Добро пожаловать, или... Бабье лето. Мария Арбатова о романе с иностранцем

МИТРОФАНОВА:  Проект «Бабье лето» мы начали в понедельник, два дня назад. Ко мне пришла актриса  Катя Волкова, и мы обсуждали тему «Идеальный муж». Запутались сами – нет идеальных мужей, и потом и бабы оказались плохие, в общем, кошмарный ужас. И мне кто-то написал: «Это какой-то феминистический шабаш». Я знаю точно, что Мария Арбатова знает, что такое феминизм и знает, что такое шабаш. Даже мне объяснить, феминизм это не плохо, правильно? Люди просто этим словом почему-то прикладывают женщин, у которых свое мнение есть. Нет?

АРБАТОВА:  Ну, феминизм как бы долго надевался на российское сознание почему-то. Притом что с 1918 года наша конституция четко совершенно прописывает равноправие. Феминизм это равноправие. Феминизм это соблюдение равноправия. И когда женщину спрашиваешь, феминистка она или нет, она говорит: «Нет». Ей говоришь: «Ты хочешь за ту же самую работу получать меньше денег, чем мужчина?» Она кричит: «Нет». Ей говоришь: «Ты феминистка, все». Все успокаиваются.

МИТРОФАНОВА:  Да, и штамп. Ну, в принципе, понятно, шабаш, не шабаш. Сегодня Машу Арбатову я попросила бы, если есть возможность, поговорить на тему «Роман с иностранцем». Вот чем наши плохи парни или хороши, не знаю, мы наших слушательниц к дискуссии призываем с первых же минут. Я в своей жизни встречалась с иностранцами, есть, с чем сравнить, если что. И насколько я знаю, муж Марии Арбатовой иностранец.

АРБАТОВА:  Не то слово.

МИТРОФАНОВА:  Не то слово, какой. Единственное, очень смешное имя – Шумит. Ну, что, муж шумит?

АРБАТОВА:  Муж у меня не шумит, но муж у меня индийский принц со всеми делами и атрибутами, плюсами и минусами этого дела. На самом деле, в паспорте он Сумит, просто у  бенгальцев «с» и «ш» это одна буква. На этом мы все время попадаемся, ему везде открывают две банковские карточки, на одной Шумит, на другой Сумит.

МИТРОФАНОВА:  Ну, бенгальский тигр, никуда не деться.

АРБАТОВА:  Это правда.

МИТРОФАНОВА:  Можно его так пожурить?

АРБАТОВА:  Ну, он не тигр, он такой, у них очень жесткое воспитание, чем выше каста, чем жестче воспитание, поэтому он не тигрит, не шумит, а очень даже комильфотный такой персонаж. Ну, смотрите, идея того, что нет мужиков, она как бы связана с поколением мам и бабушек. Мужиков у нас на российской территории полно, потому что, слава богу, более-менее прекратились в этом поколении отстрелы, ну, вот поколений фертильного возраста, тьфу-тьфу, скажем. Плюс весь миграционный фактор не только из Азии, но и из стран европейских соцлагерных, он весь мужской, потому что, ну, так складывается. И женихов выбирай, какого хочешь. Но вот этот комплекс второсортности, он, конечно…

МИТРОФАНОВА:  Это какой, женской второсортности? Что на 10 девчонок 9 ребят?

АРБАТОВА:  Нет, вообще российской второсортности, он гонит человека стенать по поводу того, что нет «Пармезана», по поводу того, что устрицы ему не те.

МИТРОФАНОВА:  Я такое первый раз слышу.

АРБАТОВА:  Да ладно, пармезановая блокада в связи с санкциями, она просто накрыла, цунами накрыла интернет.

МИТРОФАНОВА:  Вот мужиков всю жизнь стенания были, что их просто нет вокруг. У меня подруг сейчас 30-летних состоятельных, красивых, умных миллион, а у них никого нет. Поэтому и вопрос.

АРБАТОВА:  Это к психологу, это абсолютно не является, как вам сказать, фактором того, что существует в реальности. Это их психическая правда.

МИТРОФАНОВА:  То есть это их проблема? Девочек этих?

