Парк культуры и отдыха Тоже люди

БАЧЕНИНА: Мне безумно приятно представлять человека, который сидит сейчас напротив меня. У нас в гостях актриса, соучредитель фонда "Подари жизнь" Дина Корзун. Дина, доброе утро.

КОРЗУН: Доброе утро.

БАЧЕНИНА: Я хочу сказать о том, что Дина сегодня не спала, она сегодня совершила перелет из Лондона. Четыре часа в самолете, после самолета, видимо, умыться только успела, и сразу же к нам. Правильно?

КОРЗУН: Да. Именно так и было. Потому что вчера был невероятный шторм в Лондоне, ветер, отменили все посадки. И был большой трафик в небе. Всем самолетам, которые хотели сесть, запретили посадку, и они должны были понемножку, по одному, уступая друг другу дорогу, улетать в разные ближайшие аэропорты. Как мы вылетели - не знаю. Наверное, потому что я должна была быть сегодня на открытии выставки детского рисунка, детского творчества, подопечные фонда "Подари жизнь". Я должна была.

БАЧЕНИНА: Коль вы об этом заговорили. Я, может, буду сейчас задавать не совсем правильные вопросы, но хочу разобраться. Подопечные фонды - это детки, которые болеют, рисуют, которые  находятся под вашей опекой?

КОРЗУН: Да. Это пациенты семи московских клиник, которым помогает фонд "Подари жизнь". И чтобы скрасить их больничные будни (там ведь они лежат долгими месяцами, иногда годами), а жизнь продолжается, и она должна быть наполнена счастьем, радостью, движением. Наши волонтеры приходят в гости, и вместе они рисуют целый год. Они знают, что 15 февраля, в Международный день больных раком, состоится выставка их творчества. И придут люди, и придут журналисты, и будут камеры, и будет праздник. Они ждут этого целый год.

БАЧЕНИНА: Сейчас еще один неправильный вопрос. Я не могу их понять до конца, потому что я не на их месте. Но, тем не менее, они не  относятся ко всему вокруг происходящему, как к жалости к самим себе? Они продолжают по-детски относиться ко всему окружающему?

КОРЗУН: Ой, нет! Вот жалость я не видела. Может быть, она и бывает.

БАЧЕНИНА: Жалости окружающих вы не видели в отношении...

КОРЗУН: К себе?

БАЧЕНИНА: Нет, не к себе. Я имею в виду, что вы больше контачите с детишками, с вашими подопечными. И, то есть, приходит к ним волонтер. Я понимаю, что человек не приходит и не говорит: "Ой, бедненький…"

КОРЗУН: Нет. Вот это им совсем не нужно. Им нужны новости жизни.

БАЧЕНИНА: Не чувствуют они подвоха, что к ним пришли только потому, что они болеют?

КОРЗУН: Ой, мне кажется, они так счастливы! На самом деле, им нужна поддержка, им нужны друзья. Месяцами, неделями, когда ты лежишь на больничной койке, обвешанный капельницами, это такое счастье, когда приходит незнакомый человек и говорит: "Давай дружить". И рассказывает истории, рассказывает анекдоты, шутит, рисуют, фотографируются. Это очень классно.

БАЧЕНИНА: А вы через это пробовали проходить сами?

КОРЗУН: Волонтерство?

БАЧЕНИНА: Что-то подобное.

КОРЗУН: Да. Когда я жила в Москве (а мы начали работать с 2005 года), я была несколько раз в неделю. У меня были друзья, дети, с которыми я продолжаю дружбу. Они уже выздоровели давным-давно, уже стали студентами МГУ или различных вузов, это так приятно, когда встречаешь человека…

БАЧЕНИНА: Мама с опытом, уже студенты! Да уж!

КОРЗУН: Так что, это в самом деле так. Рак лечится. Наши подопечные, пройдя вот такую школу борьбы за жизнь, с болезнью, они учатся ценить жизнь по-настоящему. Они, наверное, лучше нас знают ей цену, ценность.

БАЧЕНИНА: Дина, с точки зрения вас как актрисы, помогают такие внутренние переживания? Потому что не сразу же можно научиться соблюдать баланс. Я уверена, все актеры очень эмоциональные люди, даже если они закрыты как-то, значит, внутри бушуют страсти. И, соответственно, вам сойти с ума гораздо легче, чем кому-то другому. Не буду приводить пример, дабы не обидеть остальные профессии. Вам сложно дойти до баланса не так быстро, баланса от истерики до какого-то спокойствия, пусть и мнимого. Тем не менее, эти общения на грани собственной психики помогают в актерской деятельности или, наоборот, они расшатывают и вообще это совершенно из другой оперы все?

