Воскресный папа Как привить интерес к знаниям

ТИХОМИРОВ: Под Новый год случаются чудеса. Дело в том, что этого человека я постоянно встречал в останкинских коридорах и говорил ему: «Здравствуйте, Юрий Павлович, а приходите к нам на эфир». Юрий Павлович говорил: «Да, да, конечно», и уходил куда-то вдаль. И вдруг я читаю…

ВЯЗЕМСКИЙ: Вадим Юрьевич человек с удивительным юмором, но не верьте ему.

ТИХОМИРОВ: Не верьте, да? Я хочу вам представить, в гостях у нас Юрий Вяземский, телеведущий, писатель, профессор, заведующий кафедрой мировой литературы и культуры МГИМО. Я очень рад вас видеть, на самом деле, потому что, нет, у нас огромное количество умных, интеллигентных, обаятельных людей приходят в нашу студию, но вы, наверное, все-таки где-то вот ближе туда кверху.

ВЯЗЕМСКИЙ: Я уже сказал, чтобы вам не верили.

ТИХОМИРОВ: Да, не верили, ну, и хорошо. Скажите, пожалуйста, Юрий Павлович, по отчеству или как, скажите? Мне просто, понимаете, я, с одной стороны, хочу вас называть Юрий, естественно, а, с другой стороны, как бы не позволяет все-таки…

ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, я думаю, учитывая, что вы Вадим Юрьевич, я думаю, запросто можно Юрий.

ТИХОМИРОВ: Юрий, скажите, пожалуйста, у вас до сих пор на стене висят слова Эммануила Канта о том, что работа – лучший способ наслаждения жизнью?

ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, сейчас не висит, потому что сейчас я заканчиваю ремонт и пришлось все это перенести, поэтому это у меня в душе.

ТИХОМИРОВ: Вы знаете, я, о чем думаю, я все время думаю о том, почему в нашей стране люди, доживая до определенного возраста, все время думают о том, что вот, пора бы на пенсию, чтобы не поработать, еще что-то, хотя, мне кажется, работа это самое прекрасное, что может быть в жизни. Тем более любимая работа.

ВЯЗЕМСКИЙ: Вообще самое прекрасное, что может быть в жизни, во всяком случае, для моей жены это отдых. Ну, вот я…

ТИХОМИРОВ: Мы женщин не трогаем, вы знаете.

ВЯЗЕМСКИЙ: Я такой урод, я не умею отдыхать, для меня работать это… А потом я уже давно на пенсии.

ТИХОМИРОВ: Когда это вы успели?

ВЯЗЕМСКИЙ: Как когда? Мне положена в 60 лет пенсия.

ТИХОМИРОВ: Минуточку.

ВЯЗЕМСКИЙ: Сейчас мне 63, я на пенсии.

ТИХОМИРОВ: Да вы что?

ВЯЗЕМСКИЙ: Да, я ветеран труда, Вадим. А вы так меня без отчества.

ТИХОМИРОВ: Юрий Павлович, простите ради бога, сейчас ударю себя по башке за это. Но это хорошо, когда человек…

ВЯЗЕМСКИЙ: Не надо, ведущих нельзя бить, ведущие это святое.

ТИХОМИРОВ: Я просто думаю, что когда человек выглядит в таком достаточно серьезном возрасте так молодо, по крайней мере, такой озорной блеск в глазах, это говорит о многом.

ВЯЗЕМСКИЙ: Ой, дорогие друзья, поскольку вы меня не видите, по радио, по радио можно слушать…

ТИХОМИРОВ: Вот, обернитесь, вы видите себя. Дело в том, что у нас есть интернет-трансляция, и они вас прекрасно сейчас видят по телевизору, по монитору своих компьютеров, планшетов, так что не думайте.

ВЯЗЕМСКИЙ: Сдаюсь, 1:0.

ТИХОМИРОВ: Второй вопрос, который меня всегда волновал больше всего, я знал эту историю давным-давно о том, что в свое время вы поступили в Щукинское училище и всегда мечтали стать актером. А я все время думаю, а как это вот жить, прожить всю жизнь и не вспомнить ту свою заветную мечту? Ведь вы были хороший актер, мне говорили об этом.

ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, актером я никаким не был, потому что я только поступил и учился всего полгода, и как раз за эти полгода я понял, что я никакой не актер, что это не мой путь.

ТИХОМИРОВ: А как вы могли понять?

ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, я просто понял, что эти вот ребята, с которыми я учился, с которыми я ходил, играл этюды, что они актеры, они для этого рождены, они этим горят, а мне, в общем, у меня другой путь.

