Кафедра 205 лет со дня основания Императорского Царскосельского лицея

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Дорогие друзья, у нас сегодня совсем даже не 19 октября. Вообще, если заглянуть в источник знаний, по-моему, для всех, в «Википедию» и набрать «Царскосельский лицей», там будет странная цифра, странное число – 19 и в скобках 31 октября. Это уникальный случай в нашей русской традиции, в традиции русской культуры современной, и очень хорошо, что так оно и есть. 19 октября на другой календарь не пересчитывается, потому что, когда ты говоришь 31 октября, у тебя ничего не рождается, никаких ассоциаций. Когда ты говоришь 19 октября, даже, если ты Тынянова не читал, ассоциации вполне ожидаемые. День образования Царскосельского лицея. У нас сегодня в гостях кандидат филологических наук, хранитель «Библиотеки русской поэзии И.Н.Розанова» в Государственном музее А.С.Пушкина Елена Арленовна Пономарева. Здравствуйте, Елена Арленовна.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Здравствуйте, очень рада.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Спасибо вам большое за то, что часть своего выходного дня вы дарите радиослушателям радиостанции «Маяк».

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, я думаю, что лицейская тема очень привлекательна для любого из сотрудников нашего музея. Хочу просто напомнить, что работаю я в Государственном музее А.С.Пушкина. Но в «Царском селе» под Питером есть чудесный музей, который был открыт во флигеле Царскосельского дворца, где, собственно говоря, лицеисты долгое время находились, жили, учились там, имели возможность гулять по прекрасным паркам, видеть замечательные монументы русскому оружию, статуи, аллеи, ну, и просто пройти по этому дворцу. И, на самом деле, это моя любимая идея, что эти дети могли не стать теми, кем они стали, если бы они учились, скажем, в типовой школе, где стены покрашены пополам в белый и зеленый цвет. Именно вот эта атмосфера, которая их окружала в тот момент, когда в каждом из них формировались свои представления о красоте, о жизни, о счастье, о морали, ну, все, они сопровождались совершенно замечательным окружением. Ну, достаточно сказать, что на переменах между классами дети могли бегать по коридорам Царского дворца с этими огромными потолками, где стояли шкафы с книгами в простенках, где была совершенно иная атмосфера, чем та, которая окружает сегодняшнего ребенка. И то, что этот музей существует, и вы можете зайти в комнату, где по соседству жили Александр Пушкин и Иван Пущин, выглянуть в окно и увидеть этот чудесный Царскосельский парк, то для вас в музее и все, что там показано, все то настоящее, что есть, и рисунки, которые рисовали лицеисты, и некоторые книги, которые они брали в руки именно в тех экземплярах, которые они брали в руки, и изображения, которые были сделаны и во время обучения в лицее, и после, вот это ни с чем несравнимая радость.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Но только нам в руки не дадут эти книги.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Нет, в руки не дадут вам, конечно. Но просто в этом музее в Царскосельском, во Всероссийском музее А.С.Пушкина хранятся совершенно замечательные вещи. А главное, что любой посетитель, который там побывал, он может оглянуться вокруг и увидеть примерно то, что видели дети. К счастью, эти парки не застроены и там не так много изменилось по сравнению с 1811, ну, и 1812, 1813, 1814, 1815, 1816 и 1817 годами.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Вы знаете, я бы даже не так сказал, немного изменилось по сравнению, допустим, с усадьбой «Архангельское» в Подмосковье. Когда ты там оказываешься, ты можешь действительно напитаться атмосферой александровской России.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Да, и представить себе, как 19 октября 1811 года выпал снег и дети после торжественных речей играли в снежки.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  А скажите мне, пожалуйста, Елена Арленовна, а почему вы их детьми называете? Давайте мы все-таки определимся, кто это были, вот дети или..? Во-первых, они все были, не все наши радиослушатели знают, они были разновозрастные.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, не намного.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, там два-три года разница.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Да, два-три года разница.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Но времена-то другие были.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Это были отроки.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  На грани такие, да.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Но я хочу сказать, что действительно я их называю детьми. Вот просто, может быть, это такой мой простой подход.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, почему нет.

