Любовь и голуби Аскольд Запашный

ГОЛУБКИНА:  Это «Любовь и голуби». Здравствуйте, доброе утро. Я Мария Андреевна Голубкина, вместо Митрофановой у нас Евгений Стаховский.

СТАХОВСКИЙ:  Друзья, добрый день.

ГОЛУБКИНА:  У нас в гостях Аскольд Запашный.

СТАХОВСКИЙ:  Нас вообще много набилось в студию.

ТРУСЕНКОВА (звукорежиссер):  Тигры, львы…

СТАХОВСКИЙ:  Прямо сразу тебе тигров и львов подавай.

ГОЛУБКИНА:  У Аскольда двое детей есть, я знаю. Да, двое?

ЗАПАШНЫЙ:  Да, совершенно верно.

СТАХОВСКИЙ:  Они пошли 1 сентября у тебя куда-нибудь?

ЗАПАШНЫЙ:  Да. Можно я тоже поздороваюсь? Добрый день. А то я сразу с места в карьер.

СТАХОВСКИЙ:  Извини, пожалуйста, так бывает у нас.

ЗАПАШНЫЙ:  Прямо перед выездом к вам отвел двух своих дочурок в детский садик.

ГОЛУБКИНА:  То есть они еще совсем маленькие?

ЗАПАШНЫЙ:  Да.

СТАХОВСКИЙ:  Слушайте, а я вот забыл, в детских садах тоже какая-то происходит первосентябрьская история, или у них это такой вялотекущий круглогодичный процесс, что никто на это не обращает внимания?

ЗАПАШНЫЙ:  Нет, нет, есть у них такая небольшая церемония, что-то типа линейки. Они все собираются, правда, с родителями, собираются все на такой площадке перед самим садиком. Кроме этого, все родители покупают цветочки точно так же, как первым своим учителям, так же и воспитателям.

СТАХОВСКИЙ:  То есть подготавливают детишек к вхождению во взрослую жизнь, что, мол, скоро-скоро, вы готовьтесь?

ЗАПАШНЫЙ:  Мне кажется, самое главное, что родители подготавливаются, что скоро-скоро, закупайтесь.

ГОЛУБКИНА:  А у меня пошел в 6-й класс в другую школу. Вот и всё.

СТАХОВСКИЙ:  Мне скучно с вами стало почему-то, у меня никто никуда не пошел, я только наблюдаю из окна, как в школе сегодня, которая у меня рядом с домом находится, эта ежегодная первосентябрьская движуха. Все нарядные, все в мыле, родители, главное, в мыле. Детям, мне кажется, вообще по барабану.

ЗАПАШНЫЙ:  Потому что родителям надо всё подготовить, ребенок-то что, пошел и пошел, вернулся.

ГОЛУБКИНА:  Родители обычно хотят, чтобы дети как-то запомнили это, видимо, чтобы у них осталось…

СТАХОВСКИЙ:  А дети ничего. Ты запомнила что-нибудь?

ГОЛУБКИНА:  Я запомнила.

СТАХОВСКИЙ:  Я не помню ни одно 1 сентября свое, ни первое, ни последнее, вообще никакое.

ЗАПАШНЫЙ:  Не знаю, у меня вот, честно говоря, нет желания, чтобы они что-то запомнили, мне самое главное, чтобы они там, в общем, спокойно проводили время и не торопились домой, не устраивали истерик. Вот это важно.

СТАХОВСКИЙ:  Ладно, мы же не просто так, есть же у нас повод повстречаться с Аскольдом помимо того, что это приятная встреча.

ГОЛУБКИНА:  Да, потому что Всемирный фестиваль циркового искусства «ИДОЛ-2014» пройдет, по-моему, 12, 13 и 14 сентября?

ЗАПАШНЫЙ:  Да.

СТАХОВСКИЙ:  То есть буквально вот.

ЗАПАШНЫЙ:  В общем, фестиваль сам распределен на два этапа, сначала будет такая подготовительная программа, а потом непосредственно фестивальные выступления с членами жюри, с оценками и так далее, а потом гала.

СТАХОВСКИЙ:  Минуточку, а это он в который раз пройдет?

ЗАПАШНЫЙ:  Второй. Ну, все дело в том, что мы с братом только второй год сейчас являемся руководителями Большого Московского цирка, при котором соответственно этот фестиваль и проводится, и мы решили учредить.

СТАХОВСКИЙ:  То есть ваша была идея совместная?

ЗАПАШНЫЙ:  Ну, коллегиальное, на самом деле, решение по поводу вообще проведения фестиваля, а формат и название соответственно это от меня как от художественного руководителя.

СТАХОВСКИЙ:  Это фестиваль, это конкурс, потому что ты говоришь: жюри, оценки?

ЗАПАШНЫЙ:  Да, конкурс.

ГОЛУБКИНА:  И призы.

СТАХОВСКИЙ:  Съезжаются люди из разных городов, стран даже, наверное…

ЗАПАШНЫЙ:  Стран, да.

СТАХОВСКИЙ:  …которые будут показывать те или иные номера. В разных жанрах?

ЗАПАШНЫЙ:  Абсолютно разные жанры, нет никакой узкой специализации.

СТАХОВСКИЙ:  Извини, что я про конкурентов, но сейчас… Хотя какие конкуренты…

ГОЛУБКИНА:  Ты Монте-Карло имеешь в виду?

СТАХОВСКИЙ:  Да, да. Но сейчас не об этом, потому что сейчас же, 4-го, 5-го, 6-го числа в Никулинском цирке будет проходить какой-то фестиваль.

ТРУСЕНКОВА (звукорежиссер):  Тоже молодежный.

