В Царицыне показывают "ребенка великана"
В музее-заповеднике "Царицыно" открылась выставка "Путь Патимат. Женский мир в традиционном и современном искусстве Дагестана". В экспозиции представлено более 300 предметов от археологических находок до работ современных художников. Экспонаты настолько разнообразны, что их распределили по девяти залам Хлебного дома. Большая часть предметов изготовлена руками женщин.
Куратор Ксения Паршина дала выставке название после поездки в Дагестан: Патимат – одно из самых распространенных женских имен в республике, поэтому и стало символом собирательного женского образа. Следом за названием появилась концепция: выстроить посвященную Патимат выставку так, чтобы каждый зал был посвящен определенному этапу жизненного пути каждой дагестанки: ее дому, семье, свадьбе, работе, творчеству, праздникам и будням.
Накануне открытия корреспондент "Смотрим" поговорил с Ксенией Паршиной о подготовительной работе, особенностях и мистике, присущей данной экспозиции.
- Ксения, почему из всего Кавказа вы остановили свой взгляд именно на Дагестане? Ведь искусство каждого живущего в этом регионе народа уникально и интересно.
- Выбор – чистой воды случайность: у меня был проект по изданию каталога работ очень известного в Дагестане московского художника Николая Андреевича Лакова, который курировала Патимат Расуловна Гамзатова. Приехав в Дагестан, я прикоснулась к культуре страны и была совершенно очарована ею. Вместе с тем я выявила огромное количество лакун в изучении местного творчества – мечта ресерчера – так что пройти мимо было невозможно. Дополнительно сработало желание дагестанских коллег совместно работать. Чуть позднее я пришла в Царицыно, где одна из основных тем – народное искусство, поэтому я предложила своему руководству посмотреть в сторону Дагестана.
Вопрос был в том, как представить, чтобы это заинтересовало посетителей. И, поскольку мне лично была интересна тема женского мира, я предложила показывать наследие через призму человека, потому что для меня Дагестан – это в первую очередь люди. А женщины – его самая консервативная часть, сохранившая большое количество связей с архаичным временем. Идея понравилась.
Если же говорить о Кавказе, вы правы, культура каждого живущего там народа уникальна. Но Дагестан выделяется наибольшим разнообразием народных промыслов.
- Экспонатов очень много, сразу не разобраться. Какая часть экспозиции с вашей точки зрения самая увлекательная?
- У нас 9 больших тематических залов. И многие предметы очаровывают своей энциклопедичностью. Изучая Дагестан, я как блокбастеры читала исследования Геннадия Мовчана и прочих этнографов. В первую очередь о нагорном Дагестане, который меньше других контактировал с другими этносами, поэтому там лучше всего сохранились связи с далеким прошлым. Это касается и архитектуры и утвари.
Экспозицию второго зала, имеющего официально название "Дом", я для себя назвала ребенком великана, потому что многие предметы действительно немаленькие по своему размеру. Например солонки – это объемистые шкатулки. А еще мы привезли стену небольшого ларя (он мог использоваться как для хранения продовольственных запасов, так и личных вещей), и он целиком занял стену зала.
Тоже и с традиционными украшениями – это очень крупные предметы, которые очаровывают за счет размера.
У нас много больших ковров, посуды. Особенно выделю во входном зале Великентский керамический сосуд из могильника III тысячелетия до новой эры (большая благодарность нашим коллегам из Национального музея им. А.Тахо-Годи, что они его выдали нам). Он орнаментирован изображениями Великой богини – антропоморфным женским изображением, типаж которого нигде кроме как в Дагестане не повторяется. Эта дама с закрученными вверх руками будет нам встречаться на протяжении всей экспозиции
У нас представлен большой набор женских головных уборов – традиционно самой архаичной детали одежды. Это потрясающее разнообразие: они очень яркие, с большим количеством подвесок. И за счет головного убора каждая женщина села выглядела иначе, чем остальные, можно сказать, что она так "маркировалась". Причем эти уборы минимальным образом менялись с годами, фактически женщина ходила в том же, в чем и многие-многие поколения женщин ее семьи.
Конечно, у нас много керамики.
- Как я понимаю, в частности "испикские" блюда – глазированная керамика, которую предположительно изготовляли в лезгинском селении Испик. Их называют загадочными, об их происхождении спорят искусствоведы, археологи и этнографы, считается, что они каким-то образом связаны с магией. Насколько вообще подвержены мистике дагестанская культура и традиции?
- Многие сохранившиеся предметы, это то, что привлекает в дагестанском народном искусстве, потому что нет хроник, нет записей и практически нет наблюдений. В основном 19 века сохранились эпизодические наблюдения путешественников и исследователей из Российской Империи.