Е.ПОНОМАРЕВА:  На самом деле, вы правы в какой-то степени. То есть некоторых из них можно было назвать школьниками, применяя современное слово, например, А.С.Пушкина, он был школьником в Царскосельском лицее, потому что до поступления в лицей он ни в каком другом учебном заведении не учился и получил домашнее воспитание и образование. Другие же отроки пришли из других учебных заведений, поэтому их можно было назвать студентами. Скажем, и я надеюсь, что у меня будет такая возможность рассказать о тех, кто приехал из Москвы, из благородного пансиона при Московском университете, они-то уж точно были студентами.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Мы поговорим об этом.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Поговорим об этом, интересно просто. И те, кого приняли из гимназии, из Санкт-Петербургской гимназии. Их тоже можно было бы назвать студентами. Есть чудесное слово XVIII века – воспитанник.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Воспитанник, очень хорошо.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Вот воспитанники Царскосельского лицея, для меня они дети, потому что они дети, они юноши, например. Юношами они стали, уже обучась в Царскосельском лицее.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Не после выхода, а именно взросление как раз этих людей.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Взросление, да. И я еще хочу сказать, что лицей был открыт в 1811 году, но проект был напечатан раньше. И, если сравнивать основание школ и лицеев в сегодняшнем, то, в общем, это было по другому предложено обществу. То есть заранее в 1810 году было напечатано многостраничное положение о лицее, которое было потом принято, где были сформулированы задачи, где были определены предметы, которые будут изучать будущие воспитанники. И дальше, то есть это, конечно, шутка, но мне кажется, что однажды Сергей Львович Пушкин открыл «Московские ведомости» и вдруг увидел приложение к «Московским ведомостям», где было напечатано объявление. То есть после страниц такая небольшая бумажка, объявление о том, что под Петербургом открывается закрытое учебное заведение, где будут учиться отпрыски дворянских фамилий, предназначенных к важным частям службы государственной.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Вот, с языка сорвали. Зачем назначение лицея, зачем он нужен был. Очень хорошо процитировали.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Это было государственное учебное заведение, которое готовило будущих чиновников для правительства. Но мне внешнюю сторону хотелось подчеркнуть. Конечно, это объявление Сергей Львович мог прочесть в «Московских ведомостях», но первоначально оно было, естественно, напечатано в «Санкт-Петербургских». Потом просто перепечатано. Дальше - больше. Дальше было напечатано объявление о том, что сам министр просвещения Алексей Кириллович Разумовский будет экзаменовать каждого кандидата, который должен будет поступить в лицей.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Тогда не было такого – проводить собеседование, но мы понимаем, что речь идет именно об этом, проводить собеседование. Синкретический такой экзамен.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Речь идет именно об этом. То есть были заданы детям, я подчеркиваю, вопросы, которые касались их общей подготовки, то есть, как они читают и пишут по-русски, какими иностранными языками владеют, ну, и некоторые другие вопросы. Но просто, сравнивая сегодняшнюю школу, ну, сам министр просвещения принимал каждого.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, подождите, Царскосельский лицей все-таки в таком месте, это царский дворец, он же Царскосельский.

Е.ПОНОМАРЕВА:  И еще хочу сказать вам, что флигель Екатерининского дворца специально отделывался и перестраивался, для того чтобы можно было там жить и учиться. И надо еще понимать, что дети переезжали туда на 6 лет с тем, чтобы никогда не покидать стен лицея.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Увольнительных не было.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Не было. Были каникулы. То есть, когда не было занятий. Но уехать и встретиться с родителями, например, или с кем-то еще не было никакой возможности. То есть покинуть эти стены.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Запрещено было, да.

