Доживем до понедельника Лева и Шура Би-2
КАРЛОВ: Появились у нас Лева и Шура Би-2. Здравствуйте, ребята.
ЛЕВА: Добрый день.
ШУРА: Добрый день.
КОКОРЕКИНА: Друзья, обещаем, что «Большие города» ребята сегодня исполнять не будут, услышите другие песни, с нового альбома.
КАРЛОВ: Да вообще они много написали с тех пор.
ЛЕВА: С тех пор, да, очень много записали.
КАРЛОВ: Друзья, я даже не знаю, с творческих планов сразу начать, чтобы вы отмучились и дальше пошла нормальная беседа о жизни? Давайте так и сделаем. Ваши творческие планы?
ШУРА: У нас в понедельник, 13 мая, выходит пластинка, у нас есть сайт проекта, называется «Нечетный воин», «Нечетный воин – 3». Но их четыре. Это четвертый альбом, но под номером три. Пластинка двойная, 27 треков, очень много коллаборации. Это песни Михаила Карасева, а мы являемся в этом проекте исполнителями, музыкантами, продюсерами и приглашаем наших друзей – музыкантов исполнять песни Михаила Карасева.
КОКОРЕКИНА: Судя по списку, который нам представили, друзей оказалось очень много.
ЛЕВА: Ну да.
КАРЛОВ: Вы умеете дружить.
КОКОРЕКИНА: Это на каждого друга по песне получается?
ШУРА: Там даже дуэты, сегодня мы кое-что послушаем, то, что еще вообще нигде не звучало. Там даже и не то что дуэты, а там, например, есть песни, где «Би-2», «Brainstorm» и Найк Борзов.
КАРЛОВ: Ого!
ЛЕВА: Многие песни являются уже следствием наших дружеских отношений со многими из вышеупомянутых музыкантов.
КАРЛОВ: Слушайте, ну а с точки зрения коммерции, баблище-то со всеми делить придется. Чего бы сольники не писать?
ЛЕВА: Ну, во-первых, это не коммерческий проект
КОКОРЕКИНА: О чем было сразу сообщено друзьям.
ЛЕВА: Сейчас, как вы понимаете, с пластинок много не заработаешь, в основном все зарабатывают с концертов, а на концерт собрать такое огромное количество прекрасных таких музыкантов практически невозможно, потому что все заняты, у каждого свои дела.
КОКОРЕКИНА: Поэтому то, что они поют на этой пластинке, на концертах вы исполняете самостоятельно.
ШУРА: Просто этот проект сугубо студийный. То есть, когда выходит альбом, есть разовый концерт, где мы исполняем какое-то количество песен, и больше их не исполняем. Поэтому приобретайте пластинку. Причем выпускаем мы ее тоже таким очень интересным способом. Мы с друзьями пару лет назад сделали портал Планета.ру и запустили систему краудфандинг, если вы знаете, что это такое…
КАРЛОВ: Ноу.
ШУРА: То есть мы два года назад предложили своим поклонникам, потому что стали понимать, что рекорд–бизнес в стране умер как таковой, мы сказали: ребята, хотите новый альбом группы «Би-2» (это был альбом «Спирит», 2011 год), нам нужна определенная сумма. И мы сделали несколько вариантов акций, то есть за 300 рублей вы получаете цифровую версию пластинки, за 600 руб. - физический диск, а за 1000 руб. - и то, и это, и приглашение на закрытую презентацию. И мы собрали 1,5 млн рублей.
КОКОРЕКИНА: Ух ты!
ШУРА: Это, правда, не покрыло, скажем, продакшена всего, сколько мы потратили на запись. И в принципе сейчас мы собираем почти миллион, вот осталось совсем чуть-чуть дособирать, но в принципе тоже, конечно, это не покрывает всю историю.
КАРЛОВ: Пользуясь случаем, можно обратиться к аудитории, к вашим поклонникам…
КОКОРЕКИНА: А у «Маяка» большая аудитория.
ШУРА: Да нет, а это элементарно: заходите на Планета.ру, там массу всяких интересных штук можно получить бесплатно, а также все альбомы «Би-2» можно скачать в идеальном качестве на этом портале абсолютно бесплатно.
КАРЛОВ: Это единственный портал, где можно скачать «Би-2»?
ШУРА: Ну, в таком качестве и с такими редкими треками, видимо, там.
КАРЛОВ: Я открою небольшую тайну: «Маяк» вещает в качестве 256, понимаешь, да?