СТАХОВСКИЙ:  Молодежный как раз фестиваль, куда будут съезжаться какие-то люди. Мне интересна разница форматов, которая присутствует. Потому что понятно, что, когда вы задумывали свою историю, вы же наверняка опирались и смотрели, что у нас в принципе происходит.

ГОЛУБКИНА:  Грубо говоря, в театре есть «Чайка», «Маска», «Турандот».

СТАХОВСКИЙ:  Да, да. То есть чтобы понять, чем бы отличиться, чем ваш фестиваль будет отличаться от других фестивалей, потому что понятно, что цирковых фестивалей на свете, как и любых других…

ЗАПАШНЫЙ:  Во-первых, мы стремимся завоевать нишу самого престижного фестиваля не только в России, но и в мире. Это немаловажно. Для этого у нас в принципе есть все поводы, потому что мы сейчас управляем самым крупным цирком не только в России, но и в Европе. У него огромный потенциал, у него большое количество зрительских мест, он находится в прекрасном месте с точки зрения доступности, и мы в принципе можем себе его позволить. Поэтому очень так подъедает червячок, что самый престижный фестиваль на данный момент времени проходит в Монте-Карло, а не в Москве.

СТАХОВСКИЙ:  Надо что-то с этим делать срочно, конечно, безобразие.

ЗАПАШНЫЙ:  Вот, и Россия на протяжении уже столетий является крупнейшей цирковой державой, и очень хочется. С другой стороны, конечно же, есть и свои какие-то определения, для того чтобы фестиваль не был безликим, формат такой вот, в общем, начиная даже с самого приза, если вы видели его, он такой идеальный, такой золотой…

СТАХОВСКИЙ:  Сейчас, знаешь, как фантазия разыгралась у некоторых.

ЗАПАШНЫЙ:  У нас три формы голосования. Есть профессиональное жюри, есть жюри, которое определяется при помощи средств массовой информации, и еще зрительское голосование.

СТАХОВСКИЙ:  То есть людям на все это дело можно спокойно прийти? Потому что вот Маша сказала про театральные премии, понятно, что просто так с улицы на вручение «Золотой маски» не попадешь.

ЗАПАШНЫЙ:  Да, можно прийти. Кроме этого, как я сказал, есть гала-представление. Ну, я еще договорю по поводу призов. Всё дело в том, что есть некий главный комплект, который как раз составляется из трех золотых призов. Если человек получает все три части, они собираются в один цельный приз. От зрителей - трибуна зрительская, от профессионалов - это сама статуэтка, от средств массовой информации - манеж.

СТАХОВСКИЙ:  То есть цирк в миниатюре можно из этого сложить?

ЗАПАШНЫЙ:  Да. То есть это такой красивый очень комплект. И если кому-то повезет, кто-то будет достаточно профессионален, для того чтобы получить это, он будет таким владельцем.

СТАХОВСКИЙ:  Прямо кавалер ордена Славы.

ГОЛУБКИНА:  А как вы отбираете номера в разных городах, странах?

ЗАПАШНЫЙ:  Во-первых, у нас есть такая коллегия, которая работает при цирке, кроме этого есть фестивальный комитет, компетентные люди, профессионалы, которые объективным голосованием. До проведения самого фестиваля у нас открыта такая, как сказать правильно…

СТАХОВСКИЙ:  Предварительная какая-то…

ЗАПАШНЫЙ:  Да, все люди могут…

ГОЛУБКИНА:  Видео какие-то присылают?

ЗАПАШНЫЙ:  Да, и видео.

СТАХОВСКИЙ:  На сайте всё это?

ЗАПАШНЫЙ:  Да, да. Все материалы, фото, видео присылают, и после этого соответственно начинается отбор. На протяжении долгого времени. Я просто забыл это слово, которое определяет всю эту процедуру.

СТАХОВСКИЙ:  Прекастинг такой.

ЗАПАШНЫЙ:  Да.

ГОЛУБКИНА:  Да? Ну отбор предварительный?

СТАХОВСКИЙ:  Селекция.

ЗАПАШНЫЙ:  И кроме этого еще есть один очень немаловажный момент, как мне кажется, - мы пытаемся из этого фестиваля сделать еще и шоу. В какой-то степени, это не такое близкое к спортивному мероприятие, как обычно происходит. То есть стандартный формат фестиваля, даже в том же Монте-Карло, это просто набор номеров, связанный клоунами между, а частенько бывает еще и то, что клоуны сами по себе приезжают тоже соревноваться, и поэтому не позволяют на своем выступлении устанавливать реквизит, что, в общем, делает этот процесс очень затянутым, тяжелым, по четыре часа.

СТАХОВСКИЙ:  Паузы какие-то возникают.

ЗАПАШНЫЙ:  Да. И я решил, как художественный руководитель, этот формат немножко изменить. Есть персонажи, которые не участвуют в самом конкурсе, поэтому они, в общем, с развязанными руками, ничего не требуют, а просто выполняют задачу. И фестиваль еще русифицирован. То есть каждый год мы меняем формат с точки зрения самой стилистики. В прошлом году это был такой неосуществленный советский хай-тек. В этом году - фешен. То есть стилистика, она меняется, но при этом обязательно с русским колоритом. У нас есть некий подиум, по которому выходят и артисты, и члены жюри.

СТАХОВСКИЙ:  В кокошниках?

ЗАПАШНЫЙ:  И есть номера, да, в общем, такие стилизованные. Это кокошники, но это кокошники в стиле фешен.

СТАХОВСКИЙ:  Отлично. Потом выпрыгивают обезьянки, и ну на ложках!

ЗАПАШНЫЙ:  Легко.

СТАХОВСКИЙ:  Прекрасно.

ГОЛУБКИНА:  Я хотела спросить про животных, какие будут. Будут ли животные принимать в этом участие?