Е.ПОНОМАРЕВА:  И когда Пушкин пишет «моя студенческая келья», это и шутка, конечно, но часть этой правды. И документально подтверждено, что Пушкин только по печальным поводам дважды покинул стены лицея за эти шесть лет. И, продолжая про внешнюю сторону, хочу сказать вам, что в отличие от современной школы это обучение составляло два курса - начальный и окончательный по три года. И в конце третьего года обучения был экзамен, и после окончания лицея. Было напечатано специальное приглашение для именитых гостей. Вот этот экзамен многодневный, кстати, я подчеркиваю, проходил в присутствии не только поэта Державина, о котором мы все прекрасно знаем, министра, Николая Михайловича Карамзина, были приглашены родители, но и сопровождался вот этим приглашением, которое представляет собой небольшую книжку, она хранится в нашем музее и ее можно посмотреть. Это очень редкое издание, потому что…

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Экземпляров немного было, понятное дело.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Нет, экземпляров было напечатано немного и сохранилось немного, потому что это вещь, ну, приглашение на нескольких страницах, было написано, во-первых, расписание, предметы и кратко охарактеризованы темы по предметам, поэтому понадобилось несколько страниц. И в конце было написано, что если публика, ну, которую пригласили этим приглашением, хочет задать вопросы кому-нибудь из воспитанников, то она может соответственно вот этой программе задать и вопрос. И последнее, вот о такой внешней стороне мне хочется сказать, в отличие от современной школы, «Санкт-Петербургские ведомости» в 1817 году после окончания лицея напечатали полный список лицеистов с указанием чинов, классов, полученных в результате этого обучения, и тех мест, куда они направлялись для несения службы. Ну, это такие внешние вещи. Уникальность, конечно, с моей точки зрения этого учебного заведения, по крайней мере, в самом начале состояла в том, что и для преподавателей все было впервые, и библиотека закладывалась впервые. То есть это было совершенно новое учебное заведение. И сама атмосфера общения с преподавателями, она была не такой, как было принято в других учебных заведениях. Во-первых, их было немного, чуть больше 30 воспитанников. Интересный факт, вот я только недавно обратила на него внимание, что преподаватели поощряли творческие занятия воспитанников. То есть, каких только рукописных журналов не ходило по рукам среди лицеистов. Детям разрешалось печататься в журналах столичных, санкт-петербургских и московских. То есть творческие способности их развивались и поощрялись.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Под надзором. Это очень важный момент.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, вы знаете, во всяком случае, я обратила внимание, хочу вот эту мысль свою короткую закончить, что когда Яков Карлович Грот учился в лицее, там уже было запрещено печататься в журналах. То есть какие-то ограничительные меры были приняты.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Вы знаете, после Сенатской площади вообще многое изменилось в системе образования.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Я понимаю, но, казалось бы, в благородном пансионе при Московском университете издавались сборники, состоявшие из работ воспитанников и студентов, и воспитанников благородного пансиона. Начиная с XVIII века это и «Невинное упражнение». В общем, была такая русская традиция, когда совсем еще юные воспитанники учебных заведений имели возможность напечатать свои труды оригинальные, переводные, вот это было в лицее.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  А скажите, пожалуйста, когда лицей был образован, какому ведомству он принадлежал?

Е.ПОНОМАРЕВА:  Министерству просвещения, естественно.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  И до какого года? Ради бога, простите, я так говорю, знаете, тоном экзаменатора. Я когда два года назад узнал, что не все время существования лицея лицей относился к Министерству просвещения, что в определенный момент он стал относиться к военному ведомству, в общем, для меня многое стало ясно вот последние годы лицея. Но мы сегодня говорим о том времени, когда все-таки…

