Любовь и голуби Алексей Рыбников

МИТРОФАНОВА: Рыбников Алексей Львович у нас в гостях. Здравствуйте, уважаемый гость.

РЫБНИКОВ: Здравствуйте.

МИТРОФАНОВА: Ну и, конечно, Людмиле Ивановне Дубовцевой огромное спасибо, таких монстров рока, можно сказать, к нам приглашает в эфир. И вы до нас дошли, удивительно прямо. Спасибо вам. И вам, и вам.

ДУБОВЦЕВА: Спасибо.

МИТРОФАНОВА: Спасибо всем!

ГОЛУБКИНА: Алексей Рыбников - автор музыки к многочисленным кинофильмам, музыкальным спектаклям, а также рок-операм "Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты", "Юнона и Авось" и так далее.

РЫБНИКОВ: Вот этикеточку-то мне и приклеили - рок-монстр.

МИТРОФАНОВА: Что такое?

РЫБНИКОВ: А почему рок? Рок - у меня было только одно произведение.

МИТРОФАНОВА: Один раз? А вы стесняетесь рока?

РЫБНИКОВ: Нет, нет, почему? Я горжусь тем, что я занимался роком в 70-х годах в Советском Союзе.

ДУБОВЦЕВА: Причем первым был, да.

РЫБНИКОВ: Был одним из первых, кто этим занимался, когда это было абсолютно против течения и запрещено, вот мы боролись и стояли за рок-музыку. Но после этого утекло 40 лет уже, за это время... Вот последнее время чем я занимаюсь и то, что на самом деле живет, существует сегодня, это симфоническая музыка, которую много играют и у нас, и за рубежом, это для меня сейчас является главным. Но кроме этого и другое было, и киномузыка, да.

ГОЛУБКИНА: "Симфонищенская" говорил мой дедушка, потому что музыканты симфонических оркестров не зарабатывают.

РЫБНИКОВ: "Симфонищенская", да-да-да. О, музыканты как раз зарабатывают, а вот композиторы не очень.

ГОЛУБКИНА: Еще хуже. Кстати, интересно, вот я всегда думала, что композитор возьмет "Юнону и Авось" один раз напишет...

МИТРОФАНОВА: Напишет - и миллиардер.

ГОЛУБКИНА: То в Корею, то на гастроли в Америку, то в Париж, Ив Сен-Лоран в ноги кланялся... И что с авторскими?

РЫБНИКОВ: Еще одна ошибка. Ив Сен-Лоран к этому не имел никакого отношения, только Пьер Карден...

ГОЛУБКИНА: А, Пьер Карден, да... Пардон, перепутала.

РЫБНИКОВ: Ну, вы знаете "Юнона и Авось" с 1981 года идет, и хотя была написана совершенно бесплатно, без всякой надежды на то, что когда-нибудь будет поставлена, я ожидал только репрессий, давления и уничтожения меня за эту "Юнону и Авось", в результате она действительно успешно исполняется уже... вот с 81-го года сколько, уже 33 года.

МИТРОФАНОВА: Ну, долго.

ГОЛУБКИНА: У нас после Пушкина был только Юрий Энтин такой узнаваемый. И "Юнону и Авось", по-моему, грудные младенцы из колясок пели.

МИТРОФАНОВА: Мне кажется тоже... А может, вам Элтона Джона прикрепить уж как-то к промоушену?

РЫБНИКОВ: Вы знаете что, Элтона Джона не нужно. Но вот наш театр сейчас с "Юноной и Авось" каждый год ездит по самым разным замечательным площадкам. Представляете, мы в мае были: Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Чикаго, Нью-Йорк. После этого был Хельсинки, до этого Германия и Прибалтика. Не самое простое время, май этого года напряженнейший месяц был вообще в смысле международной обстановки. И всё прошло замечательно, просто прекрасно. Я уже про Россию не говорю. Очень жалко, что мы сейчас на Украину уже не ездим, это были любимейшие площадки, любимейшая аудитория, мы каждый год туда ездили, и просто было наслаждение.

МИТРОФАНОВА: Ну, дай бог, что всё наладится.

ДУБОВЦЕВА: Леша, а вдруг в начале лета появилась такая афиша: возобновленный (или новый) спектакль "Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты". Вот пояснить бы нашим слушателям, что это.

