Доброе утро, профсоюзы! Интервью Александра Пушного

КОВАЛЕВСКИЙ: Из Санкт-Петербурга сообщение: можно мега-человеку привет передать? Тому, что с гитарой сейчас сидит у вас в студии? Саша, ты не человек. Ты человечище!

ПУШНОЙ: Спасибо, друг с Марса.

КОВАЛЕВСКИЙ: Делай так, как сейчас ты на своем месте, спасибо тебе, я очень тебя уважаю. Александр Пушной у нас сегодня в гостях.

ПУШНОЙ: Здравствуй, Юра, и все остальные. Большой привет. Привет, Максим, привет, Наташа.

КОВАЛЕВСКИЙ: Привет. Если есть желание, пожалуйста, вопросы присылайте. Саша, скажи, пожалуйста, происходящее сейчас в телевизоре тебя не удручает?

ПУШНОЙ: Нет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я сейчас не имею в виду телеканал «Россия-1» и другие телеканалы ВГТРК.

ШОРОХ: Ни в коем случае.

ПУШНОЙ: Да? На канале СТС? Поговорим о Первом тогда, что уже там говорить. Нет, на самом деле, бизнес, телевидение - это бизнес. Если телевизор никто не будет смотреть, не будет бизнеса, значит, не будет телевидения. Поэтому все вопросы о том, что, ой, какой кошмар, что это там показывают… Показывают то, что смотрят. Точка. Вот, собственно, и все.

КОВАЛЕВСКИЙ: Показывают то, что смотрят.

ПУШНОЙ: Да. Больше всего.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть, типа то, что народ хочет, то и показывают.

ПУШНОЙ: Ну, последняя, например, тенденция такая очень удивительная, мужчины сваливают от телевизора, как показывают исследования, а остаются женщины, причем все от 35 плюс. Поэтому, если ты женщина 35 плюс, и ты расскажешь мне, что тебе интересно, я сделаю такую программу, ты будешь ее смотреть, и вас будет много, будет большой рейтинг и будет много денег. Соответственно будет жить канал, будут зарплаты получать люди, которые снимают все это и так далее, ставят свет, операторы, кормить свои семьи, ну, и так далее. А, если ты не женщина 35 плюс, мне не интересно, что ты там, ты любишь смотреть «Монти Пайтон», ты любишь еще что-то, смотри, пожалуйста, для этого есть интернет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ты мониторишь происходящее?

ПУШНОЙ: Это не я делаю.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, нет, ты лично, ты мониторишь происходящее?

ПУШНОЙ: А, что по телевизору? Да, я посматриваю. Я люблю вечерком иногда Урганта Ваню посмотреть, мне нравится.

КОВАЛЕВСКИЙ: А тебе нравится?

ПУШНОЙ: Мне нравится.

КОВАЛЕВСКИЙ: По-моему, это кошмар абсолютнейший.

ПУШНОЙ: Мне нравится.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я сейчас могу смело об этом говорить.

ПУШНОЙ: Говори об этом смело, я готов смело защищать, потому что я не пытаюсь разобрать все это по полочкам. Я знаю, что это формат, я знаю, что таких форматов много, я знаю, что Ваня всегда хотел это делать, и у него, по-моему, получается. Потому что я не чувствую никакого напряжения, когда смотрю это, честно скажу.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я здесь с тобой категорически не согласен.

ПУШНОЙ: Ну, объясни мне, давай поговорим об этом. Хочешь поговорить об этом, расскажи свои чувства.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я хочу поговорить о телевидении вообще, в принципе, потому что ты, на мой взгляд, сейчас это не то, что я хочу тебе сделать комплимент, потому что ты пришел в гости, но ты один из ярчайших деятелей телевизионных, один из талантливейших.

ПУШНОЙ: Нет, деятелей телевизионных не бывает. Ну, за исключением, может быть, сугубо таких, знаешь, программ авторских. У меня нет ни одной авторской программы.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это не имеет значения.

ПУШНОЙ: Как это не имеет значения? Это важно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ты ярчайшая личность, ты украшаешь своим появлением любую программу.

