Любовь и голуби О кино

МИТРОФАНОВА: Друзья дорогие, приветствуем вас. Мы пугали вас, что будем говорить о кино, кинематографе и кинофестивале. И я надеюсь, те люди, которым это интересно, сейчас с нами, потому что у нас в гостях человек, о котором мы всегда помним после того, как посмотрели фильм…

ГОЛУБКИНА: …«Рассказы». Михаил Юрьевич Сегал.

МИТРОФАНОВА: Михаил Юрьевич, здравствуйте, мы так рады вас видеть. Вы в отличие от нас очень немногословны. Помните фильм «Пятый элемент», когда Брюс Уиллис пытался ответить на вопросы радиоведущего?

СЕГАЛ: Да-да-да, конечно. Тот не давал ему сказать.

МИТРОФАНОВА: Вот! Это мы.

СЕГАЛ: Да, но тот хорошо танцевал.

МИТРОФАНОВА: Да? Но мы тоже можем… Михаил Юрьевич Сегал у нас в гостях, и мы хотели бы первый вопрос задать. Можно на «ты», да?

СЕГАЛ: Ну, раз Юрьевич, то кроме как «ты» ничего не остается.

МИТРОФАНОВА: Я тебя старше. Так вот, насколько ты вовлечен в просмотр картин и во всю эту мишуру светскую?

СЕГАЛ: Тут надо определиться, отвечать мне честно или грамотно заполнить час эфира.

ГОЛУБКИНА: Нет, честно. Это будет самое грамотное заполнение.

СЕГАЛ: Честно – я, к своему стыду, был занят всякими делами, и личными, и подготовкой нашего премьерного показа, который состоялся два дня назад…

ГОЛУБКИНА: В рамках фестиваля?

СЕГАЛ: В нем. И поэтому я просто не изучал еще фестивальное меню, я вот собирался сегодня его изучить и, на что я успею сходить, возможно, сходить. Но я – человек, который, наверное, меньше всех знает об этом. Но это даже интересно, когда ты не подготовлен, у тебя нет предварительного мнения, ты не прочитал кучу статей правильных критиков с выжимкой, что нужно смотреть, а вот просто есть название, и ты идешь, и всё. Очень хорошо не иметь никакого представления ни о фильме, ни о контексте – чего он там победитель или кто его режиссер, а вот просто смотреть. Редко так удается, обычно мы всегда же что-то о чем-то знаем.

ГОЛУБКИНА: У меня вопрос по теме лично твоего кино, Михаил Юрьевич. Фильм называется «Кино про Алексеева»?

СЕГАЛ: Да, фильм, который был два дня назад, он называется «Кино про Алексеева».

ГОЛУБКИНА: А он в рамках фестиваля, то есть он в конкурсе участвует?

СЕГАЛ: Нет, он участвует в так называемых российских программах, которые в дни фестиваля, каждый день премьера в Доме кино.

МИТРОФАНОВА: Фильм и по сюжету интересный, по истории, по сценарию, и главную роль сыграл человек, который вообще никогда практически не выходит на контакт с современными журналистами. То есть, видимо, будет сложно в пиар-истории участвовать?

ГОЛУБКИНА: Александр Збруев сыграл главную роль в этом фильме.

СЕГАЛ: В чем вопрос?

МИТРОФАНОВА: Кино, как мне кажется, должно в массы все-таки попасть. Но вот, например, Александра Збруева позвать куда-то в эфир очень сложно, чтобы он конкретно рассказал об этой работе сам.

СЕГАЛ: Нет, мы когда снимали фильм, нас приглашали, кстати, сюда же на «Маяк», ну и не только, вдвоем, и мы приходили, он приходил, но просто он сейчас не может. Я думаю, у него нет каких-то принципов, что я вот…

ГОЛУБКИНА: Не медийный.

СЕГАЛ: Нет, я думаю, как человек мудрый, он старается этого избегать, когда этого можно избежать. Но у него нет какого-то принципиального «я не хочу давать интервью».

ГОЛУБКИНА: Твой фильм появится нескоро в прокате. А когда это будет?

