Любовь и голуби Яна Поплавская

МИТРОФАНОВА: Сегодня у нас в гостях прекрасная наша подруга дней суровых Яна Евгеньевна Поплавская.

ПОПЛАВСКАЯ: Здравствуйте, дорогие мои прекрасные подруги.

МИТРОФАНОВА: Яна, как ты поработала на радио 8 лет, и какие у тебя воспоминания об этом остались?

ПОПЛАВСКАЯ: Очень хорошо я работала. Был прекрасный у меня начальник Герасимов Александр Анатольевич. Мой любимый. Я привет вам передаю.

МИТРОФАНОВА: Что ты там делала? Если честно, мы почему-то…

ПОПЛАВСКАЯ: А вы просто плохо к эфирам готовитесь, девочки.

ГОЛУБКИНА: Что она делала на радио?

МИТРОФАНОВА: Нет, мы читаем.

ПОПЛАВСКАЯ: Я на "Сити FM" работала.

МИТРОФАНОВА: Так мы просто радио не слушали. Поэтому тебя и спрашиваем.

ПОПЛАВСКАЯ: Ну, сейчас, понятно, его никто не слушает. Там же нет меня и Герасимова. И Димы Быкова там нет. Но то, что осталось, простите ради бога, может быть, конечно, кто-то и слушает.

ГОЛУБКИНА: Но мы не будем спрашивать, почему вы рассеялись.

МИТРОФАНОВА: Ну, видишь, каждому радио свое время. А "Маяку" в августе 50 лет.

ПОПЛАВСКАЯ: Вот оно как!

ГОЛУБКИНА: Юбилей!

МИТРОФАНОВА: Будем стареть прям тут, в студии. На глазах, причем.

ГОЛУБКИНА: Седею в кадре.

ПОПЛАВСКАЯ: Ну, не на глазах, положим, на ушах. Потому что не все же смотрят.

МИТРОФАНОВА: Яночка, ты знаешь, мы нашли одну такую приятную особенность нашего шоу. Мы приглашаем в шоу людей, которые… Вот пластический хирург нам уже свою карточку оставил и скидки обещал.

ПОПЛАВСКАЯ: А я вам еще могу подогнать нескольких врачей.

МИТРОФАНОВА: Теперь осталось выяснить, чем ты нам можешь помочь как-то в нашей жизни?

ГОЛУБКИНА: Билетами берем, экскурсиями принимаем.

ПОПЛАВСКАЯ: Ну, я не знаю, что.

ГОЛУБКИНА: Ну, что ты можешь нам дать?

ПОПЛАВСКАЯ: Я вам могу дать свою любовь и помощь в решении всех ваших вопросов.

МИТРОФАНОВА: Пойдет. Кстати, Голубкина очень много говорила о том, как ты гениально провернула одну самую лучшую гуманитарную помощь и историю. И в связи с этим у меня будет потом один вопрос. В связи с обилием соцсетей, инстаграмм и всяческих твиттеров, очень много приходит просьб о помощи. Ко мне лично в этот инстаграмм пишут люди. И как относиться к этому, как доверять, верить? У тебя был конкретный случай, когда ты собирала гуманитарную… Вот давай с самого начала.

ГОЛУБКИНА: Я прожужжала все уши. Мы тут с Яной встретились на фестивале детского кино, мультиков детских, который проводит школа в Куркино. И Яна рассказала, что, когда было наводнение в Благовещенске… Правильно я рассказываю?

ПОПЛАВСКАЯ: Да. Так все написано.

ГОЛУБКИНА: Где? Мы сейчас на радио. Где написано?

ПОПЛАВСКАЯ: В Интернете. Хорошо, рассказывай. Я тебя послушаю.

ГОЛУБКИНА: Вся страна большая. У кого-то Интернета вообще нет, между прочим. А радио есть. Было наводнение в Благовещенске, и Яна собрала сама гуманитарную помощь. И набрала вещей на целый самолет. И думает, чего теперь делать, как их туда переправить? "Все смеются надо мной и говорят, что это за глупости?". Она посмотрела каталог, какой самолет ей подойдет для этих вещей, выбрала, написала письмо в Министерство обороны. Я не знаю, что она там писала. И сидит, ждет. И через два дня звонит телефон и говорит: "Здравствуйте. Это капитан Дубровский". - А она говорит: "А я, наверное, Маша тогда". - Он говорит: "Вы что издеваетесь? Я из Министерства обороны. Вы же писали, что вам самолет нужен".

МИТРОФАНОВА: Шутки у вас, что ли, там? Кто в армии служил, тот в цирке не смеется.