РЫБНИКОВ: Да, я поясню. Во-первых, Звезды и Смерти уже нет никакой, потому что там нет таких персонажей, есть просто Хоакин Мурьета - реальный персонаж и реальная человеческая судьба. Он действительно жил в Калифорнии, в Америке в середине XIX века. И либретто сделано по его судьбе, уже не придуманное, то, что было по Пабло Неруде, а просто по его судьбе. Вообще про него было снято три фильма в Голливуде, масса написана книг, исследований, и есть бульвар в Сан-Франциско его имени. Так что это очень известная личность.

МИТРОФАНОВА: Но Смерть вы решили не упоминать.

РЫБНИКОВ: Там другие будут персонажи, тоже очень зловещие, но не Смерть.

ДУБОВЦЕВА: Во всяком случае, те зрители, которые уже побывали, в восторге, вот могу сказать.

РЫБНИКОВ: Да, в восторге. Одни в восторге, а другие говорят: а где старый текст, вот мы так любили, мы наизусть это всё знали, мы слушали по тысяче раз. А у нас поэт отобрал эти тексты. И мы вынуждены были, так сказать, делать новые тексты, и написал их Юлий Ким, тоже замечательный поэт, теперь это в новом виде будет существовать, а иначе бы вообще никак не существовало.

МИТРОФАНОВА: Алексей Львович, а почему столько рогаток? Вот в 1980-м, вы сказали, вам тоже весь мозг промыли и разрушили, так скажем современным языком, с "Юноной и Авось", сейчас какие-то проблемы с "Хоакином Мурьетой". Почему вы - творческий человек, прекрасный дяденька, ну почему вы мучаетесь? Вы не должны даже это испытывать. Неужели у вас не было этого протеста? Довлатов об этом книги писал. Почему вы не обратитесь к кому-то?

РЫБНИКОВ: Вот, вот! Вы совершенно правильную вещь сказали, что книги. Я сейчас пишу об этом книгу.

МИТРОФАНОВА: Я не понимаю, почему вы вообще заботитесь и грустным голосом говорите, что мне рушат мозг 40 лет уже люди, которые непонятно чем занимаются, типа нас.

РЫБНИКОВ: Я по следам Довлатова сейчас пишу об этом книгу, книгу воспоминаний. И когда я начал писать, я понял, что это детектив, там просто настолько такое мощное хитросплетение, которое я до сих пор, так сказать, в мозгу своем не могу распутать, почему это и читать увлекательно, а переживать не очень-то это всё интересно.

МИТРОФАНОВА: А вы никогда не думали уехать отсюда? Просто вопрос, безотносительно.

ГОЛУБКИНА: Композитор, всем понятно, на любом языке.

МИТРОФАНОВА: У вас мелодии, они международные.

РЫБНИКОВ: Вы знаете что, я немножко, так сказать, мистически отношусь к своей судьбе. Если я уж родился здесь, значит, для чего-то это произошло.

ГОЛУБКИНА: Здесь пригодился.

РЫБНИКОВ: Значит, несмотря на все трудности, я должен сделать какое-то дело именно здесь, потому что там другие люди делают замечательно свое дело. А здесь-то тоже надо делать, несмотря на трудности и препоны. Но сейчас государство поддерживает, немножко, но поддерживает, у нас есть свой театр, он государственный, и мы ставим новые спектакли, вот сейчас готовим к выпуску "Глазами клоуна" балет. Это неожиданный даже для меня проект был, потому что собрали мою как раз симфоническую музыку, балетмейстер Жанна Шмакова, и преподнесла мне такой сюрприз, просто уже показала сделанное хореографическое представление на эту музыку. Получается интересно, посмотрим.

МИТРОФАНОВА: А давайте послушаем какое-нибудь бессмертное произведение, чтобы наш слушатель проникся, вот кроме "Юноны".

ДУБОВЦЕВА: Можно из нового.

РЫБНИКОВ: Давайте бессмертное пока не мое, а бессмертное Льва Толстого, это "Война и мир", это бессмертное произведение. Но сейчас уже подготовлен, так сказать, весь материал для того, чтобы выпустить спектакль, и как это станет возможным в связи с моими планами...

ДУБОВЦЕВА: Это что будет за спектакль? Рок-опера? Что это?

РЫБНИКОВ: Нет, никакая не рок-опера. Я называю это опера-драма-балет. Потому что там будут и драматические куски, и оперные куски, и хореографические куски. А я хочу, чтобы мы сейчас послушали арию Наполеона, которая написана на тексты его дневников, на французском языке, поет Александр Поздняков - актер нашего театра и звезда программы "Голос". (Звучит ария.)