КОРЗУН: Мне кажется, что такая чувствительность актерская или открытость, может быть, помогает чувствовать другого человека, как себя. И через  это понимать, как важно поддержку подарить, как важно поделиться своим теплом, радостью, видением жизни. Как важно протянуть руку помощи.

БАЧЕНИНА: То есть в мастерстве это очень даже…

КОРЗУН: Да нет! Мне кажется, что лично я этим не пользуюсь.

БАЧЕНИНА: То есть это отдельно, это отдельно.

КОРЗУН: Не ради вдохновения я хочу в больницу.

БАЧЕНИНА: Боже упаси! Вы, значит, меня неправильно поняли. Я имела в виду, что помогает ли этот  опыт жизненный вам в работе, допустим, на сцене или над ролью?

КОРЗУН: Этот опыт мне помог в жизни моей. Я стала намного крепче, смелее. Я вообще по жизни человек застенчивый. Но когда я поняла, что такая несправедливость есть рядом, дети могут выздоравливать, и во всем мире 90% детей с такими диагнозами выздоравливают и живут потом свою долгую и счастливую жизнь, а у нас нет. А у  нас не хватает денег, нет места. И это неправильно. Врачи говорят: "Помогите!" И вот когда мы всей нашей командой фонда "Подари жизнь" начали этим заниматься очень подробно, серьезно, глубоко, обстоятельно, я поняла, что очень многое во мне изменилось. Я перестала бояться говорить, просить. Потому что это не для себя. Это очень классно, когда не для себя, когда твои мотивы абсолютно чисты, когда тебе в этом ничего не нужно. Это такая мощь, это такой позитив! А потом такая радость, когда ты видишь счастливые глаза родителей!

БАЧЕНИНА: О! Я представляю!

КОРЗУН: Которые благодарят тебя. И тебе эти, конечно, слова благодарности и приятно слышать, но еще больше радости видеть это счастье.

БАЧЕНИНА: Нет риска тщеславия? Или гордыни, знаете, где-то внутри, что я сделала, это благодаря мне, нам?

КОРЗУН: На самом деле, мне никогда не приходило такое в голову, что это благодаря мне. Это благодаря врачам и благодаря благотворителям.

БАЧЕНИНА: Но это, значит, здорово.

КОРЗУН: Я себя представляю таким регулировщиком на перекрестке, где врачи говорят и машут руками: "Нам здесь нужна помощь". А я сигналю и показываю: вот сюда, сюда! Как здесь можно загордиться?

БАЧЕНИНА: Я очень осознанно задала этот вопрос.

КОРЗУН: Самый главный труд -  это врачи.

БАЧЕНИНА: Потому что это то, чему мы подвержены все.

КОРЗУН: И кто больше всего делится, так это благотворители. Без них у нас бы ничего не получалось бы.

БАЧЕНИНА: Но, в любом случае, вы с Чулпан, как знамя, вы лица. Я понимаю, что нельзя оценить и нельзя на чашу весов вас поставить с другими совсем людьми. Это понятно и это нормально, что мы видим людей, которых видели на экране, на сцене, и мы им доверяем. Это  нормально. Поэтому каждый выполняет свою функцию. Когда вы начали этим всем заниматься, я полагаю, что все-таки это требовало огромного количества времени, не говоря уже о силах, чтобы начать понимать структуру и так далее. Не было страха, что вы со сценой расстаетесь, с кино?

КОРЗУН: Ну, страха не было. Просто через какое-то время мы обнаружили, что действительно вот кино куда-то ушло.

БАЧЕНИНА: Остался только театр.

КОРЗУН: Вот у Чулпан остался театр здесь в Москве. Я сама делаю, пишу пьесы и ставлю спектакли в Лондоне. Но, да, кино стало намного меньше. Не знаю, по какой причине. Наверное, знаете, свято место пусто не бывает. Как только все было занято работой с фондами (а у нас их теперь два), мы в Лондоне открыли Gift of Life и в Москве "Подари жизнь", это огромное количество времени занимает. Поэтому, ну, да! В какой-то момент мы просто почувствовали, что профессия потеснилась. Но это неправильно!

БАЧЕНИНА: Почему?

КОРЗУН: А потому что как раз благодаря профессии нам и удалось привлечь вот такое внимание.

БАЧЕНИНА: Но вы тоже заслужили ту долю внимания и долю любви зрительской. Она больше не становится, она, как константа, мне кажется. Она просто увеличивается в объеме, но сила остается прежней. Потому что я могу вас не видеть много-много лет. Но это не соответствует действительности, потому я видела совсем недавно с вами картину. Дело не в этом. Дело в том, что я могла бы вас не видеть много лет. Но вы на меня производите впечатление такого человека потустороннего.

