Рейс 11-14 Елена Ксенофонтова

БИТОВ: Сейчас мы заглянем в гримерку к актрисе театра и кино Елене Ксенофонтовой. Здравствуйте, Лена.

СНЕЖИНА: Здравствуйте, Лена.

КСЕНОФОНТОВА: Здравствуйте.

БИТОВ: Прекрасно выглядите, невзирая на то, что у вас раннее утро сейчас.

КСЕНОФОНТОВА: Да, у меня да.

БИТОВ: 13:08, ранее утро, все нормально. Это рабочий график артиста.

КСЕНОФОНТОВА: Да.

БИТОВ: А вы знали когда-нибудь актеров-жаворонков?

КСЕНОФОНТОВА: Да.

БИТОВ: Да? Есть такие?

СНЕЖИНА: У них, наверное, такие хорошие синяки под глазами. Потому что все-таки работа у вас заканчивается…

КСЕНОФОНТОВА: У них мало работы.

БИТОВ: А, это безработные. Актер-жаворонок - это безработный актер.

КСЕНОФОНТОВА: Почти, да.

БИТОВ: Задавайте свои вопросы Елене. И не забывайте, что в финале этого часа у нас состоится битва.

СНЕЖИНА: "Мужчина против женщины". Женщина в нашей студии, красивая женщина, талантливая. А вы можете сразиться с ней и получить приз от радиостанции "Маяк". Ваше имя - этого вполне достаточно для того, чтобы оказаться на нашем прямоэфирном ринге.

БИТОВ: Сегодня мы договорились, что Лена не будет вам поддаваться, мужчины, несмотря на то, что праздник. Потому что это какая-то будет пиррова победа, согласитесь, Лена, да?

КСЕНОФОНТОВА: Хотя почему бы и нет? В честь праздника-то можно.

БИТОВ: А вы любите, когда вам поддаются люди, когда нет сложностей. Или для вас жизнь - борьба?

КСЕНОФОНТОВА: Ну, моя жизнь - это сплошная борьба.

БИТОВ: Нет, я имею в виду, вы получаете от этого кайф, или это все-таки тяготит?

КСЕНОФОНТОВА: От борьбы - да, да. Ну, я могу поныть и сказать: ах, как я устала… Но поддавки я нет, не люблю. Я сразу чувствую себя слабой и ущемленной, мне кажется, что меня воспринимают как нечто недоразвитое.

СНЕЖИНА: Много ли преград было на том пути?

КСЕНОФОНТОВА: Хватает, их хватает.

СНЕЖИНА: Ну, принято считать, что профессия актерская - это постоянные преграды, это постоянная борьба не только с собой, но и с людьми, которые тебя окружают. Ну, в общем, это очень сложная профессия.

КСЕНОФОНТОВА: Ну, как любая, наверное, профессия. Просто это профессия публичная, и поэтому то, что нормальный простой человек может где-то там скрыть и свои эмоции, и переживания, то здесь все как бы наружу, и это вдвойне сложнее, потому что ты не можешь зайти за угол и удариться головой об стенку, это обязательно кто-нибудь как-нибудь зафиксирует.

СНЕЖИНА: Скажут: а, видели, Ксенофонтова-то, бьется…

КСЕНОФОНТОВА: Да, бьется, бьется, бьется.

БИТОВ: Ну, это же оборотная…

КСЕНОФОНТОВА: Я, кстати, можно воспользуюсь? У меня вот там муж сидит и слушает, и смотрит. Он у меня такой защитник! Я хочу поздравить его с праздником. Любимый, я так рад, что меня есть кому защитить. И вообще всех защитников и защитниц. Перед защитницами я особенно готова снять шляпу, потому что это фантастика, это мужественные люди! Спасибо вам за то, что вы есть.

СНЕЖИНА: Ну, у вас не только муж защитник, у вас еще подрастает красавец в белом свитере.

КСЕНОФОНТОВА: Да, красавец в белом свитере, он здесь. Да, но пока он нуждается в нашей защите. Но он да, я надеюсь.

СНЕЖИНА: Сын Тимофей.

КСЕНОФОНТОВА: Тимофей, да.

СНЕЖИНА: Сколько лет Тимофею?

КСЕНОФОНТОВА: Тимофею буквально через несколько лет исполнится 10 лет.

БИТОВ: Ну, нормально, второй десяток пойдет, уже защитник! Ведь для женщин это же важно, да? Ощущение защиты.

КСЕНОФОНТОВА: Да, конечно. Хотя я вот… хотела нехорошее выражение сказать "конь с…" Да, я вообще такая, иногда забываю о том, что я женщина, потому что действительно вы говорите о каких-то преградах, каких-то вечных преодолениях, у меня всегда их было достаточно. Иногда, так как когда ты бежишь, вот в таком ритме существуешь, ты вдруг забываешь о том, что надо останавливаться, расслабляться, быть спокойной и пушистой. И еще забываешь о том, что рядом есть кто-то, кто, в общем-то, в каких-то ситуациях может быть умнее и мудрее, и сильнее. Это мешает в первую очередь мне самой.

СНЕЖИНА: Первое препятствие, преграда, которая вам встретилась на профессиональном пути, это что было - поступление в вуз?