ПУШНОЙ: Нет, я часть, я всегда некий элемент какого-то большого проекта. Был проект «Хорошие шутки», у меня там было чуть больше, потому что я там конкурсы сам придумывал, этот АПОЖ припер туда знаменитый сейчас.

ШОРОХ: Да не важно, ты есть, это не имеет значения.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это не имеет никакого значения.

ШОРОХ: Подожди, одна зарисовка, пять лет назад дочь моя старшая была в детском саду, и когда они в очередной раз изучали космос и пространство…

ПУШНОЙ: В детском саду.

ШОРОХ: Да, в детском саду это было, спросили, кто такой Галилео Галилей, они все однозначно сказали, что это Александр Пушной. Не было вообще никаких вариантов. Это печально с одной стороны, с другой стороны, знаешь, извини…

ПУШНОЙ: Я навредил им.

КОВАЛЕВСКИЙ: И опять же, если сравнивать программу Урганта, в которой присутствует, как его зовут, который помогает Урганту.

ПУШНОЙ: Саша его зовут.

КОВАЛЕВСКИЙ: Тоже Саша. Вот, если сравнить тебя Сашу и его Сашу, просто небо и земля. Не потому что ты талантливей, а он нет, а просто потому, что так сделана передача, потому что ничего не работает так, как это должно работать, так, как это работает в других странах.

ШОРОХ: Ты испорчен западным телевидением.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, я испорчен западным телевидением.

ПУШНОЙ: Ну, во-первых, не все сразу, друзья мои. Первая программа «Галилео», если вы посмотрите, там я совершенно не так себя веду, как сейчас. А если вы посмотрите первую программу «Хорошие шутки», все то же самое. Ну, не бывает так, что люди сразу делают все на 100 процентов. В процессе чего-то подруливается, подкручивается. Даже, когда гитару человек включает в комбик, начинает играть, он тоже иногда слышит и обратная связь работает, и он начинает что-то подкручивать. Нет, просто я хочу, знаешь, это очень сейчас модно говорить: я телевизор не смотрю, телевизор смотрят только дебилы и так далее. Это разговор неправильный, потому что телевизор - это контент, прежде всего, который распространяется с помощью телевизионного вещания. Вот, на самом деле, для меня новая тема, для того чтобы ее муссировать в своих мозгах, это то, что сейчас контент стал зависеть от способа распространения. Условно, если ты песню слушаешь на iPhone, на маленьком динамичке, но не фига там пытаться делать какую-то красивую музыку с хорошей аранжировкой, потому что в эту пукалку все равно ничего не пролезет. Поэтому реально люди сейчас массово слушают то, где есть текст, где есть какой-то посыл, где есть, грубо говоря, информация за короткий срок. То есть, все, что смотрится в YouTube, это минута максимум, не бывает 20-минутных роликов, которые бы завоевали большую популярность. Так и телевизор. Это способ распространения контента. Вот на этот способ распространения контента, когда стоит телевизор и шумит рядом с плитой, или на кухне, или еще где-то, сейчас обращены только взгляды женщин 35 плюс. Ну, и что? Что же, теперь ничего им не показывать? Ну, значит, телевизор сам по себе, как способ распространения контента, требует от себя, требует себе вот этот контент.

ШОРОХ: Определенного формата.

ПУШНОЙ: Вот интернет, пожалуйста, это новый способ распространения контента, туда соответственно будет вливаться все подряд, все, что хотите. И сегодня многие люди, которые говорят: я не смотрю телевизор, на самом деле, он все время включен и шумит под ухом.

ШОРОХ: Нет, я не смотрю телевизор, у меня дома его нет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот Наташа реально не смотрит.

ШОРОХ: У меня просто его нет, мы буквально позавчера обсуждали это в семье, и 9-летняя…

КОВАЛЕВСКИЙ: Это человек-легенда, у нее нет телевизора дома.

ПУШНОЙ: Ты знаешь такой проект «Голос» на Первом канале?

ШОРОХ: Ну, мне Максим об этом рассказывал.

ПУШНОЙ: Ты смотрела его?

