Парк культуры и отдыха Тоже люди

БАЧЕНИНА: В рубрике "Тоже люди" у нас сегодня в гостях Сергей Пенкин. Или Сергей Михайлович? Я уж не знаю.

ПЕНКИН: Нет, нет, я - Сергей. Доброе утро.

БАЧЕНИНА: Так здорово, когда приходит человек. Понятно, что ему пришлось встать совсем в неурочное время и в хорошем настроении. Это над собой приходится усилие делать, чтобы настроение пришло? Или оно автоматически?

ПЕНКИН: Вы знаете, я, когда сплю, у меня ночью всегда играет радио. И я всегда слушаю хорошую музыку и в хорошем настроении.

БАЧЕНИНА: А как вы спите с музыкой?

ПЕНКИН: Ну, так вот сплю. Я же музыкант.

РАДЦИГ: А что, под музыку хорошие сны снятся? Или нет? Запоминается что-то или как?

ПЕНКИН: Всякое приходит. Грусть, тоска. Приходит хорошее настроение. Не знаю, по-разному все бывает.

РАДЦИГ: Слушайте, вот 28 листов подготовили дополнительных материалов про вас. 

ПЕНКИН: Почему у вас кальяна здесь нет? Сидишь, покуриваешь кальян.

РАДЦИГ: А вот вам, кстати, мандарин. Специально приготовил с наступающим днем рождения.

ПЕНКИН: Спасибо большое.

РАДЦИГ: Да, у Сергея послезавтра день рождения.

ПЕНКИН: Я, между прочим, также вам хочу отомстить. У вас же тоже день рождения. От Водолея Водолею.

РАДЦИГ: А у меня был.

БАЧЕНИНА: Мы сегодня его поздравляли. И возникает вопрос: а часто вы делаете вещи, запрещенные в каких-то местах? Ну, смотрите, в студиях курить нельзя.

ПЕНКИН: Вот смотрите - Водолей. Он делает подарок, и он смотрит на реакцию человека. Это свойственно Водолею. Это я стопроцентно знаю. Водолей любит делать подарки. Не важно, какие. Любит делать подарки. И человек от этого получает удовольствие. Не кому ты даришь подарок, а что ты сам даришь. Сам человек, который дарит подарки.

БАЧЕНИНА: И все-таки ответ на мой вопрос. Я хочу спросить: часто вы идете против правил?

ПЕНКИН: Часто.

БАЧЕНИНА: То есть, если запрещено где-то что-то делать, а вам очень  хочется, вы это сделаете?

ПЕНКИН: Сделаю это.  Но у нас все всегда против правил. Я выезжаю, допустим, из дома, у меня всегда занят лифт. Я выезжаю со двора, постоянно машины ездят. Не важно, какое это время будет суток.

БАЧЕНИНА: Приходится по встречке, да?

ПЕНКИН: Нет. Во дворе. Не знаю, какое это время суток будет. Все равно так происходит. Ну, не знаю. Мне нравится даже, с одной стороны. А, с другой стороны, я нервничаю.

БАЧЕНИНА: Да, надо себя беречь.

РАДЦИГ: А отсюда провокационный вопрос. Скажите, вы уже находитесь на той самой, ну, не знаю, горе или что еще, чтобы говорить правду спокойно, свободно и не задумываясь?

ПЕНКИН: Уверенно, да?

РАДЦИГ: Да.

ПЕНКИН: Ну, да.

РАДЦИГ: А когда наступает этот момент, когда ты понимаешь, что все, уже достиг какого-то не то, что уровня или какого-то…

ПЕНКИН: Нет, все равно хочется к чему-то дальше стремиться.

РАДЦИГ: А когда наступает тот момент, когда ты ощущаешь себя свободным человеком, что ты можешь ответить на любой вопрос. И, причем, не так, как от  тебя ждут, чтобы тебе ответили, а так, как ты считаешь нужным?

ПЕНКИН: Ну, в принципе, я всегда так говорю. И на концертах тоже.

РАДЦИГ: То есть с этим надо родиться?

ПЕНКИН: Надо быть независимым.

РАДЦИГ: А как это можно сделать? Ведь артист - это зависимая профессия.

ПЕНКИН: Нет. Профессии артиста - это только ты должен, чтобы тебя зрители любили, а все  остальное - это ерунда. Звания, допустим, зависят от политиков или от шоу-бизнеса. Я, например, мало дружу с шоу-бизнесом. Но, тем не менее, самое главное, это зрители. Потому что какой бы ты народный, заслуженный (вот у меня ни одного звания нет), какой бы ты ни был при звании, если у тебя нет зрителей…

РАДЦИГ: Подождите, подождите! У вас "Золотой голос России", "Принц серебряный", "Мистер экстравагантность", любимец миллионов, Книга рекордов Гиннеса.