КСЕНОФОНТОВА: Да нет, это мой собственный комплекс неполноценности. Я вам клянусь, мой комплекс неполноценности уже много раз в моей жизни играл со мной злую шутку, даже сегодня, сейчас, будучи актрисой, вроде бы уже там состоявшейся и так далее, я в вечных сомнениях, переживаниях, это мешает мне жить, это мешает мне реализовывать какие-то наглые ( в хорошем смысле) планы, потому что я все время думаю: а правильно ли я, а достойна ли я, а зачем я вообще это затеяла… И я благодарю Бога за то, что всегда рядом находятся люди, которые говорят: ты сошла с ума!

БИТОВ: Слушайте, ну для актера это же нормально. Мне кажется, что когда актер перестает сомневаться в себе…

КСЕНОФОНТОВА: Везде хороша бы норма. Ну да, все, его нет больше, или не было изначально.

БИТОВ: Да.

КСЕНОФОНТОВА: Нет, я согласна, и в этом тоже есть доля, наверное, кокетства с моей стороны. Вопрос в степени. У меня иногда это зашкаливает. Я просто помню ситуацию и своего поступления, и потом начало работы в театре, у меня было долго такое: да нет-нет, я тут в сторонке постою…

БИТОВ: А кто помогает в этой ситуации - преодолеть этот барьер, страх, неуверенность?

КСЕНОФОНТОВА: Ну, помимо близких людей, которые, естественно, всегда в меня вселяют веру в себя и надежду, и друзей хороших, еще амбиции.

БИТОВ: А-а-а…

КСЕНОФОНТОВА: Да. Амбиции и дети, которые, в общем, должны видеть сильную, самодостаточную, красивую, успешную маму.

СНЕЖИНА: Надо отметить, что у Лены не только уже взрослый сын Тимофей, но еще есть малышка-дочка.

КСЕНОФОНТОВА: Да, рыжая Софья.

СНЕЖИНА: Рыжая Софья. А разница между мальчиком и девочкой разительной была для вас?

КСЕНОФОНТОВА: Абсолютно. Это две разные планеты. И слава богу, что сначала был мальчик, потому что после девочек, которые стремительно развиваются, особенно в таком маленьком возрасте (а Софье несколько дней назад исполнилось два года), мне было бы очень странно воспринимать такое, какое-то такое очень размеренное развитие мальчика. Потому что мальчики, как-то все у них медленнее, все у них как-то так связано с большим количеством страхов и так далее. Нет, у меня боевая девица, она точно знает, чего хочет. Такое мы родили что-то роскошное и пытаемся быть достойными таких детей.

СНЕЖИНА: А ошибок пытаетесь не совершать, тех, которые, возможно, были с Тимофеем?

КСЕНОФОНТОВА: Пытаюсь, но все равно наступаю на те же грабли.

СНЕЖИНА: Какие это грабли? Основные?

КСЕНОФОНТОВА: Ну, самая главная большая проблема - это наша субъективность. Все равно это наши дети, и они самые лучшие априори, и что бы ни происходило, в любой ситуации, конечно, мы их оправдаем. Я такая мама-наседка, я за своих детей… И даже, может быть, в каких-то даже конфликтах с папой. Я понимаю, что он любит не меньше меня, но у меня внутри ощущение: так, как я, не любит никто, и так, как я, своих детей не понимает никто. Нет, иногда нужно как-то объективнее смотреть на вещи, и не всегда это получается. Это ошибки, потом за это расплачиваются сами дети. Но уйти от этого почти невозможно, любовь - вещь такая…

БИТОВ: Знаете, к нам тут периодически приходят психологи, в том числе и детские, и одна из них сказала такую фразу, которая мне запомнилась, что ребенок в любом случае, в любом состоянии, в любой ситуации должен знать, что есть мама, которая всегда его примет, поймет.

КСЕНОФОНТОВА: Абсолютно. Более того, одна умная женщина, наверняка она где-то вычитала или услышала, мне сказала, что всегда в жизни найдутся те, кто будут судить, советовать, одобрять, не одобрять, а любить может только мама .И я пытаюсь это как-то нести.

СНЕЖИНА: Лена, а мы привыкли считать, что дети артистов - это все-таки дети, выросшие за кулисами. В вашей ситуации это как?

КСЕНОФОНТОВА: Нет, нет. Несмотря на то, что долгое время мы с Тимофеем были как-то вдвоем, и он ездил со мной на разного рода экспедиции, но на площадке он почти не был. То есть везде, где путешествовали, мы путешествовали с няней, и пока мама трудилась, они ходили по музеям, изучали города, в которых мы были, и нет такого, чтобы дети пропадали в театре. Если даже я беру с собой, пока беру Тиму, он просто сидит в гримерке, делает уроки, пока я репетирую или играю спектакль. Но это не значит, что он вот тусуется, слушает. Хотя, конечно, он слушает. И недавно он ездил с нами на гастроли, и я представляю, сколько интересного он услышал.

СНЕЖИНА: Его уши стали больше. Приехали домой…

КСЕНОФОНТОВА: Да-да-да, ему очень понравилось. Ну, в общем, это жизнь, почему я должна это скрывать? Но и погружать в это я не хочу. Во-первых, главная причина того, что я не хочу погружать, в том, что я не хочу, чтобы он был артистом.