СЕГАЛ: Я думаю, что если всё будет хорошо, то осенью. Это и нормально, потому что фильм был готов летом, он был представлен сначала на «Кинотавре», а сейчас на Московском фестивале. Ну и все равно устраивать летом прокат фильма было бы странно. Поэтому осенью было бы отлично.

ГОЛУБКИНА: Второй вопрос у меня, что ты думаешь про Московский кинофестиваль вообще? Все равно личное мнение у тебя есть. Может быть, оно субъективное, может быть, это какое-то эмоциональное мнение, может быть, чувственное, но что ты думаешь по поводу фестиваля? Ты уже получил приз на «Кинотавре», да? То есть уже мнение о фестивалях у тебя есть какое-то, вообще.

МИТРОФАНОВА: Кстати, как прошел просмотр?

СЕГАЛ: Итак, я запомнил оба вопроса. Сначала на короткий. Наши премьеры, одна на «Кинотавре», а вторая на Московском, прошли… да хорошо прошли. Но надо просто понимать, что это вообще не показатель ничего, потому что зал «Кинотавра» и зал Московского кинофестиваля это очень определенные залы, с разной степенью и характером дружелюбности, недружелюбности, ревностного отношения, неревностного, чистого восприятия или попытки оценить – «так, посмотрим, что здесь». То есть это очень специфические залы, и успех или неуспех на подобных фестивальных показах, он больше говорит об этих показах, чем о фильме. Все-таки о фильме говорит ситуация, когда он представлен зрителям, желательно правильно, желательно на ту целевую аудиторию, на которую он рассчитан, но все-таки зрителям. Поэтому хлопать хлопали…

ГОЛУБКИНА: А куда им деваться-то? Это уже этикет.

СЕГАЛ: Деваться им совершенно некуда. Подходили, хвалили, говорили: «Гениально, гениально…»

ГОЛУБКИНА: Это как обычно.

СЕГАЛ: Но мы же понимаем, что те, кто подходят, они другого сказать и не могут. Те, кому фильм не понравился, они просто не подошли.

МИТРОФАНОВА: Ну да, а зачем человеку настроение портить?

ГОЛУБКИНА: А я бы подошла и сказала: знаешь, фильм-то у тебя барахло! Зато бы ты меня запомнил.

СЕГАЛ: На самом деле это очень легко определить, потому что был приглашен ряд близких друзей, которые после фильма не то что не подошли – там, понятно, толпа народу, – но которые там на протяжении многих дней после просмотра фильма ничего не сказали, что уже говорит о…

ГОЛУБКИНА: О зависти.

СЕГАЛ: Нет, об оценке фильма. Ну хорошо, фильм как фильм, я думаю, что, как любой фильм, он куче народа понравится, куче народа не понравится, и мерить эти кучи, класть их на весы не имеет никакого практического смысла.

А отношение к Московскому фестивалю… я могу его сейчас выработать, но у меня, конечно, нет никакого отношения к Московскому фестивалю, как и к любому другому, у меня не было никакой задачи зачем-то вырабатывать отношение к какому-то фестивалю. Я вообще не понимаю, какой смысл в том, чтобы мое мнение о фестивале… какое это отношение имеет к фестивалю?

МИТРОФАНОВА: Просто страны какие-то, говорят, не приехали.

СЕГАЛ: Я не знаю, кто планировал приехать и почему он не приехал, я думаю так, что, конечно же, как бы ни сравнивали двух конкурентов – «Кинотавр» и Московский фестиваль, и слава богу, что эта конкуренция есть, что есть полярность, когда на нашем кинопространстве хотя бы наши кинорежиссеры, имея предложения отдать фильм и туда и туда, они думают, фестивали немножко борются за фильмы, это слава богу, что есть такая полярность. С точки зрения города и кинопроцесса понятно, что все равно здорово, что раз в году такое внимание к кино в принципе…

ГОЛУБКИНА: Праздник, скажем так, да?

СЕГАЛ: Праздник, да.

ГОЛУБКИНА: Хотя людям трудновато попадать на Московский кинофестиваль. В нем есть некоторая элитарность, знаешь, пафосность какая-то, надутость.

