"Свадьба Кречинского" в трактовке Виестурса Мейкшанса – на сцене МХТ

«Свадьбу Кречинского» справляют в Московском Художественном театре. Нынешняя премьера – первый спектакль из заявленного триптиха по произведениям Александра Сухово-Кобылина, постановку которого Олег Табаков доверил молодому латвийскому режиссеру Виестурсу Мейкшансу. В прошлом сезоне театральную Москву поразил его не хрестоматийный взгляд на известный роман Толстого в спектакле «Каренин». И вот теперь – новая попытка освоения русской классики – теперь уже на большой сцене МХТ. Рассказывают «Новости культуры».

«Если бы у спектакля могло быть второе название, я бы назвал его “Преступление”», –признается Виестурс Мейкшанс. И не скрывает – знаменитую комедию Сухово-Кобылина превратил в детектив. Акцент даже не на главном герое – Кречинском в исполнении Александра Голубева, а на ситуации, в которой обаятельное зло подминает под себя простоватое и доверчивое добро.

«Мне интересно в России ставить русскую классику, – говорит режиссер. – Я в Латвии больше ставлю киносценарии шведские или латышскую литературу, немецкую, а здесь в России мне очень интересно, как наш почерк – довольно аскетический – как в этом почерке можно поставить русских писателей».

Работа над спектаклем не была простой – три месяца репетиций по 12 часов, сложности любого дебюта в новом коллективе и трагическая гибель актрисы Марины Голуб, которой предстояло играть Анну Антоновну, тетку главной героини.

Оформление спектакля – костюмы Анны Хейнрихсоне и минималистичные, выразительные декорации сценографа Рейниса Сухановса – потребовали всех богатых технических возможностей сцены МХТ. Уютная комната дома Муромских уже в середине первого акта уплывает куда-то вниз, под сцену, чтобы уже никогда больше не возникнуть, на ее месте вырастает диковинный дом Кречинского. Среди огромных предметов люди здесь кажутся лилипутами, давая зрителю поле для фантазий и трактовок. В предложенных режиссером обстоятельствах сам Кречинский – серый от волос до ботинок – становится персонажем без возраста, образ – с замахом на Мефистофеля.

«Если бы я встретил такого человека как Кречинский в его же доме с его же костюмом, ну, наверное, он доверие вряд ли может вызывать, – признается Александр Голубев. – А здесь все сделано так, что он, почему-то, вызывает это доверие».

Лишив историю примет времени и черт места Мейкшанс стремится абсолютизировать ее содержание. Вслед за Сухово-Кобылиным – легко и иронично режиссер констатирует факт существования зла – отстраненно, в остро-эстетической форме. Поэтому даже возраст персонажей подгоняет под свою задачу. Так, Кречинского, которому в пьесе под 40, Мейкшанс доверил Александру Голубеву, которому и 30 нет. А вот юную барышню на выданье Лидочку отдал более опытной Наталье Швец. Лидочка даже в программке превратилась в Лидию Петровну.

«Я сказала: “Мне не 20 лет”, – рассказывает Наталья Швец. – Он сказал: “Я не хочу, чтобы это было 20 лет. Я хочу, чтобы это была взрослая, не наивная девушка”. Она любит жизнь, но в ее жизни нет азарта, опасности, как приключений. Это как опасное путешествие, на котором она обжигается, потому что она не знала, что в любви ее обманывают».

Удивительно, но текст Сухово-Кобылина сохранен в спектакле с особым трепетом – каждое слово на своем месте. Однако в эпических картинах герои оказываются на редкость узнаваемы – как будто в таком вот костюмчике с серебряной Искрой только что шел кто-то по Камергергскому переулку мимо Художественного театра.

Новости культуры