ПЕНКИН: Это все западное.

БАЧЕНИНА: А какая, я извиняюсь, разница? А скажите, какое ощущение получает человек и, в частности, вы…

ПЕНКИН: Менталитет.

БАЧЕНИНА: Я про ощущения, когда вы узнали про Книгу рекордов Гиннеса.

ПЕНКИН: Я как-то спокойно к этому отношусь.

БАЧЕНИНА: Что тогда должно случиться, чтобы вы неспокойно сказали?

ПЕНКИН: Вы знаете, я хочу сказать, не только у меня хорошее настроение, настроение у вас хорошее. Потому что, понимаете, вы хозяева радиостанции сегодня здесь, я у вас в гостях. И поэтому погоду делаете вы. И я хочу сказать, что у вас тоже хорошее настроение, все зависит тоже многое от вас.

БАЧЕНИНА: Спасибо.

РАДЦИГ: Так а что надо сделать для того, чтобы вас привести в некий восторг или в экстаз? Или как угодно это можно назвать?

ПЕНКИН: В восторг меня может привести человеческие отношения. Правильный язык, когда человек разговаривает нормально, когда… Не знаю, все то, как у Маяковского "Что такое хорошо, что такое плохо".

РАДЦИГ: Хорошо. Ну, тогда банальный вопрос задам. Послезавтра день рождения. Грустный праздник?

ПЕНКИН: Вы знаете, не грустный. Просто подготовка очень сложная. Всегда хочется в ресторане погулять, потому что очень много народу.

БАЧЕНИНА: Как хорошо!

ПЕНКИН: Несколько раз гулял за городом. Но потом убираться, все так долго, все так очень много.

РАДЦИГ: Дома если?

ПЕНКИН: Да.

РАДЦИГ: Посуду мыть? Что, сами посуду моете дома?

БАЧЕНИНА: Одноразовая посуда, одноразовая домработница есть, в конце концов.

РАДЦИГ: Да подожди! Что ты отвечаешь за Сергея. Сейчас Сергей скажет: да, у меня руки трескаются от…

ПЕНКИН: Вы понимаете, вы говорите "банальный вопрос". А вот если на балконе, например, играет оркестр. Ну, не симфонический, а, скажем, квартет на балконе?

БАЧЕНИНА: Внимание! Вопрос! Какой должен быть балкон?

ПЕНКИН: Два балкона. У меня дом поделен на две части. И у меня высота потолка в гостиной 9 метров.

БАЧЕНИНА: Вы что, с ума сошли? Зачем?

РАДЦИГ: Скромненько. Почему? Отлично. Очень хорошо. Я понимаю.

БАЧЕНИНА: Да погодите вы понимать? Цирк! Я понимаю, что, если хочется пригласить цирк - это один коленкор. Зачем вообще, с какой целью была такая высота придумана?

ПЕНКИН: Чтобы свобода была.

БАЧЕНИНА: Ребята, я со своими четырьмя или тремя  с половиной (я уж не помню, сколько) но нормально все.

ПЕНКИН: Поездишь по гостиницам, и приходится делать такую гостиницу свою.

РАДЦИГ: То есть вы в доме, да?

ПЕНКИН: Нет, я в доме не живу. Я   - урбанист, и я живу в Москве.

РАДЦИГ: То есть коробочки нравятся? Такие, как в сотах?

ПЕНКИН: Мне нравится. Вот смотришь на окно: шум, машины едут, люди ходят. Не знаю, мне  нравится.

БАЧЕНИНА: То есть, в деревню, в глушь, в Саратов к тетке - это не про вас?

ПЕНКИН: Да нет! Я бы,  наверное, с ума там сошел.

БАЧЕНИНА: А где отдыхаете? Куда тогда любите ездить отдыхать?

ПЕНКИН: Последний раз я поехал в Мексику. Там хорошо, но грустновато. Мне надо, чтобы столица была. Или Мехико, или Рио-де-Жанейро.

РАДЦИГ: В белых штанах.

ПЕНКИН: Ну, может быть. Чтобы много было народу, шум,  гам, на какие-то шоу ходить. Вы знаете, я сейчас про Москву думаю. У нас в Москве есть театры, есть музеи. Но так стыдно вообще для Москвы, что у нас не стало мюзик-холла. Он у нас как бы существует по документам, а, на самом деле, этого нет. Представляете, у нас какая школа балетная! Представляете! Иностранцы могли бы посмотреть много, как в Париже "Ледо" раньше было. Один сеанс, три сеанса. Представляете, хочется сходить посмотреть это шоу, а у нас этого нет. Раньше в застойное время в любой ресторан зайдешь - варьете там,  не знаю, "Арбат" ресторан, даже Сергей Захаров пел там. Другие рестораны были. Так было здорово! А сейчас заходишь - везде ди-джеи и все очень скучно и все синтетика.