ШОРОХ: Нет, у нас была Севара, я благодаря ему ее послушала, она к нам пришла, ну, прекрасно.

ПУШНОЙ: И залезла в интернет и в YouTube посмотрела.

ШОРОХ: Да, конечно.

ПУШНОЙ: Ну, вот! Все! Вопрос снят. То есть, контент телевизор производит, но распространение у него через эфир, который вот стоит старый добрый приемник, ламповый еще у некоторых, через эфир, а это смотрят женщины 35 плюс, а не через эфир, через интернет, через другие способы, это смотрят все остальные, вот и все. Поэтому говорить, что телек умирает, ребята… Если бы телек умирал, то никто бы не смотрел то, что там показывают.

ШОРОХ: Да нет, он не умирает. 100 процентов он совершенно не умирает, и он живет, здравствует. Но просто те, кто смотрит через интернет все это, мы смотрим это быстрее. Вот говорю, пример на моей 9-летней дочери. А есть сериалы, мультсериалы, которые гиперизвестны. Она говорит, что я это смотрю раньше, чем все, кто смотрит на телеке.

ПУШНОЙ: О`кей.

ШОРОХ: Она в курсе, она знает…

КОВАЛЕВСКИЙ: Ладно, мне интересно у Пушного такие телевизионные маяки, на которые он ориентируется, берет с них пример, хочет быть похожим? Есть такое что-то?

ПУШНОЙ: Нет, нет. У меня телек как бы это не мое все, я же как бы телевизором занимаюсь, потому что это, во-первых, все-таки деньги, во-вторых, это потом конвертируется все-таки популярность в деньги.

ШОРОХ: И еще раз деньги.

ПУШНОЙ: И еще раз, это просто приятно, я в этом нахожу удовольствие. Часть моего организма и часть моего сознания получают удовольствие от того, что я занимаюсь чем-то на телеке. Но я ни в коем случае не хочу этим заниматься всю жизнь, и, более того, я вот, если глаза закрыть и представить, кто я, чего бы мне хотелось в жизни, то я как раз, чего, собственно, я сюда и припер сегодня и гитару, и это все барахло, потому что мне это интересно. Я в музыке тебе могу рассказать, на кого ориентируюсь, кто мне нравится, кого я слушаю, за кем я наблюдаю, кого там я по деталькам разбираю. Мне тут интересно. А там не интересно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Про телевизор это была вступительная часть нашего разговора.

ПУШНОЙ: Да?

КОВАЛЕВСКИЙ: Конечно. Давай уже перейдем к инструменту великолепнейшему. Что это такое?

ПУШНОЙ: Друзья, это Les Paul Gibson, и не просто так, а есть великий немец, играющий в группе Rammstein, ну, то, что он играет в Rammstein, не важно, главное, что он немец, и поэтому он взял традиционный Gibson, и, как вы видите, убрал все лишнее, практически как Микеланджело.

КОВАЛЕВСКИЙ: Просто фантастика.

ПУШНОЙ: Взял, убрал лишнее. Во-первых, вот эти ручки, которые я всю жизнь на старом Gibson откручивал все до максимума и закручивал опять до максимума, теперь мне не нужно использовать четыре пальца, а всего лишь одна ручка, которая еще ближе находится к датчикам. Во-вторых, датчики активные, мощные, злые, здесь очень удобно сделано крепление. Короче говоря, зачем я рекламирую, не понятно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Сколько забашлял?

ПУШНОЙ: Дорого. Ну, у меня «Музторг» forever, у меня там бешеная скидка, спасибо Мише Жучкову лично.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть, не привозили откуда-то спецзаказ из Америки?

ПУШНОЙ: Ну, они привезли, а я купил. Это не спецзаказ, это серийное производство, просто ее разрабатывал гитарист Rammstein Пол Ландерс.

КОВАЛЕВСКИЙ: Сколько стоит?

ПУШНОЙ: В магазине 80 тысяч рублей.

КОВАЛЕВСКИЙ: Круто.

ПУШНОЙ: Я купил за две.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ты с ней спал?