ТИХОМИРОВ: Вам не нравилось? Ну, вы нашли свой путь?

ВЯЗЕМСКИЙ: Я нашел, потому что именно после того, как я ушел из Щукинского училища, я написал свой первый, в общем, более или менее профессиональный рассказ, и вот там я уже стал актером, и там я стал режиссером, и там я стал постановщиком, и стал финансистом, свой театр, понимаете. Когда садишься за стол и начинаешь что-то сочинять, то там ты, ну, если не бог, то архангел.

ТИХОМИРОВ: Слушайте, а я все время думал, действительно писатель это, по большому счету, творец мира. И каждая книга его, это его такое маленькое сотворение чуда.

ВЯЗЕМСКИЙ: Но только маленькая поправка – чудо это, если ты написал хорошую, чудесную вещь, во-первых, а, во-вторых, он, конечно, творец мира, но он творец мира своего. И вот тут уже вопрос, а сколько людей на этот мир откликнется, понимаете? Там миллионы, миллиарды людей на Толстого, а есть другие писатели, у которых там 2, 3, 4 читателя.

ТИХОМИРОВ: Ну, вы знаете, сейчас такая тенденция, ведь каждый человек ищет своего автора, своего ведущего, свою картину. Это, на самом деле, очень хорошо. И мне кажется, что когда, даже любой человек, который выйдет сейчас на просторы радиоэфира и будет говорить: «Друзья, здравствуйте», обязательно найдутся 2-3 человека, которые почувствуют что-то родное в его голосе и будут его слушать. И это уже успех и признание.

ВЯЗЕМСКИЙ: 2:0 в вашу пользу.

ТИХОМИРОВ: Я старался. Тогда переходим к самому главному. Ну, у нас, на самом деле, огромное количество вопросов, но те вопросы, которые волновали меня больше всего. Вы знаете, я слышал неоднократно о том, что талантам надо помогать. Бездарность сама пробьется сквозь, как говорится, асфальт, а вот таланты, их надо холить и лелеять. Вы считаете это правильным?

ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, таланту, конечно, желательно помогать особенно среднему.

ТИХОМИРОВ: Вот, сейчас вы правильно говорите.

ВЯЗЕМСКИЙ: Потому что, когда рождается на белый свет гений, то там, наверное, помогать не надо. Гения только просто не надо убивать, не надо его посылать на Черную речку, потому что он сам все равно пробьется, бог его охраняет. А таланту, конечно, надо помогать, потому что некоторые люди, они получают талант на некоторое время, как дар божий, а, если они его не реализуют, то дар отбирается.

ТИХОМИРОВ: А вот, кстати, почему так происходит иногда. Вы знаете, я даже смотрю иногда на судьбы некоторых актеров, художников, им бог дал талант, и они создают какие-то просто шедевры. А то вдруг… Ну, актеров ладно.

ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, актеры совсем несчастные существа, понимаете, там все зависит от везения иногда.

ТИХОМИРОВ: Как, вы свою сестру тоже считаете несчастным человеком?

ВЯЗЕМСКИЙ: Кого?

ТИХОМИРОВ: Свою сестру.

ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, в каком-то плане она, конечно, более несчастна, чем я, потому что я совершенно свободен, я могу работать в любой момент. Здесь все зависит исключительно от меня, понимаете.

ТИХОМИРОВ: Я думаю, просто ни для кого не секрет, кто ваша сестра. Это Евгения Симонова, замечательная актриса театра Маяковского.

ВЯЗЕМСКИЙ: А для сестры, в общем, нужен режиссер, нужна площадка, нужны сценарии, нужно, что играть, она не может, как я выехать куда-нибудь в поле и там играть те роли, которые она хочет. Нет, актеры это, в общем, это люди несчастные.

ТИХОМИРОВ: Но все-таки, вот возвращаясь к напечатанному.

ВЯЗЕМСКИЙ: И удивительно счастливые, простите.

ТИХОМИРОВ: Да, и вот, возвращаясь все-таки к таланту, к таланту людей, почему людям иногда талант дается, а потом они его, ну, не хочу говорить нехорошее слово «профукивают», но почему вдруг он растворяется, рассасывается, и ты смотришь на человека и думаешь: ведь это он создавал вот эти шедевры, и что я вижу сейчас. Как так происходит? Бог так жесток?

ВЯЗЕМСКИЙ: Вы не могли бы задать вопрос какой-нибудь более простой, потому что это один из самых сложных вопросов вообще, которые существуют. В Евангелии написано, что, если человек зарывает свой талант, то не надо его зарывать.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.