Глубоко изучать культуру Дагестана начали в советское время. Это 20–30 годы и конец 40-х. К сожалению, к тому времени многие народные промыслы закончили свое существование. А поскольку человеческая память хранит в себе данные не так долго как текст, зачастую невозможно было узнать наверняка, откуда пришел тот или иной предмет. Кроме того, Дагестан подвергался активному искусственному переселению, и люди теряли связь со своей землей, с материалами, поэтому промыслы умирали буквально на глазах у исследователей.
Испик не единственный, но, как и все непонятное, он привлекает внимание и исследователей и любого любопытного человека. Потому что нам осталось материальное наследие (те же блюда), но мы не можем доказать, для чего они предназначались. Их магическое использование безусловно имело место, как и многих-многих других предметов народных промыслов.
Больше того, мы не можем утверждать, что они действительно из Испика. И даже дагестанские ли – настолько нехарактерен для дагестанского искусства их яркий, пестрый узор. Исследователи назвали их по месту обнаружения. Как и кайтагскую вышивку назвали так, поскольку она была обнаружена в Кайтагском районе Дагестана.
И найдем ли мы когда-либо ответы, неизвестно. В данном случае мы предлагаем нашему зрителю вместе с нами построить версию. И в каждом зале у нас своя маленькая тайна. Можно стать на время Шерлоком Холмсом, и, вооружившись лупой, начать разгадывать загадки. Или приехать в Дагестан и на месте провести исследования. Возможно, где-нибудь в горах дагестанская бабушка с помощью испикского блюда сеет зерно прямо сейчас.
Что-то изучается в наши дни. Например, недавно в двух селениях была обнаружена усишинская вышивка. Ее защитная магическая функция совершенно очевидна, она больше, чем украшательство. Женщины ее делали исключительно для себя до свадьбы и тайно: чтобы никто не видел, какой смысл они закладывают в вышивку. И потом ее носили как головное покрывало всю жизнь и в ней же хоронили.
Вообще народному творчеству украшательство чуждо. Если предмет орнаментируется, это делается с определенной целью. Как правило это защита или взаимодействие с окружающим миром, миром стихий, с духами. Согласно народной философии человек с ними неразделен. Это бытовая, низовая магия, и она удивительно живуча в любой культуре, не только в Дагестане. Мы любим поплевать через левое плечо, верим, что перешедшая дорогу черная кошка – к несчастью, читаем про бабу-ягу.
История жива, и она творится на наших глазах. У меня был очаровательный случай. С сотрудниками дагестанского Музея изобразительных искусств мы обсуждали большие темы и по делу заехали на рынок. Мы покупали травы, чтобы забрать с собой, и я увидела, как коллега что-то выбирает. Решила спросить, что это – может мне тоже нужно. На что она ответила – тебе это не нужно, это от сглаза. И меня всегда очаровывало это потрясающее соединение: мы обсуждаем глубинно-научное, но я понимаю, если эта прекрасная женщина заболеет, она сделает МРТ, но и в аул на всякий случай съездит тоже. За это держатся. Этим интересен Дагестан.
- Я была в Дагестане. И самое первое, потрясшее меня открытие – насколько красивы местные девушки – глаз не отвести. И эта красота не только внешняя, физическая, она прекрасны и внутренней красотой. Только в этом случае можно говорить о красоте.
- Безусловно. И я воспринимаю нашу выставку как ресурсную. Потому что у женщин Дагестана есть то, чего уже лишены мы, жительницы больших городов. Мы несколько теряем связь с собственной землей. Вынужденные действовать быстро, активно, мы отрываемся от своих собственных ритмов.
Промысловый ручной труд – вышивка, ткачество, гончарство в городе сейчас воспринимается как нечто элитарное. А у многих дагестанских девушек есть возможность уехав к бабушке в аул соприкоснуться с естественными ритмами, когда ковер не может родиться раньше, чем ему положено: невозможно ускорить этот процесс. Но и замедлить его тоже невозможно.
Это соритмичность природе. Вообще Патимат все время находится рядом со своей горой независимо от того, куда она уезжает. Даже если внешне она будет в Москве, ее гора от нее никуда не денется. И выросшие в Москве поколения ее внуков, которые гору у собственного аула не видели, будут всегда это через нее ощущать. Через ее песни, через сказки, через рецепты ее блюд, через привычки и обряды. Все эти вещи составляют основу нашего внутреннего спокойствия. И, убаюкивая нашего внутреннего ребенка, наполняют нас ресурсом связи с природой – что женщине необходимо.
В Дагестане этого много, и я надеюсь, что Патимат поделится своим ресурсом с нашими посетителями.