СНЕЖИНА: То есть мужчины-артисты не устраивают вас?

КСЕНОФОНТОВА: Абсолютно.

БИТОВ: А девочка?

КСЕНОФОНТОВА: А девочка, вы знаете, если особенно она будет уверенной в себе роскошной девицей, какой она является сейчас, и воспримет это как некое хобби, буду счастлива, пожалуйста!

БИТОВ: Какое хобби? Какое хобби? О чем вы?

КСЕНОФОНТОВА: Ну, вот я не хочу, чтобы она так заболела, как я. Я сумасшедшая!

БИТОВ: Лена, ну перестаньте, но вы же отдаете себе отчет, что актер либо вот …

КСЕНОФОНТОВА: Нет, вы знаете, появляется новое поколение, вот вы не правы.

БИТОВ: Так, расскажите об этом поколении.

КСЕНОФОНТОВА: Я сейчас говорю, я сейчас буду брюзжать, как советский гражданин.

БИТОВ: Ну-ка?

КСЕНОФОНТОВА: Более того, я не собираюсь давать этому оценку - хорошо это или плохо. Да, я встречаю артистов значительно моложе себя, которые, например, не считают, что необходимо, например, работать в театре. А я считаю, что театр - это воздух, и все, что рождается в театре, потом используется в кино, и в этом меня никто не переубедит. И как для спортсмена, я не знаю, тренажерный зал, беговая дорожка и так далее, так для артиста. Артист, полгода не поработав в театре, он дисквалифицируется, ему надо что-то с собой делать, организм просто перестает тебя слышать. Но нет, без этого живет очень большое количество нынешнего поколения артистов. Более того, они не воспринимают эту профессию как вот… ну опять же как воздух, как необходимость дышать. Вот сегодня у меня есть такая, если я каким-то образом себя обеспечил финансово, то необходимости работать всегда, как дышать, нет. Иногда я даже им завидую, потому что я так не могу, я умираю без работы.

БИТОВ: Вы тогда противоречите сами себе, потому что вы…

КСЕНОФОНТОВА: Я всегда противоречу себе…

БИТОВ: Потому что вы все-таки сказали, что вот, я сейчас буду брюзжать, да?

КСЕНОФОНТОВА: Да.

БИТОВ: И соответственно если ваша дочь София…

КСЕНОФОНТОВА: Да, Софья, Софья.

БИТОВ: Софья, прощу прощения. Софья станет вот такой актрисой в будущем, то наверняка в ее адрес тоже понесется брюзжание.

КСЕНОФОНТОВА: Конечно, конечно. Но я внутри буду думать, что она здоровее меня, ее психика не так расшатана. Вы знаете, я сузила себе коридор желаний. Я вдруг в какой-то момент поняла, что я абсолютно не умею отдыхать, что мне так мало надо для удовольствия. Оказывается, что у мен я были здоровые дети и работы много. Но это же ненормально для нормального человека, понимаете? У меня нет желания отдыхать на физическом уровне. Мне иногда достаточно поехать на гастроли, посмотреть город, в котором я была, и мне кажется, что я уже отдохнула, я куда-то съездила, попутешествовала. И это ужасно. И я завидую людям, которые говорят: "Нет, извините. А вот сейчас наступает время, когда я отказываюсь от всего, потому что у меня запланировано то-то и то-то". А я всегда жертвую чем-то запланированным ради работы.

СНЕЖИНА: Потому что это не работа в общепринятом…

КСЕНОФОНТОВА: В общем-то, мое всё.

СНЕЖИНА: Да. Тогда получается, что если работа - это воздух, театр - это тоже воздух, много работы - это то, что позволяет вам дышать, в таком случае невостребованность для вас…

КСЕНОФОНТОВА: Смерть.

СНЕЖИНА: Да.

КСЕНОФОНТОВА: Да. Или глубокое психическое заболевание.

СНЕЖИНА: Это страшно.

КСЕНОФОНТОВА: Страшно, не спорю. Вы знаете, до рождения Софьи я бежала, у меня не было выходных, я очень много работала, я и во время беременности уже с огромным животом, как раз горела Москва, а я снималась в корсетах и падала в обморок, вставала и снова снималась. Это было в удовольствие. И потом, так совпало, что…

БИТОВ: Какие девочки терпеливые, да? Ведь Софья все это выдержала, еще и родилась, еще и боевая девица.

КСЕНОФОНТОВА: Да-да-да, она молодец, я все время говорила: "прости меня, детка", и снова бежала. И вот когда родилась Софья, совпало еще с тем, что Тимофей пошел в школу. И передо мной встал выбор. Во-первых, я хотела, чтобы у ребенка была мама с самого начала. Во-вторых, я понимала, что Тимофей нуждается во мне как в наставнике, потому что он до сих пор, будучи третьеклассником, все равно воспринимает школу "на уровне чупа-чупс", я это называю, все равно это какая-то игра, какой-то соревновательный дух отсутствует пока напрочь, не знаю, когда он проснется. И, конечно, я на алтарь вот семьи положила и свою профессию. Понимаете, это был мой осознанный выбор, потому что я в течение двух лет существую совсем в другом режиме. Я много работаю, но я отказалась от большого количества съемок, особенно съемок, связанных с экспедициями. И как назло, именно в этот период предлагалось все связанное с экспедициями, причем с большими, и не только в нашей стране, но и за рубежом.