АРБАТОВА:  Это не просто их проблема, это их запущенная проблема, потому что женщины там, вы говорите, социально успешные…

МИТРОФАНОВА:  А я считаю, что мужчины выбирают. Я уверена, что русские мужчины, ну, те, которых русскими мы называем, московская тусовка, она выбирает только красивых высоких молодых телок, которые им нужны, нравятся. Я не знаю, если регионы к нам присоединятся, я буду очень удивлена, если действительно мужчины встречаются с другими женщинами.

АРБАТОВА:  Рит, мы с вами очень красивые, но не сильно высокие, и как бы ноги у нас с вами не до потолка.

МИТРОФАНОВА:  Ну, да. Но я нашла свое счастье в 37 лет, а до этого это просто было какое-то издевательство надо мной, мне кажется. И пока я не похудела на 30 килограмм, на меня вообще никто внимания не обращал. Со мной смеялись, бухали, отдыхали, делали, что угодно, то же самое, как и я с ними, но пока я не привела себя в порядок, на меня парень нормальный не посмотрел, как мне кажется. Но сейчас не об этом.

АРБАТОВА:  Рит, а я не знаю, какое место вы привели в порядок, потому что…

МИТРОФАНОВА:  Живот и грудь.

АРБАТОВА:  Вы знаете, ну, вообще существуют исследования, по которым, как говорят американцы, любовь это химия, идут на запах, а не на формы. На формы идут тогда, когда пытаются как бы соответствовать какому-то сексуальному идеалу. Покупаете дорогой «Мерседес» и под него нужна тощая девка, которая ждет, когда ты сдохнешь и оставишь ей наследство.

МИТРОФАНОВА:  Ну, это уж совсем грубо.

АРБАТОВА:  Ну, как грубо, это жизнь.

МИТРОФАНОВА:  Ну, смотрите, я, почему сравниваю, но за это время, пока я металась и искала русского парня, потому что мой язык русский, я хочу здесь работать, жить и на радио желательно находиться, у меня был швед, немец и итальянец, которые меня так любили, мы до сих пор дружим. И мне было так с ними хорошо. Они не смотрели на мои жирные, как моя мама говорила, «капшуки», извините, есть такое слово, или на какие-то «уши», как наши мужчины. Я чувствовала разницу отношения к внешности русской женщины с одной стороны и с другой, и у меня было четкое негативное отношение к русским мужчинам, которые не видят красоту моей души, даже видя и зная меня по радио. Мне столько людей говорят, как они меня любят и как хорошо ко мне относятся. Вот эти все тысячи в Инстаграме, и вообще люди на улице. Я, по-моему, объяснила правильно, что я имею в виду? И передача не обо мне.

АРБАТОВА:  Риточка, дорогая. Тем не менее, вы задали интересный тезис  - итальянец, немец.

МИТРОФАНОВА:  Швед.

АРБАТОВА:  Итальянца у меня не было. Не путайте туризм с эмиграцией. Через неделю со шведом вы убили бы его, потому что они тормоза. Через две недели с немцем, вы убили бы его, потому что он бы считал, сколько конфет вы сожрали, и это нормально для немца, и еще бегал бы с тряпками, и кричал бы, что ты грязнуля. Что касается итальянца, то у него была бы, во-первых, жена обязательно. Все итальянцы, которые говорят: я на тебе женюсь, они все женаты с рождения, с беременности их мамы. А потом у него была бы мама, которая решала все. Поэтому это все…

МИТРОФАНОВА:  Не те национальности.

АРБАТОВА:  Нет, это все романы, которые при реальной жизни оказываются тяжелейшим испытанием для русской женщины, которая привыкла несмотря на все наше нытье и так далее мужика строить, бюджет контролировать, решать, как в анекдоте не принципиальные проблемы, а ему оставлять принципиальные: вводить ли войска в Гондурас.

МИТРОФАНОВА:  Если не чешется. Само пройдет.

АРБАТОВА:  Даже, если чешется.  У меня забито все письмами женщин оттуда и отсюда, которые сдуру вышли замуж за иностранцев, подписали брачный контракт, не зная юридического законодательства, причем как с Запада, так и с Востока, и еще родили детей. Вот это все, это приговор. Потому что при прочих равных данных ребенок остается с западным папой и с восточным папой. Ну, с западным папой, потому что понятно, идет по западному миру, все это знают, охота на белых детей, потому что они как-то хотят противостоять эмиграции. Ну, какая бы вы ни была шоколадная россиянка, суд всегда пример сторону местного папы.

Полностью интервью с гостьей слушайте в аудиофайле.