Собрание слов Большое интервью Иэна Гиллана

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Для меня большая честь представить мистера Иэна Гиллана.

ИЭН ГИЛЛАН:  Hello.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Огромное спасибо, что посетили нашу страну.

ИЭН ГИЛЛАН:  Как всегда мне очень приятно у вас быть, и это я говорю от всего сердца.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Мистер Гиллан, когда вы почувствовали, вспомните, пожалуйста, что стали взрослым?

ИЭН ГИЛЛАН:  Я думаю, что все дети начинают себя чувствовать взрослыми, когда им 14-15 лет, это происходит со всеми подростками. Но в моем случае я уже лет в 16-17 начал полупрофессионально заниматься музыкой и стал путешествовать, и до сих пор помню эти поездки в Бейрут, и в Германию. Когда я посещал Германию, и, наверное, тогда я почувствовал себя взрослым. Это был с какой-то стороны шок, но, наверное, хороший шок, потому что я стал слышать не только то, что говорили мне родители, или говорили мне по телевизору в моей стране, говорило мое правительство, но я мог услышать точку зрения других людей, другие культуры и вот, наверное, тогда я уже начал взрослеть по-настоящему.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Мистер Гиллан, ваши родители профессионально занимались музыкой, а как они в свое время отнеслись к тому, что вы увлеклись рок-н-роллом?

ИЭН ГИЛЛАН:  Для меня, в первую очередь, это был, наверное, шок, потому что я вырос действительно в музыкальной семье. Мой дедушка был оперным певцом, дядя джазовым пианистом, а сам я, когда был мальчиком, пел в церковном хоре сопрано и для меня, конечно, когда я услышал Heartbreak Hotel Элвиса, для меня это все перевернуло и тогда, наверное, как и все подростки, мне хотелось отбросить то, что любили мои родители Фрэнка Синатру, Бинга Кросби, вот я, уже став взрослым, стал их уважать.

Но я считаю, что всем подросткам нужно какое-то противоречие с родителями, отбрасывать то, что было им интересно и находить что-то свое. И у нас был большой плюс, потому что появились транзисторы, появились приемники, радио, которые можно было выносить из дома и слушать то, что хочется слушать нам. Потому что родители-то были на проводах подключенными со своими приемниками, поэтому мы могли просто уйти из дома и слушать рок, рок-н-ролл. И я действительно считаю, что у каждого поколения должен быть такой период, когда они становятся самостоятельными, перестают слушать то, что слушали их родители и находят свою музыку.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Я могу ошибаться, мне кажется, что ваше поколение во многом сделало, поп-музыка сделала рок-н-ролл. Вы сейчас смотрите вокруг, смотрите на своих внуков, что для них музыка сейчас?

ИЭН ГИЛЛАН:  Я думаю, что современное искусство, будь то  музыка, художественная даже литература может понять именно то поколение, которое в нем растет. Мое мнение будет несколько субъективным, к тому же, я сейчас для современного поколения то же самое, что Синатра был для меня, когда я был молодым. Но, опять же, общаясь с молодым поколением, например, с моей дочерью, которая тоже занимается музыкой, я стал как-то понимать, что происходит.

Например, я как-то вернулся из тура, мы встретились с дочерью, пошли в паб, а она была очень увлечена хип-хопом, который я до этого момента, ну, вообще не воспринимал. Я понимал, что это какой-то ритм, но как музыку и какое-то искусство вообще не воспринимал. Мы с ней взяли по пинте пива и еще не успели сделать ни глотка, а у нее была с собой стопка стихов, которые она написала. И она говорит: «Пап, давай я тебе это все прочитаю» - «Ну, давай». И когда она начала это читать, я втянулся, я услышал, что она вкладывает туда чувства, переживания, то, что происходит с ней, и тогда, собственно, я и понял, что действительно это тоже искусство, это часть ее жизни и часть жизни современного поколения. И поэтому как бы мнение другого поколения, оно всегда будет субъективным, если ты не рефлексируешь с точки зрения людей, которые в этом живут, и для которых это искусство современное.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Вы на самом деле считаете, что великие пластинки, которые были записаны в 1970-е группой Deep Purple и прекрасная музыка, которую вы делаете сейчас, это музыка уходящих поколений?

ИЭН ГИЛЛАН:  Наша музыка развивалась с годами. То есть понятно, что когда в 1970-е, это все были длинные волосы, особые разговоры, особая культура, но со временем нам повезло и в музыкальном плане, потому что каждый из участников Deep Purple внес что-то свое – это и элементы оркестровые, джаз и фолк. И, опять же, что касается текстов, естественно, мы не можем уже петь, это будет ненормально, если мы будем петь, как в молодые годы о девчонках, вечеринках и выпивке, понятно, что мы уже привносим что-то, какие-то более взрослые размышления. И это нормальный процесс, он происходит не только в музыке и в коллективе, он происходит с каждым человеком. Человек взрослеет, и поэтому то, чем он занимается, тоже становится более обдуманным, более взрослым. И самое главное иметь эту цель и никогда не терять смысл того, что ты делаешь.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Я сегодня слушал проект, где участвовал Джон Лорд, это группа Hoochie Coochie Men вместе с Джоном Лордом, там участвовали такие вокалисты, как Джим Барнс, два трека там, две песни спел. Мистер Гиллан, это было развлечение? Там почти все вещи были очень старые.