РАДЦИГ: А жанр, вы думаете, он выжил сейчас? Ведь многие жанры ушли.

ПЕНКИН: Да наплевать на жанр, выжил, не выжил! Надо просто это делать, и все. А там уже смотреть надо по публике, будут ходить или нет. Иностранцам даже и самим, кто в гости приезжает в Москву, пойти-то, в принципе, некуда. Город большой, а куда?

РАДЦИГ: Но кругом мюзиклы у нас рекламируются!

ПЕНКИН: Это все американское, а своего-то нет.

БАЧЕНИНА: Ну, здрасьте, а концерт вы даете в ближайшее время.

РАДЦИГ: Ловко мы вывернули.

БАЧЕНИНА: Не надо охарактеризовывать мой ход.  Ваш собственный вопрос, Кирилл, характеризуйте.

ПЕНКИН: Концерт , конечно, это хорошо. То, что я 15 февраля выступаю в "Крокус-сити". Но после  15-го у меня еще 10 концертов в Москве. Только в Москве после этого концерта. То есть я до "Крокус-сити" не имею права выступать на других площадках в Москве, потому что надо поддерживать марку. Я должен 15-го выступить в "Крокус-сити", а потом уже начинаются концерты в Москве.

РАДЦИГ: То есть должны зрители стосковаться, чтобы все ринулись туда, а потом уже "гуляй, рванина" называется.

БАЧЕНИНА: Какие-то правила странные такие? Это площадки такие жестокие у нас стали?

ПЕНКИН: Я не знаю. Но, вы знаете, я хочу сказать, что концерт, который будет проходить, мне очень приятно, что я и мой продюсер стараемся, живем этим. Потому что мы готовимся, чтобы это было шоу красивое, чтобы было компактно. Не только в "Крокус-сити", но и на других площадках, если ездим в другие регионы. У нас ездит машина света, машина звука. И мы делаем все на достойном уровне.

БАЧЕНИНА: А вы артист, который любит подтанцовки?

ПЕНКИН:  Нет, нет. Этого у меня нет.

БАЧЕНИНА: Фейерверки, перья?

ПЕНКИН: Фейерверки есть. Но у меня все на экране. У меня хороший экран, который…

БАЧЕНИНА: То есть камерное, кабинетное.

РАДЦИГ: Тоже свой?

ПЕНКИН: Да, мы возим большой экран, подиум. Я увидел у Бейонсе, мне очень понравилось. Мы сделали такие же подиумы. И стараемся смотреть западные концерты, чтобы не подвести и сделать такое хорошее шоу. Чтобы это все было красиво. И, когда выходишь на сцену, антураж очень-очень красиво, очень все здорово смотрится.

БАЧЕНИНА: А если говорить о западных примерах, то часто ли совпадает уровень артиста и уровень шоу для вас лично? Или это не всегда рука об руку идут эти две вещи?

ПЕНКИН: Вы знаете, шоу -  одно, но музыка - другое.

БАЧЕНИНА: Все-таки разные вещи.

ПЕНКИН: Я никогда не пою долгоиграющую музыку, одну и ту же песню. То есть у меня есть классика, у меня есть джаз, у меня есть народные песни. И поэтому мне нравится петь другую музыку. Нравится она кому-то, не нравится, я стараюсь учить людей, приучать к этому. Потому что, когда ты поешь одну и ту же музыку, это очень как-то скучно, все одно и то же. А когда есть разные жанры, это интересно. Ну, мне так кажется, как музыканту.

БАЧЕНИНА: А я с вами соглашусь. Знаете, почему? Потому что есть артисты (это мое личное, по крайней мере, собственное восприятие), у которых, наверное, есть хиты, но для меня лично все песни одинаковые. Вот как-то зарядил сначала, так и до конца. Он мне, может, даже нравится где-то в глубине души, но все равно я не выделю для себя, да не назову даже ни одной песни. А есть, у которого каждая песня - это событие.

ПЕНКИН: Вы знаете, это еще зависит от культуры. Допустим, едешь, грубо говоря, в нашем такси, то там будет музыка отвратительная играть. А если ты едешь за границей и не важно, в какой стране, таксист включает джаз, это очень здорово. Вот сейчас у нас мы разговариваем, у нас фоном идет очень хорошая музыка. Очень хорошая. И это приятно. Можно импровизировать.

РАДЦИГ: Сергей,  а у нас, допустим, таксисту можно сказать: "Слушайте, ну, давайте мы…  Я вам скажу цифры, которые надо набрать на…"

ПЕНКИН: Что, сейчас  опять буду рекламу делать? Нет!

