"Вишнёвый сад" поставили в Школе драматического искусства
-
"Вишнёвый сад" поставили в Школе драматического искусства -
Рассуждая по ходу постановки чеховского «Вишнёвого сада», Питер Брук говорил три десятка лет назад, что у Чехова каждый персонаж живёт своей жизнью, особенно в «Вишнёвом саде», там каждый из них – отдельный микрокосм. Брук, к слову сказать, упоминает о том, что прочёл четыре или пять переводов пьесы на французский язык, а на английский и того больше. О причинах загадочной притягательности последней пьесы Чехова можно долго гадать. И без конца смотреть бесчисленные её постановки. Сегодня в афише Москвы – сразу два новых «Вишневых сада». Один в театре имени Пушкина, другой – в Школе драматического искусства. Там увлеклись расшифровкой Чехова и убедились в том, как современно звучит пьеса, написанная в 1903 году.
«Очень всё нервно, что будет – никто не знает», – говорит Людмила Дребнева, сидя в гримёрке.
В отличие от Раневской – Людмилы Дребневой – режиссер Игорь Яцко, точно знает, о чём его спектакль. Не боится потеряться в многочисленных московских «Вишнёвых садах».
«У меня нет цели мериться силами, сделать круче, чем они. У меня есть цель – открыть мир Чехова для самого себя и стать проводником для зрителя, который придёт», – заявляет он.
В квадрате стены, на стеклянных экранах, актеры рисуют вишнёвый сад. У каждого он свой. Для эксцентричной Раневской, мечущейся между Россией и Францией, – это место боли, радости, плена воспоминай, надежды обретения.
Этот «Вишневый сад» режиссёр поставил под неистовый темперамент Людмилы Дребневой – эксцентричной, непредсказуемой на сцене и в жизни.
«Если ей больно – она кричит, если любит – она тоже кричит. Она говорит тихо, только когда у неё сил нет, потому что она вся изранена. Вот что такое моя Раневксая», – поясняет актриса.
Режиссёр Яцко, не играющий в своих спектаклях, в этот раз изменил принципам. Здесь он – Гаев, брат Раневской. Для которого вишнёвый сад – не только деревья и дворянское гнездо.
«Для меня вишневый сад – это, прежде всего, люди. Надо вырубить старых людей. И насадить новых людей. Вот о чём идет речь. Люди же всегда есть. Они меняются, они стареют. Их вырубают, приходят новые. В этом есть какая-то Чеховская мудрость и философия», – рассуждает режиссёр.
Кирилл Гребенщиков, получив роль Лопахина, отправился к конкурентам. Прошёл все «Вишневые сады» в Ленкоме, Современнике, МХТ. До сих пор сражается с простым, вроде бы, Чеховским текстом, в котором за каждым из двенадцати персонажей, тянется шлейф закодированных тайн.
«Для нас эти персонажи, как Ахиллес и Аякс для греков, Лопахин, Треплев, Раневская, дядя Ваня – Чеховский пантеон для нас, как пантеон богов для Европы», – комментирует Кирилл Гребенщиков.
Этот Вишнёвый сад соткан из света, шорохов, звуков. Персонажи, в которых угадываются черты современных людей. Костюмы вне времени. Прозрачные экраны, обнажающие тайны «Вишневого сада», ставшего главным российским мифом. С неразгаданными чеховскими прогнозами не только на двадцатый – двадцать первый век.