ГОЛУБКИНА: И ей дают самолет. А грузить некому. И она пишет, бросает клич друзьям-артистам. Никто не откликнулся почему-то. Все заняты были, на гастролях. Или пятница. Приехали, говорит, бабы с Рублевки на каблуках, с такими губами силиконовыми и стали все это своими маникюрами грузить дорогостоящими прямо в самолет. И, говорит, отвезла она все это добро, и так еще 9 раз. Я правильно рассказала?

ПОПЛАВСКАЯ: Слушай, мне кажется, тебя нужно с номером выпускать выступать.

МИТРОФАНОВА: "Камеди вумен".

ГОЛУБКИНА: Не приведи, господи!

ПОПЛАВСКАЯ: Абсолютно. Ай, молодца.

МИТРОФАНОВА: Так это было или нет?

ПОПЛАВСКАЯ: Капитан Дубровский действительно звонил, но, на самом деле… Слушай, самое удивительное, что мы самые трагичные вещи в жизни потом вспоминаем с диким хохотом. И честно я вам скажу…

МИТРОФАНОВА: Это ты про развод свой? Извини.

ПОПЛАВСКАЯ: И про развод. Вы хотите об этом поговорить?

МИТРОФАНОВА: Вообще хотели бы спросить, как вы?

ГОЛУБКИНА: Да, ну! Не надо про развод. Мы целыми днями только про него.

ПОПЛАВСКАЯ: Слушайте, вы меня сбиваете, девочки. Вы определитесь: о чем?

ГОЛУБКИНА: Миша Ефремов сказал: "Вам, девки, везет. Вам гости не нужны. Вы приглашаете в гости, можно сидеть вот так, молчать…".

ПОПЛАВСКАЯ: Я могу на вас посмотреть.

МИТРОФАНОВА: Нет, нет, вот как раз про то первое, Голубкина сказала.

ПОПЛАВСКАЯ: На самом деле, если говорить серьезно или несерьезно о серьезных вещах, собственно говоря, мне кажется, что любой человек может найти выход из определенной ситуации, если он этого хочет. Если говорить, ну, знаешь, - система дайджеста. Я приехала на программу к Малахову Андрею. На программе был совершенно потрясающий человек Всеволод Махов.

ГОЛУБКИНА: Он говорил про наводнение.

ПОПЛАВСКАЯ: Про восток, да. Он обратился ко мне: "Христом богом, я вас умоляю. (Почему ко мне, тоже не понятно. Но, видимо, что-то в моих глазах показалось ему обнадеживающим). Помогите, пожалуйста, тонну детского питания достать. В общем, с этого все и началось. Я подумала, что тонну я в состоянии достать. Правда.

ГОЛУБКИНА: Но достать или купить?

ПОПЛАВСКАЯ: Подожди. Это потом мы выяснили, что купить. И с этим, кстати, никто по сию пору не разобрался. Но, все равно, все имеет начало и все имеет конечную точку. С этим нужно обязательно разобраться. Вопрос времени, безусловно. И я кинулась, естественно, обзванивать различные компании, которые производят детское молоко для искусственников. И к своему ужасу я поняла, что мне никто не поможет.

ГОЛУБКИНА: Даром не дадут.

ПОПЛАВСКАЯ: Не мне, а людям.

ГОЛУБКИНА: Ты ж столько не съешь, тонну детского питания.

ПОПЛАВСКАЯ: О, кстати, да. Мне и писали: "Поплавская, вы столько собрали! Небось, продавать везете?" Я говорю: "Слушайте, ребята, я столько не съем, не выпью".

МИТРОФАНОВА: А ты звонила в пиар-отделы или как это?

ПОПЛАВСКАЯ: Ну, послушай. У каждого человека есть телефон, правда? Вопрос того, как ты собираешься решить некую проблему. У вас должен быть план, мистер Фикс.

ГОЛУБКИНА: Кто хочет, тот ищет возможности. А кто не хочет, тот ищет причины. Правильно?

ПОПЛАВСКАЯ: Безусловно. И дальше выяснилось, что получить молоко для искусственников невозможно, потому что подготовлено соглашение ВОЗ, ЮНИСЕФ, с моей точки зрения, бредовое соглашение. И об этом нужно говорить, потому что нужны помощники и соратники. Потому что ребенка-искусственника в режиме чрезвычайной ситуации невозможно накормить ни борщом, ни котлетами, ни компотами и так далее. Он не на грудном вскармливании, ему нужно искусственное молоко. Так вот, все компании, собственно, сообщили мне, что ничего мне не дадут по той простой причине, что это запрещено. Я говорю: "Ок, ребята. А если я куплю?" - Они говорят: "А, ну, купить, конечно, вы можете. Можете купить". - Я говорю: "То есть это не повредит грудному вскармливанию, на которое вы ссылаетесь?" То есть, если ты распространяешь искусственное молоко, это вредит грудному вскармливанию. Я говорю: "Ребята, вы что, с ума сошли? Как это может быть?" Ну, и куча-куча всего. Причем, запрещения нет, есть рекомендация ВОЗа. А это разные вещи. В итоге, собственно говоря, я собираю деньги. Через свою страничку я обращаюсь, объясняю ситуацию. В итоге я собираю 4,5 миллиона рублей.

