Музей "Новый Иерусалим" посвятил выставку Александру Лабасу

Романтик нового мира – музей "Новый Иерусалим" открывает выставку "Невесомость. Александр Лабас о скорости, прогрессе и любви". Авангардист, переживший и славу, и опалу, и возвращение к публике – сегодня Лабас один из самых востребованных художников. Почему – узнала Алия Шарифуллина.

Он родился вместе с веком прогресса 19 февраля 1900 года. “Мир человеческих знаний и представлений как бы висит над нашей планетой параллельно с атмосферой... И хотя мы его не видим, он так же реален, как мир видимый и осязаемый”, – был уверен Александр Лабас, ученик Малевича и Кандинского. Авангардист с душой импрессиониста, он писал то, что видел вокруг: самолеты, пикирующие в небе, дирижабли, пароходы, метро. Особая эстетика мира ХХ столетия. А как в этой новой скорости существует человек? В поисках ответа Лабас ищет новые ракурсы. Например, разрезает вагон мчащегося поезда, чтобы заглянуть к пассажирам. "С одной стороны от этого поезда он показывает мир четким, то, как видит человек, находящийся на Земле. При этом размывает границы поезда. С другой стороны ,он размывает пространство за окном и показывает, как этот мир видит человек, который находится в поезде. То есть он его пытается совместить эту оптику для того, что бы показать не только саму скорость, но и ощущение человека в этом новом мире", – объясняет куратор выставки, искусствовед Ксения Новохатько.

Не блеск металла. Именно это, неизвестное ранее самоощущение человека в мире, полном движения и трансформации, интересовало романтика и мечтателя Лабаса. В отличие от футуристов, классиков итальянской аэроживописи или своих коллег по группе ОСТ, Лабас воспевает немощь технического прогресса – саму жизнь – неизвестную, многоликую, завораживающую. Драматичным ракурсам и резкости художник предпочитает общий план и акварельную недосказанность. "Человек, который переживает взлет в небо, взлет, потом еще и в космос. И как человек ощущает себя вот в этом пространстве без границ. Человек может опускаться вниз, подыматься вверх. И для него это носило, прежде всего, оптимистически позитивный характер", – говорит директор Государственного историко-художественного музея "Новый Иерусалим" Анна Антипенко. "Все время художник как бы дает возможность зрителю воспарить над. Подняться над. Так, как он это делал, потому что невозможно создать. Очень часто смотришь на его работы. Невозможно создать, стоя на земле. Ты просто этого не увидишь", – добавила председатель Фонда содействия сохранению творческого наследия художника Александра Лабаса Ольга Бескина-Лабас.

Лабас не был аскетом и фанатиком вроде Павла Филонова, упрямо развивавшего свою художественную систему. Не был и хулиганом-авантюристом вроде Михаила Ларионова, влепившего обывателю звонкую пощечину. Свою революцию в искусстве он вершил спокойно, без особого шума, выбирая свой единственно верный путь. И даже когда его обвинили формализме, в 30-х годах, 20 лет не выставляли работы, Лабас отвечал: "С искусством так бывает: сегодня не интересуются, а завтра даже очень могут интересоваться".