МИТРОФАНОВА: Я вчера ходила на фильм грузинского режиссера, в переводе называлось это «Свидание вслепую» (я думаю, мы Резо Гигинеишвили позвоним, он продюсировал это кино), и у меня очень много друзей грузин, и всех нас по списку обзванивали, приглашали, было очень мило всё. Но когда мы пришли, там были люди, которые хотели посмотреть, но их туда не пускали. А почему? Все равно был зал там наверху полупустой.

СЕГАЛ: Если надо покритиковать…

МИТРОФАНОВА: Чуть-чуть, минуты две-три.

СЕГАЛ: …то две вещи, которые в Московском фестивале меня, несмотря на всю радость от этого прекрасного кинофорума, заставляют задуматься. Первое - это то, о чем вы сказали, потому что есть какие-то странные… Вот, знаете, перед Московским фестивалем в силу того, что я имею какое-то отношение к кино, у меня ряд знакомых имеют отношение, начинаются звонки друг другу всех: «А ты не знаешь, как получить аккредитацию? А у тебя нет кого-нибудь, кто как-нибудь…» То есть понятно, что пресса, может быть, у кого-то какие-то друзья друзей работают близко к организации, и там можно понять, как и где это получать… Но параллельно с этим те, кто делал фильмы, или даже сами организаторы фестиваля начинают рекламировать: наш фестиваль, наши фильмы. И начинается куча вопросов, причем мне же, от других людей: а как попасть? Это в Интернете вопросы, личные вопросы. И получается, что – а никак.

ГОЛУБКИНА: Да.

СЕГАЛ: Нет, как-то можно, но это все равно достаточно ограниченно, чтобы это стало событием для московской кинопублики, для огромного количества людей, которые хотят.

МИТРОФАНОВА: Ну да. В Каннах, по-моему, вообще пускают людей бесплатно, тех, кто остается. Многие жители просто уезжают, чтобы им не мешало…

СЕГАЛ: Я, к сожалению, не знаю, я не хочу врать…

МИТРОФАНОВА: Да-да-да. Нам Антон Долин рассказывал.

СЕГАЛ: Но просто получается, что это событие для такой пусть расширенной, но светской тусовочки, которая на момент фестиваля так немножечко раздувается, ее становится много, причастными себя к ней могут чувствовать большее количество людей. Но в принципе люди-то кино сильно не смотрят – те, которые могли бы посмотреть. Это первое. То есть, грубо говоря, если была бы схема, которая позволяла более широко зрителям смотреть, это было бы событием для города, а не для выбранных богом людей…

ГОЛУБКИНА: Кому неинтересно даже смотреть, да.

СЕГАЛ: Нет, им тоже интересно, но почему они имеют больший шанс посмотреть, чем кто-то другой?

МИТРОФАНОВА: Мы про твой фильм вообще даже не слышали, мы даже не знали, что твой фильм показывали два дня назад. И это обидно, поскольку…

СЕГАЛ: В современном мире – пардон, что перебил, – в современном мире на рынке информации человек должен сам искать, потому что это не как раньше, в старые времена, что вот если есть событие, то о нем все знают. Событий миллион, и ты можешь пропустить всё на свете. Я не знаю о миллиарде событий, которые происходят в городе, потому что я не интересуюсь.

ГОЛУБКИНА: Знаешь, для меня, например, было бы эффективнее, если бы ты провел премьеру, например, в этом роскошном месте на Стрелке, где открытый кинотеатр, и позвал бы каких-то друзей и знакомых, вот это могло бы быть событием большим для твоего фильма, чем участие его в фестивале, даже во внеконкурсной программе. Я туда по принципиальным позициям не хожу вообще, у меня почему-то предубеждение, я не люблю пафос. Я считаю, что кино мы снимаем для публики, для зрителей, это фестиваль должен быть в первую очередь для жителей этого города, а не для того, чтобы артистки ходили в разноцветных платьях по ковровой дорожке. Мне кажется, что в современном мире фестивали должны меняться. Вот пусть останется «Оскар» с их платьями – это уже как какой-то фестиваль времен депрессии, когда все одеты в битые елочные игрушки, а страна голодает, – а, мне кажется, сейчас фестиваль должен идти к народу, к людям, открываться, то есть быть уже проще. Привлекать людей, чтобы они могли в джинсах и футболках приходить, так, как им удобно, потому что кино – это не то место, это не пафос абсолютно.

