"Отзвуки театра" с Александром Калягиным Алексей Бородин: театр - это партнёрство
"Человек ходит в театр, чтобы убедиться, что в своих горестях и радостях он не одинок, - уверен Алексей Владимирович Бородин, советский и российский театральный режиссер, театральный педагог, народный артист РСФСР, профессор. - Только театр сегодня может помочь человеку понять, что он не один на белом свете. Только в зрительном зале, бок о бок с другими, совершенно не знакомыми ему людьми, которые будут удивляться, огорчаться или радоваться тому же, чему и он сам, человек в состоянии осознать, что да, сегодня это не храм, где с амвона возвещают вечные истины, как это было прежде, - это равноправное партнерство..."
- Нам действительно есть о чем поговорить: вы - тот самый специалист по театру, практик, которого надо слушать и сказанное - запоминать... Но сначала - некоторые биографические данные.
Алексей Бородин, русский режисcер, педагог, народный артист РСФСР, лауреат Государственной премии РСФСР, родился в июне 1942-го года. В 1968-м окончил ГИТИС (курс Ю.А.Завадского); в 1973-1980-м - главный режиссер Кировского ТЮЗа.
С 1980-го года - главный режиссер, с 1989-го - художественный руководитель Центрального Детского театра (ЦДТ, Москва; с 1992-го года - Российский Молодежный театр). Поставленный в 1992-м году "Король Лир" Шекспира вызвал противоречивые отклики: бродячая труппа из разных стран и времен играла Комедию о Лире. Театр в театре, площадное действо, где Лир был "одним из": без регалий старца, короля, патриарха...
В 1971-1973-ем и с начала 1980-х годов Алексей Бородин преподает в ГИТИСе (с 1991-го - РАТИ); профессор. Среди работ - "Дневник Анны Франк" Ф.Гудрича, "Преступление и наказание" по Ф.Достоевскому...
- В биографии написано, что вы родились в городе Циндао - в Китае...
Алексей БОРОДИН: Да-да, это моя некоторая особенность: дело в том, что мои родители жили в Шанхае, и когда я должен был появиться на свет, мама уехала в приморский город Циндао. Мои родители оказались в Китае разными путями: по маминой линии это - забайкальцы, которые в свое время, еще до революции поехали строить КВЖД - Китайскую восточную железную дорогу. И когда совершилась революция, они остались там жить. Что касается отца, - он учился в Петрограде, потом поехал в Прагу, потом - в Америку... И в двадцать каком-то году тоже оказался в Шанхае, где и встретил мою маму.
Мне было тринадцать лет, когда мы приехали в Советский Союз... Мои родители в Шанхае жили хорошо: у отца был большой завод, и мое детство и детство моих трех сестер было просто замечательным. В Шанхае были английская и французская концессии и большая русская колония; люди оказывались там самыми невероятными путями. А в конце войны в патриотическом порыве многие брали советское гражданство. И это было общество граждан СССР в Шанхае.
А потом, в 49-м году, произошла китайская революция, и все как-то стали разъезжаться, - кто в Европу, кто куда... Но мама, которая родилась в Шанхае, почему-то считала, что дети обязательно должны жить на родине. И это ощущение родины у нас там было чрезвычайно сильным и, надо сказать, осталось до сих пор.
И, наконец, в 54-м году (кстати, к счастью, что не раньше) родители получили визу в Советский Союз, которую долго ждали. У тех же, кто получил визу раньше (большая репатриация была в 49-м году), судьбы в основном оказались трагическими... Я помню (мне было семь лет) этот белый пароход, отъезжающий из Шанхая; на границе они пересаживались в теплушки, и людей везли прямиком в лагеря...
"Театр, по сути, есть попытка уловить движение мгновения, - считает Алексей Бородин. - Тот же самый спектакль завтра, с другим залом, будет чуть иным. Отразить подлинное дыхание жизни очень сложно; зритель платит за то, чтобы увидеть процесс творчества: театр рождается у него на глазах. Как и музыка. Все остальное создается заранее, когда зрителя еще нет рядом: скульптура, живопись, кинематограф. А театр в высоком смысле слова отрицает статику..."