МИТРОФАНОВА: Великолепная ария.

ДУБОВЦЕВА: А это что, раздумья Наполеона перед битвой, да?

РЫБНИКОВ: Это ария Наполеона перед битвой Аустерлиц, это на тексты его дневников, где он говорит о том, что он должен владеть всем миром, весь мир должен быть у его ног, в общем, это его программа.

ДУБОВЦЕВА: Ты остался верен себе как композитор, да?

РЫБНИКОВ: И вообще в этом произведении по "Войне и миру", там будет противостояние Александра и Наполеона очень важное, как противостояние Европы и России, что они символизируют.

ГОЛУБКИНА: Исполнителю, мы тут услышали, 17 лет было, когда он это записал.

РЫБНИКОВ: Когда он записал это, да, было 17,5 лет. После этого он уже участвовал в "Голосе" вместе со своим братом Никитой Поздняковым. Они завоевали популярность, хотя первое место они, конечно, там не получили, но их узнают даже на гастролях в Америке: а, это вот те звезды из "Голоса"... И насколько я знаю, они дальше тоже будут принимать участие в телевизионных разных проектах. Вот. У нас они очень много заняты в спектаклях.

ГОЛУБКИНА: Извините, сейчас вот некстати, конечно, скажу. Меня все время интересуют либо сплетни, либо меркантильные вопросы.

РЫБНИКОВ: Давайте, давайте.

ГОЛУБКИНА: Потому что, как говорил Бродский, говорить надо либо о метафизике, либо сплетничать. Правильно?

РЫБНИКОВ: Да.

ГОЛУБКИНА: Я считаю, такого уровня композитор, как вы, должен быть просто миллионером.

МИТРОФАНОВА: Вот я тоже выходила на этот вопрос...

ГОЛУБКИНА: Да, но вы ушли от этого. А я настаиваю.

РЫБНИКОВ: Так, я могу об этом рассказать. Действительно, если бы в годы советской власти, да и после этого я получал какие-то гонорары за тиражи, миллионные тиражи альбомов своих… но тогда платили пять не то десятых, не то сотых копейки с каждого диска, при советской власти.

ГОЛУБКИНА: 18 рублей в месяц, да?

РЫБНИКОВ: А после того как наступила перестройка, казалось бы, вот надумали авторам вернуть их право на их произведения. Так объявили, что это право куплено уже государством, а наследники государства - новое государство, а новое государство продало эти права частным компаниям, и они сейчас получают, по-моему, до сих пор получают за бесконечные... раньше видеокассеты были, теперь DVD-диски с фильмами типа "Тот самый Мюнхгаузен", "Красная Шапочка", "Буратино" и так далее, и так далее, которые десятилетиями выходили на разных носителях, а авторы, к сожалению, не могут за это ничего получать.

ДУБОВЦЕВА: Им деньги, тебе слава, да?

ГОЛУБКИНА: А как-то отбиваться же можно? Можно попробовать судиться и что-то такое.

РЫБНИКОВ: Нет, это в свое время Черномырдин какой-то указ написал...

МИТРОФАНОВА: Господи, действительно обидно. Может, какой-нибудь творожок "Юнона"? Идея хорошая коммерческая - выпустить женский крем "Авось". Авось поможет...

ГОЛУБКИНА: Ну да, "Бабкина надежда" уже был такой крем...

РЫБНИКОВ: "Бабкина надежда"...

ГОЛУБКИНА: От старения. Вы сказали про фильм "Тот самый Мюнхгаузен", и я вспомнила почему-то про наших артистов, которые участвовали во всех этих фильмах, и фильмы всё время показывают, а они вообще никаких прав ни на что не имеют. И сейчас Никита Сергеевич Михалков для артистов организовал такое - авторские, то есть будут защищать и права артистов.

РЫБНИКОВ: Да, правообладатели. И это замечательное он дело делает.

ГОЛУБКИНА: Да? Ну если уж даже артистов, то композиторов-то...

ДУБОВЦЕВА: А композиторов? У вас же есть союз?

РЫБНИКОВ: Нет, у композиторов всё то, что написано потом, это, безусловно, уже по новым законам охраняется. Всё, что было написано в годы советской власти и потом перешло к правообладателю государству, всё...

ДУБОВЦЕВА: А ВААП продолжает существовать, что же он делает тогда?