СЕГАЛ: Есть еще одна вещь. Я не знаю, как все фестивали в мире проходят, но вот я слышал такое сообщение, что в связи с какими-то там (понятно какими) проблемами на фестиваль не приехало много фильмов, и поэтому их там не тысяча сколько-то, а триста сколько-то, условно говоря.

ГОЛУБКИНА: Там, кстати, их прилично все равно.

СЕГАЛ: Да. Так вот, если говорить о том, чего мне не хватает и почему я до сих пор не там – вот это гигантское количество фильмов для меня… Вот есть фестиваль, есть конкурсная программа, там десять фильмов, есть параллельная какая-то программа, хорошо, там, допустим, есть 20-25 фильмов в результате. Люди ходят. Всё сфокусировано на конкурсе, каждый фильм - интрига, параллельная - тоже хорошо. Но когда их десятки и сотни, в разных местах, какие-то ретроспективы этого режиссера, ретроспективы того режиссера - почему я их должен смотреть в этом году, сейчас и в Москве? Я понимаю, что есть желание устроить такой праздник кино, праздник кино, но это безумно рассредоточивает, такое количество информации не дает мне возможности просто понять, что есть десять фильмов в основной программе и 15-20 в другой, по маленьким залам, куда я могу сходить, и это будет гораздо сильнее. Вот эта размазанность тонким слоем этого киновещества, она как-то…

МИТРОФАНОВА: За этим следит, наверное, тот, как ты сказал, кому это нужно. Я захотела что-то найти и посмотреть – мне надо самой заняться этим, порыться и найти, нежели ждать, что кто-то будет об этом в новостях культуры рассказывать.

ГОЛУБКИНА: Конечно, порыться-то надо, но все равно иногда и за новости культуры цепляешься. Все равно деваться некуда, потому что, допустим, новый фильм Вуди Аллена ты найдешь, ты знаешь, что есть такой человек Вуди Аллен, а вот «Кино про Алексеева» это еще поди догадайся, что Михаил его снял.

МИТРОФАНОВА: Фильм «Рассказы», я думаю, наша аудитория посмотрела вся.

ГОЛУБКИНА: Даже я.

МИТРОФАНОВА: Все, вот я могу за всех отвечать. Потому что в Утреннем шоу у Стиллавина, где я год назад работала, есть рубрика - они смотрят фильм и его обсуждают. Небольшая рубрика, полчаса. В основном, конечно, русское кино все ругают. Но когда мы посмотрели фильм «Рассказы», во-первых, у каждого оказалась своя любимая новелла, и каждый обсуждал – большой резонанс, есть такой штамп журналистский, вызвала эта картина.

ГОЛУБКИНА: Мы посмотрели в Интернете, мне моя подруга дала поглядеть, ей – ее подруга, то есть это без всяких средств массовой информации.

МИТРОФАНОВА: Я просто к чему веду, что Михаила знают как режиссера по этому фильму. И поэтому на него идут как на человека с хорошим чувством юмора и иронией. То есть, его реально знает наша аудитория.

СЕГАЛ: В этом была большая… не проблема, не соблазн, но именно потому, что я знаю, что этот фильм имел такой резонанс, был огромный соблазн сделать что-то подобное и, что называется, закрепить успех. И этот новый фильм интересен тем, что он совершенно этого не делает. Это с моей стороны такой достаточно смелый рывок в совершенно другую сторону. И поэтому независимо от мнений тех товарищей или этих товарищей мне это было жутко интересно - не делать «Рассказы-2».

МИТРОФАНОВА: Александр Збруев в «Кино про Алексеева» сыграл знаменитого барда, песни которого до сих пор поются страной… А какие песни, можно я спрошу?

СЕГАЛ: Я категорически не понял вашего вопроса. Мне спеть?