ГОЛУБКИНА: За сколько вы собрали, за какое время?

ПОПЛАВСКАЯ: Я собрала за 2 недели.

ГОЛУБКИНА: Молодец.

ПОПЛАВСКАЯ: Молодец не я, молодцы люди, которые…

ГОЛУБКИНА: Молодец - все. И Интернет молодец.

ПОПЛАВСКАЯ: Вот это мне, кстати, порекомендовал мой младший сын. Ну, и, собственно говоря, когда я стала решать эту проблему, вдруг выяснилось, что большое количество людей громадных компаний готовы помочь. Говорят, у нас молока-то нет для искусственников, но у нас есть, например, баночки с 5 месяцев. А у нас есть одежда! А у нас есть памперсы. А у нас есть обувь. У кого-то инвалидные кресла.

ГОЛУБКИНА: Купила молоко, а тут еще и…

ПОПЛАВСКАЯ: Да. И дальше я, как царь Кощей…

ГОЛУБКИНА: А где ты это собирала? Ты же не в квартиру это заносила в свою собственную?

ПОПЛАВСКАЯ: А я им говорю: "Ребята, я все беру. Вот сколько даете. Вы сколько даете?" - "3 тонны даю". Кто-то дает 4 тонны, кто-то 5 тонн.

МИТРОФАНОВА: Это покупать уже не надо было?

ГОЛУБКИНА: Отгруз бахчевых культур.

ПОПЛАВСКАЯ: Нет. Но послушайте! Если говорить абсолютно серьезно, я гарантировала полностью отчет, доставку, что я отчитаюсь за каждую банку, за каждую вещь, за все, что можно только новое. Ну, и так далее, и тому подобное. А в это время я держала связь все время с Севой Маховым, который врач-реаниматолог. И когда я собрала первые 35 тонн, которые находились на разных складах, я поняла: а как вывезти? Что делать-то?

ГОЛУБКИНА: Собрала-то собрала!

ПОПЛАВСКАЯ: Но давайте с юмором все-таки, спокойно к этому относиться и не вешать себе медали на грудь, на все части тела. Надо вам сказать, что находилась в состоянии критическом, нервного срыва. И дальше я поняла, что мне нужен самолет. Я обратилась в МЧС. У меня давние связи, потому что в свое время я отправляла самолет, загружала его в Беслан. Это был мой первый самолет. Я еще работала во "Времечко" тогда. И мне безумно помог тогда Владимир Михайлович Платонов, который пришел к нам на эфир и просто направил меня к нужным людям. И это был первый опыт. Но дело в том, что ситуация была настолько катастрофическая тогда, чудовищная, что надо было стоять очень долго в очереди, хотя я стояла первая. Но самолеты возили различные очень нужные вещи. Тепловые пушки, насосы и т.д. и т.п., и пятое-десятое. И я ждала очереди. Но, ребята, не могут люди, которые жертвуют и которых я объединила, держать на складе (а их несколько) такое количество всего. Не говоря о том, что там ждут дети, они голые, они раздетые, то есть они в трусах, в маечках, многие без одежды, без обуви. Потому что вы вспомните, собак не отвязывали, потому что не успевали, шла волна. И я, сидя дома, была в совершенно жутком состоянии. И мне как раз мой младший сын говорит: "Мам, слушай, а какой самолет?" - Я говорю: "Ну, давай посмотрим, какие большие самолеты существуют". Ну, ребята, я что, соображаю в самолетах? Вы тоже смешные. Сейчас-то я в них разбираюсь. Конечно. И в логистике я разбираюсь. И объемы, и тонны, и так далее. И я написала письмо в Министерство обороны.

МИТРОФАНОВА: А ты подписалась: Красная Шапочка?

ПОПЛАВСКАЯ: Ты что, издеваешься, что ли?

МИТРОФАНОВА: Я бы подписала.

ПОПЛАВСКАЯ: А за что ты так со мной?

МИТРОФАНОВА: Нет, а почему? Яна Поплавская. В скобках: Красная Шапочка.

ПОПЛАВСКАЯ: Нет, на самом деле я написала абсолютно серьезное письмо. Я описала всю ситуацию, я описала, что происходит, что я очень прошу помочь мне довезти до Дальнего Востока вот такое количество грузов: 35 тонн, 185 кубов. Это под завязку. Ну, и стала ждать. И большинство людей, конечно, взрослых (взрослых, вот таких, как мы с вами) надо мной смеялись и говорили: "Поплавская, ну, ты еще чего-нибудь бы попросила". И чего-то так у меня в какой-то момент стало нервно болеть сердце, я написала еще в Росавиацию. А что я просила? Я не денег просила.