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, да, ну, в общем, я могу сказать вам, что в 1843 году, в его конце, лицей был реорганизован в Александровский. И в январе 1844 года переведен в Петербург, и в 1917 он был закрыт в связи со сменой сословных привилегий. Да, еще такая немаловажная современная очень деталь, в благородном пансионе, где учились дети, тоже отпрыски дворянских родов, была плата, сначала 400 рублей в год, затем 600. Лицей платы со своих воспитанников первых выпусков не брал.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  А если бы он брал, не факт… Знаете, Горчаков бы оказался, Данзас бы оказался, а вот, допустим, Кюхельбекер не факт, сын Сергея Львовича тоже не факт. Вы знаете, очень неплохо бы поговорить все-таки о том, как дети, отроки в этот лицей попадали. Кажется, что это, ну, мы экстраполируем свои представления о системе отбора образования, что вот, это был такой большой конкурс, как сейчас. Было совершенно не так.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Нет, нет, было совершенно не так, и мне кажется, что многие об этом знают. Во-первых, нужно было представить документ о древности рода, и дядюшка А.С.Пушкина Василий Львович повез справку, которая была получена им из архива о 600-летнем дворянстве Пушкина. Именно тогда был исполнен для этих целей рисунок герба Пушкиных.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  В общем, на самом деле, если бы не дядя и его связи.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, на самом деле, если бы не дядя и, если бы не Александр Иванович Тургенев.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Говоря о древности рода молодого, будущего лицеиста, знаете, совершите недолгую поездку. Наверняка же вы знаете немножко о древности. Это ехать 12 часов от Москвы на машине, это рядом совсем, это практически дверь в дверь. 12 часов на машине и вы оказываетесь в древнем городе Вильна, сейчас он по-другому немножко называется. Если не ошибаюсь, самая старая православная церковь в городе Вильна, Вильнюсе, это церковь, я не помню, как она называется, я не запоминаю, к сожалению, названия церквей, там по преданию, то есть исторических, это не доказано, но, во всяком случае, на церкви такая табличка висит на трех языках, там крестили арапа в городе Вильна. Но род Пушкиных ведет свое начало не от арапа Петра Великого, он гораздо древнее. И то, что отец еще Саши Пушкина имел полное право подать документы на зачисление своего отпрыска в лицей, это вполне естественно. Я что думаю, ведь наверняка здесь не обошлось вот именно без хороших связей, потому что род Пушкиных, он был очень древний, но это один из немногих. Я так думаю, а вы меня поправьте, пожалуйста, этим пользовались каждый, наверное, все-таки Сергей Львович должен был через, опять-таки, обратиться, ну, он в очень хороших отношениях был с Иваном Ивановичем Дмитриевым, с великим русским царедворством. И вот без Дмитриева…

Е.ПОНОМАРЕВА:  И поэтом.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Вообще это один из кладезей эпохи Иван Иванович Дмитриев, граф Дмитриев. И, наверное, если бы не он.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Нет, здесь помог директор департамента духовных дел иностранных исповеданий Александр Иванович Тургенев, который, так сказать, поспособствовал зачислению А.С.Пушкина в лицей.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  За что ему большое спасибо.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Конечно. Но я хочу сказать, что связи связями, как в известном фильме мы слышим. Но, например, Вольховский Владимир Дмитриевич был лучшим воспитанником благородного пансиона при Московском университете, и был зачислен. Хотя он родился в Каменке Изюмского уезда, и его отец служил в гусарах, и при Павле I был определен в штаб офицером армии к исправлению комиссариатских дел. То есть я не могу сказать точно, но мне кажется, что о 600-летнем дворянстве здесь речь не шла.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, скорее всего, да.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Но первый ученик благородного пансиона.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  То есть можно сделать вывод, что попадали они в лицей по-разному.

Е.ПОНОМАРЕВА:  По-разному, да. И можно мне сделать одно отступление. Вы знаете, отступление такое, о лицее написаны десятки монографий, исследований, опубликованы мемуары, то есть, опубликованы мемуары и документы, касающиеся лицея и пребывания А.С.Пушкина, прежде всего, в лицее. К 200-летию открытия лицея вышла «Лицейская энциклопедия», где можно прочесть и биографии лицеистов, и преподавателей. Но тема Москва и лицеисты, она, насколько нам известно, еще по-настоящему не раскрыта. И Наталья Ивановна Михайлова, академик РАО и я, мы сейчас работаем над книгой, которая бы рассказывала о Москве в жизни лицеистов до и после окончания лицея. И в связи с этим мне хочется сказать, что это интересная тема, ибо 8 человек приехали в лицей из Москвы.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Это мы говорим о первом, то есть 19 октября.

