Об актах вандализма в Северной столице

32 акта вандализма совершено в Петербурге с января по сентябрь этого года. Ущерб оценили специалисты Музея городской скульптуры. Что делать, чтобы и туристический поток рос, и памятники не страдали – разбирался Алексей Комаров.

Вандалы поцарапали сфинксов на Египетском мосту, повредили львов на Адмиралтейской набережной и стерли позолоту с крыльев грифонов на Банковском мосту. И всё ради того, чтобы сделать фото на память или загадать желание.

Екатерина Шишкина, начальник отдела памятников и мемориальных досок Государственного музея городской скульптуры: "Нет в Сакнтк-Петербурге такой традиции – портить или уничтожать памятники культуры!".

С января по сентябрь Петербург посетили почти восемь миллионов человек. Впрочем, у этого успеха есть и обратная сторона.

Надежда Ефремова, заместитель директора по научной работе Государственного музея городской скульптуры: "Туризм – это замечательно, но наш город оказался неготовым к такому наплыву туристов, где, вероятно, другое отношение к памятникам".

Стёртая морда и дырки в бронзе. Скульптор памятника Пржевальскому Иван Шредер никогда бы не узнал верблюда, которого он вылепил.

Четыре скульптуры с Египетского моста снова увезли в мастерскую. Хотя в декабре прошлого года их только вернули с реставрации, на которую потратили почти пять миллионов рублей.

"В основном все работы будут происходить в зоне тела – туловища, потому что оно больше всего пострадало. Те места, до которых гражданам легче всего было дотянуться, дотронуться, туда залезть или посадить ребёнка", – сообщила заместитель генерального директора реставрационной мастерской Екатерина Кулаченкова.

Уроки из актов вандализма Русский музей извлёк почти десять лет назад. Все мраморные скульптуры заменили на копии.

Оригинальная скульптура, которая раньше находилась в Летнем саду, сегодня стоит в Михайловском замке. На каждой скульптуре до сих пор можно найти следы вандализма. Так в 90-е годы у Минервы украли копьё. Оно не оригинальное. И отломали кисть.

Решение заменить мраморные статуи на копии было непростым. И оказалось правильным, несмотря на критику общественности. "Они не понимали зачем? Вот есть Летний сад. Есть подлинники. Но нужно вдуматься и вчувствоваться: а что будет дальше? Подлинникам плохо", – прокомментировала научный сотрудник Государственного Русского музея, хранитель скульптуры Летнего сада Галина Хвостова.

Ежегодно на реставрацию и содержание памятников Комитет по культуре выделяет 100 миллионов рублей. И ещё дополнительно из-за таких форс-мажоров – 10-20 миллионов. Копии в самых проходных местах, возможно, обошлись бы казне дешевле.

"Такие решения принимаются специалистами, реставраторами, музейными сотрудниками исходя из того, что оригинальный предмет, который включен в музейный фонд, должен быть сохранён", – объяснил председатель комитета по культуре г. Санкт-Петербурга Фёдор Болтин.

Реставраторы и специалисты, конечно, против копий. Скульптура создавалась для Петербурга – музея под открытым небом, а значит, должна оставаться на своём месте. Вот только, если заниматься бесконечной реставрацией или апеллировать к совести, то можно просто потерять уникальные скульптуры. И времени, чтобы принять решение становится всё меньше – даже памятники не вечны.