КОКОРЕКИНА: Саша, вот мне, например, совершенно непонятно, что такое «качество 256». Давайте, ребята, начнем с того, откуда есть пошла дружба, которая переродилась в творческий союз, где всё это зародилось?
ШУРА: В городе Минске в 1986 году, когда все слушали группу «Алфавит». Дело в том, что Минск - это была столице хэви-метал рока всегда. То есть там любили тяжелый металл, такие группы. Хотя сейчас тяжелым металлом сложно назвать группу «Эксепт».
КОКОРЕКИНА: А вы волосы намыливали хозяйственным мылом, чтобы они стояли?
ШУРА: Нет-нет, мы не металлисты были, стоп, мы были «волнисты». Мы слушали нью вейв. То есть мы слушали «Депеш мод», «А-ха»…
КАРЛОВ: Значит, платформа должна была быть.
ЛЕВА: Была, была, да.
ШУРА: Кто–то танцевал брейк-данс.
ЛЕВА: Кожаная косуха.
ШУРА: Да. Катание на скейтбордах.
КОКОРЕКИНА: Вы нравились девчонкам в таком случае.
ШУРА: Да. И слушали нормальную музыку, вот. Познакомились мы в театральной студии…
ЛЕВА: В театральной студии, да. Ставили всякие странные спектакли.
КОКОРЕКИНА: Например?
ЛЕВА: Что мы ставили? Мы Бориса Виана поставили «Один день из жизни прилежных учеников». По тем временам это была достаточно вызывающая постановка, и очень скоро нас прикрыли.
ШУРА: Комитет комсомола. Театральная студия была при ТЮЗе, где комитету комсомола нужно было ставить пьесы Рощина или еще кого-то. А также бесплатно нас загоняли в массовку в ТЮЗе, или там за три копейки, мы играли партизан с одной репликой…
ЛЕВА: Мы все вообще без реплик, а Шурику досталась реплика. Мы все стояли с ружьями.
КОКОРЕКИНА: А что за реплика была?
КАРЛОВ: «Караул устал!» – какая может быть еще реплика?
ШУРА: Нет, я не помню.
ЛЕВА: Я тоже не помню. А у меня была реплика в конце спектакля: «Война закончилась». То есть я такую весть благую принес.
КОКОРЕКИНА: И зал взрывался овацией. Люди понимали, что кончилась не только война, но и спектакль, и можно идти домой.
ШУРА: Да, после трех часов.
ЛЕВА: И когда нас прикрыли, встал вопрос, как себя чем-то занять. И вот мы переключились на музыку. Надо сказать, что мы уже давно об этом думали, о том, чтобы создать группу, тем более времена были благодатные для таких решений. Тогда весь Советский Союз кипел ленинградским, московским рок-клубом…
ШУРА: Свердловским.
ЛЕВА: …и, конечно, каждый хотел стать…
ШУРА: Виктором Цоем, Борисом Гребенщиковым, Константином Кинчевым…
КАРЛОВ: И всё!
ШУРА: …Славой Бутусовым, Петей Мамоновым, Васей Шумовым, группой «Альянс».
ЛЕВА: Да, много, много. Тогда была волна.
КАРЛОВ: На худой конец группой «Альянс».
ШУРА: Нет, не на худой конец.
ЛЕВА: Замечательная группа, я не соглашусь с тобой.
КОКОРЕКИНА: Сейчас Карлов на меня обрушит гроздья гнева, если я скажу еще, что Науменко.
КАРЛОВ: Майк Науменко?
КОКОРЕКИНА: Да. Которого ты очень не любишь.
КАРЛОВ: Сложное отношение к нему, сложное.
ЛЕВА: Мы очень гордились, что у Науменко есть песня про Бобруйск.
ШУРА: Да!
КАРЛОВ: Давайте вернемся к «Городкам». Выберите город, по которому устроите нам экскурсию. Город имени Левы и Шуры.
ШУРА: Знаете, мы, наверное, одним городом не обойдемся, потому что жизнь нас покидала по разным городам. Мы, может быть, сделаем такой дайджест из разных городов.
КОКОРЕКИНА: У меня вопрос. Меня очень заинтересовало, почему в какой-то момент вы решили покинуть Белоруссию и вообще пределы… а, это уже был не Советский Союз, это уже была независимая Белоруссия, да?
ШУРА: Я уезжал как раз из Советского Союза, еще был полгода Советский Союз.