КОРЗУН: Я очень включенный в жизнь.

БАЧЕНИНА: Мне от вас становится очень хорошо.

КОРЗУН: Потустороннего - в каком смысле?

БАЧЕНИНА: Не знаю. Это мое личное название. Оно не соответствует, наверное, значению.

КОРЗУН: А какую картину вы смотрели?

БАЧЕНИНА: Последнюю я видела "Харбин". И я ее смотрела не по ТВ, а на диске. То есть это было не так давно. Я редко смотрю, потому что так складываются обстоятельства. Я хотела спросить про пьесы и про Лондон. Вы их пишите на английском?

КОРЗУН: Сначала на русском.

БАЧЕНИНА: Как любопытно, слушайте!

КОРЗУН: А потом есть такое замечательное средство "воркшоп"  называется.

БАЧЕНИНА: А что это  такое?

КОРЗУН: А вот когда вы собираетесь с группой любимых артистов-друзей, и делаете обсуждение, а потом рождается пьеса. Сцена за сценой, из импровизаций.

БАЧЕНИНА: То есть у вас есть идея,  потом вы накидываете с помощью мозгового штурма импровизации, а затем складывается это все в цепочку, вы  разводите по сцене, да?

КОРЗУН: Да, именно так и рождается сейчас пьеса, которую в скором, в следующем, наверное, сезоне уже мы на сцене в Лондоне покажем.

БАЧЕНИНА: Это тот трейлер, который я видела?

КОРЗУН: Я вам прислала, да.

БАЧЕНИНА: Вы в парике?

КОРЗУН: Да.

БАЧЕНИНА: Вам очень идет парик.

КОРЗУН: Спасибо.

БАЧЕНИНА: Вы такая из прошлого.

КОРЗУН: Это совершенно точно, это очень из прошлого. Это где-то середина прошлого века, XX века.

БАЧЕНИНА: Это такой ретро-гламур. Вы очень такая дамочка, я бы сказала.

КОРЗУН: Это про актрису, которая репетирует спектакль "Равнодушный красавец", который была написана Жаном Кокто для Эдит Пиаф. И актриса входит в роль, и с ней начинают происходить драматические события, которые параллельны тому, что переживает ее героиня. И это ей очень не нравится, и она делает для себя выбор: выйти из этого спектакля.

БАЧЕНИНА: То есть она винит спектакль, роль в этом.

КОРЗУН: Она понимает, что не хочет разрушать себя. Это есть это о выборе, о том, как иногда важно говорить "нет", даже когда очень сильно…

БАЧЕНИНА: Хочется.

КОРЗУН: Или когда ты всем наобещал. И это всем важно, а тебе это…

БАЧЕНИНА: Невмоготу уже.

КОРЗУН: Да.

БАЧЕНИНА: А я вот еще хотела спросить про что. Мне казалось… Может быть, это стереотип, вы его развеете. Что английский зритель театральный, он совершенно иной. Почему мне так кажется? Потому что для них поход в театр, пожалуй, это не то, что для нас. Для нас существуют некие традиционные вещи, которые я с удовольствием наблюдаю в театре до сих пор. Даже что касается буфета или маэстро, который играет в антракте. У них, мне кажется, это менее торжественно. Все очень буднично.

КОРЗУН: Да, соглашусь.

БАЧЕНИНА: Это на артиста, который сумел и здесь поиграть, и там, к этому привыкаешь или это все-таки не нравится? Как лучше?

КОРЗУН: Привыкаешь, конечно. Я начала с уважением относиться к этой системе, потому что очень хорошо расставляет по местам многие вещи. Ну, например, когда я работала в Национальном театре, отыграв спектакль, я приглашала всегда друзей, ко мне кто-то приходил меня поддерживать. Так вот их, например, не пускали с букетами цветов.

БАЧЕНИНА: Как это?

КОРЗУН: Букеты цветов, пожалуйста, несите на служебный вход. Потому что, если подарить только одной актрисе, это может как-то оскорбить чувства других ее партнеров.

БАЧЕНИНА: Потрясающе!

КОРЗУН: У нас это никому не придет в голову.

БАЧЕНИНА: Это никому не интересно! Это так обидно! Мне всегда жаль тех кому не дарят.

КОРЗУН: А потом еще, что удивительно, у нас плохой спектакль, хороший, чудесный, гениальный спектакль, устраивают овацию. Всегда. И это устраивают даже сами, скорее, режиссеры и артисты, потому что включат музыку, под которую приходится долго хлопать, ты не можешь остановиться, пока она ни остановится.