РЫБНИКОВ: РАО, ВААПа сейчас никакого нет, есть РАО. Это общественная организация, мы с вами тоже можем сейчас собраться все вместе вчетвером и сделать какой-нибудь ЧОП РАО. Он будет такими же правами обладать, как это РАО. Поэтому я...

ГОЛУБКИНА: Понятно. Значит, миллионером быть не получилось.

МИТРОФАНОВА: То есть вы сами мусор выносите, хлеб покупаете...

РЫБНИКОВ: Вот чтобы на старых дивидендах - когда используют в рекламе, вот тут права принадлежат мне, и это, конечно, очень большое подспорье. Театр наш работает очень много. Вот с каждого живого исполнения, конечно, того, что идет и в Ленкоме, и в моем театре, и в других театрах, а их много, которые ставят мои произведения, там, безусловно, авторские платят и всё.

МИТРОФАНОВА: Ну, слава богу.

РЫБНИКОВ: Но это совсем не те огромные миллионы, которые хотелось бы, и мне в том числе.

ДУБОВЦЕВА: Которые должны были бы, да.

ГОЛУБКИНА: А вы знаете, вот есть упорные авторы, которые борются за свои права. Например, Юрий Энтин даже судился с семьей по фамилии Чебурашкины.

МИТРОФАНОВА: Да ты что, правда?

ГОЛУБКИНА: Да. Они продают какие-то молочные продукты...

РЫБНИКОВ: Чебурашка - это не Энтина, это Успенского.

ДУБОВЦЕВА: Это Успенского, Успенского.

ГОЛУБКИНА: Разве?

ДУБОВЦЕВА: Да, я тоже слышала, Успенский судился.

РЫБНИКОВ: Я Юру очень хорошо знаю, и он вообще ни с кем не судится, это

вообще не его.

ДУБОВЦЕВА: Энтин никогда не будет, да.

ГОЛУБКИНА: Ну, я просто говорю о том, что какие-то авторы борются даже вплоть до того...

ДУБОВЦЕВА: Ну вот Успенский, Успенский боролся. Я не знаю только, он что-нибудь выговорил себе или нет. Но, что он боролся, я знаю точно.

ТРУСЕНКОВА (звукорежиссер): Он - да, он получает отчисления, и даже с каких-то японских игрушек, да, да.

РЫБНИКОВ: Да. Ну он прав, он прав.

МИТРОФАНОВА: Ну что, работу и деньги обсудили. Про личную жизнь. Людмила Ивановна, давайте, жмите. Самый красивый, наверное, мужчина в нашей студии за последнее время - это вы. Приятный очень.

РЫБНИКОВ: Ой-ой-ой... то я монстр рока, то самый красивый мужчина.

МИТРОФАНОВА: Честное слово, мы вот любим очень вас.

ДУБОВЦЕВА: Леша, знаешь что, я еще в 1988 году о тебе написала. Можно я прочитаю? Ты же никогда этого не читал и не увидишь даже...

МИТРОФАНОВА: Вот!

ДУБОВЦЕВА: Так. "Внешне похож на студента. Легкая стремительная походка, стройная фигура, и даже небольшая бородка не прибавляет возраста. Большие карие глаза смотрят доверчиво, говорит тихим, как бы извиняющимся голосом. У него красивые руки с длинными, нервными пальцами. Во всем облике нет суетности, и это вызывает особое доверие, веришь в его мудрость и знания".

МИТРОФАНОВА: О как!

РЫБНИКОВ: Когда это было написано? Это мне?

ДУБОВЦЕВА: Это, Леша, я писала про тебя.

РЫБНИКОВ: Вот интересно, почему сейчас-то читаете? А вот когда это было написано, я не прочитал. Может быть, моя судьба сложилась бы по-другому.

ДУБОВЦЕВА: Меня как раз спрашивали девочки - и Рита, и Маша: а какой Леша сейчас? Я говорю: вот, прочитайте. Рита, я права, всё осталось прежнее?

МИТРОФАНОВА: Похоже на то.

ДУБОВЦЕВА: Давайте песню поставим.

РЫБНИКОВ: А, давайте из "Войны и мира" арию Болконского, обращенную к Наташе.

ДУБОВЦЕВА: А кто поет?

РЫБНИКОВ: А поет брат Александра Позднякова - Никита Поздняков.

МИТРОФАНОВА: Да всю семью устроите...

РЫБНИКОВ: Да, вот они такие братья замечательные.