КОКОРЕКИНА: А Лева уже…
ЛЕВА: Тогда уже было Содружество государств…
КОКОРЕКИНА: Независимых. От независимых уехал в Израиль.
ЛЕВА: Сбежал, да.
КОКОРЕКИНА: И пошел служить в израильскую армию.
ЛЕВА: Причина – авантюризм такой. Понимаете, перспективы, которые нас ожидали, собственно говоря, в этот переломный момент, который продолжался очень долгое время, они были очень туманны. Поэтому для нас было самое оптимальное – это поехать поискать себя.
ШУРА: Попутешествовать. Тем более, когда тебе… мне было 21, когда я уехал…
ЛЕВА: Мне было 19.
ШУРА: Отличный возраст, когда надо начинать путешествовать.
ЛЕВА: И большую часть нашей эмиграции мы провели абсолютно одни, без родителей, поэтому это была хорошая такая школа жизни.
КАРЛОВ: Отправимся в Израиль?
КОКОРЕКИНА: А куда, в какой город?
ЛЕВА: Город Ашдод.
ШУРА: Город Ашдод. Потому что я уже там жил.
ЛЕВА: А потом я жил в Иерусалиме, около пяти-шести лет где-то.
ШУРА: Год мы прожили вместе. Левчик приехал, я жил с родителями, то есть такая у нас очень веселая компания, и мы прожили год, уже занимались музыкой, играли на всяких фестивалях. А через год…
ЛЕВА: Шурик умотал в Австралию.
ШУРА: В 1993-м я улетел в Австралию.
КОКОРЕКИНА: А почему?
КАРЛОВ: В Австралию-то как, далеко же?
ШУРА: Дальше путешествовать.
КОКОРЕКИНА: То есть ближе места не нашлось, да?
ШУРА: А вы были когда-нибудь в Австралии? Там же интересно.
КОКОРЕКИНА: Я туда не долетела.
КАРЛОВ: Вообще музыканты все почему-то стремятся в Америку. Там шоубиз.
ШУРА: Да ну… Если считать, какая централизация популярных очень групп, известных, из Австралии очень много больших имен.
КОКОРЕКИНА: Ребята хотели познакомиться с Кайли Миноуг.
ШУРА: Больше, наверное, Ник Кейв и «Дэд кэн дэнс».
КАРЛОВ: О да, но они к тому времени уже, по-моему, распались, когда вы туда поехали…
ШУРА: Кто, «Дэд кэн денс»? Нет. В 1993 году я, являясь фанатом Ника Кейва, попал на его концерт. Он же из Мельбурна сам, как и «Дэд кэн дэнс». «Бэд сидс» по сей день существуют прекрасно, выпускают пластинки. «Дэд кэн дэнс», кстати, реюнион сделали, они сейчас опять играют.
КАРЛОВ: Да-да-да, хороший альбом вышел.
КОКОРЕКИНА: Они же тогда, по-моему, с Кайли Миноуг и записали этот дуэт.
ШУРА: Да, тоже интересная история, мы присутствовали… Это был 1996 год, Левчика еще не было, я играл в готической группе «Кайрон». Мы снимали репетиционную базу там в центре, где группы могут прийти и порепетировать, у нас был какой-то концерт. Прибегает наш вокалист Майкл – а у нас я и барабанщик были русскоговорящие, все остальные австралийцы, – и он говорит: ребята, там Ник Кейв с Кайли Миноуг! Мы открываем дверь, заходим, они репетируют «WheretheWildRosesGrow», у них большой фестиваль был. И посередине песни Ник Кейв останавливается – и дальше трехэтажный мат… «Валите из моей комнаты!» Он подумал, мы – фанаты.
КАРЛОВ: Ну, слушайте, это здорово.
КОКОРЕКИНА: А где в Австралии обитали?
ШУРА: Мельбурн.
КАРЛОВ: А ваша история?
ЛЕВА: А я большую часть времени провел в Иерусалиме, служил в армии в Израиле.
КОКОРЕКИНА: А зачем? Выхода не было?
ЛЕВА: Всё молодое население страны Израиль обязано отслужить армию.
КОКОРЕКИНА: Шура тоже был очень молод, но он не служил.
ШУРА: Я уехал. Успел уехать.
ЛЕВА: А я не успел.
КАРЛОВ: Таки что там с дедовщиной?
ЛЕВА: Нет, я даже не знаю, что такое дедовщина, я о дедовщине знаю только по рассказам о советской, о русской армии. Израильская армия, наверное, в первую очередь это такая полупрофессиональная армия. Я за время своей службы получил специальность графика.