БАЧЕНИНА: Это уже телевизионный хитрости такие!

КОРЗУН: И вот эти наши бесконечные выходы на поклоны заканчиваются довольно поздно. А в Англии, например, все по времени, и они знают, что спектакль закончился, ровно через пять минут должны закрыть двери. Поэтому все должны выходить. Никаких оваций!

БАЧЕНИНА: Катастрофа! То есть все буднично, все быстро. А как же артист может получить… У служебного входа тогда?

КОРЗУН: Это работа. У служебного входа, пожалуйста, все. И автографы, и цветы. Это уже никого не оскорбит и не обидит.

БАЧЕНИНА: Вот вы как сценарист, как автор внедряли некую свою систему, то, чему мы учились?

КОРЗУН: Да. Еще как!

БАЧЕНИНА: А как они реагируют?

КОРЗУН: Ой! Они очень долго пытались меня понять.

БАЧЕНИНА: А что было самое непонятное? И что вы внедряли?

КОРЗУН: Самое непонятное? Я говорила о том, что меня учили, что театр - это служение. И что вообще-то должна быть высокая цель, зачем мы вышли на сцену? Вот не просто поболтать, а мы должны чем-то поделиться таким очень важным, сообщение должно быть, месседж.

БАЧЕНИНА: А у них просто вышли…

КОРЗУН: Нет, у них тоже есть, но это не обязательно. То есть, они понимают, о чем это, но вот что за сообщение? Но вот не обязательно. Нужно хорошо столкнуть обстоятельства, чтобы было событие и в результате какая-то… Мораль не обязательна, и точно, идеологию тоже не нужно. А мне очень хотелось поговорить о том, о чем мы думаем и говорим, влияет на нашу жизнь. То есть у меня сейчас такой период, когда я все проверяю на себе. Как бы плохо ни было, как бы грустно ни было, как бы сложно, все равно искать во всем доброе, прекрасное, позитивное. И вот просто изменение чуть-чуть ракурса взгляда и выбора подтверждений, доказательств тому, вот найти пять хотя бы, или три вещи позитивные в любом событии, в любом предмете, в любой встрече, в любом человеке. Даже если он тебе раньше сильно не нравился, мне, например, я стараюсь найти, что в нем заслуживает уважения…

БАЧЕНИНА: Зачем?

КОРЗУН: Зачем? Это, в первую очередь, меняет мою жизнь качественно к лучшему. У меня больше энергии.

БАЧЕНИНА: Вы начинаете больше созидать, нежели, чем разрушать.

КОРЗУН: Да, разрушать самую себя своими мыслями и словами.

БАЧЕНИНА: И что, получается? Ну, подождите, я представлю себе…

КОРЗУН: Очень. Супер получается.

БАЧЕНИНА: … самого жуткого гада в своей жизни, которого я всеми фибрами своей души не выношу.

КОРЗУН: Ну, начните не с самого. Начните хотя бы. Потому что ведь очень много вокруг нас есть такие как бы друзья или просто раздражают чем-то. И мы интуитивно чувствуем, что мысли-то у него в нашу сторону есть какие-то сомнения, или с какой-то подоплекой. И просто перестать улавливать это, закрыть вход этим импульсам и позволить себе сказать: он такой же, заслуживает прекрасного, уважения. И этот человек нормален, и я ни в коей мере не могу считать, что то, что он чего-то себе там надумывает или как он говорит…

БАЧЕНИНА: Зачем вы в себе начали воспитывать или тренировать то, чтобы не раздражаться ни на кого, а видеть в людях, стараться, в первую очередь, хорошее? Зачем?

КОРЗУН: Потому что это приносит огромную пользу.

БАЧЕНИНА: Это понятно. А в какой момент вы поняли?

КОРЗУН: Нет, это как раз вам непонятно!

БАЧЕНИНА: Хорошо! Мне это непонятно. Это же должно озарение какое-то случиться у человека у  любого?

КОРЗУН: Да. Как правило, желание освобождения, счастья и радости приходят в моменты грусти, тревоги и проблем. Был в моей жизни недавно такой период. Когда мы уехали в Лондон, потом у меня  родилась одна девочка, потом (я не успела отдохнуть) прям сразу через год родилась еще одна. И вот груз домашних забот, на который наловилось еще создание "Подари жизнь" в Англии, официального фонда, и вот все эти новые заботы, связанные с новым местом, с привыканием жизни без каких-то любимых друзей, к которым ты привык. Это все было настолько чрезмерно, что внутри я чувствовала, что погибаю. Внешне все было прекрасно. И дом теплый, и еда есть, и муж любимый, и дети. А так как я еще человек творческий, и мне не хватало работы.