ДУБОВЦЕВА: Есть братья Пресняковы, а у вас братья Поздняковы, да? (Звучит ария.)

МИТРОФАНОВА: Людмила Ивановна Дубовцева хотела задать личный вопрос.

ДУБОВЦЕВА: Даже не вопрос. Хочу сказать, что мы сегодня с вами, вполне возможно, присутствуем просто при историческом событии, потому что я уверена, что эта опера будет через несколько лет такой же классикой, как, например, сегодня оперы Чайковского. Потому что вот то, что я слышала, это гениально просто, Алеша, правда. Не потому, что ты здесь сидишь, а потому, что это действительно так. И второе. У нас сегодня тот композитор, который удивительно интересно и ярко работает в самых-самых разных жанрах. Мы сегодня в этом убедились, и сейчас, я думаю, опять убедимся, потому что послушаем... что?

РЫБНИКОВ: Послушаем музыку, на сей раз инструментальную, никто петь ничего не будет, это дуэт, такое па-де-де из балета, который только-только будет 23 сентября первый раз нами показан, это по Генриху Бёллю "Глазами клоуна". Как я говорил уже, балетмейстер Жанна Шмакова собрала всё, как ей казалось, лучшее, что я написал для симфонического оркестра, и поставила балет. Балет абсолютно авангардный, это не классический балет, очень интересно поставлен, и там будет драматический актер, который будет играть роль самого Генриха Бёлля и произносить тексты. Так что это тоже жанр не чистый балет, а уже смешанный с драмой.

ДУБОВЦЕВА: И опять новый.

РЫБНИКОВ: Да. Мы, в общем, с большим увлечением это всё делали, опять же в рамках нашего театра. Но посмотрим, что из этого получится, потому что опять, совершенно правильно, опять это эксперимент, и никогда не знаешь, что ждать.

ДУБОВЦЕВА: Что ждать от Алексея Рыбникова.

МИТРОФАНОВА: В балете не говорят, не поют, ногами говорят, да? Как вы относитесь к этому жанру? Вот вы сказали, что Толстой оперу-то не любил.

ГОЛУБКИНА: Да, и балет он не любил.

РЫБНИКОВ: Он не любил, он издевался, даже в той же "Войне и мире" он, так сказать, издевался, над балетом, правда, издевался, но оперу тоже не любил.

МИТРОФАНОВА: А вы что не любите? Ну, кроме грязи вокруг и хамства.

РЫБНИКОВ: Я не люблю пошлость и бездарность. Извините, это очень звучит...

МИТРОФАНОВА: Очень хорошие слова.

РЫБНИКОВ: А это очень часто сейчас встречается.

ГОЛУБКИНА: Это правда. И все замолчали почему-то...

ДУБОВЦЕВА: Сегодня у нас в гостях композитор, который удивительно интересно и ярко работает в самых-самых разных областях музыки - от песни, которую тоже нелегко написать, правда?..

РЫБНИКОВ: Это одна из самых сложных вообще задач...

ДУБОВЦЕВА: Да. До симфонических произведений. Вот какую симфонию я слушала, в Колонном зале исполнялась?

РЫБНИКОВ: Гергиев дирижировал премьеру Шестой симфонии.

ДУБОВЦЕВА: Уже? Ты сказал, что у тебя осенью будет такой фестиваль авторский.

РЫБНИКОВ: Шестую симфонию уже играли в разных городах разные дирижеры, замечательно прозвучало это в Бухаресте, на очень таком видном, что ли, европейском фестивале симфонической музыки.

ДУБОВЦЕВА: Саша Князев играл...

РЫБНИКОВ: Саша Князев замечательно сыграл премьеру виолончельного концерта и будет в этом году играть в самых разных городах России. Да, кстати, знаменательно, что он сыграл в этом году, в феврале этого года в Одессе, дирижировал американский дирижер, украинский оркестр и русский был солист. Это было всё в феврале, до событий, естественно, но тем не менее...

ДУБОВЦЕВА: Леша, извини, но девочки наши потрясены твоей молодостью и твоей красотой, им очень интересно узнать о личной жизни.

МИТРОФАНОВА: Людмила Ивановна, вы просто драматизируете ситуацию, вы такие фамилии употребляете и такие колонные залы, что у нас радио "Культура" получается. А мы на другое радио устраивались... но уважаем.

ДУБОВЦЕВА: А я и говорю, что вы потрясены красотой и молодостью, поэтому интересно узнать про личную жизнь.