Е.ПОНОМАРЕВА:  О первом, о пушкинском лицее, 8 человек. И если говорить о результатах, как они учились, оставляя, так сказать, то, что А.С.Пушкин, родовой москвич тоже приехал из Москвы, и Антон Дельвиг, поэт, тоже приехал из Москвы, они и учились хорошо.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, подождите, ну, скажите честно и откровенно, это вас влекла кроме жажды исследователя еще просто показать, что, на самом деле, самое главное, они москвичи? Ну, скажите честно и откровенно.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, нет, я не могу сказать, что именно то, что…

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Ведь вся страна, вот Пушкин это «Медный всадник», а «Медный всадник» он там, понимаете. Пушкин – это Черная речка. Но мы-то с вами знаем.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Мы с вами знаем, что Пушкин родился в Москве. Вы знаете, если по-настоящему отвечать на этот вопрос, можно сказать, что вот эти московские традиции, которые были привиты в детстве, это московское гостеприимство, московские храмы, московская вольница по сравнению с официальной столицей Петербургом, московское родство, которое очень чтилось, когда все были четвероюродными братьями.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Это именно вот старая традиция.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Кстати, я хочу сказать вам, что Николай Ржевский, который тоже поступил в лицей, он был шестиюродным братом лицеисту, ну, в общем…

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Родственником. Нет, ну, тогда это братья считались, понимаете, они все кузены были.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Это немножко другая атмосфера. И хочу сказать вам, что старостой был избран москвич Михаил Лукьянович Яковлев, у которого собирались лицеисты в Петербурге, и который был инициатором того, что они отмечали вот это 19 октября. Но, возвращаясь к книге, позвольте мне сказать о том, что в ней мы хотим рассказать о тех, кто приехал из Москвы в лицей, о том, в каких московских журналах печатались лицеисты, это оказалось очень интересным.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Я прошу прощения, лицеисты печатались не только в санкт-петербургской прессе периодической, но даже и до московской доходило это.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, конечно. Я хочу вам сказать, что поэтическое рождение Пушкина произошло в Москве.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, это проще было, наверное.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, по-разному. Кстати, нам так много еще неизвестно и о лицеистах, и об обстоятельствах публикации тех или иных произведений, что ответственно сейчас не могу вам сказать, каким образом это произошло. Но, тем не менее, в 1814 году в 13-м номере было опубликовано первое в жизни напечатанное стихотворение Пушкина, которое называлось «К другу стихотворцу»: «Арист! и ты в толпе служителей Парнаса! Ты хочешь оседлать упрямого Пегаса». И стихи эти были подписаны анаграммой, то есть согласными буквами в обратном порядке «Александр Н.к.ш.п.». А в предыдущем номере было редакционное объявление, где редактор благодарил анонима, который прислал эти стихи и просил сообщить имя автора этих стихов.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, вы же понимаете, ну, это игра была наверняка. Они же все друг друга знали.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, вы знаете, я не знаю, игра это или нет, но, на самом деле, эта публикация состоялась в совершенно замечательном журнале, тоже своего рода уникальном, журнале долгожителе. Когда-то его, этот «Вестник Европы» организовал Карамзин, потом возглавлял этот журнал профессор Московского университета Михаил Трофимович Каченовский, но не ему принадлежала пальма первенства открытие нового таланта. А в связи с его болезнью в течение года исполнял обязанности редактора Александр Измайлов, и вот он как раз привлек молодых поэтов.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Он во всем и виноват, то, что появился А.С.Пушкин у нас. 

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, не только А.С.Пушкин. И в этой книге, которая будет рассказывать и о тех лицеистах, которые приехали из Москвы, и об их успехах, которые зафиксированы в документах, и о том, какие результаты они показали на экзаменах. И самую большую часть этой книги займут публикации лицеистов в московских журналах, в «Вестнике Европы» в 1814, в «Российском музеуме» в 1815 году, в «Амфионе», где печатался Кюхельбекер, в таком альманахе «Цветник» избранных стихотворений для детского и юношеского возраста, где было напечатано одно стихотворение Кюхельбекера, это самая большая часть. Причем мы специально рассказываем именно о московских журналах, в которых не обязательно москвичи публиковались. Там первым, кстати, в «Вестнике Европы» напечатался Дельвиг, это его первое стихотворение было, за ним следовал Пушкин. Даже Иван Пущин, который стихов не писал, но, тем не менее, свой перевод из Лафатера он напечатал в «Вестнике Европы». Печатался там Алексей Илличевский, Михаил Яковлев. То есть это самая такая большая часть будет этой книги.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  А скажите, пожалуйста, может быть, вы просто от скромности, а, может быть, просто забываете, а когда ждать-то ее?