БАЧЕНИНА: Как-то совсем не дозированы стрессы в жизни. Я бы ненавидела всех и сошла с ума.

КОРЗУН: Вот и я почти. Это начало происходить. И в какой-то момент поняла, что я стукнулась внутри себя о дно и начала искать выхода вверх. То есть началось легкое такое всплывание. И повезло мне, потому что я прочла разные книги мудрые, в которых набралась разных советов. И просто выбрала для себя вот именно вот этот.

БАЧЕНИНА: Дина, а когда такое с женщинами происходит, как вы считаете, по опыту жизненному, мужчины эти процессы понимают?

КОРЗУН: Еще как! Конечно, мужчины все разные. Давайте говорить о моем.

БАЧЕНИНА: Давайте правде в глаза смотреть.

КОРЗУН: Мой мужчина Луи-Франк, мой муж, с которым мы уже вот 19 лет вместе…

БАЧЕНИНА: Побойтесь бога, такие вещи говорить!

КОРЗУН: Да, познакомились в 1995 году в Школе-студии МХАТ. Я заканчивала институт, а он только поступил. И когда мы с ним друг друга увидели, он не говорил ни слова по-русски, я ни слова по-английски. Мы общались через словарь. Он говорил: "ван минут" и искал долго слово и потом говорил.

БАЧЕНИНА: Поэтому они не ссорились.

КОРЗУН: Да. Поэтому года два мы не ссорились. А вот когда стал появляться язык, и как бы борьба за терминологию и идеология вошла, вот там мы начали, конечно, друг друга воспитывать.

БАЧЕНИНА: Это долго длилось?

КОРЗУН: Это длилось очень долго. Лет, наверное, десять. И только сейчас, пять лет, наверное, как дети появились, мы просто перестали друг друга поправлять, воспитывать, советовать, а только поддерживать.

БАЧЕНИНА: А кто из вас более энергичный, эмоциональный?

КОРЗУН: А мы оба.

БАЧЕНИНА: Вы похож друг на друга?

КОРЗУН: Еще как! Мы очень экспрессивные, эмоциональные. Вот два вулкана рядом. И он мне говорил: "Знаешь, я тебе обещаю: со мной тебе не будет никогда скучно".  Так оно и есть. Вот мы 19 лет вместе, а мы часто с ним удивляемся сами себе, как нам не скучно вместе просто гулять, держась за ручку, разговаривать обо всем, о чем только можно подумать. И нам не скучно смотреть вместе фильмы. Вот такие же свежие чувства, как в самом начале.

БАЧЕНИНА: У вас два языка в доме?

КОРЗУН:  У нас три. Вот Луи говорит с девочками по-французски, я говорю по-русски, и в школе они говорят по-английски.

БАЧЕНИНА: А английский как?

КОРЗУН: Конечно. Сначала им было очень тяжело. Потому что три языка - это, конечно… И Итала, это наша старшая дочка, долго не могла заговорить. Для нее это тоже была проблема. И она указывала рукой на что-нибудь. Я пыталась угадать. Чашка? Нет? Ложка? Нет? Хлебушка? Что?

БАЧЕНИНА: И ребенок оставался голодным.

КОРЗУН: Она начинала плакать. Потом мы закрыли французский на некоторое время. Теперь французский вернулся. Но она заговорила по-русски. В школе, в сентябре (там же в четыре года идут в школу в Англии). То есть я не успела придти в себя и отдохнуть, тут же школа началась, стресс. Опять же, домашние задания. Там столько всего задают! Невероятно! Они учатся с 8 утра, мы в 8 уже в школе, забираем полчетвертого. Вот это англичане. Вот как они воспитывают своих…

БАЧЕНИНА: Друзья мои, с другой стороны, я вам скажу о положительной стороне вопроса. Никаких заморочек с детским садом. Она уже начинает обучаться в четыре года.

КОРЗУН: Совершенно точно.

БАЧЕНИНА: До четырех, в принципе, все равно у мамской юбки сидит. Правильно? А то мы тут, господи, дадут детсад, не дадут! Ой! Знаете, о муже коль заговорили, друзья мои, у Дины муж тоже непростой человек, а творческий. А все творческие люди непростые по определению. Луи-Франк, он же до сих пор, кстати  … или он уже сольный?

КОРЗУН: Он уже сольный. Мы уехали жить в Англию, и его проект, как и, в общем, и моя карьера в некотором смысле притормозили. Но вот теперь мы снова набираем обороты.

БАЧЕНИНА: Вот вы говорите "мы".

КОРЗУН: А мы делаем совместный проект.

БАЧЕНИНА: Вы запели?