МИТРОФАНОВА: В прошлом часе к нам приходил специалист по творчеству Довлатова. (Который в самом начале интервью сказал: "А я не люблю Довлатова..." И мы опешили. Это было смешно, но это реальная жизнь.) Довлатов сам говорил, что я не создан для семьи, семейной жизни, для быта. Его упрекали эти жены бесчисленные: ты с дочерью не общаешься... Знаете историю примерно, да? Вот Людмила Ивановна вас представляет все время как какого-то небожителя, и в принципе мы с этим согласны. Вы созданы для семейной жизни? Вы делаете божественную музыку...

РЫБНИКОВ: Кто такой небожитель, я, честно говоря, не знаю.

ГОЛУБКИНА: Житель неба...

МИТРОФАНОВА: Это лучше, чем рок-монстр, Алексей Львович, я клянусь вам.

РЫБНИКОВ: Да? Всю жизнь мне приходилось очень глубоко погружаться в эту жизнь, во все бытовые проблемы, которые не оставляют ни на секунду, и приходится их решать.

МИТРОФАНОВА: То есть вы все-таки дали слабину и женам по очереди уступали.

РЫБНИКОВ: Сейчас я немножко, конечно, больше себя чувствую небожителем, потому что могу себе позволить возможность путешествовать туда, куда я захочу, и столько времени, сколько я захочу. Очень много было поездок в Африку, я обожаю, вот мне без Африки уже жить...

ГОЛУБКИНА: Туда прививки же надо делать.

РЫБНИКОВ: Ну, сделали прививки, которые в течение многих лет были действительны. В Южную Америку тоже, на Ориноко...

ДУБОВЦЕВА: Охотился на сафари, да?

РЫБНИКОВ: Да, сафари, но, естественно, не охотничье сафари, а просто посмотреть.

МИТРОФАНОВА: Ястржембский всех уже обстрелял...

ГОЛУБКИНА: А, между прочим, Спиваков тоже был на сафари, в слона стрелял, вы знаете? А вот музыкант!

ДУБОВЦЕВА: Да, да.

МИТРОФАНОВА: А мы все гадости про людей знаем... Если говорить о потрясениях взрослого возраста уже, сегодня у нас был опрос: была ли книга, которая на вас подействовала? И люди, простые люди, слушатели разных профессий, каждый говорил о своем. Вот на меня "Большие надежды" Диккенса, на Машку - Чебурашка...

ДУБОВЦЕВА: Да, слушатели Чехова многие открывают для себя.

МИТРОФАНОВА: Особенно во взрослом состоянии.

РЫБНИКОВ: Сегодня?

МИТРОФАНОВА: Да, и удивляются, что актуален, 150 лет назад писал, а сейчас это как важно.

РЫБНИКОВ: Вы знаете, просто по долгу службы, потому что я пишу на тексты очень серьезные и выискиваю прямо по словечку для своих произведений, начиная с шумерской клинописи и кончая поэтами Серебряного века, я уже к книгам не могу так относиться: вот эта любимая, эта нелюбимая... У меня в каждой книге есть свои какие-то любимые строки, любимые мысли. Но книга, которая меня сопровождала всю жизнь и которая с самого раннего детства, и сейчас тоже, так сказать, не отпускает, это книга "Приключения Буратино". Более символической книги я не знал, и моя судьба настолько точно туда вписывается. Вы говорите: почему вам все время что-то сопротивляется, всё не то? Казалось бы, у Буратино есть там все основания для того, чтобы идти по жизни прямо, но есть же Карабас-Барабас и Дуремар, и Лиса Алиса, и Кот Базилио, и всякие прочие.

МИТРОФАНОВА: Да, и Белоснежка... или кто там... Мальвина.

ГОЛУБКИНА: Мальвина, да.

РЫБНИКОВ: Да, да. Вот Буратино для меня, потому что с детства была любимая сказка...

МИТРОФАНОВА: Она действительно с таким подтекстом, который расшифровали несколько лет назад...

РЫБНИКОВ: Потом мне повезло, и мне заказали музыку к этому фильму "Приключения Буратино", и это произведение живет так же долго - нет, дольше, чем "Юнона и Авось", потому что премьера была в 1975 году этого фильма. И сейчас Театр Терезы Дуровой говорит: мы хотим сделать сейчас такую постановку, чтобы шла десятилетиями. Они сейчас делают классические "Приключения Буратино" с моей музыкой, я туда даже дописываю что-то. Поэтому это у меня с самого раннего детства...