РАДЦИГ: Я не про цифры.

БАЧЕНИНА: Ставь вопрос более конкретно.

ПЕНКИН: Вот у меня в машине всегда стоят радиостанции: радио "Джаз", радио "Классик", радио "Релакс", "Шоколад" радио, Мега-радио…

РАДЦИГ: И "Маяк".

ПЕНКИН: И "Маяк".

РАДЦИГ: И "Радио России".

ПЕНКИН: Попробуй что скажи против!

РАДЦИГ: Я просто увидел там секьюрити в дверях, поэтому я о вас… У вас же концерт скоро.

ПЕНКИН: Но у меня же и секьюрити модные тоже. Знаете, как приятно!

РАДЦИГ: Вооруженные секьюрити у вас?

ПЕНКИН: Я сказал - модные. Все остальное- другое.

РАДЦИГ: Я понял.

ПЕНКИН: А, с другой стороны, секьюрити не должно быть видно.  Они невзначай так должны быть и все. Как, знаете, в Англии едешь, простая машина. И вот она опускает шторки и сразу маячок такой. Это вот полиция. То есть едет простой человек, что-то не так, ты нарушил … Видите, как здорово все-таки! Люди соблюдают правила.

БАЧЕНИНА: А у нас зато все открыто. Едет он по встречке, ты что-то нарушаешь, а у него все заснято на камеру. Все по-честному. Я хочу вернуться к концертной программе, к концерту. Я прочитала, что каждый концерт, и уже как традиция, что они февральские, приурочены к выходу новой пластинке.

ПЕНКИН: Ко дню рождения.

БАЧЕНИНА: Да. А я хочу спросить: разве не ко дню рождения?

ПЕНКИН: И новой пластинке, и дню рождения, да, мы как Водолеи…

БАЧЕНИНА: Любим произвести впечатление.

ПЕНКИН: Любим, любим.

БАЧЕНИНА: Вы очень любите все вы! Я вас всех знаю Водолеев, за что и люблю. А давайте тогда расскажем, что за новая пластинка и концертная программа называется The best. То есть это не новая пластинка, это The best.

ПЕНКИН: Вы понимаете, зритель абсолютно разный, приходят новые. И хочется поделиться и старыми песнями, и новыми. Потому что все хотят разных песен. И поэтому мы делаем программу The best. Есть и новые песни. Вот сейчас прозвучит песня "Так всегда".

РАДЦИГ: Когда артист или группа выпускает диск The best, это означает, что рубеж какой-то, который отрубается, а дальше начинается либо что-то новое, либо группа разваливается, либо артист говорит: "Ребята, все! Я ухожу с эстрады!"

ПЕНКИН: Ну, вы знаете, у меня как группа разваливается? Я - хозяин своего положения, и поэтому могут меняться музыканты, но группа остается группой, которая мне аккомпанирует и которая мне делает меня. То есть мой тыл более комфортным. И мне это очень  нравится.

РАДЦИГ: То есть после The best будет The best оf The best .

ПЕНКИН: Я не знаю.

БАЧЕНИНА: "Девять с половиной метров (по поводу потолка). А пробка от шампанского до потолка долетает?" - интересуются наши слушатели.

ПЕНКИН: В бассейне долетает.

БАЧЕНИНА: Когда бассейн наполнен шампанским.

ПЕНКИН: Там натяжной потолок.

БАЧЕНИНА: И все в дырках. А что это у вас, Сергей, дырявый натяжной потолок?  - Шампанское, друг мой.

ПЕНКИН: Нет, надо же красиво пить шампанское.

БАЧЕНИНА: Ой, вот эта дырка - я помню. Это 2010 встречали. А вот эта? А! Ну…

РАДЦИГ: А это день рождения был. Вот эта очередь, которая… из 12 дырок - это день рождения. Мы говорили относительно всевозможных запретов, которые вы нарушаете. И вот из Кемерова тут же вам вопрос: "Не влезай! Убьет!" полезете?

ПЕНКИН: Полезу.

РАДЦИГ: Так! Гениальное исполнение песни Снеговика в мультике "Холодное сердце"! Браво! Любимый трек. Теперь Сергей всегда будет ассоциироваться со Снеговиком!" Ирина из Омска. А вы себя сами с кем ассоциируете?

ПЕНКИН: Ну, очень похоже. Понимаете, где-то  около 10 артистов претендовали на эту роль, но американцы выбрали. Я думал, что тоже не подойду. Но вот выбрали меня, мне было очень приятно.

БАЧЕНИНА: А вам вообще хотелось до этого, когда-нибудь задумывались о том, что вот бы…

ПЕНКИН: А я озвучивал "Бременские музыканты 30 лет спустя". Я озвучивал Петуха и охранника.