СТАХОВСКИЙ:  Мне кажется, зверей так сложно везти куда-то в другие страны, это же нелегко.

ЗАПАШНЫЙ:  Нет, насколько это тяжело, в принципе не важно, потому что это проблема самой индустрии, и она решена, в общем, все эти сложности, они уже отточены настолько, что являются просто само собой разумеющимся.

СТАХОВСКИЙ:  То есть никакие зеленые на вас не нападут, что вы тащите одних зверей в другую страну…

ЗАПАШНЫЙ:  Если честно, мне вообще плевать на то, что там говорят и делают зеленые, потому что я не встречал еще до сих пор ни одного адекватного зеленого, который стремился бы помочь животным. А все эти провокаторы, крикуны и люди, которые политизируют весь этот процесс, отчего становится особенно противно, и те люди, которые обвиняют нас во всех смертных грехах, создают прецедент, так что обычные люди, которых можно позвать в любую сторону, и они толпой побегут, как барашки, они потом желают тебе смерти и прочие гадости говорят. Потом ты понимаешь, что просто лучше не реагировать, заниматься своим делом, совершенствовать условия для содержания животных, оттачивать форматы, для того чтобы это было не стихийно, а повсеместно и являлось нормой для всех абсолютно. Это важно. А в остальном, возвращаясь к вашему вопросу, содержание и перевозка животных это действительно большой процесс, но при этом он весь отлажен профессионально. В самом конкурсе принимает участие много животных, там и лошади, и собаки, и львы, ну и так далее. Нужно посмотреть весь перечень, потому что очень много номеров.

СТАХОВСКИЙ:  Я вот к чему хочу вернуться. Мы заговорили о том, что это же не только конкурс с жюри, с призами и так далее, но и шоу, на которое могут придти зрители. То есть получается, что продаются билеты еще где-то.

ЗАПАШНЫЙ:  Да, совершенно верно.

ГОЛУБКИНА:  В кассах города.

СТАХОВСКИЙ:  Можно выбрать день, придти посмотреть, принять участие и потом даже проголосовать, то есть почувствовать себя не только человеком, который пришел получить удовольствие, посмотреть на какие-то любимые жанры, но и отдать свой голос за то, что больше всего нравится.

ЗАПАШНЫЙ:  В принципе в трех ипостасях можно поприсутствовать, как я сказал, во время непосредственно самого фестиваля, когда проходит само соревнование, когда артисты там дергаются, переживают за то, чтобы быть лучшими. Два абсолютно разных представления. То есть в два дня работают абсолютно разные представления, и поэтому и первый, и второй раз зрители, пришедшие на представление, увидят абсолютно разные шоу, просто на сто процентов. Кроме этого, гала-представление - это уже выбранные все самые лучшие номера, призеры и так далее, сформированные в шоу.

СТАХОВСКИЙ:  Это понятно. По ощущениям, это дико дорого всё должно быть.

ЗАПАШНЫЙ:  Да.

ГОЛУБКИНА:  Быстро согласился как.

СТАХОВСКИЙ:  Я имею в виду, по организации это дорого?

ЗАПАШНЫЙ:  Во всех смыслах это дорого, но всё зависит, конечно же, от устроителей. Мы - люди с репутацией, люди, которые стремятся в нашей стране создавать суперпрофессиональные вещи, которые будут не просто не стыдными, для того чтобы их где-то показать или о них говорить, а чтобы они полноценно конкурировали, были лучшими в мире. Поэтому, конечно, немаловажно всё, начиная от того, как проходит внутренняя организация, как проходит организация для артистов, как проходит организация для животных, как проходит организация для всей группы представителей жюри и так далее.

СТАХОВСКИЙ:  А спонсоры-то есть у вас какие-то?

ЗАПАШНЫЙ:  К сожалению, нет. Вы знаете что, я на самом деле вообще не верю в спонсоров. Спонсоры существуют только в каких-то замкнутых кругах, там, где люди перераспределяют средства друг другу. И я за свою жизнь, к сожалению, несмотря на то что…

СТАХОВСКИЙ:  Человеческих спонсоров не встречал?

ЗАПАШНЫЙ:  Нет, я не встречал спонсоров, которые были бы полезны. Это те люди, которые тут же хватаются за все западные проекты, которые к нам приезжают, и мне кажется, это тоже своеобразная форма прикрытия, потому что таким образом удобно деньгами распоряжаться; либо это просто-напросто какая-то продажность и неверие в отечественного производителя, что тоже является своеобразной психотравмой у нас в стране: всё, что за рубежом делается, хорошо, а всё, что у нас, это плохо. Несмотря на то что мы уже шестой год делаем проекты, каждый по своей стоимости по 10 миллионов долларов…

ГОЛУБКИНА:  Это в «Лужниках», ежегодно на Новый год?

ЗАПАШНЫЙ:  Да, и у нас есть огромный опыт, и мы можем абсолютно конкурировать со всеми в мире, в общем, и стучимся во все двери кабинетов, потому что, для того чтобы провести какую-то экспансию с нашими проектами за границу, нужна, конечно, все равно государственная поддержка, иначе это нежизнеспособная история. Но пока не можем мы никому доказать - либо просто не хотят смотреть, либо не верят. Ну, я на самом деле не жалуюсь, я просто констатирую факт. Вы спросили про спонсоров, я вам сказал.

СТАХОВСКИЙ:  Нет, естественно, это интересно. Я объясню, почему я задаю эти вопросы. Меня всегда дико интересует вот это, что называется, закулисье. Допустим, приехала труппа или какие-то музыканты приехали на гастроли, сейчас приезжают цирки, зрители пришли, посмотрели, сказали: о’кей. А какая работа ведется за кулисами, люди, конечно, задумываются, но мне, например, сложно себе представить. И здесь, ты говоришь, сейчас приедут цирки, артисты, звери, то есть я начинаю думать, что это как минимум надо где-то размещать. У вас цирк, у вас там своего добра навалом, а тут приедут еще пловцы из Новой Зеландии, которые тоже должны где-то…

ГОЛУБКИНА:  Грубо говоря, да, пловцов-то поселить в гостинице можно, а зверье?