МИТРОФАНОВА: Такая книга-талисман получается, да?

РЫБНИКОВ: И вначале я видел просто какую-то детскую забаву, а потом понял, что это очень глубокая философская книжка.

МИТРОФАНОВА: Вообще столько в жизни иногда открывается, что удивляешься. А вас что-то еще удивляет в этом мире?

РЫБНИКОВ: Меня удивляет в этом мире, это я из этих самых своих путешествий вынес, когда полетаешь над Наской, когда посмотришь геоглифы на земле...

МИТРОФАНОВА: Это Южная Америка, видимо.

РЫБНИКОВ: Да, в Перу это было. И когда увидишь вот эти циклопические строения из камней, которые явно люди не могли сделать... Когда об этом просто читаешь, это читаешь, а когда ты это видишь и не можешь понять, у тебя в мозгу это не укладывается, становится понятно, что мы очень мало знаем вообще об истории нашей, что у нас на Земле происходило. Но, честно говоря, кроме как объяснить это тем, что написано в Библии, что у нас было допотопное человечество, которое было, так сказать...

ГОЛУБКИНА: Огромного роста, атланты?

РЫБНИКОВ: Огромного роста они были, атланты и все такое...

МИТРОФАНОВА: Господи, я впервые поняла, что значит "допотопный"... это до потопа.

ДУБОВЦЕВА: До потопа, да.

РЫБНИКОВ: Да.

МИТРОФАНОВА: Боже, а я думала, что это... просто допотопный.

РЫБНИКОВ: Допотопный, да. Пока ничего другого мне в голову не приходит, и это производит впечатление. Больше того, я ищу такие места. Вот я сейчас хочу в Турцию поехать на границу с Сирией, если там позволят...

МИТРОФАНОВА: Если там бомбардировок не будет никаких.

РЫБНИКОВ: Там Урфа есть, замечательное место, оно меня прежде всего привлекло тем, что там был святой Алексий, человек божий, в честь которого я назван, вот он там практически провел свою жизнь, раньше это Эдесса называлось; там также есть, по-моему, самые древние постройки, которые вообще находили на Земле, мне это очень интересно посмотреть.

МИТРОФАНОВА: Вы один путешествуете или... с самоваром?

РЫБНИКОВ: Нет, с женой, с женой, которая окончила геофак МГУ, и с тех пор вот уже последние 15 лет моя жизнь наполнена путешествиями.

МИТРОФАНОВА: Кстати, у вас сын музыкант?

РЫБНИКОВ: Да, сын музыкант. Он в кино сейчас, интересная работа, сейчас выходит полнометражный мультипликационный фильм "Сухарева башня", там огромное количество музыки. Вот. И кроме этого, он сделал совершенно потрясающий проект, который мне уже, например, недоступен. Через Интернет он связался с исполнителями в разных совершенно странах – это Канада, Соединенные Штаты, Великобритания, Новая Зеландия. Там музыканты были, певцы, и они вместе с американской поэтессой написали рок-шоу. И вот он, сидя у себя в Троицке в доме, в своей студии, записал все это. Получился альбом. Человек, не выходя из дома, записал исполнителей со всего мира.

МИТРОФАНОВА: Современные технологии. Шайтан-арба...

РЫБНИКОВ: В наше время это было невозможно. И для меня сейчас тоже это, наверное, не очень представимо. Но тем не менее сейчас это делается, и это очень здорово.

ДУБОВЦЕВА: Но ты же был одним из первых, у кого появилось всякое звукозаписывающее, да?

РЫБНИКОВ: Да, еще в 1983 году я из Лондона привез "Макинтош" первый...

ДУБОВЦЕВА: Да, по-моему, только у Зацепина было?

РЫБНИКОВ: Я писал музыку для "Руси изначальной" в 80-х годах - уже было написано на компьютере "Макинтош".

МИТРОФАНОВА: Сейчас вы довольны своей аппаратурой, всё есть для творчества?

РЫБНИКОВ: Конечно, конечно, сейчас есть всё, и несколько студий есть, в которых можно по-разному работать. И сейчас даже самое мое сокровенное, то, над чем я сейчас работаю, буквально сегодня-завтра буду работать, - это театр звука, где я придумал свою систему пространственного звука…

ГОЛУБКИНА: Это как это?