ПУШНОЙ: Нет, нет, еще нет.

КОВАЛЕВСКИЙ: У нас была просто целая программа, кто с чем спал. Ну, давай уже продемонстрируй.

ПУШНОЙ: Да, друзья, ну, сейчас послушаем, как она звучит. Погромче, если можно, сделать ее. Вот вы меня слышите, слышите, как она звучит. Песенка будет народная, русская, а какая, вы мне скажете после того, как я ее исполню. Вот узнаете вы ее или нет, в этом и будет наша задача с вами.

КОВАЛЕВСКИЙ: Кайф, вообще супер.

ШОРОХ: Красота.

ПУШНОЙ: Спасибо.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушай, Сань, в какое время мы живем, я уже скачал себе эту песню. Клянусь.

ШОРОХ: Ну, в том-то и дело.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушай, а я тут вижу, здесь есть выбор, тут пишут: «Пушной&КиевБро», «Пушной и Джанкой Brothers».

ПУШНОЙ: Они же и есть, просто усеченный вариант.

ШОРОХ: Требуют тоже «В лесу родилась елочка», и тоже говорят: сегодня скачаем все в интернете.

ПУШНОЙ: Ой, ну, не все, на самом деле, в интернете то, что есть, мое, как ни странно, но есть.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушай, ну, это шедеврально. Идея твоя?

ПУШНОЙ: Да, это, честно говоря, изначально. Знаешь, как люди спрашивают: как вы это придумали? Я шел, случайно на меня накатило… Здесь все было чистый расчет. Я давно уже занимаюсь тем, что беру народную музыку и пытаюсь ее сделать вкусной для масс, но я решил взять наипошлейшую песню, которая при, вот если ты на любом корпоративе, празднике, скажешь: сейчас мы споем «Во поле березу», и начинаешь, человека убивают сразу. А еще, если приходит какой-нибудь оркестр в кокошниках, там сразу все плохо. Поэтому я решил взять именно ее, сначала сделал обработку, нашел, как ее играть так, чтобы она была красиво сделана, и понял, что чего-то не клеится. И попросил Диму Лужинского, друга своего из Берлина: слушай, переведи, пожалуйста, «Березу» на английский. Хотя он на немецкий всегда все переводил прекрасно, в том числе, и «Зеленоглазое такси» мы с ним делали однажды. И он перевел. Причем, когда он мне прислал, его просто поперло, он говорит: мне понравилось. И вот это вот «лонли, лонли, люли, люли», и когда английский язык наложился на вот этот достаточно такой традиционный рок и плюс еще мелодия все-таки «Березы» остается, получилось нечто то, что мне нравится до сих пор. И как показывает практика, мы не пытались эту песню никак раскрутить, но мы ее, за исключением того, что ходим на радиостанции и все время их поем.

КОВАЛЕВСКИЙ: А так не пытались?

ПУШНОЙ: А так не пытались вообще ни разу. Но, когда мы на концерте начали исполнять, и никто ее еще не слышал, народ как-то так, ух, ты, здорово. И когда ее поешь на английском языке, заранее не объявляешь, что это, слово «birch» не все знают, что береза по-английски, хотя «birch tree» обычно правильно говорить, но неважно. Короче, когда исполняешь песню эту целиком, говорят: чего-то знакомое, но вот что? Тогда говоришь: так это «Во поле береза». - Да ладно? Ну-ка еще раз. И вот это, собственно, то, что мы хотели. То есть, получилось, слава тебе, господи.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я прямо… может, еще раз ее споешь?

ШОРОХ: Ну, тут заказов масса.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, шикарно, вообще блеск, просто блеск.

ПУШНОЙ: Спасибо большое. Я пытаюсь. Я же, знаешь как, любой человек рано или поздно после 35 плюс, мужчина, начинает иногда искать смысл жизни.

ШОРОХ: Себя.

ПУШНОЙ: Себя, смысл жизни, а чего же я такой, ничего не достиг, что же делать. И вот я, наконец, нашел себе миссию, которую буду тянуть вне зависимости от результата. Это, собственно, показать народу, что русские народные, и русские, и украинские народные песни содержат в себе огромное количество драйва, недооцененного. Потому что у нас даже фолк-рок, ну, как-то так, ну, да, для каких-то там людей, которые обмотались тряпками, завязались веревками и чего-то ходят там.