СНЕЖИНА: И когда вы сидели рядом с Тимофеем и помогали делать ему уроки…

КСЕНОФОНТОВА: И продолжаю это делать.

СНЕЖИНА: Не было ли у вас ощущения, что нет-нет, я не здесь должна быть, а там?

КСЕНОФОНТОВА: Нет, в тот момент, когда я с ним делаю уроки, нет. Но ночью - да. И слезы, и метания, и депрессии - всякое бывало и бывает сейчас, несмотря на то, что я возвращаюсь потихоньку. Но это "потихоньку" мой организм, оказывается, не устраивает. Вы знаете, я помню, был у меня период, когда я ушла из одного театра, и было несколько месяцев, когда я еще так… А до этого я играла по 26 спектаклей в месяц. И я помню, что каждый день в 7 часов вечера у меня начиналась ломка, а в 10 мне нужны были аплодисменты.

БИТОВ: И цветы.

КСЕНОФОНТОВА: Понимаете, мне нужно было выходить на сцену. Это ломка, это на физическом уровне ломка.

СНЕЖИНА: Но что же за мужчины рядом с вами?

КСЕНОФОНТОВА: Ну, либо они такие же больные, как и я, больной. Либо нет смысла существовать с таким человеком. Потому что я предполагаю, как со мной не просто.

СНЕЖИНА: А как вы считаете, ваш муж сразу понял, что это за женщина рядом с ним?

КСЕНОФОНТОВА: Нет, нет. Я думаю, что он до сих пор до конца не осознает, что рядом.

БИТОВ: Лена, скажите, ну понятно: работа, репетиции, спектакли - это все глотки чистого воздуха для вас.

КСЕНОФОНТОВА: Да.

БИТОВ: А вот некая актерская корпорация, братство - вот это вот все?

СНЕЖИНА: Я не верю во все это.

БИТОВ: Не верите?

СНЕЖИНА: Я не верю, я не верю в семью в театре, это все ерунда полная. Во-первых, я не верю потому, что я этого нигде и никогда не видела, и не рассказывайте мне никто об этом, я знаю, что такое театр, и я знаю, что такое театральный организм.

СНЕЖИНА: Там что сквозит?

КСЕНОФОНТОВА: При всем том высоком и абсолютно оправданном, когда говорят: театр - это храм, это храм абсолютно. Но и гадюшник это еще тот.

БИТОВ: Я имею в виду немножко другое, Лена.

КСЕНОФОНТОВА: Я знаю, о чем вы говорите. Я верю, знаете во что? Ни в семью, ни в братство, я верю в отношение к делу. Вот людей должно объединять дело, на любом, на самом узком. Вот мы сейчас выпускаем спектакль. Я могу вас любить, не любить, у меня к вам могут быть личные претензии, профессиональные - какие угодно. Но у нас есть дело - мы должны сделать этот спектакль. И вот если мы все, нормальные и трезвые, амбиционные люди, и одинаково заражены этой болезнью - театром и своей профессией, то мы, вот на этот момент мы сплотимся. И мы никому не позволим в наше вот это братство грязной ручкой или ножкой вступить. Вот в это я верю. Так же я верю в это на площадке. Он, может быть, совершенно не знакомый мне человек, но если он относится к этому делу так же, как я, всё - он мой друг, брат и сват. Неважно, что будет потом.

СНЕЖИНА: А что вы делаете с теми людьми, у которых ручки и ножки-то грязненькие?

КСЕНОФОНТОВА: Ну, спросите у этих людей. Я для них слыву не очень, наверное, комфортным человеком. Нет, это не значит, что я невероятная змея, но определенная опасность от меня, конечно, исходит.

БИТОВ: Стало быть, если вам режиссер какой-то, который относится к профессии, к делу…

КСЕНОФОНТОВА: Который мне говорит: "Леночка, ну что вы так переживаете? Снимем мы этот сериальчик…"

БИТОВ: Да, да, да. То вы с ним не работаете? Ну, я имею в виду…

КСЕНОФОНТОВА: Вы знаете, ситуации же бывают разные. Давайте исходить из реалий, если я уже подписала контракт…

БИТОВ: Нет, я имею в виду, если он вновь, вновь предложит вам ...

КСЕНОФОНТОВА: Нет, я не буду с ним работать. И более того, я и в тот момент, несмотря на то, что я буду работать, конечно, дистанция между нами сильно увеличится, и на деле это не отразится, но мне будет очень тяжело, конечно.

СНЕЖИНА: В таком случае, не хочется ли вам захватывать сферы, которые рядом с актерской профессией?

КСЕНОФОНТОВА: Соблазн есть всегда, и иногда я этим даже занимаюсь и грешу, и я много в связи с этим даже получаю каких-то предложений: а не хотела бы я… Но мне пока так хорошо в своей профессии, и пока еще звонки в моем доме раздаются, и меня приглашают. Нет, не зря же мне кто-то когда-то сказал…

СНЕЖИНА: Берем!

КСЕНОФОНТОВА: Да.

