Собрание слов Большое интервью Федора Бондарчука

ДОЛИН:  Сегодня у нас дорогой долгожданный гость Федор Бондарчук. Федор, привет.

БОНДАРЧУК:  Привет, Антон. Спасибо за приглашение.

ДОЛИН:  У нас много разных поводов для нашей встречи и разговора, но я хочу начать с фильма, который не то, что на слуху, а просто его смотрят сейчас, и я знаю, что у него очень хорошие сборы, мне кажется, что они просто превосходные, я специально не называю цифры, потому что окончательных цифр еще нет, для такого фильма. Я говорю о фильме «Призрак». Что значит такого? Мне кажется, что наша аудитория, в особенности аудитория тинейджеров, которые ходят в кино в таких количествах, она вообще не приучена смотреть отечественные фильмы, она не понимает, зачем они нужны, она не понимает, о чем, она не понимает, как они могут конкурировать с голливудскими фильмами. И когда выходит картина отечественная, на которую молодая публика идет, это практически феноменальное событие. Ну, поправь меня, если я не прав.

БОНДАРЧУК:  Нет, ты абсолютно прав. Если взять все трейлеры на кинопоисковиках русских картин и прочитать комментарии, то недоверие аудитории, конечно, большое. Прорвать, пробить недоверие аудитории, чем мы и занимаемся, используя разные составляющие. То, что произошло с «Призраком», действительно сложный жанр, семейное кино, так называемое доброе кино от словосочетания, мы снимаем, мы продюсируем, я люблю продюсировать доброе кино, меня интересует доброе кино, я лично пугаюсь, потому что…

ДОЛИН:  Я тоже, всегда звучит как-то рискованно.

БОНДАРЧУК:  Но, согласись, за этот период было сделано многое, для того чтобы словосочетание «доброе кино» стало не знаком качества, а, так сказать, наоборот, такое предупреждение: осторожно, русское доброе кино.

ДОЛИН:  Да уж не поспоришь.

БОНДАРЧУК:  Поэтому «Призрак»  опасная территория. Дети, насмотренные в свободном пространстве интернета, ищущие, желающие развлечений с технологиями, которые обновляются, и на сегодняшний момент мое твердое убеждение, что инструментарий у кинематографистов западных позволяет абсолютно быть свободным,  будь то история любви в Атлантиде под водой или космическая бойня на Марсе, все что угодно, под землей, как угодно, это будет убедительно. Поэтому удивлять чем-то можно, и я, например, знаю, чем. Возвращаясь или начиная разговор про «Призрак», там сошлось многое, в первую очередь, сценарий.

ДОЛИН:  Да, я согласен. Все начинается с истории. Я очень люблю приводить,  одна из моих любимых метафор, когда  говорю о русском кино, в особенности о плохом русском кино, замечательную сцену  из «Старика Хоттабыча» Лазара Лагина, книжку, которую, наверное, сейчас уже в детстве не обязательно все читают, но вот и ты, и я явно без нее никак прожить не могли. Когда  он пионеру Вольке дарит часы. У пионера советского не могло быть часов  своих, особенно в те годы, когда это писалось, в 30-х годах. Дарит ему часы, которые сделаны из литого золота. Мне кажется, что русское кино очень часто это такие золотые часы Хоттабыча, они очень красивые и из чистого золота, но при этом механизма там нет, и никто не думает о том, что начинать надо не с материала, то есть с золота, не с внешнего сходства с часами, а с того, чтобы эти шестеренки как-то ходили. И вот шестеренки это и есть сюжет, это и есть история  и рождающийся из этой истории сценарий. Мне кажется, действительно, если не начинать с мысли об этом, а начинать с мысли о том, что кино будет доброе, о том, в каком оно будет жанре, о том, кто там будет сниматься, то вот эта причинно-следственная связь будет нарушена.

БОНДАРЧУК:  Причинно-следственная связь. В сегодняшнее время я ответственно тебе заявляю, что со многими авторами словосочетания причинно-следственная связь, фантомные персонажи, темпоритм, золотое сечение сценария и так далее, это все неведомые формулировки. Я не шучу. Поэтому вот то, что  в театре называется «петелька-крючочек», меня так порадовало в «Призраке», в котором сценарий докручивали до конца, и там, мне кажется, все работает, большая заслуга. Сергей Михайлович Сельянов, продюсер картины, как бы всегда ратует, ты знаешь это прекрасно, за образование и, в первую очередь, за сценарные факультеты, редактура и так далее, что было  вымыто временем. И сценаристов первого уровня мы все знаем, достучаться до них сложно, потому что они расписаны, как ни странно, то есть, ну, и не странно.

ДОЛИН:  Чего странного, их мало довольно, и, конечно, они очень востребованы, естественно.

БОНДАРЧУК:  Мало. Да, 2017-й, обращайтесь в 2020-м году. Ну, проблема эта действительно большая и сложная. В нашем случае я порадовался тем, что действительно работали над сценарием подробно, скрупулезно и со знанием.

ДОЛИН:  Ну, кроме сценария все-таки тут есть очень много разных факторов, которые сошлись, но мне кажется, что самый из них странный и непредсказуемый это, собственно, жанр. Это же, ну, как сказать, это мистическая комедия для детей или для подростков, или семейная, так скажем, мистическая комедия. Если пытаться вспомнить, где они были в отечественном каноне, в советском ли, в постсоветском, ничего в голову не идет.

БОНДАРЧУК:  Ну, «Старик Хоттабыч» можем вспомнить, это прекрасный пример с двигающимися футбольными воротами, это вот прям то.

ДОЛИН:  Да, хорошо, значит, на этом мы и остановимся. И то там все-таки мистика близка к такой спокойной территории сказки, ну, там «Тысячи и одной ночи», где есть свои законы и правила, берем, переносим их в советское время. А тут  же нет каких-то правил, кроме правил разве что некоторых голливудских фильмов. Потому что я, когда смотрел, вспоминал и  «Привидение», к которому это явно отсылает, и «Шестое чувство», это фильм уже совсем не детский, но вот взаимоотношение героя-призрака, мужчины и мальчика, конечно, сразу куда-то туда нас отправляет.

БОНДАРЧУК:  Понимаешь,  Антон, интересная штука, куда бы ты ни посмотрел и какой бы темой ты ни заинтересовался, ты наткнешься на культовый американский фильм.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.