Режиссер Александр Карпушин – о спектакле "Молодость всё простит"

В последнем, третьем акте спектакля "Молодость всё простит" все действующие лица начинают, наконец, кричать друг другу в глаза всю правду, отвратительную правду; всё, что они друг о друге думают. Но делают это на объявленном карнавале, маскараде, выряженные в духе черной вечеринки. То есть вся эта правда – тоже не правда. И снова в концентрированном виде – всё же происходит в замкнутом мирке общежития.

Общага – очень точный выбор, и молодого писателя, и молодого режиссера. Ведь в ней дети (дети же в сущности) оторваны от большинства взрослых. Общага – это жизнь без опеки, резкий переход к жизни без опеки. А родительский расчет на то, что не маленький уже, разберется и справится, опрометчивый. Не разобрались и не справились. И в романе, и в спектакле.

Это ребята еще не столкнулись с обществом более широким – из мира, так сказать, внешнего в это пространство общаги за всё время действия входит один раз надутый чиновник и один раз равнодушный милиционер, когда девочка покончила с собой. Пространственное решение спектакля в театре в принципе всегда важно, а в этом спектакле особенно. Мы с этого и начали разговор с режиссером.