КОРЗУН: А Луи заиграл. Кстати, он сейчас играет одну из главных ролей в фильме у Алексея Германа. Он снимается в Питере в новом фильме. Про это я рассказывать не буду, потому что ничего не знаю. Он туда все время уезжает, и мы его редко видим последние три месяца. Снимают они в снегах, во льдах. Он играет русского человека, говорит по-русски. Кстати, Луи сейчас записал новый альбом, называется он "Атлантида", скоро он выйдет. На русском языке. Музыка его, а тексты… Он обсуждал и набрасывал такие как бы этюды, мысли со своей знакомой, моей подругой, она поэтесса. Так что тексты - это Алла Башенко. А у нас есть еще один дуэт. И вообще этот альбом потом будет спектаклем, музыкальным спектаклем.

БАЧЕНИНА: Давайте тогда сначала послушаем. А как песня называется?

КОРЗУН: "Как ясен день", наверное.

БАЧЕНИНА: Именно эту, да. Совместный дуэт Луи-Франко и Дины Корзун. Я говорила - потусторонняя. Не уходит от меня это ощущение. А ты понимаешь меня?

КОРЗУН: Знаете, может быть, почему? Вот именно по той же причине, что я пытаюсь и стараюсь во всем видеть только хорошее. Потому что для того, чтобы быть этосторонней, нужно видеть, в первую очередь, плохое.

БАЧЕНИНА: А я не согласна с вами.

КОРЗУН: Так уж мы привыкли.

БАЧЕНИНА: А я не согласна.

КОРЗУН: Сплошь и рядом.

БАЧЕНИНА: Это, конечно же, прекрасно то, о чем вы говорите. Я не хочу это как-то попирать и отмахиваться от этого. Я хочу сказать, что, мне кажется, вы с этим родились. У вас какая-то внутри лампа Алладина, и она… Не зря я говорю, потому что человек меня понимает. Я говорю сейчас об Ирине Максимовой. Она понимает, что я хочу сказать. Я ведь не объясняю, не раскладываю по полочкам, я только даю это понять, эмоцию свою выкидываю в пространство, а она кивает.

КОРЗУН: И разводит руками.

БАЧЕНИНА: Во-первых, вам спасибо. Говорят о том, как вы нравитесь, какая вы классная.

КОРЗУН: Всем спасибо. Всем спасибо, кто жертвует деньги и помогает нам помогать врачам спасать детей. Потому что мы совершенно без вас, без благотворителей по всей стране, именно тех  людей, которые по копейке нам присылают свои пожертвования или помогают малыми суммами…. Благодаря вам врачи делают чудеса.

БАЧЕНИНА: Вот приходите, допустим, к человеку, у которого есть деньги. И большинство, если взять большинство людей, у которых есть деньги, большинство из них дадут?

КОРЗУН: Дадут, да.

БАЧЕНИНА: Я выдохнула. Правда.

КОРЗУН: Вот сейчас действительно очень многое изменилось. Да, дадут. Если объяснить, почему, зачем и как. Все хотят, чтобы их деньги действительно дошли до адресата. Для того, чтобы они были потрачены со смыслом. Например, помогать детям легко. Очень сложно нам собирать деньги, например, на железки (это мы так называем), на оборудование. А дело в том, что оборудование, современное оборудование - оно позволяет детям получать самое высококачественное лечение. На это сложно находить, но можно, если разговаривать с людьми, это как раз на оборудование, на железки дает крупный бизнес и средний бизнес.

БАЧЕНИНА: У такого такие деньги действительно водятся. Это поэтому, наверное.

КОРЗУН: Но, как ни странно, большую часть наших средств, около 67% всех собранных (а это добрая половина) это малые пожертвования, от 100 рублей. У нас есть люди, которые присылают просто копейки от зарплаты, но каждый месяц.

БАЧЕНИНА: Это так хорошо, когда это слышишь.

КОРЗУН: Спрашивают, почему вы уехали в Лондон?

КОРЗУН: Потому что я прожила со своим мужем, он не российский гражданин, он гражданин Швейцарии, 10 лет в Москве. И он как мог, честно, пытался полюбить… Выучил язык блистательно.  Он шутит, он поет на русском. Но он всегда понимал, что это не его культура, не его страна, и уехать он захочет. А, знаете, любящая женщина, она что только ни сделает.

БАЧЕНИНА: А вам там  нравится?

КОРЗУН: А мне нравится. Потому что я очень люблю зелень и парки. И город, в котором можно ходить пешком. Я обожаю ходить пешком. Я не вожу машину. Я так себе к метро отношусь, но часто им пользуюсь. Но я везде хожу пешком.