ГОЛУБКИНА: Музыка какая в фильме?

СЕГАЛ: Я думаю, не нужно дезориентировать зрителя, потому что никакого отношения ни к каким бардам фильм не имеет.

МИТРОФАНОВА: Но такая вот рецензия…

СЕГАЛ: Это ложь.

ГОЛУБКИНА: Музыка-то в фильме есть?

СЕГАЛ: Музыки в фильме много, фильм интересный. Но сложно говорить о своем кино, которого зритель еще не видел, не рассказывая содержание. То есть у меня какой выбор - молчать и не говорить ни слова?

МИТРОФАНОВА: Друзья, у нас в гостях Михаил Юрьевич Сегал, российский кинорежиссер, писатель, сценарист. И мы очень рады этому общению, потому что Михаил Юрьевич совсем другой, чем мы, и потому что всегда приятно учиться чему-то новому – рассудительности или хотя бы точной формулировке вопросов.

ГОЛУБКИНА: Михаил Юрьевич – автор клипов группы «Сплин», трех или четырех?

СЕГАЛ: Многих.

ГОЛУБКИНА: Многих. Автор клипов для…

МИТРОФАНОВА: «Би-2», «Ногу свело», «Каста», «Ночные снайперы».

ГОЛУБКИНА: Всех наших лучших групп, да.

МИТРОФАНОВА: А вот группу Brainstorm ты пропустил, видимо, да?

СЕГАЛ: Да, с Brainstorm я не работал.

ГОЛУБКИНА: С «Машей и медведями» работал вроде бы, со «Смысловыми галлюцинациями». Но «Сплин», я считаю, что одна из лучших русских групп, у них очень хорошая поэзия. Мы хотели поговорить о том, что современное кино должно меняться, современные фестивали, да? Михаил Юрьевич, мы хотели сказать, что как-то надо всё ближе к народу, да?

СЕГАЛ: Да. В каком направлении мне поговорить?

ГОЛУБКИНА: Как бы не унижая современность, но… Я была два года назад у Бекмамбетова в Астане на фестивале экшен-фильмов, это фестиваль, где не вручаются призы. Может быть, вот эти призы для меня лично никакого уже смысла не имеют. Уже сейчас приз на фестивале, «Пальмовая ветвь»… Мне кажется, как-то по-другому надо начинать относиться к кино. Что-то меняется, нет?

МИТРОФАНОВА: То есть, как соревнуются фильмы, картины? Зачем их сравнивать и как, по какому принципу?

ГОЛУБКИНА: Да, да. Лучшая роль – ну что за бред?

СЕГАЛ: По сути вы, конечно, правы. Потому что, если выходит фильм такой-то и фильм такой-то и мы просто идем на него в кинотеатр сегодня, на другой сходили через месяц, просто мы смотрим разные фильмы, нам что-то нравится, что-то нет, но нам в голову не придет фильм такой-то класть на чашу весов и зачем-то сравнивать с другим. Нравится, не нравится - да, но как можно сравнивать зачем-то два фильма, а тем более три.

ГОЛУБКИНА: Или актера какого-нибудь, там Джонни Деппа с Мерил Стрип сравнивать – зачем?

СЕГАЛ: А на фестивалях искусственно создается ситуация, когда, допустим, 10-15 фильмов вместе, и мы почему-то должны их сравнить, мы должны сказать – а вот этот гениальнее, чем вот этот. И это такая игра, и все в нее играют, потом в нее верят - и те, кто смотрят кинофестиваль, и те, кто участвуют. Начинает такая эмоциональная схема работать, что да, победить на фестивале - это просто обрести смысл жизни. Потом кого-то называют победителем, ну, этот человек неделю счастлив, возможно, к нему внимание прессы и так далее…

МИТРОФАНОВА: Даже жена вернулась.

ГОЛУБКИНА: Он в шоке, да, да.

СЕГАЛ: Но, конечно, это противоречит самому смыслу творчества – как можно сравнивать произведения искусства? Но если это хоть как-то работает для раскрутки фильмов, то, наверное, это хорошо, потому что о победителях все-таки пишут, это как-то им помогает.