СТАХОВСКИЙ:  Их надо кормить всех дополнительно, это же сумасшедшее дело.

ЗАПАШНЫЙ:  Для этого существует отдел формирования, отдел международных связей и прочие-прочие, в общем, это целая большая команда людей, это департаменты, каждый на своем месте и каждый занимается тем, что нужно. Кроме этого, проводят совещания постоянно. Как я сказал, для проведения фестиваля открывается фестивальный комитет и на протяжении всего времени, как подготовительного, так и исполнительного, работает. Поэтому всё поставлено на определенные рельсы, если так можно сказать. И, естественно, здесь решается абсолютно всё, это узкая специализация касательно того, как разместить животных, просто люди это знают. Понимаете, так же, как у вас здесь сложная коммутация техники…

СТАХОВСКИЙ:  Но все люди это знают вроде как.

ЗАПАШНЫЙ:  Нет, ну знают поверхностно, да. В принципе, как работает монитор, теоретически понятно, да, он работает и работает, а система, которая находится внутри…

СТАХОВСКИЙ:  Да и бог с ней, действительно.

ЗАПАШНЫЙ:  Да, за гранью, поэтому никто просто не задумывается.

СТАХОВСКИЙ:  Просто цена монитора и цена вложений, которые необходимы, для того чтобы замутить такое дело, ну это же совершенно понятия разные.

ГОЛУБКИНА:  Но я думаю, что тут не только цена, тут еще надо иметь определенную смелость, потому что, как ни странно, у нас кто бы что бы ни делал, либо один раз проходит и ничем не заканчивается, либо с какими-то трудностями очень большими люди сталкиваются.

ЗАПАШНЫЙ:  Простите, что перебиваю, я на самом деле могу сказать только в защиту и, наверное, похвалить цирковых исполнителей, потому что, несмотря на то что у цирковых были сложные времена, разные, цирковые всегда были очень крепкими людьми с точки зрения того, что они умеют и на манеже, и за манежем. Действительно, 90 процентов всей работы проводится именно за кулисами. Представление - это всего лишь, если грубо сказать, обертка. То есть результат какой-то работы - конфета сама, и вот на манеже всё это обернуто…

СТАХОВСКИЙ:  Так, мне кажется, у всех артистов, и у нас так же.

ЗАПАШНЫЙ:  Ну, не совсем. Вы знаете что, одно дело, например, когда певец подготовлен, имеет уже определенную программу, он приезжает, музыканты встали. В цирке на протяжении всего представления продолжается очень сложная техническая работа, потому что, для того чтобы выпустить хищников, за кулисами нужно по-своему подготовить площадку, это всё должно расходиться друг с другом, чтобы не произошло несчастного случая и так далее.

СТАХОВСКИЙ:  Да, всё, я понял. То есть это такой айсберг, манеж - верхушка его.

ГОЛУБКИНА:  Если вдуматься, они же каждый день рискуют жизнью, все причем.

ЗАПАШНЫЙ:  Конечно.

ГОЛУБКИНА:  И акробаты, и дрессировщики.

СТАХОВСКИЙ:  Да, видишь, это склад человеческой натуры какой-то уже.

ГОЛУБКИНА:  Вчера я была на Красной площади, туда приехал всадник Лоренцо, - не всадник, дрессировщик лошадей. Десять лошадей на свободе, то есть абсолютно никаких не использует ни удил, ни стремян, ни седел, ничего. И лошади делают всякие разные номера, то есть они бегают, фигуры составляют, это я в двух словах.

ЗАПАШНЫЙ:  Этот жанр называется, просто так для ликбеза, «свобода лошадей».

ГОЛУБКИНА:  Стоит рядом человек и говорит: интересно, а как он их дрессирует? Я говорю: а никак, это в принципе нетрудно - он просто с ними живет.

ЗАПАШНЫЙ:  Я вам скажу, что это действительно так, именно касательно самого этого дрессировщика Лоренцо, действительно так, человек проводит большую часть времени со своими животными.

СТАХОВСКИЙ:  Конечно, и там уже система коммуникации совершенно другая.

ГОЛУБКИНА:  Я так поняла, что они воспринимают его как косячного жеребца.

ЗАПАШНЫЙ:  Хорошо, что не мерина.

ГОЛУБКИНА:  У нас в гостях Аскольд Запашный, и мы говорим о цирке в целом, и, конечно, интересно поговорить про самого Аскольда.

СТАХОВСКИЙ:  Неожиданно совершенно.

ЗАПАШНЫЙ:  А давайте.

ГОЛУБКИНА:  Про жизнь. Сколько лет-то уже вашей династии? Кто первый начал?

ЗАПАШНЫЙ:  Ну, вообще есть очень много версий… Кто первый начал? Кто виноват?

СТАХОВСКИЙ:  Интернет пишет, что Запашный в четвертом поколении.

ГОЛУБКИНА:  Папа, дядя, все родственники…

СТАХОВСКИЙ:  Откуда считать, где точка, где грань?

ЗАПАШНЫЙ:  Я не могу за всех сказать. Я знаю точно, что при таком постреволюционном цирке и в советском цирке мы, получается, третье поколение реально действующих артистов цирка.

ГОЛУБКИНА:  А у вас дедушка тоже?

ЗАПАШНЫЙ:  Да. Всё дело в том, что после подписания товарищем Лениным некоего меморандума, он, по-моему, назывался…

СТАХОВСКИЙ:  Декрета.

