДОВА: Уже? Почему?

СТАХОВСКИЙ: Вот так 40 минут пролетело, как почему? Будет, значит, повод сделать вторую серию. Людмила Алексеевна Лядова, Народная артистка, была сегодня у нас в гостях. Спасибо большое и долгих вам лет!

ЛЯДОВА: Спасибо вам большое, спасибо! И вам тоже.