КОВАЛЕВСКИЙ: Хотя согласись, что какой-нибудь «Иван Купала» это выдающиеся люди.

ПУШНОЙ: «Иван Купала», Пелагея, есть, конечно, яркие люди на этом поприще, и, слава богу, и молодцы, и пусть работают, и я очень за них рад. Но все-таки у них фольклор сверху, они как бы за ним следуют. Я немножко отрываюсь от него, видно, то есть я пытаюсь делать это, чтобы… ну, то есть меня с такими песнями на фольклорный фестиваль не пустят.

ШОРОХ: Слушай, подожди, у меня такой вопрос. Саш, вот смотри, он сейчас сказал, что он скачал твои песни, некоторые тоже пишут, что сегодня скачают, все понятно, что за бесплатно скачать.

ПУШНОЙ: Да.

ШОРОХ: Вот ты как к этому относишься?

ПУШНОЙ: Я уже миллион раз это объяснял. Я для себя понял, что люди платят в своей жизни только за энергию, за калории, без этого мы никак жить не можем, и будем любые деньги выкладывать, чтобы съесть булку какую-нибудь. Я у вас, кстати, съел салат «Весенний»…

КОВАЛЕВСКИЙ: А я-то думаю, чего амбре такое.

ПУШНОЙ: Суп «Осенний».

КОВАЛЕВСКИЙ: Весной запахло.

ПУШНОЙ: И котлеты «Межсезонье». Вот. В итоге калории, джоули. Потому что когда холодно, тоже плохо, и энергия, если психологическая энергия, это, конечно, живое общение. То есть, за концерт люди будут платить всегда, потому что перед тобой стоит человек потеет, пахнет.

КОВАЛЕВСКИЙ: И за фетиш будут платить. Я бы купил диск Пушного.

ПУШНОЙ: А я тебе принесу, у меня в машине валяется.

ШОРОХ: Я думала, что ты немножко другое имеешь в виду. Фетиш - это за бренд типа.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, ну, есть люди, которые любят…

ПУШНОЙ: Я тебе объясню. Вот ты бы диск мой не захотел никогда, если бы песню эту не услышал.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет.

ПУШНОЙ: Чтобы ее услышать, если я скажу: нет, давай, Макс, ты мне сейчас заплатишь деньги, я тебе спою.

ШОРОХ: Непонятно, что дам.

ПУШНОЙ: Ну, не будешь ты за это платить деньги.

КОВАЛЕВСКИЙ: Не буду.

ПУШНОЙ: То же самое касается и продажи.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но когда я уже знаю.

ПУШНОЙ: Да, когда ты знаешь, ты лезешь в iTunes и покупаешь.

КОВАЛЕВСКИЙ: Конечно.

ПУШНОЙ: Меня в iTunes пока нет, но я думаю, что залью тоже.

КОВАЛЕВСКИЙ: И, поверь мне, до сих пор остались люди, которые, мне будет приятно тебя поддержать, как артиста.

ПУШНОЙ: Я сюда ехал, залез в iTunes и купил группу Space. Купил вот ту.

КОВАЛЕВСКИЙ: Электронную.

ПУШНОЙ: Вот ту, которая с прошлого века. Я ее купил не потому что там, ну, что я не могу Space что ли найти…

КОВАЛЕВСКИЙ: Александр Пушной у нас в гостях сегодня. «Пушной, браво». Это для тех, кто пропустил песню «Во поле березка стояла».

ПУШНОЙ: Нет, вообще эту песню пропустил в жизни. Представляешь, есть такие люди.

КОВАЛЕВСКИЙ: Подожди, а, вот, «во поле стояла русская березка и заговорила она по-английски».

ПУШНОЙ: Да. Нет, кстати, березы растут и в Германии.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да ладно!

ПУШНОЙ: Я видел. Нет, ну, Канада это просто наша территория, просто пока занята другими людьми.