ЗАПАШНЫЙ:  Декрета о цирке, да, все верно. Была сформирована такая история, которая, наверное, сейчас называется формат, когда начали строиться цирки по всей стране, когда родилась некая система, Союзгосцирк тогда она называлась, сейчас она называется Росгосцирк, объединяющая все вот эти стационарные здания между собой. И зрители, знающие цирк как таковой, они его ассоциируют именно с этим форматом. До этого были разные базарные и прочие-прочие радости, которые проводились в неких шапито-палатках, но там было всё - там была борьба, там были всякие демонстрации силы, демонстрации всяких уродств человеческих и так далее.

ГОЛУБКИНА:  Такой системы, как в Советском Союзе, не было ни у кого, я так понимаю.

ЗАПАШНЫЙ:  Нет, ни у кого.

СТАХОВСКИЙ:  Но это легко можно объяснить, потому что, об этом почему-то мало кто знает, но на самом деле, вот ты заговорил об этом ленинском декрете, есть же известная фраза о том, что «важнейшим из искусств для нас является кино. – В. И. Ленин»…

ГОЛУБКИНА:  После цирка.

СТАХОВСКИЙ:  Да, на самом деле фраза вырвана, она гораздо шире: «В период, когда молодое советское государство сталкивается с необходимостью воспитания и образования народных масс, важнейшими видами искусств для нас являются кино и цирк».

ЗАПАШНЫЙ:  Могу конкретизировать: в эпоху всеобщей безграмотности важнейшими из искусств для нас являются цирк и кино. Но я на самом деле очень уважаю это высказывание, потому что считаю, что оно очень мудрое. Действительно, цирк и кино в отличие от многих искусств, да простят меня коллеги из театра, балета, наверное, они не имеют ограничений.

СТАХОВСКИЙ:  Они просты для восприятия. Пойми меня правильно, то есть я не говорю, что это простые виды искусства, но для восприятия человеческого цирк, конечно, и кино…

ЗАПАШНЫЙ:  Они более легкие, я согласен. Поклонники того же балета - это, в общем, такие очень конкретные люди, которые любят именно балет.

ГОЛУБКИНА:  Надо хотя бы разбираться там чуть-чуть.

ЗАПАШНЫЙ:  Да. А цирк, он может быть разным. Он может быть детским, он может быть для взрослых, он может быть эротическим, он может быть каким-нибудь модерном и так далее.

СТАХОВСКИЙ:  И внутри цирка очень много жанров.

ЗАПАШНЫЙ:  Внутри цирка очень много жанров. Но самое большое, конечно же, его достоинство - это то, что у цирка мультиязыковой, наверное, формат, то есть в цирке можно показывать что-то, что будет понятно на любом языке. Здесь перевод не нужен.

СТАХОВСКИЙ:  Это вас приближает к балету, кстати.

ГОЛУБКИНА:  И к опере, между прочим. Так и есть.

ЗАПАШНЫЙ:  Опять же я не умаляю достоинства всех других искусств, великих искусств, искусств, в которых в нашей стране есть очень много достижений, я просто говорю о том, насколько замечательный цирк.

ТРУСЕНКОВА (звукорежиссер):  По большому счету наиболее понятен цирк детям.

СТАХОВСКИЙ:  Конечно, это же развлекуха какая!

ТРУСЕНКОВА (звукорежиссер):  А все вырастают из детства, поэтому цирк ближе.

ГОЛУБКИНА:  А скажи, пожалуйста, эта цирковая система зданий - я вот недавно была в Челябинске, как раз после падения метеорита, и мне сказали, в челябинском цирке выбило все окна, и, по-моему, их там как-то не особенно торопились вставить, - вот эта сеть, она сейчас работает?

ЗАПАШНЫЙ:  Она работает, но она переживает очень трудные времена - после распада Советского Союза, к сожалению, внимание со стороны государства только сейчас начинает восстанавливаться. Мы активно работаем над тем, чтобы чиновников высшего ранга привлекать и объяснять им, насколько это важное искусство и насколько глупо, например, боготворить иностранцев, которые, просто грамотно организовав тот же пресловутый канадский цирк, зарабатывают 6 миллиардов долларов в год.

ГОЛУБКИНА:  Неплохо зарабатывают, да.

ЗАПАШНЫЙ:  Чистой прибыли, чистой, то есть это не оборот.

СТАХОВСКИЙ:  Потому что менеджмент хороший, реклама хорошая, пиар хороший.

ГОЛУБКИНА:  Так у ребят, у Запашных-то тоже неплохое шоу.

ЗАПАШНЫЙ:  Абсолютно, не просто неплохое, оно очень качественное, я могу за него ручаться. Всё дело в том, что опять же вот эта психотравма, что давайте принимать всё западное, там уже что-то сделали, всё хорошо. Как в любой промышленности у нас в России получается: авиапром - давайте забросим всё и будем покупать «боинги» да «эйрбасы». Всё просто. И здесь, в общем, некая цепочка, которая рождает, наверное, зависимость определенную. То есть здесь либо деградация, либо, наоборот, развитие. Если развитие, то соответственно получается воспитание современных очень профессиональных кадров, которые получают опыт со временем, становятся высокого уровня специалистами. Потом специалисты из разных стран тоже начинают подтягиваться, возвращаются специалисты, которые разбежались, когда был какой-то хаос, анархия.

ГОЛУБКИНА:  А вот, кстати, скажи мне. Приезжал как раз пресловутый канадский цирк Дю Солей года два назад, и такой там Ги Карон был, у него школа в Монреале, он говорит: слушайте, 30 лет назад я хотел с русскими подписать, потому что 30 лет назад русский цирк был реально самым лучшим, самым крутым. Сейчас он приехал, пришел… не буду говорить куда, - и он говорит: я в шоке.