БАЧЕНИНА: Лондонское метро меня удручает, но пешком там прелестно.

КОРЗУН: Да. Я обожаю парки.

БАЧЕНИНА: Я не люблю ходить пешком, но там я это люблю делать. Там как-то это здорово, потому что я очень  люблю Лондон.

КОРЗУН: Я очень люблю. Это очень культурный город. Там столько всего можно увидеть! В один день происходит невероятное, со всего света. То есть это перекресток такой культурный.

БАЧЕНИНА: Не зря называют культурной столицей. Всему свое название. Когда вы говорили о рождении ваших детей-погодок и о том, что на вас свалилось, у меня тогда еще возник вопрос. А вы домом сами занимаетесь?

КОРЗУН: Да. С большим удовольствием. У меня, конечно, есть няня, которая мне помогает. Потому что если я уезжаю сниматься, и Луи уезжает сниматься и работает, нам нужен такой человек, на которого можно положиться и оставить наших девочек. У нас есть такая чудо-няня. Но я, да, я хозяйка, на которой все держится.

БАЧЕНИНА: То есть вы готовите, декорируете, умеете подшить где-то там?

КОРЗУН: Да запросто.

БАЧЕНИНА: О! Творческие люди пошли у нас!

КОРЗУН: Да, я еще из того поколения женщин, которые умеют все.

БАЧЕНИНА: Не белоручек. А что вы очень любите? Я сейчас  объясню тот кластер (говоря олимпийски языком), о котором я хочу спросить. Смотрите, какие-то женщины обожают, например, ванну.  Это я сейчас по-женски.

КОРЗУН: Это для чего?

БАЧЕНИНА: Вот по-женски мне интересно.

КОРЗУН: Любимый уголок в доме или что?

БАЧЕНИНА: Нет, не уголок. Вот что вы любите в жизни?

КОРЗУН: Я очень люблю рисовать.

БАЧЕНИНА: А если по-женски? Кто-то обожает духи, знаете, вот с ума сходят по ним. Кто-то белье, кто-то любит ванны, свечи.

КОРЗУН: Ванну, да, я люблю.

БАЧЕНИНА: Мне кажется, вы сейчас так отмахнулись, лишь бы я отстала с этим вопросом.

КОРЗУН: Нет, нет. Духи - я как-то равнодушна, наряды - тоже.

БАЧЕНИНА: Тем не менее, вы очень элегантны.

КОРЗУН: Спасибо. Это вот подарок моего мужа.

БАЧЕНИНА: Да, в азиатском стиле - это великолепно. Это же азиатский стиль?

КОРЗУН: Я думаю, что это китайский.

БАЧЕНИНА: Мне это очень нравится эта стеганая душегреечка, я бы ее назвала.

КОРЗУН: Да, ее можно, видите, вывернуть на другую сторону, и будет второй такой пиджак.  Нежно голубой и темно-синий.

БАЧЕНИНА: А вот про рисунки. Я обязательно хотела этого коснуться. Друзья, я счастливый человек, я их видела. А где можно остальным их увидеть? Ваши рисунки.

КОРЗУН: На Фейсбуке. Я, например, могу сфотографировать радугу двойную, которая над нашим садом и рассказать, почему я думаю, над нашим садом именно двойная радуга.

БАЧЕНИНА: Да! Вы еще и философию пытаетесь везде найти? Смысл?

КОРЗУН: Нет, это совсем не философия. Это выразить свою любовь и благодарность к жизни.

БАЧЕНИНА: Дина, вы не боитесь, что ваш посчитают городской сумасшедшей?

КОРЗУН: Нет, вы знаете, я уже ничего не боюсь. Нет.

БАЧЕНИНА: Рисуете как часто?

КОРЗУН: Каждую, наверное, неделю. Хотелось бы чаще, но не получается. Потому что я еще много времени стараюсь уделать детям.

БАЧЕНИНА: Вы с утра просыпаетесь и идете на работу, как работающая мама, или у вас плавающий график?

КОРЗУН: У меня плавающий график, да. У меня начинается, как правило, с дел по фонду, e-mail, звонки какие-то, нужно кого-то связать, кому-то передать, что-то проверить. А потом я понимаю, что скоро приедут дети из школы, и у меня есть шанс либо быстро что-то сделать для себя, например, порисовать или почитать, или учить сценарий, или писать свою пьесу.

БАЧЕНИНА: А чем вы с детьми занимаетесь втроем?

КОРЗУН: Мы делаем домашнее задание. Его огромное количество. Мы рисуем. И вообще мы сказки сочиняем постоянно. Они меня сначала мучили, а теперь я уже научилась и этим наслаждаться. "Мама, расскажи сказку". И это каждый день. Ну, вот просто не отдохнуть.

