Воскресный папа Час с телеканалом "Мама"

ТИХОМИРОВ: Итак, наши дорогие слушатели, он появился в этой студии, скромный, тихий, мама, кто этот ангел? Александр Пряников. Здравствуйте, Александр. Ведущий телеканала «Мама».

ПРЯНИКОВ: Привет.

ТИХОМИРОВ: Саша, скажи, пожалуйста, ну, я понимаю, ладно там, Ирена Понарошку, ну, все мамы, но как ты, папа, туда попал на канал «Мама»?

ПРЯНИКОВ: Сразу, не раздумывая ни секунды. Как только мне позвонили и сказали: есть такое предложение, я сказал: да, да, да. Потому что, ну, помимо всего прочего мы все дети когда-то, правильно, помимо всего остального мы все появились на свет, как дети, понимаешь, и собираемся стать родителями, потому что нету, если ты, конечно, не с луны и у тебя нет в голове дополнительной дырки, с помощью которой ты общаешься с внеземными цивилизациями.

ТИХОМИРОВ: Не трогай, это святое, вдруг нас слушает Кирсан Илюмжинов, ты знаешь, он общался с инопланетянами.

ПРЯНИКОВ: Но и он тоже, я уверен, он или уже отец, или собирается им стать, или, ну, чей-то сын. Поэтому это тема, которая касается каждого.

ТИХОМИРОВ: Отлично. Тогда мы вначале поговорим все-таки об отцовстве. Скажи мне, пожалуйста, Саша Пряников, который снимается то в рекламе одного порошка волшебного…

ПРЯНИКОВ: Да, ну, ну, давай, давай.

ТИХОМИРОВ: То в программе другой и так далее, который вообще не появляется дома, как ты воспитываешь детей?

ПРЯНИКОВ: Отлично, собственным примером. Я считаю, что…

ТИХОМИРОВ: С телеэкрана, да?

ПРЯНИКОВ: Ну, во-первых, с телеэкрана, во-вторых, я делаю все, для того чтобы мои дети были искренне убеждены…

ТИХОМИРОВ: Сколько у вас их?

ПРЯНИКОВ: Двое, дочери 15, сыну 7. Они были искренне уверены в том, что их отец лучший в мире, что это человек, который появляется в доме редко, но…

ТИХОМИРОВ: Метко.

ПРЯНИКОВ: Но метко, в том смысле, что они сразу используют каждую секунду общения со мной, я хочу, чтобы они на меня равнялись во всем, понимаете, и я уверен, что это лучше, если бы они каждый день видели меня чуть менее успешного, чуть в более растянутых трикошках, я ходил бы туда-сюда, им глаза мозолил.

ТИХОМИРОВ: Да еще и ныл бы, да?

ПРЯНИКОВ: А так папа приехал из командировки, это всегда праздник, подарки, разбросал, разметал во всех подарки, и там через недельку после этого опять уехал на очередное Борнео, потому что я еще журналист-международник.

ТИХОМИРОВ: Да, прости.

ПРЯНИКОВ: Ничего, ничего, я понимаю, не все же здесь в студии журналисты-международники.

ТИХОМИРОВ: Да, да, ты знаешь, мы просто политологи.

ПРЯНИКОВ: Политологов много, международников раз, два и обчелся. Я и Сенкевич.

ТИХОМИРОВ: Их отстреливают, ты знаешь, да?

ПРЯНИКОВ: Спокойно.

ТИХОМИРОВ: Нет, я просто к тому, что…

ПРЯНИКОВ: Их – да, а нас, международников, ну, в крайнем случае, могут съесть где-нибудь на Борнео, ну, во славу науки, почему бы нет.

ТИХОМИРОВ: Скажи мне, пожалуйста, ну, если действительно говорить о воспитании и о твоих родителях, например, они тебе много уделяли времени?

ПРЯНИКОВ: Ровно столько же. Там, понимаешь, было время другое. Дело в том, что меня с двух лет, я родился и сразу поехал уже на гастроли, потому что мои родители служили в театре.

ТИХОМИРОВ: Ах, вот почему такая тяга к перемене мест.

ПРЯНИКОВ: Они были молодые, у нас там разница где-то, по-моему, 21 и 20.

ТИХОМИРОВ: С папой и с мамой.

ПРЯНИКОВ: Да, то есть это молодые родители. И я весь их гастрольный путь вместе с ними по гримеркам, по разным городам. И поэтому, когда мне уже стало лет 5 и я уже научился более-менее складно формулировать мысли, я у всех встречных детей спрашивал: «А где вы были этим летом на гастролях?», потому что я уверен, что все дети летом собираются и едут на гастроли. И так я до где-то 8-го класса доездился, потом мне уже доверили небольшие роли, чтобы я просто так балластом не ездил.

ТИХОМИРОВ: Ну, да, не болтался.

ПРЯНИКОВ: Меня не взяли в монтировщики сцены, зато взяли в хор, когда работа сказали менее творческая, и вот я ступенью ниже, и с тех пор я как-то… Потом я в армию, потом пошел учиться, потом уехал в Америку на два года, потом приехал, стал работать на канале.

ТИХОМИРОВ: Ты знаешь, почему я у тебя спрашиваю, ведь очень часто, например, или родители, или дети говорят: мне не хватило воспитания, мне было очень мало времени. А мне кажется, что вот именно такая, скажем, всеобщая свобода, это гораздо важнее в воспитании, главное, чтобы любовь была.

ПРЯНИКОВ: Ну, она не свобода. Нет, свобода, несвобода, свобода лучше, чем несвобода, это не мы с тобой авторы, один вечно спящий политик. В том смысле, что, как мне казалось, я рос в очень хорошей среде и от родителей, главное, требуется создать среду, кстати, по-моему, это называется, я уже сейчас нашпигован терминами, по-моему, это называется Монтессори, по-моему, это система воспитания детей Монтессори, когда ты им создаешь среду, объясняешь правила поведения в этой среде, не стоишь у них над душой. Ребенок должен знать, что вот он взял игрушки, поиграл с ними, потом собрал и тут же оставил где-то. Если он хочет пойти в другое помещение, он должен знать, что он должен выйти, открыть дверь, закрыть дверь, перейти, если ты этому ребенка обучишь, он в этой среде сам, сам, сам попутно ты ему будешь вбрасывать разные какие-то моменты, которые его заинтересуют, ну, плюс, конечно, любовь, вот это полузабытое слово, и покой в семье, и тогда не надо над ребенком все время трястись. Он в этой среде сам по себе растет и, по-моему, счастлив.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.