ЗАПАШНЫЙ:  Да, я тоже в шоке, мне сейчас в этом месяце исполняется 37, и вот в 37 лет я в шоке. Чего я только не насмотрелся за свою жизнь. И действительно обидно, понимаете, система сохранилась, то есть за счет инициативы самих артистов, которые, в общем, вгрызаясь в землю, за какие-то крохотные зарплаты, при условиях жизни в гостиницах…

ГОЛУБКИНА:  Да, слушайте, смешно, вы же все всю жизнь живете в гостиницах.

ЗАПАШНЫЙ:  Да, ну это ладно…

ГОЛУБКИНА:  И дома нет, ни кола ни двора.

ЗАПАШНЫЙ:  Если гостиница, это еще бог с ним.

ГОЛУБКИНА:  Еще с детьми со всеми по школам.

ЗАПАШНЫЙ:  Все эти гостиницы, во-первых, называются общежитиями, и они действительно выглядят как общежития.

ГОЛУБКИНА:  И туалет в конце коридора.

ЗАПАШНЫЙ:  У Большого Московского цирка, которым мы сейчас управляем, нет своей гостиницы. Артисты живут в некоей забегаловке под названием РАО только потому, что она экономически в Москве допустима и с ней есть некая форма сотрудничества, при том что артистический штат у Большого Московского цирка очень большой, и получается, что только вот так. И условия там, они просто нечеловеческие. Мы проводили кучу различных диалогов, разговоров со всеми чиновниками - мы не можем добиться того, чтобы нам выделили хотя бы землю, которая раньше принадлежала цирку, она была просто отдана в ведение муниципалитета, мы пытаемся достучаться до господина Собянина, чтобы он просто пришел к нам, или как-то к нему туда попасть…

ГОЛУБКИНА:  Странно, потому что такие прекрасные французские цирки есть, они так хорошо все зарабатывают и так прекрасно и замечательно существуют, и покруче всяких Диснейлендов. У нас совершенно некуда пойти с детьми…

ЗАПАШНЫЙ:  Вы знаете что, мы можем гарантировать, что мы можем навести порядок в нашей стране, нужно просто поддерживать нас, понимать, и мы можем, в общем, создать систему, которая так же, как и при Советском Союзе, очень большой фонд валютный…

ГОЛУБКИНА:  Будет работать. Слушай, вопрос личного характера. Я знаю, что белых медведей не дрессируют.

ЗАПАШНЫЙ:  Это неправда.

ГОЛУБКИНА:  Но они как бы плохо поддаются дрессировке.

ЗАПАШНЫЙ:  Это тоже неправда.

СТАХОВСКИЙ:  Все же говорят, что это самый страшный хищник.

ГОЛУБКИНА:  Это чума какая-то! И я включаю телевизор, я смотрю, девчонка из ярославского цирка, ей номер перешел от папы, у нее белые медведи на задних лапах выходят такие, а она стоит с какой-то палочкой и улыбается.

ЗАПАШНЫЙ:  Можно я вклинюсь? Она будет на фестивале работать.

СТАХОВСКИЙ:  Прекрасно.

ГОЛУБКИНА:  У нее какой-то уникальный номер, единственный. Медведи такие с улыбками, стоит большой бассейн железный, и они, как у этого Лоренцо лошади, рядком такие, по очереди прыгают в этот бассейн, с другой стороны выпрыгивают и идут в клетку. Я думаю: господи, что же она с ними делает, она их током, что ли, бьет? Я не понимаю.

ЗАПАШНЫЙ:  Зачем? Зачем создание стереотипов?

ГОЛУБКИНА:  А как? Ну вот я спрашиваю. Белые медведи – это ужас.

ЗАПАШНЫЙ:  Вот надо сколько иметь мозгов, чтобы к хищнику весом 400-500 килограммов подойти и ударить его током?

ГОЛУБКИНА:  Или ногой.

ЗАПАШНЫЙ:  Да нет, вот это всё, знаете, на самом деле рождается в головах людей, которые просто не понимают, как проходят процессы.

ГОЛУБКИНА:  Нет, но они такие счастливые, медведи, понимаешь, запрыгивали!

ЗАПАШНЫЙ:  Вот, так если они счастливо улыбаются, как ты говоришь, как они от тока-то прыгают?

ГОЛУБКИНА:  Нет, но у меня дети так не слушаются, сколько, как говорится, ни лупи, а медведи - прыг, прыг, прыг!

ЗАПАШНЫЙ:  Это называется профессионализм, этим славен наш цирк. Школа дрессуры действительно в России сохранена уникальная, и мы за это очень боремся, за то, чтобы всяких вот этих чокнутых, которые кричат о том, что мир без дрессуры, отпустите всех животных на волю и забудем про них, понимаете…

ГОЛУБКИНА:  Прости, про белых медведей. Они же, блин, опасные?

ЗАПАШНЫЙ:  Они очень опасные, это мясоеды, если кто не знает. То есть, в отличие от тех же бурых медведей, которые могут и кореньями питаться, и мясом, рыбой, они питаются чисто мясом.

ГОЛУБКИНА:  Слушай, я знаю, что медведей бурых кормят хлебом, морковью, ну в цирке…

ЗАПАШНЫЙ:  В том числе, да.

ГОЛУБКИНА:  А этих-то, белых?

ЗАПАШНЫЙ:  Мясом, рыбой.

СТАХОВСКИЙ:  Говядинки прикупила на рыночке и...

ГОЛУБКИНА:  А как же – «хищник почуял кровь и закусил дрессировщиком»?