БИТОВ: Елена Ксенофонтова у нас в гостях. И мы мало того что продолжаем общение с ней, так еще и ждем ваших вопросов. Из Оренбургской области пишут Людмила и Марина: "Здравствуйте, Елена Юрьевна!"

КСЕНОФОНТОВА: Вот так! Здравствуйте.

БИТОВ: "Спасибо за ваше отношение к делу и тепло к поклонникам. Год назад приезжали на "Кто", 7 марта приедем на "Я, она". Можно пару слов об этом спектакле?" - спрашивают Людмила и Марина. Это премьера, насколько я понимаю?

КСЕНОФОНТОВА: Да, это премьера. Те, кто видели афишу, знают, что мы не назвали это спектаклем по многим причинам. Еще и потому, что мы до сих пор не понимаем, что это такое на самом деле.

СНЕЖИНА: Это что-то новаторское?

КСЕНОФОНТОВА: Да нет, боже упаси! Хотя, хотя… Задумывалось это как некий творческий вечер. Я думала, что буду немного читать, немного петь, может быть, даже что-то рассказывать. Знаете, артисты же любят рассказать "Моя жизнь в искусстве". Но потом как-то это переросло и в моем воспаленном мозгу, и моей подруги Ирины Лучагиной, которая выступает здесь в качестве режиссера. Придумалась некая такая история, и вдруг выяснилось, что без соратников, друзей не обойтись. И я пригласила еще четырех артистов, я им невероятно благодарна за их работоспособность, фантазию, отношение к делу и ко мне. И вот придумалось нечто. Все основано, конечно, на произведениях классиков, и что в классическом варианте просто бы читалось со сцены, мы это разыгрываем. Смешение жанров, стилей и так далее, но все это о любви, о женщинах.

СНЕЖИНА: "Семь нетрадиционных историй о традиционной любви".

КСЕНОФОНТОВА: Да.

СНЕЖИНА: Любовь бывает, по вашему, нетрадиционной?

КСЕНОФОНТОВА: Нет, история любви бывает нетрадиционной, в зависимости от того, у кого какие традиции. Ну, скорее это такая шутка, мы еще раз подчеркиваем такую некоторую несерьезность того, что будет происходить. Или даже серьезность, но наше отношение к тому, о чем мы говорим. К любви мы относимся серьезно, к себе - с иронией. Мы говорим о том, что то, что, может быть, для кого-то считается не святым, но таким каким-то незыблемым, мы можем подвергнуть это сомнению, в этом покопаться и даже над этим посмеяться.

БИТОВ: Но вот первоначальный-то посыл был какой? А почему взяли именно этих авторов? Вот я просто читаю, среди них…

КСЕНОФОНТОВА: Вы знаете, потому что есть я, вот есть я.

БИТОВ: Так.

КСЕНОФОНТОВА: И я со своим багажом, со своей любовью к этим авторам, со своей историей. Что-то со мной еще с института, и так далее. Из этого вдруг как бы складывается нечто, мое видение мира, литературы, отношения к жизни и так далее. Потом я вдруг понимаю, что меня для этого багажа уже недостаточно, и я зову очень крутых артистов, очень крутых артистов. У меня в нашем спектакле заняты фантастические артисты, которые…

СНЕЖИНА: Например?

КСЕНОФОНТОВА: Это замечательная актриса Ксения Худоба, которая в Театре Джигарханяна сегодня играет Вассу, ни больше ни меньше. В спектакле, в котором играю я Мону, по "Безымянной звезде", она играет мадмуазель Куку. Такая разноплановая актриса. Это Ульяна Чилиндина. У нас куча спектаклей за спиной. Потрясающий актер Алексей Анненков, Семен Штейнберг. Ну, вы можете и кто угодно, и как угодно относиться к Театру Джигарханяна, я знаю, что есть некоторое количество снобов, которые любят рассуждать о том, что этого явления нет, но ни разу не потрудились туда просто придти. Может быть, даже мой посыл вот этого спектакля - доказать и обратить внимание на то, что это есть, и это продукт со знаком качества. Что в этом театре есть жизнь - это радость, и эта жизнь богата на события. И надеюсь, что…

БИТОВ: Извините, что перебиваю, Лена, но просто с таким критичным отношением, вернее, не критичным, а скорее с таким требовательным отношением к профессии, о котором вы говорили в первой части беседы, вы бы столько лет не проработали бы, наверное, в Театре Джигарханяна, если бы…

КСЕНОФОНТОВА: Вы знаете, моя история работы в Театре Джигарханяна достаточно драматичная, потому что порывов и даже уже поступков в смысле ухода из этого театра было достаточно. Конечно, что-то меня держит. В первую очередь это фигура самого Джигарханяна. Есть такое, знаете, вот заболевание, вот есть совпадение на уровне, не знаю, крови. У нас очень много разногласий и мировоззренческих, и даже отношений моральных и отношения к профессии зачастую. Но есть что-то, что меня почему-то держит, и я пока не представляю себе другой жизни. Мне там часто бывает очень некомфортно, очень плохо, обидно, ощущение несправедливости и так далее, но при этом я там, и продолжаю там что-то создавать. И помимо спектакля "Я, она", на который я приглашаю вас, и я приглашаю всех, кто нас слушает, выходят очень хорошие спектакли. И я с удовольствием приглашу на те, в которых я не занята. Мы сейчас готовим новую премьеру по Болту "Да здравствуйте королева, виват!" Это тяжелая работа, и чтобы решиться на нее, ты должен быть уверен во многом: и в компании, в которой ты де лаешь, в партнерах, в режиссере, в человеке, который это задумывает. Несмотря на разного рода сомнения, все равно в это плавание я пустилась, и отношусь к этому ответственно, и по-другому не могу.