КОКОРЕКИНА: Это имеется в виду художественная графика, рисование?
ЛЕВА: Да. Ну, так случилось, что я умею рисовать, эти навыки у меня сохранились с детства, и где-то там в течение службы я их каким-то образом проявил.
КАРЛОВ: Патриотические плакаты?
КОКОРЕКИНА: В армии, да, я поняла, это наглядная агитация. Да?
ЛЕВА: Да, можно сказать.
КАРЛОВ: Отправляемся в Мельбурн. Сколько лететь до этого солнечного Мельбурна?
ШУРА: Долго. Практически сутки. Двенадцать часов долететь до Сингапура и двенадцать часов от Сингапура в Мельбурн.
ЛЕВА: Сейчас уже есть прямые рейсы до Сингапура из Москвы. А раньше мы летели через Лондон.
КАРЛОВ: Что собой представляет этот городишко?
ШУРА: Замечательный, красивый, он по территории, наверное, больше, чем Москва. Потому что он одноэтажный, можно так сказать…
ЛЕВА: Ну да, система застройки одноэтажная.
ШУРА: А живет там всего лишь три миллиона населения, в Мельбурне.
КАРЛОВ: И что, пробок нет?
ШУРА: Нет, есть пробки, но по сравнению с московскими - это, конечно, ничто. Мы жили в районе, назывался он Элвуд - Сент-Килда, это прямо как раз на берегу, побережье океана, отличный район. Кстати, там и Ник Кейв тоже живет, у родителей.
КАРЛОВ: То есть Рублевка мельбурнская?
ШУРА: Нет-нет, не Рублевка, это такой тусовый район, там самые главные клубы, в которых и мы играли, и очень многие группы – от «Эй-Си/Ди-Си» до «Риал лайф». Такое место, несколько улиц в этом районе, где всякие клубы, интересные рестораны.
ЛЕВА: Там находится мельбурнский луна-парк, на обложку нашей пластинки под названием «Луна-парк» мы как раз сфотографировали эту местную достопримечательность, он еще из таких старых луна-парков, там горки (интересно, что у нас называются «американские горки», а у них называются «русские»), и вот там «русские горки», они собраны из дерева.
ШУРА: Такие олдскульные – и трещат, и страшно, но безопасно.
КОКОРЕКИНА: Страшно и безопасно?
ШУРА: Не, выглядит это ужасно, и страшно, потому что олдскульно выглядит, как сто лет назад. Но безопасно.
КАРЛОВ: А «колесо оборзения» есть там?
ЛЕВА: Не помню, нет, по-моему.
ШУРА: Нет. Как в Лондоне, такого нет.
КОКОРЕКИНА: А если какую-то характеристику городу дать? Например, Москва – город, который никогда не спит, потому что в любое время дня и ночи здесь найдется группа людей, которые бодрствуют и ведут активный образ жизни. А Мельбурн - это город, который что?
ЛЕВА: Мельбурн поспокойнее, чем Москва. Если говорить о быстрых городах, то, наверное, это Сидней. Он такой тусовый город, он наравне с Сан-Франциско…
ШУРА: Как Нью-Йорк скорее. Сидней – это Нью-Йорк, а Мельбурн – это Лос-Анджелес, они даже похожи.
ЛЕВА: Так что если хочешь быстрой жизни, то это надо в Сидней.
КАРЛОВ: Русских много?
ШУРА: Нет, в Австралии когда мы жили, до конца 90-х, по-моему, было 20 тысяч всего лишь русских.
КАРЛОВ: Ничего себе, 20 тысяч всего лишь. Так, а сейчас? Не знаете?
ШУРА: Ну, не так много, потому что та эмиграция закрыта, она только профессиональная, вот. Не так много живет русских. Но они, как правило, группируются все в одном районе. Как раз недалеко от места, где мы жили, там был район, называется Балаклава (в честь русско-турецкой войны), там живут все русские. Но самое интересное, что… мы в Нью-Йорке были на Брайтон-бич?
ЛЕВА: Я - нет.
ШУРА: Ну, наверное, видели в фильме «Брат-2», допустим. Там они идут – русские магазины, железная дорога. В Мельбурне русский район похож, точно такой же, как в Нью-Йорке. Эти магазины с колбасами, с книгами, с видеокассетами…
КОКОРЕКИНА: С людьми, игнорирующими местное наречие, да?