ЗАПАШНЫЙ:  Короче говоря, нужно нам с вами собраться как-нибудь и провести ликбез по цирку вообще, в принципе, на «Маяке». С удовольствием. Короче говоря, вкратце. Номер с медведями действительно уникальный, он сейчас у нас единственный в России. Сейчас очень много иностранных дрессировщиков обращается к нам, для того чтобы мы помогли им каким-то образом по своим каналам купить белых медведей. Белые медведи очень дорого стоят.

ГОЛУБКИНА:  А по каким каналам? С ледокола?

ЗАПАШНЫЙ:  В том числе. Во всяком случае эта система, она очень сложная, белых медведей отловить и, так сказать, привезти - это очень сложно, раз. Во-вторых, у дрессировщиков существует правило: воспитанное в третьем поколении в неволе должно быть животное, чтобы браконьерам не открывать рынок в том числе.

ГОЛУБКИНА:  А они же должны для этого размножаться.

ЗАПАШНЫЙ:  Они должны размножаться. Кроме этого, из-за того, что в принципе это редкое животное, если я не ошибаюсь, занесенное в Красную книгу, поэтому стоимость просто запредельная. Кроме этого, белые медведи требуют очень сложного ухода.

ГОЛУБКИНА:  То есть явно совершенно за такие деньги током никто бить не будет, будут целовать в хвост.

ЗАПАШНЫЙ:  В принципе током бьют, наверное, только идиоты, я таковых в профессиональном цирке, к счастью, не видел, если бы увидел, сам, наверное, током бы их шарахнул. И дрессура, опять же небольшой ликбез, дрессура строится на психологии в первую очередь, метод кнута и пряника, как с ребенком, воспитание, - только разговор на языке животного. Поэтому здесь абсолютно всё адекватно. Касательно белых животных должен сказать, что кроме температурного режима, который им необходим…

ГОЛУБКИНА:  То есть им в жаре нельзя.

ЗАПАШНЫЙ:  Нельзя.

ГОЛУБКИНА:  Ужас какой.

ЗАПАШНЫЙ:  Поэтому, конечно, кондиционирование постоянное. И есть еще проблема ухода за ними с точки зрения эстетики, потому что они имеют белую шерсть…

ГОЛУБКИНА:  Она желтеет.

ЗАПАШНЫЙ:  В общем, если чуть-чуть какая-то нечистая вода, они тут же становятся настолько несимпатичными, что уже стыдно выпускать их. Любой в зрительном зале скажет и будет справедлив. В общем, как-то так. Поэтому мы можем гордиться тем, что в России у нас сохранен этот номер, но будем надеяться, что когда наконец-то государство начнет полноценно поддерживать цирк, мы восстановим всю эту былую мощь нашего цирка. У нас будет не один аттракцион, а несколько.

ГОЛУБКИНА:  А вот глупый вопрос еще про династию. У Эдгарда нет пока детей, у тебя уже две девочки, что будем делать?

СТАХОВСКИЙ:  В каком смысле?

ЗАПАШНЫЙ:  Я даже не знаю, как ему помочь.

ГОЛУБКИНА:  Династию как-то надо же продолжать.

ЗАПАШНЫЙ:  Ну, в общем, так сказать, династия продолжается.

ГОЛУБКИНА:  Вы же должны мальчиков рожать.

ЗАПАШНЫЙ:  У моего двоюродного брата Мстислава, у него семеро детей.

ГОЛУБКИНА:  Ой, слава тебе, господи, а то я испугалась.

ЗАПАШНЫЙ:  У династии прекрасное будущее.

СТАХОВСКИЙ:  В этом смысле, Маша, никаких проблем.

ЗАПАШНЫЙ:  У моей старшей сестры Марицы сын, поэтому всё очень слава богу, и я считаю, что недостаток…

ГОЛУБКИНА:  Запашных?

ЗАПАШНЫЙ:  …В лице моего брата, да, - это как бы его личная проблема, но...

ГОЛУБКИНА:  У тебя две девочки.

ЗАПАШНЫЙ:  Да.

ГОЛУБКИНА:  И они будут?..

ЗАПАШНЫЙ:  Они будут, конечно.

ГОЛУБКИНА:  А что они будут делать?

ЗАПАШНЫЙ:  Ну, я пытаюсь всегда объяснить людям, что стереотип о том, что братья Запашные - это исключительно хищники, он несправедлив. Братья Запашные - это в первую очередь специалисты в разных областях, работающие в разных жанрах абсолютно. Я не хотел бы, если честно, чтобы мои дочери продолжали именно дрессуру с хищниками, потому что она очень черствит девушек, девушки становятся очень жесткими. То есть полумальчиками такими, да простит опять же моя сестра и все девушки, которые работают в цирке.

СТАХОВСКИЙ:  Это понятно, надо иметь характер, конечно.

ГОЛУБКИНА:  Один человек, который много лет работал в цирке, он сказал: о, дрессировщицы-то, они жестокие.

ЗАПАШНЫЙ:  Нет, они не жестокие, они жесткие просто. Даже дело не в том, что нужно стать жестким, дело в том, что нужно уметь быть жестким, понимаете, это как если у вас дома живет очень большая сторожевая собака.

СТАХОВСКИЙ:  С ней надо быть предводителем стаи, конечно, иначе ничего не выйдет. Так, значит, про жесткость…

ГОЛУБКИНА:  Да, про детей, как они будут потом в цирке работать.