ГОЛУБКИНА: Это очень нервическая ситуация. Потому что ты уже все набрала, подвязалась.

ПОПЛАВСКАЯ: Да. И колоссальная ответственность. А там все время мне пишут, там у меня уже связь с Дальним Востоком.

ГОЛУБКИНА: Я бы умерла бы от страха.

ПОПЛАВСКАЯ: Я умирала. У меня полезли волосы, они стали выпадать пачками. И как раз прекрасный капитан Дубровский (привет товарищ капитан, мой хороший), вообще я встретила такое потрясающее количество людей изумительных. Он мне как раз и позвонил, как ты рассказала: "Здравствуйте. Я капитан Дубровский". В 7 часов утра. Я говорю: "Ну, здравствуйте. Я ваша Маша". А сплю я по три часа вместе со своей подругой Кристиной Сачиковой. Потому что в два телефона мы всего… Ну, я думала, что кто-то издевается. Я говорю: "Ну, не 1 апреля, капитан Дубровский". - Он говорит: "Послушайте, я серьезно. Вы самолет вообще просили? Вы письмо писали в Министерство обороны?". Которое, между прочим, повез Кирилл Козаков, мое солнышко. Я просто не знаю, я его обожаю. Он на своих двоих, потому что нельзя доставлять почтой, естественно. И так далее. Это же серьезная вещь абсолютно.

ГОЛУБКИНА: Он письмо довез в руках?

ПОПЛАВСКАЯ: Я написала письмо, он повез его в руках в то время, как я решала вопросы…

ГОЛУБКИНА: А как он его передавал?

ПОПЛАВСКАЯ: Я вам расскажу. Потому что есть замечательная Дарья Затулина, которая в свое время приходила к нам во "Времечко", еще там во времена Беслана. Она изумительный совершенно человек. И она секретарь. Она оформила это письмо и так далее. И мне сказали, как это нужно делать.

ГОЛУБКИНА: Ну, да. Если я напишу и в почтовый ящик брошу, это на деревню дедушке.

ПОПЛАВСКАЯ: Конечно. В почтовый ящик ты, наверное, и можешь бросить, но если ты туда приедешь. Не по почте. Послушайте, это же государство, это серьезные вещи. Самолеты стоят безумных денег. Экипаж сдвоенный, 15 часов лететь. Ну, это не шутки. Ты описываешь все, что ты собрал, как ты сделал. Ты ждешь и просишь, есть ли возможность? Это вопрос твоего желания. А самолет, по сути… Ну, да, можно, конечно, сесть и сказать: мне дали самолет! Но это не так. Самолет мне дали для того, чтобы я отвезла все это людям. И я могу тебе объяснить, почему я так говорю. Ты знаешь очень много "добрых" людей (в кавычках), которые сидят и злобствуют. Я все время думаю о том, что можно всего столько хорошего сделать! Причем, не для кого-то, а опосредованно для себя! Сделайте что-нибудь, чтобы с уважением относиться к себе. Но тут есть очень важная вещь, почему мне несколько неудобно бывает.

ГОЛУБКИНА: Почему?

ПОПЛАВСКАЯ: Я тебе скажу. По той простой причине… Я много думала об этом. Я видела разных людей, которые занимаются благотворительностью. Это, наверное, самое страшное испытание: деньги, слава. И я бы добавила сюда благотворительность. Я увидела нескольких людей (я не буду озвучивать их фамилии, не хочу). Не хочу, потому что для меня важно только одно. Для меня важен поступок человека. Он делает и все. Я сейчас говорю, чтобы, наверное, объяснить это многим. Это испытание по той простой причине, что очень многие люди говорят тебе спасибо. Говорят, например, очень страшные слова: вы - святая! И так далее и тому подобное. Но не все способы адекватно это воспринимать. Я говорю, я видела людей, которых вдруг раздувает и они начинают себя вести так, как будто бы они, как минимум, помощники бога.

ГОЛУБКИНА: Сейчас пошучу.

ПОПЛАВСКАЯ: Пошути, пожалуйста. И жестко пошути.

ГОЛУБКИНА: Когда сделаешь чего-нибудь хорошее, доброе, и люди, естественно, говорят: "Вы - святая". А ты говори: "Я на зарплате". И все. Отдавай, как отдает бухгалтер. То есть делай то, что должно, и будет то, что будет. Вот и все.

ПОПЛАВСКАЯ: Это, безусловно, приятно.

МИТРОФАНОВА: Нам уже Саша Архангельский рассказал, что любовь - это когда в кулачке у тебя есть занычка чего-то, а ты все равно отдаешь. Вот и все.

ПОПЛАВСКАЯ: Конечно. Я почему об этом говорю? Потому что понятно, что громадное количество людей слушают. Если вы решили кому-то оказывать помощь, она не может быть и не должна быть в гигантских, неких глобальных масштабах. Рядом живет громадное количество людей.