ШУРА: Да. Вот очень похоже. Такое чувство, что люди живут в разных частях планеты, но архитектура одинаковая.
ЛЕВА: Я все сейчас пытаюсь вспомнить – в Балаклаве, по-моему, разбили англичан как раз наши, нет? Ну ладно.
КАРЛОВ: Сейчас в Википедии посмотрим. Ну, а как там с криминалитетом?
ШУРА: Да спокойный город очень, достаточно спокойный. Там и ночью можешь гулять смело.
ЛЕВА: Да, действительно, достаточно спокойный. С учетом того, что мы приезжали уже потом как гости, можно сказать, несмотря на то что Шурик-то – гражданин Австралии, мы все равно приезжали как гости, жили в гостиницах, естественно, в этих тусовых районах. И ночью там очень много, скажем, продажной любви на улицах…
ШУРА: Драг-дилеров, продажной любви и всего такого, да.
ЛЕВА: Но если не нарываться, то, в общем, всё остальное спокойно.
КОКОРЕКИНА: Мне кажется, этого везде навалом – продажной любви и драг-дилеров, если иметь в виду центральные города мира.
ШУРА: Просто это сосредоточено в одном районе.
ЛЕВА: Просто днем эти районы выглядят достаточно респектабельно, спокойно, а ночью они превращаются в такую клоаку.
КАРЛОВ: Слушайте, а левостороннее движение, да?
ШУРА: Да.
КАРЛОВ: Это же британская колония была в свое время. Даже британская тюрьма ее называли, Австралию.
ЛЕВА: Где-то неделю заняло, наверное, чтобы привыкнуть.
ШУРА: Да ладно, вспомни, когда у нас была какая-то вечеринка (Лева только приехал, по-моему, неделю назад или две), и у нас закончилась выпивка. Все уже были слишком пьяные, Лева был еще трезв. А в Австралии же есть какая-то разрешенная промилле. Ну, он сел за руль и поехал в магазин.
ЛЕВА: Ну да.
КАРЛОВ: «Здесь все идиоты, по встречке едут» - так?
ЛЕВА: Нет, как-то я взял себя в руки. Но потом уже, наутро, было легче, конечно, ориентироваться.
КАРЛОВ: Конечно, сначала экстремально съездить…
КОКОРЕКИНА: Слушайте, ребята, а это правда, что когда выезжаешь за черту города и по сельским шоссе едешь, то велик риск налететь на кенгуру?
ЛЕВА: Да, кенгуру там считаются грызунами, вредителями, поэтому один раз в год разрешен отстрел. И все фермеры берут в руки оружие и отстреливают этих несчастных животных.
КОКОРЕКИНА: А то, что они, как зайцы, бросаются под колеса?
ШУРА: Такое тоже есть, да.
ЛЕВА: Мы с моим очень хорошим приятелем в Австралии поехали на рыбалку рано утром. Выехали в ночь, чтобы доехать до, значит, места, где можно половить рыбу, достаточно далеко от Мельбурна, ехали всю ночь, уже в темноте приехали на место, и он не очень помнил, где точно это место, мы наконец где-то вышли к реке… Единственное, что я видел, что стоит большой деревянный указатель не указатель, а какое-то объявление. Мы на него не обратили внимания, закинули удочки, а когда уже рассвело, я подошел к этому знаку, и на нем было написано: «Осторожно, крокодилы!».
КАРЛОВ: Ну как, встретили?
КОКОРЕКИНА: Нет, они досыпали еще.
ЛЕВА: Да. Мы, конечно, быстро ретировались, нашли другое место, более безопасное. Но так, конечно, ночью можно нарваться на крокодилов.
КОКОРЕКИНА: А самые опасные представители местной фауны?
ШУРА: Это пауки.
ЛЕВА: 80%, по-моему, всех гадов ядовитых, черная вдова – живут все там.
ШУРА: Самое страшное – это пауки, конечно.
ЛЕВА: Змеи, пауки.
ШУРА: Да.
КОКОРЕКИНА: И в городе можно на это счастье напороться?
ШУРА: Да, конечно, на пляже можно.
ЛЕВА: Если ты находишь свои тапочки утром, то их лучше проверить, чтобы там не заполз никто.
КАРЛОВ: А там москитные сетки, это всё немодно, да?
ШУРА: Пауки-то могут залезть, они же маленькие. Самые ядовитые, они самые маленькие.
КАРЛОВ: А купаться можно? Там же акулы, нет?