КОВАЛЕВСКИЙ: А по-немецки тоже могла бы зазвучать?

ПУШНОЙ: Оно тоже, по-немецки вполне.

ШОРОХ: Более брутально было бы еще так.

КОВАЛЕВСКИЙ: А ты говоришь по-немецки? Или только поешь?

ПУШНОЙ: Ноу, найн. Я по-английски могу, то есть, я могу попросить еды и отвезти меня в Россию. Дима перевел мне, я немецкий учу чисто фонетически, на слух.

КОВАЛЕВСКИЙ: По песням.

ПУШНОЙ: Ну, это был период увлечения переделывать все под Rammstein.

КОВАЛЕВСКИЙ: Давай еще песни.

ПУШНОЙ: Так, есть два варианта: «Черный ворон» и «Барыня-барыня», выбирайте.

ШОРОХ: Вот «Барыню» просят.

КОВАЛЕВСКИЙ: Тут уже просят весь список, поэтому выбирай.

ПУШНОЙ: «Барыня-барыня» попробуем. Погромче надо. Ну, «Барыня», так «Барыня».

КОВАЛЕВСКИЙ: Высший пилотаж, просто высший пилотаж. У меня слезы радости. Саня, высший пилотаж.

ШОРОХ: Пишут: «Ништяк», это общий такой смысл всех сообщений.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я сразу скачал, взял и скачал.

ШОРОХ: Пока пел, скачал?

ПУШНОЙ: Это увлечение называется: скачай песню, пока она играет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ты знаешь, признаться, я не слышал этих песен, притом что я слежу за твоим творчеством.

ПУШНОЙ: В телевизоре.

КОВАЛЕВСКИЙ: И сейчас я даже рад, что не слышал, что я сейчас это пережил именно в таком варианте.

ПУШНОЙ: Спасибо. Дорогие друзья, русская народная музыка жжет. Кстати, я даже придумал название нашего этого, ну, мы второй альбом будем писать, первый мы записали, там всего семь песен, есть такое понятие народное фольклор, а у нас будет народный хардкор.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушай, знаешь, я еще думаю, что на концерте их же можно разгонять эти песни, там вот сейчас песня звучала…

ПУШНОЙ: Пять минут, да. А у нас она обычно семь звучит. Нет, она очень концертная, мы там внутри играем все, что попало, с людьми перекликаемся, это очень все хорошо.

КОВАЛЕВСКИЙ: Кайф, кайф.

ШОРОХ: Пишут слушатели: класс, думал, Пушной так, а он как.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я тебе сейчас не мешал со вторым голосом?

ПУШНОЙ: Нет, нет, все отлично. Я как раз долго, забыл с тобой договориться заранее, ну, ты, слава богу, человек музыкальный, поэтому прямо нашел место, куда вставить.

КОВАЛЕВСКИЙ: Скажи мне, а тебя не смущает, что, конечно, много перекликаний?

ПУШНОЙ: Конечно, слушайте, ну, во-первых, материал, извините, уже старенький сам по себе. Во-вторых, все говорят: а чего бы тебе своих песен не написать? Я отвечаю очень честно в отличие от Жиркова, и честно отвечаю, я мог бы, написал бы, не получается.

КОВАЛЕВСКИЙ: Не получается?

ПУШНОЙ: Не получается, да.

КОВАЛЕВСКИЙ: Лучше хорошо украсть, чем плохо придумать.

ПУШНОЙ: А, с другой стороны, да, с другой стороны, я всегда этим занимался, то есть я каверами занимался всегда, мне всегда было интересно взять что-то известное, сделать в другом стиле. И в данном случае просто так совпало, что мне кажется, что то, что мы делаем, оно более, чем самостоятельно выглядит по сравнению с оригиналом.

КОВАЛЕВСКИЙ: Согласен абсолютно.

ПУШНОЙ: Вот, и это приятно.

ШОРОХ: «Я женщина за 35, но мне нравится», - пишут из Ярославля.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот спрашивают, когда будет обещанный клип на «Барыню».

