Отзвуки театра с Александром Калягиным Кирилл Пирогов: творчество как прыжок без парашюта
«На самом деле и я, наверное, боюсь новизны. Но однажды я понял, что если ее бояться, то не нужно заниматься творчеством. Человек, который прыгает в пропасть без парашюта, может разбиться, а может и зацепиться за что-нибудь, но нужно прыгнуть.» Таково жизненное кредо нашего гостя, заслуженного артиста России Кирилла Пирогова...
Кирилл Пирогов родился в Тегеране, - его отец работал в сфере внешней торговли, занимаясь экспортом и импортом дорожной и строительной техники. Впрочем, по словам самого Кирилла, его родители настояли, чтобы в свидетельстве о рождении была записана Москва. Такая вот "сокрытая правда"...
В детстве Кирилл занимался в театральной студии под руководством Сергея Казарновского, закончил музыкальную школу. Родители видели для него будущее в более серьёзной профессии и хотели, чтобы их сын учился в университете. Однако решение уже было принято и в 1994-м году Кирилл окончил Щукинское училище (курс профессора Владимира Иванова), после чего получил предложение играть в театре "Мастерская Петра Фоменко". Кирилл Пирогов стал первым артистом в "Мастерской", вошедшим в труппу "со стороны"...
Кирилл ПИРОГОВ: Официального приглашения в театр у меня никогда не было. Я был на третьем курсе в Щукинском училище, а у Петра Наумовича был пятый, выпускной. Режиссеры на режиссерском факультете ГИТИСа должны были идти делать дипломы, а Сергей Васильевич Женовач решил ставить "Шум и ярость" Фолкнера, и у них не хватало артистов. . И возник прецедент: шесть человек с моего курса пришли в ГИТИС играть дипломный спектакль, - у нас был совместный дипломный спектакль, по-видимому, единственный в своем роде - между ГИТИСом и Щукинским училищем...
Кирилл ПИРОГОВ: Я не вправе говорить за других, но для меня лично уход Петра Наумовича стал ударом более сильным, чем можно было представить... Конечно, мы все понимали, что однажды это случится, но я не думал, что это может настолько сильно подломить... Я вот изо всех сил стараюсь распрямиться после этого удара... Не знаю, есть ли смысл говорить до такой степени откровенно, но нам всем трудно, а нам, старшей групппе, тем, кто прожил вместе с учителем двадцать лет, - труднее всего...