БАЧЕНИНА: Я прошу прощения, что была не в курсе. Хорошо! Тогда вот,  когда до "Бременских музыкантов" ничего еще не озвучивали?

ПЕНКИН: Нет.

БАЧЕНИНА: И до этого была мысль?

ПЕНКИН: Ну, так дубляж был фильмов, некоторые фильмы, еще в застойное время, в 90-х. Мажорные были, брейк-дэнс, на скейтбордах катались, поэтому я озвучивал фильмы. Но мне раньше фильмы больше нравились наши, потому что и дубляж был. А сейчас какая-то мыльная опера и красивые спецэффекты, а звука никакого.

РАДЦИГ: Звук пишется прям на площадке сейчас.

ПЕНКИН: К сожалению, да. Это неправильно.

БАЧЕНИНА: Я вообще никогда над этим не задумывалась. Смотрите-ка!

РАДЦИГ: Тарковский вообще творил чудеса на озвучке. Он говорил актеру: делайте на площадке, чего хотите. А вот подошел сюда, посмотрел сюда, а потом на озвучке из них душу всю вынимал. Это было.

ПЕНКИН: Это правильно.

РАДЦИГ: "Сергей, как бесподобно вы озвучили Снеговика!  Просто чума и фантастика!" - написала Наташа. Ну, про Олимпиаду чуть позже. "Какой тембр, позитив. Заснула, а Пенкин разбудил! Ему бы в ди-джеи," - написала Марфа. Вот так вот.

БАЧЕНИНА: А он здесь тренируется.  Вот еще вопрос от Сергея из Казани, он наш постоянный слушатель, постоянно принимает участие в интервью: "А у вас, Сергей, нет такого мнения, что у многих певцов и певиц задача - прокричать как можно громче слово "Любовь"? Ну, прям ужас какой-то.

ПЕНКИН: Ну, про шоу-бизнес я вообще… Конечно, здесь отдельная история. Мне бы хотелось, чтобы  наши начинающие певцы и певицы учились хорошей музыке, правильной музыке. Должна быть классика. То есть ты должен учиться на классике, а потом делай все, что хочешь. Хочешь - джаз, хочешь - хэви-металл, хочешь - попсу, все, что угодно. Но надо научиться, потому что то, что происходит на эстраде, это ужасно. Мне так кажется.

РАДЦИГ: А как убедить молодое поколение, что все, что было сделано до них, это не зря? Потому что сейчас же идет такая волна нигилизма, отрицание. Это все старики, пошли вон из гоголевского театра, пошли вон отсюда, это все пережитки прошлого.

ПЕНКИН: Я сейчас так думаю, что надо набрать старых песен "Синей птицы", "Песняров", "Самоцветов", просто понабрать и сделать такого Майкл Бубле в российском варианте. Слышали о таком Майкле Бубле, да?

РАДЦИГ: Нет, ничего не слышали. Расскажите, кто это?

ПЕНКИН: Это очень хороший американский певец, который хочет быть как Фрэнк Синатра (конечно, он никогда не будет, как Фрэнк Синатра), но такой современный. Очень такая теплая музыка в джазовом варианте. Когда приходишь, слушаешь эту музыку, и мне хочется такую музык петь. Как будто сидят люди на концертах в бриллиантах, в длинных платьях, смокингах, курят сигары,  пьют коньяк или виски. Но мне хочется. Потому что хочется наших зрителей учить в этом варианте, чтобы мы не только пошлость брали с Запада. Потому что в основном так получается, как попугаи. Но хочется, чтобы брали хорошее, притом, при наших традициях, при наших очень хороших традициях хочется, чтобы мы оставались не попугаями оттуда, а чтобы мы оставались со своими традициями, мы были очень теплыми, хорошими и классическими.

РАДЦИГ: Так у нас же есть такая возможность. Сейчас клубов полно. Причем, клубы, которые в основном по интересам разделяются. Есть просто молодежные,  там просто думц-думц-думц. А есть такие, которые располагают….

ПЕНКИН: Но вы знаете, я хочу сказать, что и молодежь, сейчас многие малолетки слушают ту музыку, которая была в застойное время. Потому что это хорошая музыка, она была теплая. А сейчас музыка очень холодная, одиночество. Поэтому как-то сейчас мне не нравится.

РАДЦИГ: Про перстень расскажите, пожалуйста. Я все смотрю на него.

ПЕНКИН: Про этот? Этот?

РАДЦИГ: Про оба.

ПЕНКИН: Этот современный, а этот дореволюционный. Я купил на Новом Арбате, там еще такие палатки стояли.