ГОЛУБКИНА: Да иногда родным и близким не можешь помощь оказать.

ПОПЛАВСКАЯ: Но умейте разговаривать с собой и говорить себе о том, что "я должен быть адекватен, я должен быть в порядке", потому что я видела очень часто безумные глаза людей, которые… Вот я сейчас проигрываю интонационно: "Да, я помогаю. Вы знаете, я такой добрый, я такой прекрасный!"

ГОЛУБКИНА: Но ты сделала, на самом деле, и вы все сделали серьезное дело. И просто мы делимся тем, как можно, если захочешь, сделать это.

ПОПЛАВСКАЯ: А я хочу упредить людей, которые занимаются… Ну, не нравится мне слово "благотворительность". Мне нравится слово "помощь". Я оказываю помощь.

МИТРОФАНОВА: В общем, собрать пришлось самолет.

ПОПЛАВСКАЯ: Первый самолет, да. Он дался такой кровью, таким ужасом, таким отчаянием и страхом! Потому что ты же не понимаешь, что делать? Но, на самом деле, ты вспоминаешь это со смехом.

МИТРОФАНОВА: А ты схему уже какую-то…

ПОПЛАВСКАЯ: Я всегда делаю схемы. То есть я 14 лет помогаю детям с различными заболеваниями. Но это никто не взвешивает, как мы с вами понимаем, человеческие жизни, стоимость и так далее. Ко мне приходит, например, ребенок (условно приходит, не ногами), я нахожу деньги. Или я нахожу врачей. Ребята, я научилась обходиться без денег.

ГОЛУБКИНА: Вот это, кстати, интересно. Поподробнее.

ПОПЛАВСКАЯ: Низкий поклон людям, которые пожертвовали эти 4,5 миллиона. Низкий поклон всем тем, включая американцев, французов, израильтян. Джеймс Двайер пожертвовал… Я же отправила самолет в Комсомольск-на-Амуре, - 20 тонн отгрузил питания.

ГОЛУБКИНА: Это кто?

ПОПЛАВСКАЯ: Американец.

МИТРОФАНОВА: А питание тоже детское какое-то?

ПОПЛАВСКАЯ: Да. Самая лучшая реклама для любой фирмы, это (да, в конце концов, давайте и будем циничными) - участие в благотворительных акциях. А что тут стыдного? Люди отдают свой товар. Это деньги, они жертвуют это и оказывают помощь. Я до сих пор не могу понять, почему нельзя произносить названия компаний? Это реклама. Да дай бог всем такой рекламы. Это интернациональные абсолютно вещи, нет, слава богу, различий ни в национальностях, ни в странах и так далее. Ни в вероисповеданиях. Вот рассказывала про рублевских девушек. Господи! Да спасибо, миленькие! Какие приехали! Губы роскошные, громадные, грудь колесом! Ноги от коренных зубов! На таких роскошных дорогих тачках! Приехали к "Чкаловскому", перегружали. Все сняли, вытащили из своих бутиков. Детская одежда. Все сложили, запаковали, составили списки, как я им сказала. И приехали.

ГОЛУБКИНА: Народ-то наш меняется.

МИТРОФАНОВА: Как чудо чудесное. Ну, да, молодцы!

ГОЛУБКИНА: Нет, нет. Я скажу. В 1995 году я ездила на автомобиле заграничной марки, но очень старом автомобиле. Он назывался "Варшавянка", потому что он был дизельный. Он тарахтел, гремел. А тогда еще не все ездили на заграничных автомобилях. Был он копеечный, но заграничный. И вот открываю вечером багажник, проходит мимо человек и просто плюет мне туда. Это был 1994 год или 1995. А сейчас уже, когда люди как-то сначала нахапывали, накапливали, не отдавали, все себе, сейчас уже захотелось отдавать. Мы потихонечку превращаемся в страну. Потому что некоторое время назад я все время слышала: "Вот государство пусть нам даст. Пусть государство…". - Я говорю: "Чего вы все: государство-то!"

ПОПЛАВСКАЯ: Это все равно существует. Все равно. И самое ужасное, когда начинают сравнивать: "вы выполнили функцию государства", - мне говорят. Я говорю: "Слушайте, что за фигня? Я выполнила свой собственный долг. И, между прочим, рука об руку с этим государством!" Поймите меня правильно. Сколько стоят эти самолеты! Сколько стоят экипажи, сколько стоит топливо и так далее. Это бешеные деньги. А государство, действительно, как это ни смешно, но нужно в этом признаться, но это мы с вами.

ГОЛУБКИНА: И капитан Дубровский.