ПУШНОЙ: А, да, ну, мы хотели нарядиться в толстых теток. То есть на себя повесить еще килограмм 80, хотя у нас и так уже под 100, у нас там один есть такой хлюпенький мальчик, Дима, и снять клип, но мы поняли, что будем сдирать тогда стиль, вот помните, «Kaine Lust» Rammstein? Где они такие жирные. У нас получилось бы примерно то же самое, мы чего-то эту идею отбросили, думаем сейчас. Дорогие друзья, присылайте нам, пожалуйста, присылайте мне куда-нибудь «ВКонтакте» идеи с клипом на «Барыню», пока у нас нет никакой идеи.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушай, сколько людей вообще принимает участие в этом?

ПУШНОЙ: Четверо нас. То есть, группа «Джанкой Brothers», с которой мы играли в «Хороших шутках», оттуда я взял то, что мне нужно, по сути, великолепные музыканты Саша Мельник, Саша Муренко и Дима Паета, барабаны, клавиши, бас.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, они там так не звучали, ты знаешь.

ПУШНОЙ: Да ладно, во-первых, это музыканты, это, знаешь, практикующие врачи. Они постоянно занимаются музыкой, причем абсолютно в разных стилях. Они играют от какого-то замороченного джаза до меня, то есть, со мной они играют самую тяжесть, а с народом они играют и поп, и все.

ШОРОХ: Слушай, ну, ты говоришь тоже «так не звучали», сидит реально, уникальная ситуация, человек сидит вот просто…

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, я имею в виду, что в «Хороших шутках» так музыканты не звучали.

ПУШНОЙ: Ну, «Хорошие шутки» это телевизионная версия, нужно было сделать эстрадный коллектив, который делает для телевидения оформление музыкальное, что, собственно, и было выполнено.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да я все понимаю.

ПУШНОЙ: Да нет, понятно. Это, опять же, к разговору о распространении. Сейчас мы все послушали, кто-то в машине, кто-то еще где-то, но ваш эфирный компрессор не дает…

КОВАЛЕВСКИЙ: Не дает.

ШОРОХ: Он мои истерики еле выдерживает еще, а ты говоришь.

КОВАЛЕВСКИЙ: И немножко эха не помешало голоса.

ПУШНОЙ: Зато в живую.

КОВАЛЕВСКИЙ: «Спасибо за эфир… Пушной…»

ШОРОХ: «Прямая дорога в Comedy Club это как…», нет, респект потом идет, это комплимент.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я уж не знаю.

ПУШНОЙ: Во-первых, в Comedy Club я был в 2005 году, это было очень давно.

КОВАЛЕВСКИЙ: А я не знаю, является ли на сегодняшний деньComedy Club такой площадкой, куда нужно стремиться?

ПУШНОЙ: Я не знаю. Во-первых, они молодцы, они хотели сделать империю, они ее сделали, она вполне себе конкурирует, как я считаю, с другими таким империями, как то КВН, извините, Александр Васильевич. Но и, собственно, все. То есть, я так считаю, многие спрашивают, особенно молодые музыканты, вот мне какую гитару купить, чтобы начать играть? Или там, на какое радио пойти, чтобы меня взяли? Раньше, наверное, это было важно, раньше действительно эта вся продюсерская штука, она работала. Сегодня при наличии интернета и при наличии абсолютно возможностей выложить что-то действительно интересное во все страны мира разом, по сути, давайте, делайте, просто берите, играйте, выкладывайте, делайте себе сайт, не знаю, тем более куча всяких соцсетей, удобные «ВКонтакте», «Фейсбуке», вперед.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ты ориентируешься на кого-то? Я имею в виду на… я про публику?

