Сегодня исполнилось 75 лет со дня рождения Сергея Аверинцева
Сегодня исполняется 75 лет со дня рождения Сергея Аверинцева. Выдающийся филолог, историк культуры, переводчик, поэт. Круг его научных интересов был невероятно многообразен – от византийской литературы и литературы христианского средневековья до немецкого романтизма и русского символизма. Обладатель престижной премии Аньелли с формулировкой «За диалог между культурными вселенными», Сергей Аверинцев был способен жить сквозь время, нередко повторял, что «человеку необходимо ощущать себя внутри веков». Рассказывают «Новости культуры».
Пока его однокашники гоняли во дворе в футбол – он читал мировую классику. Школьные экзамены сдавал экстерном – много болел. Сверстники воспринимали Аверинцева – профессорского сына – как чуждый элемент. А он шел своим путем, изучая труды древних. На МГУ в близоруком и долговязом, но превосходно ориентирующемся в мировой культуре филологе, разглядели большого ученого. У Сергея Аверинцева появились покровители, которые помогли ему приобрести индульгенцию – чтоб заниматься любимым делом.
«Это старые ученые, которые смогли его оценить, – рассказывает поэт, переводчик Ольга Седакова. – И одной из их идей было дать ему премию. И получив в юности премию Ленинского комсомола, у него алиби было на все остальное. Да, он говорит о Евангелии, но он лауреат премии Ленинского комсомола. При том, что сам Сергей Сергеевич в комсомоле никогда не состоял».
Кабинетный отшельник, что дотошный немецкий ученый, со строгой систематичностью знаний и расписанием на жизнь – исследовал разные ниши. От вавилонской литературы – к Пушкину и Гете, от надписей на Софии Киевской – к Честертону. На его лекции по византийской эстетике на истфак МГУ сбегалась вся столичная интеллигенция – бывало до тысячи человек! На закате шестидесятничества эти лекции были глотком свободы.
«Назывался курс «История византийской эстетики», а речь шла о патристике, об отцах церкви, о раннецерковной истории, – вспоминает доктор исторических наук, заведующий кафедрой византийской и новогреческой филологии МГУ имени М.В. Ломоносова Михаил Бибиков. – Правда, ему попадало. Мы все были свидетелями. Мы ходили на доклады, которые были по Москве. И он начинал доклад. И через пять минут его пытались прервать, согнать с трибуны – зал протестовал. Но все равно его слово доходило».
Картавящий оратор, подбирающий нужные цитаты на разных – живых и мертвых – языках, словно «перестраивал мозги»: учил думать не о том, нравится ли нам, сегодняшним, Вергилий, а нравимся ли мы ему. Крамольных речей в адрес властей вроде не было, но несоответствие режиму – налицо. Лекции в МГУ запретили. Его богословские тексты, публикуемые в Философском словаре, для цензуры часто камуфлировали подписями других – проверенных авторов.
«Статья «Православие» последний раз была заказана директору института научного атеизма. И там последние 15 строк шли за его подписью, – рассказывает филолог-германист, ведущий научный редактор издательства «Российская энциклопедия» Юрий Попов. – До этого большая статья шла за подписью Аверинцева. Когда мы посылали статью главному редактору, эту подпись Аверинцева сняли, и тем самым он статью практически не смотрел. Но ее восстановили, когда она пошла в редакцию».
Он всегда был в ладу с самим собой, не боялся оказаться в меньшинстве. Он был одним из двух депутатов, не вставших со своих мест, когда весь зал Верховного совета захлопывал выступление Андрея Сахарова, протестовавшего против ввода Советских войск в Афганистан.
Сергей Аверинцев не собирался в эмиграцию – но здоровье заставило. Последние годы преподавал в Вене русскую литературу и переводил Евангелие. Завещал, чтобы на его могиле было написано: «Сергей Аверинцев, чтец».
Новости культуры