ПОПЛАВСКАЯ: А компания "Трансаэро" - простите, это гражданская авиация. Ну, с чего бы ей перевозить гуманитарные грузы? Но я позвонила и сказала: "Ребята, простите меня, ради бога! Но нету пока. Вы можете помочь?" Мне тут же сказали: "Да, да. Даже если вы не найдете самолеты большие, мы будем перевозить и загружать в самолеты тонну, тонну 200. И там было такое количество фантастических человеческих историй! Мне встречались такие люди, что об этом можно написать книгу, действительно, о таком подвиге человеческом, об отдаче, о том, как люди хотят, могут, желают помогать. И для меня, как для человека, это оказалось тоже очень ценным и очень важным. И я могу сказать абсолютно серьезно, знаете, почему? Потому что когда люди сидят и в отчаянии говорят, что все дерьмо, что такое количество плохих, злобных людей, - они не видели того, чего видела я. Для того, чтобы это увидеть, надо поднять свою попу. В конце концов, слушайте, напишите мне в фейсбук. У меня открыты все настройки. И люди пишут. И совсем недавно ночью проснулась, увидела пост одной девушки. Не знаю, почему, но, видимо, так богу было угодно, и у нее там страшная проблема с почками и так далее. Пост трагичный. И я ей написала только одно: "Трагедии еще не произошло, ее не случилось. Не надо ее притягивать. Спать ложитесь! Я вам утром найду врачей". Она беременна. "Я найду вам врачей. Успокойтесь, ради бога, и ждите!" Утром я обзвонила всех своих врачей, они обзвонили всех своих врачей, друзей, одних из лучших. И все. И она утром поехала к специалистам нефрологам, гинекологам, потому что ей нужно сохранить детей, у нее одна почка. Понимаете? Все. Я не знаю, кто это. Я не видела этого человека.

ГОЛУБКИНА: Тут у нас звонила женщина в первой части, мы спрашивали, какой главный прибор на свете? Она сказала: "Главное - это телефон, можно всегда позвонить, "скорую" вызвать.

ПОПЛАВСКАЯ: А главный прибор - это сердце.

МИТРОФАНОВА: Это эхолот.

ГОЛУБКИНА: Эхолот! Молодец! А прибор, получается, мы обсуждали именно приборы электрические, что эта возможность в Интернете сразу с незнакомыми людьми соединиться, это вообще большая-большая удача и подспорье.

ПОПЛАВСКАЯ: Это сейчас удача. Я помню, 14 лет назад я собирала деньги на Сашку Лукьянову. И она жива. И спасибо всем. А мама ее, Юля Лукьянова, работала зам.редактора в журнале "Няня ".

ГОЛУБКИНА: А как собирала-то?

ПОПЛАВСКАЯ: А нет никакого Интернета. Я составила себе план на бумажке, вот, пожалуйста, совет, как нужно работать.

ГОЛУБКИНА: Чапаев и картошка.

ПОПЛАВСКАЯ: Да. Нужно было на операцию собрать. То есть, другой вопрос, что нужно было найти клинику. Я нашла людей через синагоги. Хотя ребенок русский. Это я напоминаю по поводу всяких высказываний. Синагога нашла клинику, где устроила цена. Выставили счет: 60 тысяч долларов. Ребенок на грани смерти. Нужно собрать за две недели. Я понятия не имею, как этим заниматься. Ну, правда, не знаю, и все. Но две недели. Я составила себе список самых крупных компаний, которые существуют на рынке. Потому что собирать просто у людей, это очень долго.

ГОЛУБКИНА: По рублю долговато.

ПОПЛАВСКАЯ: Невозможно. Жизнь уходит из малыша. Я составила. И там была такая замечательная компания - "Мосросхлеб". Я запомнила ее на всю жизнь. Потому что "Мосросхлеб"! И я помню, как я ехала утром к 9 часам утра к директору "Мосросхлеба", который ничего не жертвует. Он меня увидел, такой громадный прекрасный мужик, и говорит: "Ну, слушай, я обычно детским домам там муку, макароны, хлеб, все это! А тебе деньги нужны. Но надо было на тебя посмотреть. Денег немного есть". Ну, там у них есть какие-то отчисления, пожертвования и все остальное. И он мне дал тысячу долларов. Ребята, какой потрясающий мужик!

МИТРОФАНОВА: А это какой год?