БАЧЕНИНА: Я вам завидую. Что имеем, не храним.

КОРЗУН: Вот язык просто не устает.

БАЧЕНИНА: Завидую этому. Понимаете, действительно, как народная мудрость подтверждается в очередной раз, я бы очень хотела, чтобы мне так говорили. У меня пока не сказочное время, машиночное время. Нам машинки сейчас, а не сказки. Какие книжки? О чем вы?

КОРЗУН: Так можно сказки про машинки рассказывать.

БАЧЕНИНА: Я не сочинитель сказок. Я в себе открыла этот ужас и кошмар, когда… Мне казалось, это так легко сочинять сказки! Я так обломалась! Я замолкаю где-то на третьей минуте. И все. Больше у меня не получается ничего, к сожалению. Я предпочитаю все-таки проверенных авторов. Если вы на один посредством какого-то волшебства смогли бы стать мужчиной со всеми атрибутами: с силой, с мышлением, с мировоззрением, с телом, со всем, что бы вы обязательно сделали? У вас один день.

КОРЗУН: Ой, вопрос такой сложный. Я так различаю только мужчин от  женщин, что они не  рожают детей и у них нет такой природной, животной ответственности.

БАЧЕНИНА: За все или за детей?

КОРЗУН: Для детей. Для меня это очень важно. Я понимаю, что какими взрослыми они будут - свободными, творческими, успешными - зависит от меня, от мамы.  Я наблюдаю это сплошь и  рядом.

БАЧЕНИНА: Вам не обидно от этого?

КОРЗУН: Нет. Я понимаю, что на меня возложена какая-то вот…

БАЧЕНИНА: Миссия.

КОРЗУН: Да. Вот этой разумной жизнью, вселенной. И как бы стараюсь к этому ответственно относиться. И серьезно. Но как бы всегда должен быть фант. Поэтому очень много моей энергии сейчас уходит  на это. А если бы я была просто мужчиной и могла бы… Я бы занималась творчеством. Наверное, я бы, точно, что-то такое невероятное бы …

БАЧЕНИНА: Время заканчивается. Я хочу еще раз подвести итог. Вы прилетели всего лишь на один день. И я понимаю, как для вас важно сегодняшнее событие.

КОРЗУН: Давайте еще раз расскажу. Открывается по адресу: Пречистенка, дом 19,  в Галерее искусств Зураба Церетели. 11-я выставка. 11 лет подряд дети подопечные "Подари жизнь" из семи клиник рисуют целый год. Невероятные шедевры!

БАЧЕНИНА: То есть они накапливают их как-то и потом выбирают  лучшие?

КОРЗУН: Да, да. Будет 500 работ представлено. Приходите на выходных со своими детьми, потому что там будет мастер-класс. Это будет очень здорово. Там будет мультипликация из песка, можно будет вместе с детьми этому поучиться. Выставка невероятная. Там целые кварталы города,  там дома, там заборчики. Там можно погулять.

БАЧЕНИНА: То есть это все нарисовано?

КОРЗУН: Нет, это такая трехмерная декорация. Это не просто висят картинки только по стенкам.

БАЧЕНИНА: Это интересно детям, действительно.

КОРЗУН: Это безумно интересно! Это очень  красиво.

БАЧЕНИНА: Есть, что рушить, где бегать, где прятаться от родителей.

КОРЗУН: И чему поучиться. Я там все время черпаю идеи и потом с моими детьми это делаю.

БАЧЕНИНА: А сколько она будет длиться, эта выставка?

КОРЗУН: Целый месяц, до 15 марта. Приходите. Каждые субботу-воскресенье. Пречистенка, 19, Галерея искусств. Невероятной красоты работы.

БАЧЕНИНА: А еще хочу повторить то, что сказала Дина. Она высказывала огромные слова благодарности, в первую очередь, людям, которые жертвуют даже по рублю. То есть это гораздо сложнее, чем многие тысячи, пожертвовать.

КОРЗУН: Это совершенно так. Мы собираем огромные суммы, которые помогают спасать жизни.

БАЧЕНИНА: Друзья мои, понимаете, об этом надо себе напоминать. Это очень здорово. Дина, спасибо вам большое.

КОРЗУН: Спасибо вам всем. А можно я еще скажу, что в сбербанках лежат платежки "Подари жизнь" уже заполненные. Просто вы ставите свою фамилию и цифру. И все. И вы дарите жизнь будущему художнику, врачу, актеру, ведущему, музыканту, президенту.

БАЧЕНИНА: Спасибо вам большое.