РЫБНИКОВ: Ну, это долго рассказывать, но это не стерео, не квадро, не долби, ничего, это своя система звука, и для нее пишется специальное произведение для хоров. Для меня самое интересное, какая будет реакция. Но произведение на духовные темы.

ГОЛУБКИНА: Вот это я хотела вас спросить, потому что я увидела, что вы и были в Совете патриаршьем, и написали произведение, о котором я ничего не знаю, называется "Литургия оглашенных". Но я понимаю, что это музыкальная мистерия, я понимаю, что это как-то связано...

ДУБОВЦЕВА: Один из первых спектаклей, да?

РЫБНИКОВ: Да, "Литургия оглашенных" - с этого начинался наш театр аж в 1992 году, в подвале...

МИТРОФАНОВА: Но меня название напугало бы.

РЫБНИКОВ: Почему напугало?

МИТРОФАНОВА: Ну, оглашенные...

РЫБНИКОВ: А, оглашенные, ну да. "Оглашенные" пугает, потому что вроде как сумасшедшие какие-то, да.

ГОЛУБКИНА: Оглашенные - кого оглашают.

РЫБНИКОВ: Совершенно верно... вот вас огласили словом истины, вы уже оглашенная.

МИТРОФАНОВА: Слава тебе, господи!

РЫБНИКОВ: Я вам рассказал, и вы уже стали оглашенной, да, совершенно верно. Это спектакль, который мы сделали, потом поехали в Америку - представляете, в середине 90-х годов, в 1994-95 году, 62 человека и 16 тонн оборудования через Атлантический океан мы привезли в Соединенные Штаты, во Флориду, - и там гастролировали, выступали, получили совершенно потрясающую прессу. Это в те самые 90-е годы, и это к вопросу, почему я не уезжаю. Я уехал, но уехал как российский гражданин, я не эмигрировал, я представлял Россию.

МИТРОФАНОВА: И вернулся.

ГОЛУБКИНА: А вам предложили?

РЫБНИКОВ: Почему мне должны что-то предлагать?

ГОЛУБКИНА: Ну, бывает, там Барышникову, по-моему, предложили.

РЫБНИКОВ: Ну, это танцорам, может быть. Композиторам ничего не предлагают, ну что вы, зачем, зачем. В России сейчас...

ГОЛУБКИНА: Да что ж такое... переживаем мы с Митрофановой.

МИТРОФАНОВА: Мы в хорошем смысле переживаем. У вас в следующем году юбилей, причем такой, что мы даже диву даемся. Вы намного моложе выглядите, в 100 раз! Мы вас приглашаем в гости в любой момент, когда у вас будет идея, о чем рассказать. Если сын ваш откликнется - тоже. Мы собираемся в новом сезоне делать рубрику о людях, о человеке конкретном, который что-то сделал. Вот я взял и это сделал. Например, какой-то кондитер взял и сделал такой торт, что вся страна об этом знает, предположим, да? А ваш сын, сидя в Троицке, записал такой альбом... То есть мы готовы встретиться, если он не против, с удовольствием.

РЫБНИКОВ: Ну, замечательно, замечательно. Я думаю, он будет очень рад. Он еще и другое сделал - он сделал социальную сеть новую "Сота" ("Современные таланты"), где люди искусства могут общаться друг с другом и создавать совместные проекты.

МИТРОФАНОВА: Видите, сколько интересного.

РЫБНИКОВ: Это всё в области Интернета.

ДУБОВЦЕВА: Всё, тогда надо его приглашать немедленно!

РЫБНИКОВ: Да.

ДУБОВЦЕВА: А наша встреча, увы, увы, увы, заканчивается. Очень жалко расставаться с нашим гостем сегодня, правда?

МИТРОФАНОВА: А мы сейчас в гости к нему поедем...

ДУБОВЦЕВА: Поедем в гости, да.

ГОЛУБКИНА: А что у вас там дома есть?

РЫБНИКОВ: Я вас действительно приглашаю, как у нас будет событие...

ДУБОВЦЕВА: А что на прощание мы поем?

РЫБНИКОВ: Давайте послушаем все-таки из "Юноны и Авось" "Шиповник", но в исполнении актеров нашего театра.

МИТРОФАНОВА: Это актеры Театра Алексея Львовича Рыбникова.

РЫБНИКОВ: Да.

ДУБОВЦЕВА: Который был сегодня нашим гостем. Спасибо.

МИТРОФАНОВА: Спасибо.

РЫБНИКОВ: Спасибо вам.