ГОЛУБКИНА: Раньше были кинорынки, и раньше даже участие в самом фестивале, оно приносило некоторые… Например, режиссеру могли дать денег на следующую картину, как было с Лунгиным или с Бахтияром Худойназаровым. А сейчас все не совсем так, сейчас уже особенно кинорынка нет, это уже некоторая тусовка, и даже на Каннском фестивале. Зачем?

СЕГАЛ: Я думаю, что старые вот эти эмоциональные схемы: «победитель фестиваля», «участник фестиваля», слово «Канны» (оно еще звучит так: Кан-ны) - пока все равно всё это работает. Это вот как курица без головы – головы нет, но курица еще бегает. Так и здесь.

ГОЛУБКИНА: Хорошая метафора.

СЕГАЛ: Все равно еще курица бегает. И эти эмоциональные схемы радости от участия, от победы в фестивале, они работают. И для зрителей это все равно что-то значит. Вопрос, сколько будет длиться вот эта буферная зона, когда эта эмоциональная схема еще будет работать, а реальность уже будет новая? Но когда реальность станет совсем новой, то эти фестивальные дела, конечно же, уже будут не так радовать.

ГОЛУБКИНА: У нас очень смешная эсэмэска, Красноярский край: «В Курагино в Доме культуры редко показывают кино. Дорого: 40 рублей за сеанс взрослый и 30 рублей - за детский», - Сергей из Курагино. Трогательно. Видишь как, у нас еще вся страна не охвачена. Я думаю, что сейчас очень интересно было бы проводить такие импровизированные, спонтанные молодежные фестивали, как вот был в Чите фестиваль.

МИТРОФАНОВА: Санденс еще вспомни.

ГОЛУБКИНА: Что-что?

МИТРОФАНОВА: Фестиваль, который наш с вами Роберт Редфорд учинил, и на него люди едут просто как за глотком свежего воздуха. Ты же знаешь об этом фестивале?

СЕГАЛ: Кто не знает.

МИТРОФАНОВА: Конечно. Это, наоборот, что-то негламурное, все ходят в джинсах и в клетчатых рубахах и наслаждаются горным воздухом Юты и фильмами.

ГОЛУБКИНА: Абсолютно! Вот я бы с удовольствием… Ты знаешь, у меня некоторый бунт - я не хочу ходить по красным дорожкам.

МИТРОФАНОВА: Может, потому что нас не позвали, так же тоже могут сказать.

ГОЛУБКИНА: Риточка, после прошлого раза – это был дембельский аккорд – нас теперь долго не позовут. Я в прошлый раз на Московский кинофестиваль пришла в свадебном платье с фатой. Это был некоторый вызов, да, просто для смеху – вот вы так, а я так.

СЕГАЛ: Без жениха?

ГОЛУБКИНА: Естественно. Я сказала, что я просто опаздывала, не успевала, торопилась со свадьбы. Они говорят: да вы что? Я говорю: да. Миша Ефремов потом бился головой об стену от смеха, потому что Никита Сергеевич Михалков и компания «ТриТэ» прислали мне огромный букет желтых орхидей. Я говорю: «А почему желтые? Это к близкой разлуке, боже!» То есть хочется перестать относиться к этому так серьезно. В конце концов, сейчас такое огромное количество информации. Раньше это было большое событие – в 60-х годах, даже в 70-х…

МИТРОФАНОВА: Раньше Интернета не было.

ГОЛУБКИНА: Конечно. «Оскар», например, это было вообще… Сейчас это – ну, «Оскар». Никто не смотрит.

СЕГАЛ: А я вам скажу такую вещь. Вот я сейчас подумал-подумал и вот что вам скажу. Мы говорим о целесообразности фестивалей и форме проведения всяких открытий-закрытий с точки зрения людей, которые хотят смотреть кино, любят кино и думают, как бы его грамотнее доносить до зрителя. А кинофестивали, в том числе наши российские, в том числе которые по своей краснодорожечности пытаются корчить из себя Канны и прочее, они же во многом рассчитаны на домохозяечную аудиторию.