ПОПЛАВСКАЯ: Это 14 лет назад. И какое количество было изумительных людей! Я звонила, просто говорила: "Здравствуйте. Я - Яна Поплавская. Я как частное лицо и все. Можете? Ситуация вот такая". И мне, например, люди (и это тоже важно) говорили: "Нет". - Я говорила: "Спасибо вам большое за то, что вы мне сразу сказали "нет" и сэкономили мое время и не говорили: "Позвоните завтра, послезавтра". И я всех, кто слышит этот эфир, я прошу вас: говорите честно. Не надо "завтра, послезавтра". Я благодарила и говорила: "Хорошего вам дня. Спасибо вам за отказ". Видимо, это как-то магически действовало, потому что вечером 50 процентов из тех людей, которые мне отказали, перезванивали и говорили: "Мы нашли возможность. Да, не такую большую". - Я говорила: "Это не важно. Из маленьких сумм складываются громадные ". Это человеческая жизнь. Не было Интернета. И Сашку собрали, вылечили. Саша Лукьянова жива. И это великое счастье - смотреть в лица тех детей, которые выжили благодаря моим просьбам. Давайте честно скажу: я считаю себя коммуникатором. Да, безусловно, я вкладываю свои деньги, чтобы это было понятно. Как могу, насколько могу. Но моих денег не хватит.

ГОЛУБКИНА: Ты знаешь, хочу сказать. Когда мы делали спектакль, я говорю: наша цель - сделать просто хороший спектакль для людей, для детей. Меня спрашивали: "А зачем вам это надо?" Когда я вкладывала свои деньги.

МИТРОФАНОВА: А ты что отвечала?

ГОЛУБКИНА: Я даже не знаю, что ответить. Как это - зачем? Мы хотим сделать, потому что мы хотим это сделать.

ПОПЛАВСКАЯ: Нет, а я тебе скажу: а зачем мне это надо? Я очень точно тебе скажу. Для того, чтобы я, Яна, (вот просто Яна. Не Поплавская, а просто Яна, некий человек) открывала глаза и говорила себе о том, что мои проблемы - это не проблемы. Это, извините за выражение, такое слово - хрень. А что я смогла зернышко принести человеку, который писал, говорил или находился в отчаянии сегодня ночью и был на грани, может быть, суицида, ему протянули руки и сказали: "Я рядом". Я всегда это пишу. Люди больше всего на свете боятся одиночества. Давайте правду скажем. В гигантских городах и вообще при нынешней жизни люди страдают страшно от одиночества в болезни, в безденежье и несчастье. И мне кажется, что это очень просто, правда, просто делать сложные вещи. Сказать, что вы не одиноки, рядом с вами находится громадное количество людей, которые могут протянуть вам руки. Нет понятия безысходки. И просить помощи не стыдно.

МИТРОФАНОВА: Да, я согласна.

ГОЛУБКИНА: И сила не в деньгах, на самом деле. А в том, что каждый может, знаешь, собрать с миру по нитке - голому рубаха. Да?

ПОПЛАВСКАЯ: Да. У тебя есть друзья-врачи?

ГОЛУБКИНА: Есть какие-то.

ПОПЛАВСКАЯ: Правда? Значит, нужно обзвонить, например, этих врачей и сказать: "Миша, Саша, не знаю, Маша, ты можешь бесплатно оказать помощь?" Можешь?

ГОЛУБКИНА: Да, конечно. Я думаю, смогут.

ПОПЛАВСКАЯ: И нормально, если человек говорит: "Я не могу". А есть, которые говорят: "А я могу, а я сделаю".

ГОЛУБКИНА: У нас есть такие, к которым уже даже неудобно с этим вопросом обращаться, потому что сутками не спят. Но сами просят кому-нибудь…

ПОПЛАВСКАЯ: Да, и помогают.

ГОЛУБКИНА: Да, мне сказал врач в "Склифосовского": "Девочки, запишите мой телефон. Сейчас такое время, знаете, не дай бог, конечно, не приведи господи, но вдруг чего". Он нам просто помог с вопросом… Мы пришли по поводу прививки бешенства. Это вообще отдельная тема. Про это никто ничего не знает, решить этот вопрос невозможно. Там время идет на часы. Но это отдельно.

ПОПЛАВСКАЯ: А я, например, хочу… Можно попрошу? Я очень хочу собрать деньги на кондиционеры для Филатовской больницы, для детей, которые лежат после операции. Давайте это все вместе сделаем.

ГОЛУБКИНА: Давайте.

ПОПЛАВСКАЯ: У меня открыты все настройки. Я очень прошу вас, вместе поедем и все сделаем. В личку пишите. Например, у меня есть фирма, у меня есть друзья. Я могу маленький кондиционер. Я не могу, у меня есть деньги. У кого-то еще есть деньги. Запомните: я не держу никогда наличные деньги в руках. Вы сами их купите.

ГОЛУБКИНА: То есть мы пересылаем на счет.

ПОПЛАВСКАЯ: Не нужен нам счет. Тоже не нужно.

ГОЛУБКИНА: А что мы делаем?

ПОПЛАВСКАЯ: Ты все усложняешь. Я нахожу дистрибьютора. Он дает мне (я это сделаю), он дает мне хорошую цену. А ты, Маша, которая хочешь пожертвовать мне деньги, не мне, а…

ГОЛУБКИНА: Много не дам.

