Собрание слов Большое интервью Ирины Богушевской

ГОЛУБКИНА:   У нас в гостях Ирина Богушевская в нашей рубрике «Собрание слов». И, собственно, повод такой словесный, потому что вышла книжка, вышел альбом, который называется «Детская площадка».

БОГУШЕВСКАЯ:   Номер два уже. Здравствуйте все,  Маша, здравствуйте.

ГОЛУБКИНА:   Здравствуйте. Здесь и слова собраны, книжка это просто.

БОГУШЕВСКАЯ:   Да, и ноты, и звуки.  Это такое детское, детское, детское  издание, которое уже второе в этой серии, которое мы сделали вместе с поэтом Андреем Усачевым и композитором Александром Пинегиным, а также со всеми  моими музыкантами. Вполне себе взрослыми и суперпрофессиональными людьми мы сделали уже второй такой проект, это детские песни, но сделанный вот так по-взрослому, в отличной студии с прекрасными местами джазовыми аранжировками. В общем, я потом могу рассказать про этот проект побольше, могу прям сразу рассказать, как хотите.

ГОЛУБКИНА:  Да можно прямо сейчас рассказать, потому что мы решили, что поговорим про детей, поэтому начнем с альбома «Детская площадка».

БОГУШЕВСКАЯ:   Да, у нас с вами дети ровесники, моему 12,5 Даниилу. И когда Даниил рос, опять вечный вопрос, чего поставить ребенку послушать. Мы слушали бесконечно «Бременских музыкантов», «Ежика с дырочкой в правом боку», потом вот эти все прекрасные 77 песен из мультфильмов, из кинофильмов, записанные еще в советское время. Еще не было тогда прекрасных «Фиксиков» и не было еще прекрасной «Маши и медведи», и какая-то была такая пустота.  С одной стороны, чудесная совершенно академическая музыка, потому что с этим у нас все отлично до сих пор, детские абонементы, органные концерты, филармонии, вот это все в полном объеме имеется, в любой момент ты можешь придти, и я  его таскала на всякие тоже концерты. А на другой стороне детское евровидение, детское вот это все попсовое, а в середине между ними ничего нет. А хотелось бы, чтобы все-таки человек слушал какой-то детский джаз, ни джаз, чтобы он понимал, что такое кантри, босанова, буги-вуги, рок-н-ролл, какое-то всякое  народное пение. И я поняла, что надо делать самой такую пластинку. И потом вот я это поняла, потом познакомилась с Андреем Усачевым, у которого прекраснейшие песни детские смешные, веселые, поучительные, но не занудные, это такие чудные истории, на самом деле. И я принесла это все своим музыкантам, они посмотрели на меня квадратными глазами, когда я сказала: «Ребята, давайте поиграем детские песни». Как, зачем, почему? Ну, потому что они, очевидно, думали, что будет что-то такое задорное такое. И мы их переаранжировали, перепридумали и сыграли, и я прям вот счастлива.

ГОЛУБКИНА:  Ну, тут стихи такие: «Дорогая моя бабка, дай ты мне кусочек рыбки».

БОГУШЕВСКАЯ:   Ну, не все стихи такие в этом альбоме.

ГОЛУБКИНА:  Нет, ну, это детские стихи.

БОГУШЕВСКАЯ:   Андрей часто переделывает какие-то уже известные вещи.

ГОЛУБКИНА:  Очень смешные.

БОГУШЕВСКАЯ:   Нет, вот есть замечательные всякие смешные истории про восьмую ноту «му», которая была изначально, потом потерялась, потому что пастушок уснул. Ну, и вообще куча-куча всего такого, что детям, на самом деле, очень нравится. Как бы это вторая уже пластинка, первая вышла три года назад. У нас есть концертный опыт и у нас есть отзывы.

ГОЛУБКИНА:   Вот, кстати, интересно, а если это концерты, то кто ваша публика?

БОГУШЕВСКАЯ:   Дети с родителями, с бабушками, с дедушками. Вот у нас сейчас только что в начале декабря мы презентовали вот этот проект в Центральном доме художника, там идеальный детский зал для Москвы.  Надо сказать, что Москва притом, что тут живет 20 миллионов человек только официально, детских площадок специализированных очень мало.

ГОЛУБКИНА:  Детских площадок, имеется в виду театральных площадок? Не песочниц.

БОГУШЕВСКАЯ:   Театральные есть. Да, имеется в виду, конечно, каких-то таких площадок, где можно не только ребенка с размаху каким-то высоким искусством ошарашить.

ГОЛУБКИНА:  Театр Натальи Сац еще есть.

БОГУШЕВСКАЯ:   Театр Натальи Сац превосходнейший, Театр Терезы Дуровой, а дальше залов, которые специально приспособлены для детей, очень мало. Мы с этим столкнулись -  мучительно я искала площадку для первой презентации.

ГОЛУБКИНА:  А что значит зал для детей? Там что должно быть?

БОГУШЕВСКАЯ:   Им должно быть нормально видно сцену, как минимум. То есть, если мы рассматриваем тот же самый концертный зал «Мир», где три года назад я делала презентацию первого проекта, 900 мест рядом с метро «Цветной бульвар», шикарная, замечательнейшая площадка.