ШУРА: Не, на Барьерном рифе, там, где Серферс Парадайз, в Квинсленде – там есть. А в Мельбурне нет, там никаких акул никогда и не было.
ЛЕВА: Это залив такой большой, туда акулы не заплывают.
КАРЛОВ: А что, им не нравится там?
ШУРА: Наверное, для них вода грязная.
ЛЕВА: Там была какая-то шумная история по поводу того, что премьер-министра, по-моему, съела акула.
ШУРА: А, да-да, одного бывшего премьер-министра…
КОКОРЕКИНА: Да?
ШУРА: Ну, непонятно, он пропал, а легенда ходит, что его… Был в 70-х премьер-министр, он пошел купаться, и то ли утонул, непонятно… Исчез.
КОКОРЕКИНА: Его съели политические оппоненты. Была не менее забавная история с аквалангистом, когда горели леса, и самолет типа амфибии черпал воду в океане, зачерпнул вместе с аквалангистом, и потом, уже когда выгорел лес, обнаружили тело обгоревшее…
ШУРА: Это где это так?
КОКОРЕКИНА: Это в Австралии всё происходило. И долго думали, сначала на пришельцев все ссылались, еще на кого-то, потом поняли, каким образом это всё произошло.
ШУРА: Про пришельцев. Там есть место под Мельбурном, Блэк Рок называется, даже фильм такой есть «Блэк Рок», там пропали в девятнадцатом веке, в конце девятнадцатого века 30 школьниц, и считают, что это место такое, там инопланетяне… Мы ездили туда, там такой заповедник типа, скала отвесная, там считается, что такое аномальное место.
ЛЕВА: Все вечером делают барбекю, выпивают и всю ночь потом ждут…
КОКОРЕКИНА: Ждут 30 школьниц, которые выйдут.
КАРЛОВ: Я думаю, сегодня достаточно забавных историй про Австралию. Завершая нашу беседу, еще раз напомним, 13-го числа…
ШУРА: Да, выходит пластинка, вы можете зайти на сайт Планета.ру и ее приобрести там. А через какое-то время, я думаю, просто диски, которые у нас останутся, поступят в продажу в магазины, для тех, кто не дружит с Интернетом. А вообще-то, конечно, мы понимаем, что 13-го числа, как пластинка только появится, она будет сразу же во всех торрентах, мы в принципе не боимся этого. Но если хотите получить коллекционное издание, то можете его на Планете купить.
КОКОРЕКИНА: А где в ближайшее время выступите?
ЛЕВА: У нас 17 и 18 мая в Москве два эксклюзивных концерта, мы сделали акустическую программу.
КОКОРЕКИНА: А на какой площадке?
ЛЕВА: Это Театр на Таганке, «Содружество актеров Таганки», это Губенко. Таганка, где Высоцкий был, через дверь.
КАРЛОВ: Слушайте, а вам электронику лучше играть или анплакты такие акустические?
ШУРА: Знаешь, мы три программы возим в этом году. У нас электрическая программа, у нас программа с симфоническим оркестром, 65 человек, и акустику мы сделали.
ЛЕВА: Мы в большей степени, наверное, для себя такое разнообразие устроили.
ШУРА: Чтобы не скучно нам было.
КОКОРЕКИНА: Да вас послушать, вы и альбомы тоже так для разнообразия выпускаете, не из желания заработать.
ШУРА: Так в кайф.
КАРЛОВ: Вообще замечено, что, когда музыкантам становится скучно, реально скучно, зрителям и слушателям становится гораздо более интересно, чем раньше.
КОКОРЕКИНА: А кстати, нет желания этот оседлый образ жизни оставить за бортом и снова куда-то рвануть?
ШУРА: Так каждую неделю мы рвем куда-то.
КОКОРЕКИНА: Это туры, а вот так глобально, чтобы переехать и жить?
ЛЕВА: Нет, я думаю, что сейчас мы в большей степени ориентируемся на нашу любимую профессию, любимое дело, и поэтому оно ведет нас за собой. Пока мы в Москве.
КАРЛОВ: И для аудиофилов, я тут эксклюзивную информацию прознал, на виниле выйдет что-то у вас. Что?
ШУРА: Ну, я думаю, осенью «Нечетный воин» третий выйдет на виниле. И еще альбом первый с оркестром, скорее всего
КАРЛОВ: Вот ребята зажигают! Группа «Би-2», Лева и Шура, были у нас в гостях. Большое спасибо.
БИ-2: Спасибо! Пока.
КОКОРЕКИНА: Пока.