ПУШНОЙ: Изначально, когда ты что-то делаешь, в любом случае, ты ориентируешься на себя, потому что ты сам непрерывно сравниваешь, нравится тебе это или нет, в процессе записи, в процессе придумывания и так далее, конечно, на себя. Когда это уже готово, естественно, тебе хочется, чтобы это понравилось еще кому-то. Человек социален по природе. Но я заметил такую интересную вещь, если ты изначально пытаешься подстроиться сразу, и тебе это не нравится, но ты знаешь, что это будет смотреться, потом в результате критические мнения по этому поводу, которые есть всегда в любом случае, они тебя бьют сильнее. То есть, если ты уверен в своем материале, уверен, и тебе говорят, что ты сделал полное угу, ты не так сильно расстраиваешься, но тебе нужно было сделать, чтобы понравиться, и тебе кто-то говорит, что ты сделал плохо, ты же с этим согласен внутри, и тебе еще больнее. Поэтому лучше делать всегда то, что тебе нравится в начале.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, да. Но, тем не менее, ты же должен представлять себе твою аудиторию, как это у нас, у радийщиков говорят, мы должны знать, на кого мы…

ШОРОХ: Женщины 35 плюс, мы поняли.

ПУШНОЙ: Я пытаюсь пока собрать всех под это крыло.

КОВАЛЕВСКИЙ: Мы сейчас прервемся на рекламу, регионы, простите, если кто-то не услышит еще один трек от Пушного.

ШОРОХ: Вот закончить нужно тебе петь вот в этот момент или раньше чуть-чуть.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот написали Приморский край, там человек: «Про березу - шедевр, «Барыня» - хрень». Значит, давай, чтобы Приморский край…

ШОРОХ: Умылся.

ПУШНОЙ: Попробуем «Черный ворон», хотя там очень мне высоко и тяжело спеть, но я буду напрягаться, извините сразу за мой вокал.

КОВАЛЕВСКИЙ: Помогать тебе как-то?

ПУШНОЙ: Нет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Спасибо. Ты живой?

ПУШНОЙ: Я вроде да. Я сразу сказал, что мне нужно распеваться перед этой песней, я не распился перед песней.

КОВАЛЕВСКИЙ: Какая же глотка должна…

ШОРОХ: А что бывает, когда распоется?

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, правда, распеваться надо, потому что я тебе подхрипел, все, у меня уже я чувствую здесь…

ПУШНОЙ: Вот это одна из самых мощных песен русского народа.

КОВАЛЕВСКИЙ: Значит, это все, я сейчас хочу настоятельно порекомендовать нашим слушателям, количество комплиментов читать даже смысла не имеет, все в восторге. Значит, все это можно скачать на твоем сайте.

ПУШНОЙ: Ну, pushnoy.ru, а там соответственно вы найдете меня во всех соцсетях, там же все это лежит бесплатно, скачивайте, если кто хочет, приходите на Маевку в НГУ, Новосибирский университет 27 апреля, бесплатная будет Open Air Маевка, 28 числа мы в кампусе в Новосибирске тоже выступаем. Ну, это, короче, меня пригласили по старой дружбе в университет. Я туда поеду прильнуть к альма-матер, заодно и немножко поорать. У меня даже там будет очень смешное мероприятие, ну, днем вот как раз между концертами, лекция от Александра Пушного.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да ты что?

ПУШНОЙ: Я войду в большую физическую аудиторию имени Будкера…

КОВАЛЕВСКИЙ: А какой предмет-то?

ПУШНОЙ: Какой предмет? А как попасть на телек? Какой предмет, я так думаю. Ну, что студенты меня могут спросить? И, тем более, что я им могу ответить, я им просто буду рассказывать за жизнь, а они будут интересоваться, как я учился, чего там, где сидел, не знаю, как списывать правильно. Я знаю очень много способов, кстати, как правильно сдавать экзамены. Но об этом в следующий раз.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да простят меня регионы сейчас, в Москве когда-то намечается концерт? Я бы сходил.

ПУШНОЙ: Концерты бывают у нас в Москве не так часто, как хотелось бы нам, но бывают. И опять же, если заходите «ВКонтакте», фрэндитесь, я там всегда выкладываю все заранее.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, еще бы тебя настоящего найти.

ПУШНОЙ: Я там с галочкой есть.

КОВАЛЕВСКИЙ: Александр Пушной, спасибо огромное, Саш.

ШОРОХ: Спасибо.

ПУШНОЙ: Спасибо вам, ребята. Пока.