Авторские материалы Голос Гердта возвращал смысл избитым истинам

21 сентября исполняется 95 лет со дня рождения Зиновия Гердта, замечательного артиста, много лет простоявшего за ширмой Театра кукол Сергея Образцова, а потом ставшего почти звездой советского кино. Об актере и его уникальном хриплом голосе – обозреватель радио "Вести ФМ" Григорий Заславский.

Заславский: Двадцатый век снял многие запреты, в частности, стало возможно петь хриплым голосом и даже прославиться на этом поприще. У них – Азнавур, у нас Высоцкий. Гердт, конечно, не был певцом, он был в первую очередь актером, но и пел, пел тоже, в "Соломенной шляпке", например, несколько раз что-то такое произносит за спиной Гурченко и эти его несколько слов запоминаются. Его голос невозможно было спутать ни с чьим другим.

Слава "Необыкновенного концерта", и сегодня идущего в Образцовском театре с успехом и полными залами, – этой славой спектакль во многом обязан ему, его конферансье Апломбову, характер которого, шутки многие были придуманы Зиновием Гердтом. Это он ведь разучивал перед каждыми новыми заграничными гастролями всю роль Апломбова на новом языке и играл так, что и все слова и юмор были понятны, и всеобщим успехом "Необыкновенный концерт" во многом, очень во многом обязан Гердту. Об этих гастролях Гердт рассказывал так:

Гердт: Когда ещё никто никуда не ездил, я с 1949 года ездил за границу, в капиталистические страны и видел совершенно иную жизнь. Я ни разу не позавидовал жителям ни одной из них!

Заславский: Кстати, даже странно, что его выпускали так спокойно за границу, ведь Гердт – это было видно по одним его глазам, конечно, был антисоветчиком. Уже в годы Перестройки говорил:

Гердт: Я повешусь, если меня закидают колбасой, но отберут свободу!

Заславский: Он собирался стать актером, ходил в ТРАМ – театре рабочей молодежи, но когда началась война, пошел добровольцем на фронт, был ранен и получил травму, которая, имея в виду классические представления о сцене, конечно, была несовместима с актерской профессией. Хромота осталась, но обаяние его было такое, и роли в итоге нашлись для него.

Паниковский в легендарном "Золотом теленке" Швейцера с Юрским – Остапом Бендером. Адмирал в "Мэри Поппинс, до свиданья!", Михал Михалыч в "Место встречи изменить нельзя" – вроде бы эпизод, но именно ему доверены главные слова – про эру милосердия, в которую верит герой Гердта, а, соответственно, Жиглов с Шараповым будут бороться, жизнь отдавать, чтобы эту самую эру приблизить. Его героям часто приходилось произносить слова банальные, прописные истины, но грустные глаза, но голос – низкий, хриплый – все это могло оправдать любую банальность, возвращало избитым истинам их первоначальный смысл.

Гердт умел разговаривать, умно, иронично, умея слушать другого. Умел оставаться в тени – как в тени остается его ведущий в фильме Захарова "Двенадцать стульев", голос за кадром – и всё, а ведь его голос – это интонация фильма! Поэтому так приятно было смотреть передачи, которые он начал вести на склоне лет: чайник, чашки с чаем, два человека ведут разговор обо всем. По-моему – час, и ведь не было скучно.