БИТОВ: Тут так вот ехидно спрашивают из Новгородской области: "А Анджелина Джоли ведь в театре же не играет, а вроде бы актриса".

СНЕЖИНА: Ну и что? Поговорим о том, какая актриса Анджелина Джоли?

БИТОВ: Но Новгородская область считает, что да.

КСЕНОФОНТОВА: Вы знаете, давайте поговорим об этом. Во-первых, опять же, видите, значит, это другие люди, даже не другое поколение, это вообще другой мир. Ну, и Брэду Питу, наверное, тоже не нужен театр. Это другая ментальность, я не знаю, все что хотите. Мы сейчас говорим о наших артистах - вот об артистах, которые воспитывались в театральных школах го рода Москвы, Санкт-Петербурга и так далее, вот то, что в меня вкладывали мои педагоги. И вы знаете, что раньше (это плохо или хорошо - не знаю), пока человек учился в институте, запрещалось сниматься.

БИТОВ: Да.

КСЕНОФОНТОВА: Считалось, что ты накопи, ты научись, даже хотя бы для того, чтобы не опозорить ту школу, в которой ты учишься. Сейчас это как бы… эти требования, они уже устарели. Давайте не будем говорить об Анджелине Джоли, таких примеров можно привести массу.

БИТОВ: Я знаю, что много есть режиссеров, которые и до сих пор так считают, что после института молодой актер должен так годика три, а то и пять побегать в массовочке.

КСЕНОФОНТОВА: Ну, я так не считаю, это глупость какая-то. Я считаю, что это глупость. Я знаю массу артистов, которые уже на первом курсе института должны уже не просто не бегать в массовке, а уже играть хорошие роли. А для того, чтобы сыграть Джульетту, ждать 60 лет и доказать, что ты достойна этой роли, это большая глупость. Вообще профессия наша субъективна изначально: кому-т о нравится актриса Ксенофонтова, и он считает ее талантливой и красивой, а кто-то говорит: к то это, что это за… И так далее. И те, и другие правы, наша профессия субъективна. Поэтому я смотрю на одного и говорю: почему он здесь, давайте его… А на другого говорю: господи, уберите, расстреляйте и так далее.

БИТОВ: Педагогикой не тянет заняться?

КСЕНОФОНТОВА: Периодически. Как бы не тянет официально, но советы люблю давать, да. Ну, не знаю, боюсь, я не уверена пока в себе.

БИТОВ: Ответственности?

КСЕНОФОНТОВА: Нет, не ответственности. Того, что я действительно имею на это право, что я как бы дам то, что необходимо. Мне кажется, что я недостаточно образована для этого. То есть, знаете, я такой человек интуиции в большей степени, такой зверек. То есть я чувствую, что так вот должно быть или та к не должно быть, это чаще я так чувствую, и даже, мне кажется, я могу хорошо это объяснить, но опять же сомневаюсь, правильно ли это, не знаю.

СНЕЖИНА: Из Москвы вопрос. Спрашивают: была в вашей жизни выстраданная вами роль, поглотившая вас, но все-таки не удавшаяся?

КСЕНОФОНТОВА: Да их полно. Во-первых, все, кто знают меня и работают со мной, знают, что как бы у меня нет проходных ролей, в смысле отношения к роли. Но чаще, знаете, даже не роль, а проект в целом. Не бывает отдельно одно от другого, не бывает хороших ролей в плохих фильмах или спектаклях. Да, скажут, ты была неплоха, но ради тебя я еще раз это говно смотреть не буду. Поэтому это правда, это истина. А вы знаете, бывает в хорошем фильме посредственная роль кажется гениальной, потому что на фоне всего этого фантастического бурлеска эмоций кажется, что и он красавчик, хотя, может быть, вообще не красавчик, он сказал два слова.

БИТОВ: Настя из Рязани пишет: "Вы говорили о гадюшнике в театре. А есть ли у вас друзья или подруги среди коллег?"

КСЕНОФОНТОВА: Есть. Моя ближайшая подруга - актриса, состоявшаяся актриса, фантастическая актриса Женя Дмитриева. Мы не работаем с ней в одном театре, но мы много снимаемся и даже периодически, наверное, где-то как-то пересекаемся, хотя мы как бы разные абсолютно. Но мы же судим по себе. Или если, не дай бог или дай бог, сложится ситуация: мы придем на один кастинг, и утвердят ее, я в состоянии радоваться ее успехам. Может быть, в силу того, что я пока еще реализована. Но вот даже вот эти два года непростые, она в эти два года наоборот очень много снимается, но как-то…

СНЕЖИНА: Ну, не точит, нормально все, хорошо.