ЗАПАШНЫЙ:  Можно я сразу поправлю вас? Я очень не люблю, когда создаются стереотипы про цирковых, я не предъявляю вам, конечно, никакой претензии, но просто знаю о том, что разговоры о подобных вещах с точки зрения как будто бы констатирования факта, они рождают вот то самое мнение. Дрессура это психология, дрессура ни в коем случае не замешана на жесткости, жестокости уж тем более. Жестоки идиоты. Я прямо так скажу, простите за грубость. Жесткость, умение быть жестким - вот это очень важно, понимаете; это точно так же, как воспитание ребенка. Если вы воспитываете ребенка в каком-то ванильном пространстве, после этого у вас вырастает маньяк, который не уважает вообще никого, ни окружающих людей, ни родственников, ни сверстников, ни пожилых людей, старших и так далее, это человек, который может вести себя как угодно и при этом никогда не будет понимать, что он неправ. И здесь научить ребенка уважать, объяснить и доказать каким-то образом… Понимаете, крайность может случиться, и нужно уметь в этот момент проявить определенную волю. Я сегодня выходил, кстати говоря, из своего дома, из подъезда, и в лифте встретился с женщиной, которая с такой очень маленькой собачкой на поводке была. И она меня узнала: ой, здравствуйте, слушайте, можно совет? Я говорю: конечно. Говорит: вот он писается у меня 9 лет, что делать? Я говорю: поздно уже что-то делать.

ГОЛУБКИНА:  К врачу отвести, по-моему, у него цистит.

ЗАПАШНЫЙ:  Всё может быть. Но с другой стороны, понимаете, человек, который настолько любит свое животное, что не может ему ни в чем отказать, если животное пописало, просто побегал вокруг, поахал-поохал и всё…

СТАХОВСКИЙ:  Избаловали.

ЗАПАШНЫЙ:  Здесь нужно в какой-то правильный момент времени сказать о том, что этого делать нельзя, и всё, и тогда уже дальше всю свою жизнь не нужно никого ни наказывать, ничего.

ГОЛУБКИНА:  Всё дело в том, что отвлекаться нельзя никогда, надо всё время руку на пульсе держать, потому что животному надо напоминать периодически какие-то вещи.

ЗАПАШНЫЙ:  Вообще в любых взаимоотношениях нужно держать руку на пульсе, потому что, для того чтобы кого-то узнать, нужно пуд соли съесть, как говорится, и это как раз о том, что мы себя-то не знаем по большому счету. Живешь, живешь с каким-то другом своим, всё хорошо, а потом появляется мотив определенный или точка пересечения интересов, и начинаешь ругаться, и думаешь, как же так? В общем, и проявлять себя нужно где-то с характером, для того чтобы показать, что ты имеешь право на что-то или на кого-то. Поэтому здесь, в общем, всё очень ясно и понятно, и здесь нужно просто быть достаточно разумным, а в случае с животным - еще и профессиональным человеком. Нужно понимать психологию, потому что можно, например, общаться с человеком и понимать его, потому что ты сам человек, а другое дело, нужно общаться с животным и понимать, что в голове у этого животного, и при этом изучать его индивидуально. То есть это большая работа на самом деле. Опять же пример для тех людей, кто не с животными, а с ребенком, - детскую психологию тоже нужно понимать. То есть нельзя просто все напором, а уж тем более, как вы говорите, электрошокером.

ГОЛУБКИНА:  А вот вопрос еще про супругу, она же не цирковая?

ЗАПАШНЫЙ:  Нет.

ГОЛУБКИНА:  А привлек ее к работе?

ЗАПАШНЫЙ:  Нет, не смог.

ГОЛУБКИНА:  Когда вы видитесь? Я понимаю, что артисты цирка женятся между собой, потому что иначе времени нет.

ЗАПАШНЫЙ:  Ну, это на самом деле, да, удобней, хотя моя мама не была цирковой артисткой. Всё дело в том, что тоже от человека, как выясняется, зависит, понимаете. Я вот, например, свою жену пытался, пытался, пытался привлечь и…

ГОЛУБКИНА:  Хоть бухгалтерией бы занялась цирковой.

ЗАПАШНЫЙ:  Нет, она на самом деле тоже династийная девушка, она в династии врачей, и, наверное, здесь имеет значение влияние матери, которая, являясь очень хорошим доктором, в общем, очень много на нее влияла и продолжает влиять касательно этого, и поэтому я просто сказал: ладно, человек взрослый, делает самостоятельный выбор, и пусть, медицина так медицина, делай что хочешь.

ГОЛУБКИНА:  Нет, ну медицина это тоже неплохо.

СТАХОВСКИЙ:  Хорошо очень, если что, укольчик вколола. Слушай, у нас осталось 30 секунд, я очень хочу задать этот вопрос. Из Омска прямо клич: «Оркестры цирков надо заносить в Красную книгу. С отсутствием живого звука утратился дух, эмоциональность, музыканты по несколько месяцев находятся в неоплачиваемом отпуске».

ЗАПАШНЫЙ:  Ну, это, наверное, пожаловался бывший…

СТАХОВСКИЙ:  Скорее всего, да.

ЗАПАШНЫЙ:  Вы знаете что, вот, например, наш цирк сохранился в самой лучшей форме и развивается. У нас в программе, грядущей после фестиваля, - программа «Заклинатель», простите за мини-рекламу, - аж два оркестра: оркестр, который всю свою жизнь работает в Большом Московском цирке, и кроме этого еще рок-группа. А во всех остальных цирках существуют, в 90% цирков существуют. Есть цирки, которые довели до крайнего состояния, там действительно либо сборный оркестр, либо вообще потеряли.

СТАХОВСКИЙ:  Ты лично за живой звук все-таки, за живой оркестр?

ЗАПАШНЫЙ:  Я за то, чтобы это всё было частью системы, то есть это должно быть просто инструментом.

СТАХОВСКИЙ:  Все понятно. Спасибо большое. Аскольд Запашный был у нас в гостях.

ГОЛУБКИНА:  А у Дениса Мацуева, кстати, дедушка был барабанщиком в цирковом оркестре.

СТАХОВСКИЙ:  Это многое объясняет.

ЗАПАШНЫЙ:  Спасибо большое.

ГОЛУБКИНА:  Спасибо.