Подробности встречи президента с экипажем танка "Алеша"
-
"Восемь машин не видели". О чем рассказал экипаж танка "Алеша" -
Владимир Путин пожал каждому руку и сразу идут к другому столу, Путин начинает вручать каждому подарочные часы. И вдруг...
- Можно вопрос?
- Конечно!
Пара секунд – шепотом, чтобы камеры не зафиксировали звук, но сослуживцы рядом слышат и видят. "Ты красавчик", – тоже шепотом на ухо командиру.
Они все красавцы. Первым делом в разговоре с президентом просят не за себя.
- Потеряли своего механика-водителя, трещина в височной части. Получается, он остался без награды, он работал с нами все это время. Ему нужна операция, – говорит лейтенант Александр Леваков, Герой России, командир танка "Алеша".
- Не переживайте, все сделаем в лучшем виде. Вы о нем не забываете и никто о нем не забудет, здесь нет никаких сомнений, – заверил президент.
Александр Леваков потом пояснил в интервью автору и соведущему программы "Москва. Кремль. Путин" Павлу Зарубину: "Наш механик-водитель, с которым мы с января месяца по июнь работали вместе".
Оказавшись в Кремле, они все – головы вверх. С интересом и восхищением изучают купол. А тогда, в бою, сверху за ними наблюдал и помогал боевой товарищ – оператор беспилотника. Вот, что рассказывают танкисты:
- Мы не всегда видим противника.
- А здесь вы видели, что их аж восемь машин?
- Нет, восемь машин не видели, мы просто начали зачищать сначала первый укреп.
- А если бы знали, что там аж восемь машин, вы бы все равно вступили в бой?
- Конечно, а как еще?
Оператор беспилотника своим "литературным талантом" прославился на всю страну.
- Вы человек талантливый. Имею в виду еще и ваш литературный талант, – смеется президент. – И после окончания службы вполне могли бы быть комментатором на крупных российских соревнованиях, у вас это очень хорошо получается.
- Да я не против был бы! – смеется в ответ Илья Гаврилов, ефрейтор, оператор БПЛА. – Ну, только убрать вот этот лексикон.
- Ну для внутренней аудитории он не очень мешает, особенно в этой ситуации. Но в целом над этим можно поработать.
Позже Илья Гаврилов отвечает уже Павлу Зарубину.
- Ну, вы будете комментатором?
- Да я не против поработать, куда возьмут, туда пойдем.
- Но вы решили немного поработать над лексиконом. Хотя президент сказал, что все нормально.
- Да, можно это оставить, в том же темпе работать.
- Тот канал, кто его первый перетянет, тот и выиграет, – смеются сослуживцы.
- Это эмоции просто были, так получилось, так все выплеснулось, – пояснил Илья.
- Такие же эмоции и у вас, когда вы телевизор смотрели то же самое. То же что и у него. Просто у него там слово "пип", – шутит Александр Леваков.
- А вы вот в обычной жизни кто? – спрашивает Зарубин.
- Я работал на "Мазде", сборка автомобилей, – говорит Илья Гаврилов.
- Тоже компьютерная техника?
- Да, тоже электронная. Автомобили тестируешь.
- Вы мобилизованный?
- Да, мобилизованный.
- Жизнь изменилась на раз-два.
- Ну, там техника была, тут техника появилась.
- Герой каждый, кто ленточку пересек. Там действительно меняется жизнь, – отмечает Расим Баксиков, Герой России, старший лейтенант, командир танковой роты.
О Лехе командир танка говорил чуть ли не в каждом предложении.
- Извините, что я вас так спрошу, но, тем не менее: Леха, вас он спросил в итоге про что-то?
- Да, спрашивал, – говорит Алексей Неустроев, Герой России, ефрейтор, наводчик танка "Алеша". .
- О чем?
- Военная тайна.
- Немногословный Леха. А вы все говорили – "спросите у Лехи".
- Для меня ближе Лехи просто нет никого. Если я могу на кого-то надеяться, так на Леху, а Леха – на меня. Если я куда-то пошел, значит, Леха со мной идет, если меня нет, Леха один не пойдет. Вот такая ситуация, – рассказывает Александр Леваков.
Расим Басиков говорит, что с 2014 года наблюдал за ситуацией в Донбассе.
- Я наблюдал с 14-го года за всем этим. Я ждал, когда лопнет терпение у Владимира Владимировича, и когда он введет войска. Я дождался. И я пришел. Я не пожалел, что я туда приехал. Надо закончить это дело до конца.
Они говорили с Путиным почти 2 часа за закрытыми дверями. Делились своими впечатлениями о происходящем на поле боя. Понятно, что журналистам рассказывать все нельзя.