РАДЦИГ: Антиквариат?

ПЕНКИН: Да. И купил, мне очень нравится. На него все внимание обращают.

РАДЦИГ: А сколько там бриллиантов?

ПЕНКИН: 2,5 карата.

РАДЦИГ: А вообще, в принципе, вот эти некие символы мужские вам присуще? У меня дома стоит винтовка какая-то или что-то еще? Мужские игрушки есть какие-то?

ПЕНКИН: Вы знаете, я фанат парфюма и обуви.

РАДЦИГ: Сколько пар обуви?

ПЕНКИН: У меня?

РАДЦИГ: Да.

ПЕНКИН: Ну, за  500 где-то.

РАДЦИГ: 500 пар обуви!

БАЧЕНИНА: Тогда понятно, зачем такой потолок. Он  в высоту их располагает.  

ПЕНКИН: У меня летних коллекций очень много. Не знаю, я люблю. Вот сейчас девочка одна приезжает у меня из Парижа, говорит, что я везу тебе такие туфли! На день рождения оденешь. Какие - я даже не знаю.

РАДЦИГ: А как происходит вот этот контакт с обувью? То есть ты идешь: вот это, вот это и вот это заверните. Или это как-то целенаправленно закупается?

ПЕНКИН: Во-первых, я люблю обувь. И я даже делал свою обувь с итальянцами и парфюм. Я был на фабрике Гросс, такой небольшой городок во Франции, где делал свой парфюм. У меня даже сертификат есть. Я очень люблю запахи хорошие и вот как-то их… Даже могу посоветовать, что нужно женщине носить. Вернее, какой запах. Или мужчине. Не знаю, мне нравится, мне хочется даже консультантом иногда быть в парфюмерном магазине. Зайти и сказать: "Что вы ищите? Вот я вам подскажу. То-то, то-то, то-то нужно". Потому что есть иногда запахи…

БАЧЕНИНА: А как вы ориентируетесь? На типаж?

ПЕНКИН: Сразу чувствую. Белые, темные? Если девушка темненькая, значит, ей один запах нравится, светлой другой запах нужен. Допустим, есть запахи, которые я бы вообще их просто выкинул бы из магазина, не разрешал бы даже продавать.

БАЧЕНИНА: Уважаемые владельцы подобного рода магазинов! Я думаю, это было бы мегакруто сделать такую акцию: "А сегодня вас консультирует Сергей Пенкин!"

ПЕНКИН: Они же не расплатятся.

БАЧЕНИНА: Я думаю, смогут по сусекам поскрести.

РАДЦИГ: Давайте про Олимпиаду поговорим.                   

БАЧЕНИНА: Я еще хотела один вопрос задать про одежду, про  обувь. А кому вы доверяете или никому не доверяете свой образ, свой имидж? Есть человек, который вам подбирает? Сценические образы?

ПЕНКИН: Вы знаете, я могу всех прослушать, но сделаю вывод сам.

БАЧЕНИНА: И во всем остальном точно так же? Совет, совет, совет, а потом сам?

ПЕНКИН: Ну, да. Иногда смотришь журнал "7 дней", вот, вроде, хорошая одежда не очень смотрится иногда на наших артистах, хочется, чтобы ими занимались дизайнеры, стилисты. Потому что иногда можно одеть, скажем, брендовую вещь,  но она не совсем идет этому человеку.

РАДЦИГ: Давайте про Олимпиаду. Это не наша воля, это вот Никита из Москвы написал на СМС-портал. Вопрос простой: "Смотрели вчера открытие Олимпиады? Понравилось ли?"

ПЕНКИН: Смотрел. Неплохо.

БАЧЕНИНА: А что, какие впечатления? В чем там зацепки, что вам, как вам?

ПЕНКИН: Мне понравилось то, что, во-первых, я никогда не видел, чтобы ди-джей был на стадионе.

БАЧЕНИНА: Да, Леня Руденко, конечно, вчера блистал, мне кажется.

ПЕНКИН: Я не знаю, кто там ди-джей был. Но я хочу сказать, что мне ди-джей Бой Джордж больше нравится.

БАЧЕНИНА: Ну, вы знаете, это нельзя даже рядом ставить. Все-таки Бой Джордж заслужил гораздо большего.

ПЕНКИН: Я был в клубе "13", но давно. И мне понравилось, как ди-джей он работал. Это было настолько… Понимаете, есть музыка, просто музыка, вот играет, играет. Но когда вот бэки, когда вот все… Мне как музыканту это все было очень интересно. Более насыщенная была музыка. Английская музыка она какая-то немножко другая. Не просто мы какую-то музыку слушаем. Я не знаю, я доступно, недоступно говорю. Но как музыкант. Мне хочется, чтобы любая версия музыки была насыщенная. Потому что очень много музыки. Такое ощущение, как будто она очень холодная. Я иногда ее связываю, такое ощущение, как зубы сверлят и больше ничего нет. А хочется, чтоб там бэки были, какие-то инструменты красивые были. Потому что это дополнение всегда есть вот жирность музыки хорошая.

