55 лет со дня первой публикации "Доктора Живаго"

Исполнилось 55 лет со дня первой публикации романа Бориса Пастернака "Доктор Живаго". 23 ноября 1957 книга увидела свет, но не в СССР, как мечтал писатель, а в Италии. Через пару лет этим сочинением зачитывалась вся Европа, и только на родине оно ходило по рукам в самиздатовских копиях. Сегодня "Живаго" переиздан в России уже более 60 раз, в том числе и в формате аудиокниги. Роман несколько раз экранизировали, переносили на театральную сцену… Но главное, он по-прежнему интересен читателям. Рассказывают "Новости культуры".

Долгих десять лет Борис Пастернак работал над главным своим произведением, выход которого в свет считал сродни гражданскому долгу. Это позже "Доктора Живаго" назовут "злобным пасквилем" на страну, а в 1954 году стихи из романа первыми появились в журнале "Знамя" с авторским предисловием. 

"Так что вот такого ощущения, что он скрывал эту работу, что она была тайная, как работа Солженицына над "Архипелагом", что он где-то уединялся и никто не должен был знать... Нет, знали, читали, рукопись передавалась, машинопись читали по всему Переделкину. Нравилось, не нравилось – это другое дело. Но никакого скандала не ожидалось", – заверяет заместитель главного редактора журнала "Знамя" Наталья Иванова. 

Законченный зимой 1955 года, "Доктор Живаго" тут же отсылается в "Новый мир" и "Знамя". Проходит время, журналы молчат. А на волне хрущевской оттепели в Москву приезжает все больше иностранцев. Они ходят и по Переделкину от дома к дому. На пороге Пастернаков появляется сотрудник итальянского радио Серджио Д'Анджело в сопровождении русского коллеги. Он предлагает издать роман за границей. 

"После моего предложения Пастернак замолчал и задумался о чем-то своем", – вспоминал журналист.

Произведение, созданное для того, чтобы быть прочитанным, не могло и дальше лежать мертвым грузом. Но Пастернак прекрасно осознавал, на что он идет. 

Передача рукописи итальянскому журналисту состоялась. Пастернак вышел проводить своих гостей. Был приветлив, даже весел. Но на прощанье как-то очень грустно пошутил: "Я приглашаю вас посмотреть на мою казнь". Эти слова оказались пророческими. Реакция властей не заставила себя ждать. 

"КГБ спохватилось только в августе, передача была в мае. Первый документ, с которым мы знакомы косвенно, – записка председателя КГБ Серова. Он пишет о передаче романа за границу, называет его антисоветским, вредным", – рассказывает литературовед, невестка Бориса Пастернака – Елена Пастернак. 

Далее следует разгромная рецензия на роман от "Нового мира". Это было начало травли. Но договор с итальянским издателем Джанджакомо Фельтринелли – богачом, спонсирующим коммунистическую партию Италии, – уже подписан. Разгневанное ЦК в красной папке заводит секретное дело на писателя. Среди документов – записка Шипилова с заверениями: ЦК КПСС не допустит появления антисоветской книги за рубежом.  

Как в шпионских романах, начинается двойная игра. Борис Пастернак, который решил окончательно и бесповоротно печатать "Доктора Живаго" за границей, вдруг посылает своему итальянскому издателю телеграмму: "Издание книги в таком виде считаю невозможным". И тут же просит вернуть рукопись по московскому адресу в кратчайшие сроки. 

Пастернака вызывают, угрожают, заставляют подписывать все новые и новые телеграммы. Вот только издатель Фельтринелли, как рассказывает его сын, был в курсе: верить этим бумагам не стоит. Настоящие послания поступают не через почту, а через доверенных лиц.

"У меня есть документ – маленькая папиросная бумажка, на которой написано, что единственные письма, которые следует читать, – те, что написаны на французском языке", – говорит издатель Карло Фельтринелли, сын Джанджакомо Фельтринелли (Италия). 

Пастернак разрешает выпустить книгу не только итальянцам – англичанам и французам. В Париж, Оксфорд и Мадрид ЦК посылает "своих людей". На Фельтринелли давление действует, как красная тряпка. Он торопит переводчиков и издает книгу первым – 23 ноября 1957 года. Через пару лет "Доктора Живаго" будет читать весь мир, но в Советском Союзе роман официально появится лишь в годы перестройки. 

"Я читал эту книгу и не понимал, почему не издали. Когда дошел до описания революции и пассажа о НЭПе, думал, что, наверное, из-за этого. Было непонятно, почему книга подвергнута такому остракизму", – признается сценарист, заслуженный деятель искусств России Юрий Арабов. 

Выход первого, пусть и итальянского издания, для Пастернака был праздником. Он отмечал его также, как чуть позже будет радоваться присуждению ему Нобелевской премии, сыгравшей роковую роль в его жизни. 

Новости культуры