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, вы знаете, это вопрос…

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Я спросил не когда выходит, а когда ждать.

Е.ПОНОМАРЕВА:  У нас пока еще нет издательства. У нас есть рукопись, но пока нет издательства.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Вы только в Питер не обращайтесь, надо в Москве издавать. Я шучу.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Вы знаете, кстати, я хочу сказать вам, что наши коллеги, директор Всероссийского музея А.С.Пушкина Сергей Михайлович Некрасов, он с радостью воспринял эту идею, и многие другие питерские коллеги были очень обрадованы тому, что будет…

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Потому что здесь нет соперничества абсолютно никакого.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Здесь нет соперничества, да. И кроме тех тем, о которых я сказала, в этой книжке будут еще два раздела. Ну, разделы, мы еще не знаем, будут это главы или нет, о том, какое значение имела Москва для лицеистов после лицея. Мы расскажем о Корфе, который наверняка приехал на коронационные торжества в 1826 году, о Пущине, который служил в Москве и, вероятнее всего, у него праздновали годовщину 19 октября, потому что москвичи собирались именно у него. Мы расскажем о тех, кто женился в Москве. Например, об Александре Сергеевиче Пушкине. И мы расскажем о том, какое значение вообще отставная столица имела для москвичей, для выпускников первого выпуска лицея.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Натяжек у вас не будет? Точно, честно?

Е.ПОНОМАРЕВА:  Нет, нет.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Все-таки большинство-то, в общем, с Москвой, разумеется, связи сохранило, но задача лицея была, чтобы они не в Москве жили, а чтобы они работали и трудились в столице.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Но, тем не менее, некоторые государственные учреждения, например, архивы располагались в Москве, поэтому это очень хорошо, что некоторые лицеисты и служили в Москве, и с Москвой была связана их жизнь. На самом деле, мне кажется, что, кстати, инициатором памятника А.С.Пушкину был мореплаватель, однокашник Пушкина Федор Матюшкин, и об этом тоже вместо заключения будет рассказано в этой книге. Мы надеемся, что собранные под одной обложкой вот такие московские материалы будут любопытны.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Это интерес не только для ученых, но интерес для всех, кто интересуется историей отечества нашего. Я задам вопрос, который, возможно, имеет такую псевдоскандальную форму. На самом деле, для меня этот вопрос очень важный и очень серьезный. Вот на ваш взгляд, как так оказалось, Пушкин, Пущин, Кюхельбекер и Горчаков, люди, которые составляют до сих пор цвет нации. Изучая историю XIX века, мы говорим о Пушкине, говоря о Сенатской, разумеется, мы говорим о Пущине, говоря о строительстве русской армии и флота, ну, куда без Горчакова.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Без Матюшкина.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Открытия великие наши, путешествия. Вот скажите, вот как, они дружили, Пушкин с Горчаковым, они не были прям совсем-совсем, но они были в очень хороших отношениях. Как лицей мог выпустить, ну, ладно, забудем на секунду, прошу прощения, про Пушкина, как лицей мог выпустить Горчакова и Пущина? Или это естественно? Они были настолько все разные, и поэтому и осужденный по первому разряду, которому каторгой заменили безразрядную казнь, и Горчаков? Почему так было?