КСЕНОФОНТОВА: Не точит меня. Я радуюсь и говорю: давай-давай, потому что смотри на меня - жизнь сюжетна.

БИТОВ: Ну, хорошо, буквально через минуту у нас стартует битва "Мужчина против женщины". Готовьтесь, Лена!

КСЕНОФОНТОВА: Боже! Уже тренирую мышцы.

СНЕЖИНА: Эта тревожная музыка говорит о том, что сейчас начинается битва "Мужчина против женщины". Для того, чтобы услышать своего соперника, Елена сейчас наденет наушники, и мы будем знакомиться с Михаилом. Миша, здравствуйте.

МИХАИЛ: Добрый день, дорогие друзья.

КСЕНОФОНТОВА: Добрый день.

СНЕЖИНА: Во-первых, с праздником мы вас поздравляем.

МИХАИЛ: Да, большое спасибо.

СНЕЖИНА: А откуда вы дозвонились к нам?

МИХАИЛ: Я звоню из Астраханской области.

БИТОВ: Отлично! У вас там уже весна, Миша?

СНЕЖИНА: Арбузы спеют?

МИХАИЛ: Ну, утром было 6 мороза, я бы не сказал, что это весна.

БИТОВ: А, ну прекрасно. Значит, мы на одной с вами волне. Миша, значит, для вас напоминаем, для Лена объясняем правила нашей битвы. В три раунда она проходит. В первом раунде вам нужно постараться быстрее ответить своего соперника на вопросы, которые мы вам зададим. Во втором раунде мы Михаилу зададим вопросы на знание как их-то мужских тем, а Лене на знание женских.

СНЕЖИНА: Да, здесь не нужно быть быстрее, каждому свой вопрос. И в третьем решающем ранде мы узнаем, насколько хорошо вы разбираетесь в противоположном поле. Михаил, вы женаты?

МИХАИЛ: Нет, холостой.

СНЕЖИНА: Ну, наверное, как-то имели возможность пообщаться с женщинами?

МИХАИЛ: Несомненно!

СНЕЖИНА: Ну, замечательно.

БИТОВ: "Несомненно", - игриво сказал Михаил. Ну что, начинаем.

СНЕЖИНА: Гонг от нашего "борца с умом" Вольдемара.

БИТОВ: Всем известно новогоднее блюдо салат "Оливье". Знаете, Михаил, такой салат?

МИХАИЛ: Да.

БИТОВ: Любите?

МИХАИЛ: Ну да, не отказался бы.

БИТОВ: Хорошо.

СНЕЖИНА: А мне кажется, Лена, вот вы к "Оливье" совершенно спокойно относитесь.

КСЕНОФОНТОВА: А у меня свой салат "Оливье", он немножко отличается от того, что чаще всего делают.

СНЕЖИНА: Что там?

КСЕНОФОНТОВА: Ну, я не люблю яйца в салате, и поэтому там заменяю зелеными яблоками, у меня два вида огурцов, и так далее. Ну, немножко по-другому.

БИТОВ: Так, Лена, мы сейчас говорим о классическом все-таки рецепте. И в какой стране был придуман этот салат?

КСЕНОФОНТОВА: Ну, вообще господин Оливье работал в ресторане на Трубной площади в Москве. И салат "Оливье" изначально был вообще в России и состоял совсем из других продуктов. Например, там было два вида икры, вот это я знаю точно.

БИТОВ: Михаил, вот у меня сейчас вопрос к Михаилу. Вот пока Лена говорила такой длинный спич, вы чего молчали-то?

СНЕЖИНА: Могли бы крикнуть: в России!

МИХАИЛ: А, это уже был вопрос? Я думал, это преамбула только.

БИТОВ: Ну ладно, не расстраивайтесь, сейчас вы нагоните Елену, я уверен. Второй вопрос.

СНЕЖИНА: Да, в общем, нам добавить нечего, потому что про "Оливье" Елена ответила замечательно, прямо, мне кажется, что нужно два очка дать Лене.

БИТОВ: Второй вопрос тоже кулинарный. Вот скажите, вы щи любите, Михаил?

МИХАИЛ: Да, очень.

БИТОВ: Любите, да?

СНЕЖИНА: Лена, вас не будем спрашивать, у вас они свои, да.

БИТОВ: У Лены свой рецепт щей, она не любит с капустой…

КСЕНОФОНТОВА: Нет, я не люблю щи, правда не люблю, действительно не люблю.

БИТОВ: А обязателен ли во щах картофель? Да или нет?

СНЕЖИНА: Нет.

МИХАИЛ: В борщах обязательна свекла, я знаю.

СНЕЖИНА: Да не в борщах. Щи! Какой борщ-то?

БИТОВ: А картофель? Щи!

МИХАИЛ: Ну, скажем, нет.

БИТОВ: Нет, конечно, нет. Потому что щи придумали еще до того как картофель был завезен на нашу землю.

СНЕЖИНА: Поэтому в традиционные щи картофель не добавляют, их варят из белокочанной свежей или квашеной капусты, щавель, там есть крапива. Ну, в общем, на овощном или мясном бульоне, кто как любит.

БИТОВ: Второй раунд.