БАЧЕНИНА: Но если рассматривать с музыкальной точки зрения, вчера было очень много классики. Причем,  знаковой для нашей страны классики.

ПЕНКИН: Но это хорошо, когда пела Нетребко, это вообще!

БАЧЕНИНА: А меня вообще не цапануло.

РАДЦИГ: Кстати, спрашивают, почему не спели дуэтом с Анной?

ПЕНКИН: А кто мне предложил? Никто не предложил. Вы знаете, что Нетребко работала многое время уборщицей в Мариинке. Вы знаете об этом, да?

БАЧЕНИНА: Но мы знаем и про ваше… А что тут такого-то?

ПЕНКИН: Это хорошо. Это людей закаляет. Закалка - это здорово. И человек не портится, он остается человеком. И я считаю, что каждый человек должен пройти такую школу. Потому что очень много сейчас учеников говорят: ой, нельзя их напрягать, это правило морали или еще что-то, что нельзя в таком возрасте работать. Да дано работать идти. Снег убирали у школы, листья… Все это должно быть, как были субботники. А то прям наша молодежь становится прям такая чистоплюи. Скоро вообще уже на них даже смотреть нельзя будет. Просто немножко их почистил, и все, хорошо. А неправильно.

БАЧЕНИНА: У меня такое впечатление, что вы, получается, ни с кем не дружите, с нашей эстрадой не общаетесь.

ПЕНКИН: Ну, как я не дружу? Я готов дружить. Но слишком много есть понтов и поэтому… Понимаете, понты должны быть не в жизни. Ты выходишь на сцену, и зрителя ты должен держать. Вот это ты профессионал. А показывать, как говорится, пустая бочка она больше гремит. Я считаю, что есть личности. Но их очень мало. С личностями можно дружить, но если они к тебе идут. А когда ты идешь… Не знаю, как сказать. Я люблю, чтобы люди были проще ко мне. Потому что я сам по себе простой человек. Но в пределах  разумного. Если человек начинает не  так себя вести, то ты также его держишь.

РАДЦИГ: Но, Сергей, простите, пожалуйста, но вы же уже состоявшийся артист, с определенной аурой. И когда вас зовут на интервью (молодая какая-нибудь корреспондентка какой-то местной газеты) она же трепещет!

ПЕНКИН: Вы знаете, а я человек такой, я с удовольствием дам интервью для того, чтобы у нее потом пошел какой-то взлет. Надо помогать таким людям. Надо помогать талантам. Бездарности пробьются сами.

РАДЦИГ: Это известно, да. Но я говорю про другое. Вот вы говорите, понты в жизни и все остальное. Без понтов-то как? Богдан Титомир говорил: "Главное - это понты".

ПЕНКИН: Нет, конечно.

РАДЦИГ: С понтом под зонтом - и все.

ПЕНКИН: Нет, нет, я с этим не согласен. Понты абсолютно не должны быть. Человек должен быть личностью. Вот ты идешь, вот ты знаешь, ты приходишь куда-то, и вокруг сразу аура, что это ты пришел. И люди прекрасно понимают, кто ты. А понты - это те люди, которые ничего из себя не представляют в жизни, им надо крутиться.

БАЧЕНИНА: А! Это все то же самое, только пусто.

ПЕНКИН: Ну, да. Пустая бочка она больше гремит! Я же про то и говорю.

РАДЦИГ: Искусственное выставление границ, а не границ, которые сами собой вытесняют все остальное.

ПЕНКИН: Вот мы сейчас говорили, я пришел, и другое настроение, сразу быстро программа идет. А вот сейчас я пришел бы: "Знаете, я вот там…"

РАДЦИГ: Бывали у нас такие. После первого вопроса обламывались.

БАЧЕНИНА: Мы бы поржали.

ПЕНКИН: И не знаешь с этим человеком, как разговаривать, что делать, вообще как, что чего происходит. Это ужасно! Скучно!

БАЧЕНИНА: Самое ужасное даже не это, Сергей. У меня был такой опыт (я не буду называть фамилию этого прекрасного певца, артиста) я его очень любила, его творчество. Он меня настолько разочаровал вот именно этим поведением, когда он сидел на вашем месте, что я перестала его любить. Да.

ПЕНКИН: Я не разочаровываю?

РАДЦИГ: А я вас не любила до этого, а сегодня полюбила!

