Анна Каренина: актёрские пробы
-
Пробы Николая Черкасова и Иннокентия Смоктуновского на роль Каренина -
Середина шестидесятых – наверное, единственный период, когда экранизации классической литературы становятся злободневнее фильмов на современную тематику. «Наш современник Вильям Шекспир» – заглавие книги Григория Козинцева 1964 года – применимо ко всей этой короткой эпохе. Предвестником стала «Дама с собачкой» (1960) Иосифа Хейфица. Затем появились козинцевский «Гамлет» (1964), «Война и мир» (1965-67) Сергея Бондарчука. «Анна Каренина» (1967) Александра Зархи замыкает список. На картину обрушилась критика (справедливо или несправедливо – разговор отдельный), зрители же приняли и общую трактовку, и Татьяну Самойлову в заглавной роли. Так или иначе, фильм стал событием всесоюзного масштаба.
О работе над картиной регулярно сообщала кинематографическая пресса. В первую очередь публику занимал выбор актёров, но главной интриги здесь не было – роль Анны с самого начала предназначалась Самойловой. Споры вызывал Вронский: сперва на эту роль намечался Олег Стриженов, затем утвердили Василия Ланового. Их кинопробы не сохранились.
До наших дней дошло три ролика актёрских проб. Вронский в них присутствует лишь как фон: неведомый артист сидит в пол-оборота к публике, закрыв лицо рукой и молча подыгрывает исполнителям роли мужа. В сохранившихся пробах роль мужа – главная: о трактовке Каренина и писали больше всего, и разброс тут был неожиданным. Здесь лежал путь к прочтению глубокому и оригинальному. Экранизациям «Анны Карениной» несть числа, но почти все они бенефисны. И ни в одной нет полноценного Каренина. А ведь и для Толстого образ этот был едва ли не самым сложным – быть может, ключевым.
Первым кандидатом на роль Алексея Александровича Каренина был Николай Черкасов. Пробы на роль Каренина – последние его съёмки. Он умер в сентябре 1966 года, задолго до выхода картины на экран. Уже это одно делает сохранившийся в Госфильмофонде материал уникальным. Но исторической значимостью дело не исчерпывается.
Зархи вспоминал: «Николай Константинович был уже серьёзно болен. Эмфизема лёгких. Он уже с трудом дышал. Ему было мучительно всякое напряжение. Ему было горестно сознание своего недуга, ослабившего его подвижность, его голос, его горение – это преждевременно и беспощадно старило его. Осталось неизменно доступным лишь глубокое внутреннее постижение образа. Всё это и выпятила пробная съёмка». Печально и просто.
Замена была найдена скоро: Иннокентий Смоктуновский, главная интеллектуальная звезда кинематографа 1960-х, только что сыгравший «Гамлета». Смоктуновский и начал было сниматься. В письме к Льву Аннинскому он так объясняет отказ от роли (цит. по: Аннинский Л. Лев Толстой и кинематограф. М.: «Искусство», 1980).
«Каренин мудрец, тонко и глубоко думающий и чувствующий человек; на таких людях держалась государственная Россия. Он простил Анну, простил совершенно, преодолев ревность свою. <...>. Он понимал, что такое семейные устои, понимал связь этих скреп с государственной прочностью, укладом и культурой. Где эта культура? Она исчезла из материалов фильма. Где прямые спины, по которым русских офицеров узнавали в Париже? Где дворянство, гордое сознанием причастности к этой своей культуре? Где наша русская стать, достоинство, наша суть и характер? Я не мог участвовать в фильме, где все это брошено и забыто. <...> Я понял, что должны быть предприняты титанические усилия, чтобы хоть как-то поколебать этот фильм. Болезнь моих глаз все поставила на свои места и уберегла меня от стыда и крайностей».
В результате снялся Николай Гриценко – вахтанговский актёр. Сыграл он роль гротескно, со смаком и, по общему мнению, стал едва ли не главным украшением картины. Однако играл не того Каренина, которого описал Толстой, а того, который видится Анне и того, о котором пишут школьные сочинения: «Это не человек, а машина, и злая машина, когда рассердится».
Кинопробы переворачивают всё это с ног на голову. Не в том дело, что кандидатов было гораздо больше, и каждый из них – явление (жаль, что не всё сохранилось; так, лишь на несколько секунд появляется в кадре Евгений Евстигнеев и успевает произнести всего одну фразу.)
Как это ни парадоксально, канонический Каренин из школьного учебника возникает как раз в исполнении Смоктуновского. Школьного вдвойне – порой кажется, будто перед нами Беликов из «Человека в футляре». Слегка надтреснутый, механический голос, немигающие испуганные глаза. Наверное, после Мышкина, Гамлета, Фарбера в «Солдатах» такая работа была для Смоктуновского новой и неожиданной. Но где уж тут «тонко и глубоко чувствующий мудрец»? Отсюда совсем недалеко до злобного фальцета, которым запомнился Каренин-Гриценко.
Андрей Попов, пожалуй, ближе всего к тому, о чём Смоктуновский писал. Казалось бы, и здесь застывшая маска, но продиктовано это совсем иным. Бесконечная усталость пронизывает это странное исполнение. Въедливые вопросы, фразы-резолюции – всё идёт не от казённой души, но затвержено про себя до изнеможения и самоистязания. Потому часто моргают глаза – вот-вот закроются, – потому руки сжимают воздух, потому вдруг проскальзывает совершенно неуместная улыбка. Так же улыбается и Анна-Самойлова («вдруг улыбнётся невпопад», написал Аннинский). В пробах этого больше, в пробах герои внутренне развинчены; в картине они куда более мелодраматичны и определённы в своих эмоциях. Останови режиссёр свой выбор на Попове – и Анна была бы совсем другая. Во всяком случае, из всех представленных вариантов брак такой Анны с таким Карениным – самый живой. А, следовательно, и расхождение – самое болезненное.
Каренин-Черкасов, быть может, и не слишком соответствует толстовскому герою. Но с точки зрения чистой эмоциональности это исполнение – самое откровенное. Черкасов играл старика, любящего молодую жену исступлённо, понимающего обречённость этой любви и держащегося за приличия света как за последний стержень – здесь это не цель, а средство выживания. Болезненное напряжение, которого в помине нет у Гриценко и Смоктуновского (скованность-то налицо, но она совершенно органична), которое сдерживает до конца Попов, Черкасову почти не под силу. И в разговоре с Вронским у постели умирающей жены голос его прерывается. Он – единственный из четырёх – действительно простил Анну. Дело не в том даже, что у Толстого прямо написано: «Слезы стояли в его глазах, и светлый, спокойный взгляд их поразил Вронского», – в конце концов, никто не требует от экранизации физиологической буквальности. Куда важнее завершение этой сцены: «Вронский <...> не понимал чувства Алексея Александровича, но чувствовал, что это было что-то высшее и даже недоступное ему в его мировоззрении». Вот это и сыграл Черкасов – за обоих сразу.
«Анна Каренина» была и остаётся картиной неровной. Поражения её не раз описаны и объяснены. Актёрские пробы доказывают, что и удачи не были случайны. Во всяком случае, вектор был задан правильно.
Пётр Багров
текст опубликован: Багров П. Анна Каренина: актерские пробы // XIX кинофестиваль «Белые столбы»: 23-28 февраля 2015 года. Каталог. [М.: 2015.] С. 62-64.
Главная роль. Петр Багров. Эфир от 24.02.2015>>>
Художественный фильм "Анна Каренина" смотрите на нашем телеканале 15 марта в 21:00.