СНЕЖИНА: Все, Михаил, больше вам не нужно стараться опередить Елену, потому что у вас это плохо получается. Возможно, сейчас вы проявите себя лучше. Вопрос на знание мужских тем.

БИТОВ: Михаил, игрой на каком золотом инструменте услаждал слух богов-олимпийев златокудрый Аполлон? Вы знаете?

МИХАИЛ: Опа! Аполлон…

БИТОВ: Золотой инструмент в руках Аполлона, и он играл богам-олимпийцам. Как назывался этот инструмент?

МИХАИЛ: А варианты будут? Я не знаю, флейта, нет?

СНЕЖИНА: Будут, будут варианты. Давай, Олег.

МИХАИЛ: Давайте варианте, наверное.

БИТОВ: Вообще-то у меня нет вариантов.

СНЕЖИНА: Как? Гитара… Саксофон. Арфа, лютня, кефара…

МИХАИЛ: Ой, золотая арфа, лютня, кефара… Ну, давайте кефара назовем.

БИТОВ: Молодец! Интуиция в праздник не подвела.

СНЕЖИНА: Сейчас вопрос Елене на знание женских тем. Лена, француженки утверждают, что "лучше морщинка на лице, чем на…" Вот продолжите это утверждение. Варианты вам нужны?

КСЕНОФОНТОВА: Господи, боже мо! Неужели целлюлит на попе? Не знаю.

СНЕЖИНА: Такой вариант у нас тоже есть, конечно.

КСЕНОФОНТОВА: Подождите, подождите, я подумаю. "Лучше морщинка на лице, чем…"

СНЕЖИНА: Варианты: рука, спина, нога, чулок…

КСЕНОФОНТОВА: На чулке.

БИТОВ: На чулке, конечно. Это крылатое выражение родилось, мне кажется, еще тогда, когда были вот чулки, когда появились первые чулки.

КСЕНОФОНТОВА: Капроновые такие, да.

БИТОВ: Да, капроновые, без подвязок.

СНЕЖИНА: Ну а теперь решающий раунд.

БИТОВ: Михаил?

МИХАИЛ: Да, слушаю внимательно.

БИТОВ: Вот этот, я думаю, вопрос не вызовет у вас никаких сложностей, потому что он связан с бахчевыми культурами. А вы ведь из Астраханской области, да?

МИХАИЛ: Да.

БИТОВ: "Колхозница" - это сорт арбуза или дыни?

МИХАИЛ: "Колхозница" - это дыня.

БИТОВ: Ну, конечно!

КСЕНОФОНТОВА: Даже я знаю, хотя я не с Астраханской области.

СНЕЖИНА: Ну а теперь вопрос для Елены. В какой части Франции, Лена, провел детство и раннюю юность шевалье Д`Артаньян?

КСЕНОФОНТОВА: Господи!

БИТОВ: Песню, песню вспоминайте, Лена!

СНЕЖИНА: Бургундия, Нормандия, Прованс или Шампань… Потертое седло… И в ваших жилах есть огонь, но… Ну и что дальше?

БИТОВ: Умнице фортуне, ей богу, не до вас, когда на белом свете есть…

КСЕНОФОНТОВА: Гасконец, господи! Д`Артаньян же гасконец, да.

СНЕЖИНА: Да, старинная провинция. В общем, заядлые поклонники "Трех мушкетеров" назовут и более точное место - город Табр. Вот. Но это не мы.

КСЕНОФОНТОВА: Да, да, да. Читать надо больше!

БИТОВ: Цыганский город, Табр… Михаил?

МИХАИЛ: Да?

БИТОВ: Вы проиграли!

МИХАИЛ: Жаль!

БИТОВ: Но сегодня 23 февраля, поэтому мы не можем оставить вас без подарка все равно.

СНЕЖИНА: Конечно! Мы поздравляем вас еще раз, Михаил, с днем защитника Отечества!

КСЕНОФОНТОВА: От всей души!

МИХАИЛ: Спасибо!

СНЕЖИНА: От всей души дарим вам подарок от радиостанции "Маяк" и улыбку от нашей гостьи.

БИТОВ: Лена, мы вас, во-первых, благодарим за то, что вы пришли к нам.

КСЕНОФОНТОВА: Спасибо.

СНЕЖИНА: Напоминаем, что 7 марта…
КСЕНОФОНТОВА: Да, 7 марта "Я, она" - представление "Семь нетрадиционных историй о традиционной любви". Мы будем очень рады видеть вас. Поверьте, вам не будет скучно.

БИТОВ: Мы вас не будем задерживать. Идите, поздравляйте своих мужчин.

КСЕНОФОНТОВА: Спасибо вам, спасибо.

БИТОВ: Кстати, какой салатик-то сегодня приготовите?

КСЕНОФОНТОВА: Без салатика сегодня. Сегодня сплошная любовь.

БИТОВ: Вот так вот! Диета, сегодня диета…

КСЕНОФОНТОВА: Сегодня наоборот любимый мужчина уже покормил завтраком… Вот так, вот так мужчины отмечают 23 февраля, вот так! Настоящие!

СНЕЖИНА: Впереди обед и ужин.

БИТОВ: Елена Ксенофонтова была у нас в гостях. Спасибо огромное!

КСЕНОФОНТОВА: Спасибо, спасибо! С праздником!