БАЧЕНИНА: Я не могу. Все за меня решают, кого я полюбила…

ПЕНКИН: Моя маленькая шалунья!

БАЧЕНИНА: Да, могу себе позволить! Ой, мальчишки!

РАДЦИГ: Из Ярославля написали: "Обожаю Пенкина! Даже эпатаж выверен и с вкусом, и огромное чувство юмора", "Сергей, как я вас понимаю насчет обуви и парфюма", написала Ольга из Москвы.

ПЕНКИН: Это "Прада".

БАЧЕНИНА: Он все прорекламировал! Негодяй - я вам скажу. Если мы с тобой еще будем работать после интервью с Пенкиным на этой радиостанции, это чудо!

РАДЦИГ: Спокуха! Из Москвы спрашивает, 31 год человеку. Сейчас опять пойдут торговые марки! Но все равно! "Какой нужен запах мужчине шатену с карими глазами, увлекающемуся спортом и фотографией?" А ну-ка?

ПЕНКИН: "Гермес". Это хороший запах, это приличный запах.

БАЧЕНИНА: Но у него же много запахов, ароматов.

РАДЦИГ: Скажите, а когда вы на концерте микрофон держите около пупка, звукрежиссер вам что кричит?

ПЕНКИН: Я никогда у пупка не держу микрофон.

РАДЦИГ: А вот сейчас вы находитесь именно на таком расстоянии от микрофона

ПЕНКИН: Простите!

БАЧЕНИНА: Сережа, скажите, пожалуйста, а у вас публика особенная или вы просто как-то, может быть, убеждаете себя где-то в этом? Разочаровывает вас публика или никогда? Которая ваша, пенкинская публика.

ПЕНКИН: Нет, не разочаровывает. Есть она разогретая и неразогретая. Я всегда говорю: "Как будете аплодировать, так я буду петь". Поэтому всегда нужно готовить их. Или: "Так, я не понял, что это за аплодисменты? Я к таким аплодисментам не привык!" Ну, то есть надо как-то играть со зрителями. Тогда все получается.

РАДЦИГ: А есть такие, которые на каждом концерте? Вот вы видите, что она приходит, и вот она. Ну, здравствуй. 28-й раз - здравствуй!

ПЕНКИН: Вы знаете, я такой человек, что люблю сцену. И даже я буду на гастролях… С 18-го числа начинаются гастроли, не считая "Крокус-сити", Поволжье, Украина. И, вы знаете, устаешь, но, тем не менее, ты выходишь на сцену и ты, как первый раз. Потому что если ты обманешь зрителей, зрители это чувствуют.

РАДЦИГ: Понятно. Про Водолеев вы очень много говорили.

ПЕНКИН: А про Олимпиаду так и не сказали. Чуть-чуть.

БАЕНИНА: Сказали! Вы вообще за спорт будете болеть за какой-нибудь?

ПЕНКИН: Я люблю фигурное катание

БАЧЕНИНА: Это хорошо, это правильный выбор.

РАДЦИГ: Жесткий вид спорта, кстати. По поводу Водолея. По поводу вообще всех… Кто-то считает это предрассудками, все эти вещи. Кто вы по гороскопу друидов, кстати?

ПЕНКИН: Водолей - Бык.

РАДЦИГ: Это по-китайскому.

ПЕНКИН: Я по другим не знаю. Знаю, что я - Бык, который поступал 11 лет в Гнесинку, что я постоянно хотел сделать. Я знаю, что такое Водолей. Водолей, человек, который любит праздники. Водолей - это настоящий друг. Водолей любит, чтобы всем все было хорошо. Ну, что вам рассказывать, если все прекрасно знаете.

БАЧЕНИНА: А вы интересуетесь гороскопом, когда начинаете с кем-то общаться?

ПЕНКИН: В последнее время уже, да. Потому что есть такие люди, думаешь: господи,  ну, что же еще нужно в жизни сделать, чтобы человек тебя понимал.

БАЧЕНИНА: Пойду почитаю гороскоп.

РАДЦИГ: А любые, допустим, вера в энергощит, в инопланетян, еще что-то.

ПЕНКИН: Нет, нет, надо ходить в церковь и верить в Бога. И поэтому, я думаю, что все будет нормально.  

БАЧЕНИНА: Я считаю, что на этой ноте надо представлять следующую песню, еще одну песню. Как она называется?

ПЕНКИН: "Кто же ты?"

ПЕНКИН: "Кто же ты, моя маленькая шалунья?"

БАЧЕНИНА: Мария Баченина работала с вами, друзья. Сергей Пенкин был у нас в гостях.

ПЕНКИН: Я желаю всем приятного дня,  хорошего утра, удачи, здоровья, счастья, всего самого-самого доброго. Любите друг друга.