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, я думаю, что лицей уникален еще и тем, что каждому ребенку было предоставлено развить то, что в нем уже было. Это касается и талантов, и свободы выбора моральных общечеловеческих ценностей. На самом деле, для меня нет противоречия в том, что Горчаков и Пущин сидели на одной студенческой скамье. И вы еще забыли сказать о Модесте Корфе, который тоже сделал блестящую карьеру. То есть, каждый из них свои…

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Никто хуже о декабристах, чем Корф не писал. Ну, не хуже…

Е.ПОНОМАРЕВА:  Ну, это вполне понятно. Я думаю, что все, что было в воспитанниках заложено. Вот это все потом в жизни их проявилось.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Не под одну гребенку. Не было такой задачи у лицея.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Я думаю, что вы в некотором смысле правы. Хотя я хочу сказать вам о том, что Дельвиг считался преподавателями ленивым…

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Туповатым.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Я не могу сказать.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Неуспешным.

Е.ПОНОМАРЕВА:  В нашей книге мы…

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Избегаем таких формулировок.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Нет, в нашей книге мы напечатаем такие документы, и они опубликованы, но еще раз вместе их все, что пишут преподаватели после первого года обучения в лицее. Ну, это хорошие характеристики. Про Дельвига, что он неповоротлив, но у них у всех есть дарования, понимаете. Так сегодня приятно и радостно читать, что, то есть, несомненно, Вольховский лучший ученик – и дарование, и прилежание, и поведение, все хорошо. Но и у других обязательным словом в оценке их учебной деятельности это дарование. То есть, мне кажется, что и Николай Федорович Кошанский, который эти табели составлял, и Мартын Пилецкий, то есть разные совсем люди, мы знаем об этом, но у них была такая установка написать именно о дарованиях, о том, что в этих детях маленьких еще совсем есть дарования, вот это ключевое слово. И я думаю, что и Корфа, и Горчакова формировали его представления о жизни, его установки и цели формировали те обстоятельства, в которые они попали и после окончания лицея. И здесь мотивировки могут быть самые разные. И, отвлекаясь от вашего вопроса, еще хочу сказать вам о том, что лицей уникален еще и потому, что он сформировал в Пушкине, Дельвиге, в Пущине, в Малиновском такие представления о дружестве, как о главной человеческой ценности. И, если бы было только это, уже мы любили бы этот лицей, понимаете. О лицее А.С.Пушкин написал: «Друзья мои, прекрасен наш союз! Он, как душа, неразделим и вечен», этого было бы вполне достаточно, если бы там было воспитано это святое братство. И когда Пушкин заканчивал роман «Евгений Онегин», в последней строфе он писал о том, чем был для него этот труд: «Я с вами знал всё, что завидно для поэта: забвенье жизни в бурях света, беседу сладкую друзей». То есть, оказывается, что наша жизнь, и ваша, и моя, и наших слушателей, я надеюсь, она очень проста. То есть, если у нас есть беседа сладкая друзей, то мы счастливы. А, если этого нет, то где бы мы ни учились, и был в нашей жизни с вами Царскосельский лицей или нет, этого уже не имеет никакого значения.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Спасибо вам за вашу беседу. Я вспоминаю историю, которая произошла с моим дальним-дальним родственником, который приехал, по-моему, третий раз в Москву. Мы с ним идем по Замоскворечью, самый край Замоскворечья, он видит надпись, ну, он хороший человек, ну, математику хорошо знал, с литературой было похуже. Мы идем мимо магазина, он говорит: «Слушай, а почему магазин «19 октября» называется?» Я говорю: «Да ладно, плюнь, забудь». То есть слишком много объяснять пришлось бы. Больше этого магазина, к сожалению, не существует, один из лучших книжных магазинов был. И каждый, кто в него шел, знал, почему магазин книжный называется «19 октября». У нас сегодня в гостях кандидат филологических наук, хранитель «Библиотеки русской поэзии И.Н.Розанова» в Государственном музее А.С.Пушкина Елена Арленовна Пономарева. С нетерпением ждем выхода вашей книги.

Е.ПОНОМАРЕВА:  Можно одну маленькую ремарку? Я забыла сказать про еще одного составителя, это Нина Сергеевна Нечаева, которая вместе с нами делает эту книгу.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Ждем с нетерпением.