Возможно, мы неправы, потому что весь блеск, все платья, дорожки и прочие огни большого города, они все-таки рассчитаны на телевидение, на потребителей глянцевых недорогих журналов, может быть, чуть-чуть дорогих, и, возможно, эта часть фестивальной жизни, вот эти блестки и красота, если их убрать, то это вообще не будет востребовано. Хотя бы благодаря этому это шоу покупается. И если это убрать, то окажется, что самим содержанием кинофестиваля вне его светской фантичности интересуется гораздо меньшее количество людей у телевизора и т. д. И поэтому, может быть, и правы те, кто так делает.

ГОЛУБКИНА: Ну, тогда бы я делала открытие на Красной площади. Потому что, когда идешь в полуразрушенный кинотеатр «Россия»… Ведь главное же - пройти по красной дорожке в платье, да?

СЕГАЛ: Главное – камерой достаточно узко брать кадр, чтобы не было видно окружающую действительность, чтобы было видно исключительно красную дорожку.

ГОЛУБКИНА: В Швейцарии был фестиваль, там экран был высотой 9 метров - или 9 этажей? – огромный экран. И там и открытие, и всё было на улице. Там не было специального кинотеатра. Вот я бы – я сейчас креативно мыслю, – я бы сделала эту беготню в платьях по Красной площади, чтобы интерьер соответствовал экстерьеру.

МИТРОФАНОВА: Михаил Юрьевич, мы первый раз видимся, хотели бы все-таки спросить, а ты на своих коллег обращаешь внимание, кто что снимает, и вообще смотришь что-то? Что-то тебе реально нравится? Фильмы, которые ты запомнил?

СЕГАЛ: Я абстрактно могу говорить о том, что я стараюсь всё смотреть, мне всё интересно. Мне правда всё интересно, с другой стороны, у меня всё вылетает из головы. Я не формулирую для себя любимого режиссера, любимый фильм. Это как всё в тебя входит - и всё.

МИТРОФАНОВА: Но что-то остается.

СЕГАЛ: Ты что-то помнишь, но чтобы я помнил, кто мой любимый режиссер… Поэтому я могу из практических соображений сказать свои рекомендации, из того, что я видел последнего, из наших режиссеров…

ГОЛУБКИНА: Говори.

СЕГАЛ: То, что я видел на последнем «Кинотавре». Мне запомнилось два фильма: это фильм «Дурак» Юрия Быкова и фильм «Как меня зовут» режиссера Нигины Сайфуллаевой. Вот два фильма, которые мне на сердце легли. Это совершенно не означает, что другие фильмы чем-то хуже, но вот бывает же вкус. Мне понравились эти фильмы, и я бы очень рекомендовал их посмотреть.

ГОЛУБКИНА: А зарубежные кинокартины какие-нибудь?

СЕГАЛ: Боюсь, я долго буду вспоминать. Большое удовольствие получил от «Отель "Гранд Будапешт"».

ГОЛУБКИНА: Мы посмотрели тоже с Михайловной. А ты видел «Голубой жасмин» Вуди Аллена?

СЕГАЛ: «Голубой жасмин» видел.

ГОЛУБКИНА: «Великая красота», итальянский фильм, смотрел?

СЕГАЛ: Я до него не дошел, мне все говорят, что надо посмотреть «Великая красота».

МИТРОФАНОВА: А про «Жасмин» ты до конца всё понял?

СЕГАЛ: Да, он понятный фильм.

ГОЛУБКИНА: Дочь моя сказала, сейчас у Вуди Аллена новое кино вышло, она уже в Англии посмотрела.

СЕГАЛ: Прекрасно. Вуди Аллен вообще снимает же каждый год по фильму.

ГОЛУБКИНА: Причем Вуди Аллена мы рекомендуем, правда? И братья Коэны наша рекомендация.

СЕГАЛ: Также могу порекомендовать Моцарта и Шекспира…

ГОЛУБКИНА: Но те-то умерли, а эти еще живы.

СЕГАЛ: Тогда конечно.

МИТРОФАНОВА: Михаил Юрьевич Сегал был у нас в гостях. Спасибо тебе.