МИТРОФАНОВА: Пересылаю на счет.

ПОПЛАВСКАЯ: Да. Я говорю: "Вот на этот счет дистрибьютору". Как я покупала грудное молоко? Отправьте.

ГОЛУБКИНА: А у него лежит на складе, слава тебе, господи! А то я думала, ты завалила всю дачу.

ПОПЛАВСКАЯ: Конечно. А вот и все! И ты классно говоришь мне: "Я купила! Я купила кондиционер для такого-то отделения!" Все.

МИТРОФАНОВА: А какие кондиционеры? Там есть какие-то требования или что-то такое? Простой кондер, который выносной?

ПОПЛАВСКАЯ: Да. Вы понимаете, что сейчас будет лето. Вот и все. Главное, что этих кондиционеров на сегодняшний момент нет. Это очень тяжело.

МИТРОФАНОВА А сколько нужно хотя бы минимум?

ПОПЛАВСКАЯ: Слушайте, давайте хотя бы остановимся на пяти. А если вдруг нам надо будет добыть больше, так это вообще будет просто гениально.

ГОЛУБКИНА: У тебя там написаны параметры?

ПОПЛАВСКАЯ: Я еще не заявляла. Я вот сейчас сижу и рассказываю. Все я вам расскажу, вы сами все сделаете, сами.

ГОЛУБКИНА: Сделаем, сделаем.

ПОПЛАВСКАЯ: Захотите, сами приедете и привезете и скажите: "В этой палате стоит кондиционер мой, моего друга и так далее". Это же можно делать вдвоем, втроем, впятером, да сколько угодно! Компанией сбросились - и все! А тут у вас я, как инструмент.

ГОЛУБКИНА: Ты, главное, напиши там, какие параметры. Потому что все-таки это больница и, наверное, там нужны не просто, как я дома у себя поставила, а что-то другое.

МИТРОФАНОВА: А я придумала, знаешь, что? Просто на "Порш Кайены" и "Рендж Роверы Спорты" 2014 года надо подкладывать визитки: "Филатовской больнице нужен кондиционер". И счет.

ПОПЛАВСКАЯ: На самом деле, послушайте, вот можно вместе свернуть горы. Действительно. И говорить об этом спокойно, не грустным таким вот голосом, а нормально. Как мы едем к друзьям и говорим: "Слушай, тебе какой салат привезти, чтоб ты не умер около плиты? А давай, я пирог испеку". Мы все это умеем делать. Умеем. Только мы можем это делать в таких глобальных масштабах и не кричать при этом: "Больница - это государственная структура".

ГОЛУБКИНА: Школа - это государство.

ПОПЛАВСКАЯ: Нет белья в больницах, елки-палки, давайте его купим и привезем. Даже если часть украдут, это тоже нормально. Украдут, значит, надо закладываться на украдание. Хорошее слово придумала?

ГОЛУБКИНА: Правильно. В Советском Союзе именно так и строили. Дома всегда рассчитывали, знаете, на что? На дурака.

ПОПЛАВСКАЯ: И не надо упираться только в детские дома. Вокруг у нас с вами дикое количество историй, которые мы можем поправить. Открывать глаза и говорить: "Господи, классно! У меня в 8 часов разгон облаков, а в 12 часов у меня подвиг!"

ГОЛУБКИНА: Вы знаете, я тоже каждый день хожу на работу. Не скажу, что это подвиг, но что-то героическое в этом есть.

МИТРОФАНОВА: Абсолютно точно! Ну, мы координаты знаем. Яна Поплавская в фейсбуке и других соцсетях.

ГОЛУБКИНА: Принимаем всех в наш кружок.

ПОПЛАВСКАЯ: Да. И станем с вами одной командой.

ГОЛУБКИНА: Вот мы называемся "Любовь и голуби", значит, мы о любви сейчас говорили. А голуби - это почта. Мы, в некотором смысле, почтальоны любви.

МИТРОФАНОВА: Голубиная почта.

ПОПЛАВСКАЯ: Наконец-то, поняла свое предназначение.

МИТРОФАНОВА: Яна, огромное спасибо. Ты меня удивила приятно такой энергией и таким спокойным деловым тоном. Наверное, так. Потому что такие дела надо делать с холодной головой и горячим сердцем.

ПОПЛАВСКАЯ: Безусловно. Не захлебываясь в истерике. И с хорошим, открытым сердцем, которое будет вашим инструментом.

ГОЛУБКИНА: Знаете, почему нам можно доверять?

ПОПЛАВСКАЯ: А почему нам можно доверять.

ГОЛУБКИНА: Потому что нас всегда знаешь, где найти: радио "Маяк".

ПОПЛАВСКАЯ: Я с вами прощаюсь. Спасибо тем, кто помогает, хочет это делать. И даже в данный момент просто хотя бы думает об этом.