ГОЛУБКИНА:  Да, там сделана удобная сцена.

БОГУШЕВСКАЯ:   Сцена прекрасная, звук ты можешь поставить великолепный. Этой площадки, к сожалению, больше не будет, там будет сейчас какое-то заведение общепита, но, тем не менее, три года назад она была прекрасная. Но когда мы вышли там на сцену, я была в ужасе, потому что я знала, что у меня продались все билеты, а сидит половина зала. И такое какое-то ощущение стрема непонятного.

ГОЛУБКИНА:  А почему?

БОГУШЕВСКАЯ:   А потому что дети утонули в креслах,  как выяснилось. То есть реально было видно только взрослых, а дети все в этих киношных креслах просто растворились. И потом они начали в процессе вылезать на ручки или на какие-то подлокотники. Ну, вот такие вещи даже не приходит в голову проверить, когда ты первый раз все это делаешь, а я первый раз все это делала. Потому что я вообще с этой темой столкнулась, ну, 15 лет занимаюсь музыкой живой, на сцене стою 15 лет и вот такой новый  совершенно опыт, и такие вещи даже трудно продумать, ты даже не знаешь, что, оказывается, бывает такая сложность.

ГОЛУБКИНА:  Нет, ну, это в Москве еще, а если брать  регионы, города?

БОГУШЕВСКАЯ:   Ну, вот специальных детских заведений все равно у нас ужасно мало. Даже в  Светлановский зал мы ходили там на какой-то органный абонемент,  там ведь все равно тоже не для деток все устроено. Ну, детки там все на руках или кто-то вообще стоит, или кто-то сидит, прям как бы кресло поднимают, и кто-то сидит сверху.

ГОЛУБКИНА:  А  как вот, если ссылаться на зарубежье, там справляются с этим делом? Там есть специальные залы для детей, допустим, во Франции? Я вот не была.

БОГУШЕВСКАЯ:   Маш, не знаю. Честно  говоря, у меня не было возможности поехать и посмотреть, как это все устроено в Европе. Я вообще не знаю, в принципе,  там тоже есть такие проекты, как наш, когда, в общем-то,  крутые музыканты, коллектив такого уровня берет и начинает, кажется, что дурью маяться, а, на самом деле, все-таки…

ГОЛУБКИНА:  Да, детские песни петь.

БОГУШЕВСКАЯ:   Ужасно важно, когда ты с молодых ногтей их растишь как бы в хорошей живой музыке, потому что это и навык восприятия живого концерта, как бы мы и рассказываем, какой дядя на каком инструменте играет, это тоже такой познавательный момент.

ГОЛУБКИНА:  А я очень люблю детскую аудиторию, правда, разница есть, когда играешь спектакли, они галдят, не слушают, а вот когда какие-то музыкальные чтецкие программы…

БОГУШЕВСКАЯ:   Они немножко тоже галдят, потому что они моментально ведутся на какую-то  историю или сказку, когда начинаешь им что-то такое рассказывать, они тут же включаются и тут же тишина.

ГОЛУБКИНА:   Да, это они слушают.

БОГУШЕВСКАЯ:   Ну, конечно.

ГОЛУБКИНА:  А, ну, вот я и говорю, что на чтецких программах  им очень интересно, а вот в спектаклях они отвлекаются.

БОГУШЕВСКАЯ:   И на музыкальном концерте тоже, к сожалению,  мы это очень хорошо почувствовали разницу между этой аудиторией, что называется, дети из хороших семей, на которых мы изначально рассчитывали, и просто дети, которых привели в детские каникулы в ЦДХ. Это были две разных совершенно аудитории, потому что наши дети были включены в процесс, было стопроцентное внимание, они бесились между песнями, или они бесились, когда мы это разрешали, встать, попрыгать на месте. А  когда пришла просто аудитория, которая шла мимо и купила билет, у нас случилось какое-то и на сцене столпотворение, для меня это тоже был такой совершенно новый опыт, когда неуправляемая детская биомасса, как Ктулху со своими щупальцами полезла на сцену, я нашлась и придумала, говорю: «Сейчас, ребята, будет конкурс, а кто быстрее всех найдет маму и папу в зале». И они все такие, и рассосались. И я себя почувствовала Бонифацием в этот момент.

ГОЛУБКИНА:  Смешно. Я прочитала в вашем интервью, что у вас была хорошая очень семья.

БОГУШЕВСКАЯ:   Была прекрасная семья, да.

ГОЛУБКИНА:  Бабушки, дедушки, мамы, папы.

БОГУШЕВСКАЯ:   Да.

ГОЛУБКИНА:  То есть  тратили время, внимание, водили во всякие кружки, занимались и развивали ребенка.

БОГУШЕВСКАЯ:   Всячески, да, развивали, занимались. Единственное, что родители были против занятий верховой ездой.

ГОЛУБКИНА:  Почему?

БОГУШЕВСКАЯ:   Ну, не знаю. На самом деле, когда я им сообщила, что я хочу ходить на Московский ипподром в группу, значит, и что меня даже уже типа взяли, они как-то, ну, жесткого запрета не было, но и никаких как бы по этому поводу восторгов  тоже не было.

Полностью интервью с гостьей слушайте в аудиофайле.