ИЭН ГИЛЛАН:  Да, действительно это было отличное развлечение, и Джон, все, что он делает, он привносит часть себя, часть характера. И, более того, мы помним, что к этому проекту привлекались и многие другие интересные музыканты, каждый из которых привнес в это что-то свое и то, что потом можно было использовать и Deep Purple, и, в принципе, не только ради своего развлечения, но и ради пользы.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  К сожалению, Джона Лорда мы только вспоминаем. Каждый день приходят известия о смерти великих музыкантов – Леонард Коэн, Леон Расселл. Вам часто приходится хоронить друзей музыкантов, это естественно, люди не молодеют. Что вы об этом думаете?

ИЭН ГИЛЛАН:  Мы все когда-либо покинем этот мир, кто-то из нас уходит молодым, кто-то живет дольше, но я честно верю, что то, что люди эти делали, это останется в наших сердцах, в наших душах. И чем больше человек сделал, тем дольше будет память о нем. И, да, мы все были в шоке, когда умер Джон, несмотря на то, что мы, с одной стороны, должны были быть к этому готовы, мы знали, что он болел, но все равно для нас это был шок. Но уже через какое-то время, минут через 15 мы стали вспоминать светлые моменты, связанные с ним, стали вспоминать песни, которые он написал, и это очень важно, когда уходят близкие люди помнить именно светлые моменты. И я уверен, что, например, Джон, его будут очень-очень долго помнить из-за того, каким он был, из-за того, что он сделал.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Очень маленький вопрос. Все-таки, чья песня, кто сделал больше для… этот вопрос я нес 30 лет, кто сделал песню «Lazy»? Джон, мистер Блэкмор или мистер Гиллан?

ИЭН ГИЛЛАН:  Расскажу о принципе творчества группы Deep Purple. Мы собирались вместе в студии, приходили где-то к полудню, выпивали по чашечке кофе или чая, кто, что любит, обсуждали, у кого какая собака, как чувствует себя жена, что с детьми в школе. Потом на несколько часов устраивали джем-сейшн. В середине могли тоже прерваться на чашечку кофе, еще поболтать, и вот так продолжалось где-то десять дней. Поэтому очень сложно сказать, что, кто в процессе написал, но вот конкретно в этой песне я считаю, что, наверное, все-таки рифф придумал Ричи Блэкмор, потому что там все-таки все построено на гитарном ритме. Но не уверен, потому что Джон явно добавил что-то в аранжировке. Ну, вот, наверное, можно сказать, что оригинальная тема, мелодия, рифф это придумал Ричи Блэкмор.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Спасибо. Вы требовательны к себе. Как-то раз серьезно или не серьезно вы сказали: «Наверное, я был худшим вокалистом в группе Black Sabbath». Это шутка или вы требовательны к себе?

ИЭН ГИЛЛАН:  Ну, давайте смотреть правде в глаза. Я считаю, что единственный правильный вокалист для группы Black Sabbath, это, конечно же, Оззи. Все идентифицируют эту группу с ним, он идеально в нее вписался. Поэтому, возможно, правильнее будет сказать, что я был не совсем подходящим вокалистом для этой команды. Я не мог петь в том ритме, в котором нужно петь в этой группе. Возможно, никого не хочу сейчас обидеть, возможно, я был слишком музыкальным для этой группы. Но мы сделали отличный альбом экспериментальный, я ни о чем не жалею, но действительно я, наверное, просто не слишком подходил для этой группы.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Хороший альбом был, отличный.

ИЭН ГИЛЛАН:  Я тоже считаю, что отличный альбом. Возможно, публика со мной не согласится, потому что, будь то фанат Deep Purple или Black Sabbath, каждому из них покажется, что что-то не то в этой пластинке.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Крышу сносит.

ИЭН ГИЛЛАН:  Но должен сказать, что это была самая долгая вечеринка, в которой я принимал участие, она длилась целый год.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Дорогие друзья, вот за такие вечеринки мы и любим рок-н-ролл. Мистер Гиллан, очень многие музыканты, гранды в последние несколько лет записали пластинки, записали диски песен 30, 40, 50-летней давности, записали то, что они слушали в детстве. Подобная пластинка есть у Боба Дилана, подобная пластинка есть, к примеру, у Фила Коллинза, много, у кого. Очень у многих камбэк такой. Вам интересно записать музыку, которая сделала вас музыкантом? Записать того же Дина Мартина или Бинга Кросби, или Элвиса Пресли, песни вот тех лет?

ИЭН ГИЛЛАН:  Ну, на самом деле, у меня есть такие записи. Я записываю Чака Берри, Элвиса Пресли, просто, единственное, что я записывал их по отдельности, не собирая в один альбом. И, конечно, были такие мысли, но у меня сейчас своих песен где-то 35 еще не записанных, поэтому я вначале со своим разберусь, а потом уже займусь каверами и песнями других исполнителей.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Я этот вопрос задал, потому что у меня есть альбом песен Фэтса Домино, песни, которые поют разные исполнители, где одну из песен как раз поет мистер Гиллан. Кто вас научил писать тексты песен? Кто вас научил писать стихи? Как вы научились писать стихи? Почему вы научились писать стихи?

ИЭН ГИЛЛАН:  Начал писать тексты песен в середине 1960-х в группе Episode Six и меня научил это делать Гловер. И я понял, что писать песни это не писать стихи, это другое совершенно. Это техника с какой-то стороны, потому что ты должен относиться к буквам, представлять, как ты их будешь петь. Например, букву «у» невозможно спеть на высоких тонах, получится, либо «и», либо «е», и поэтому нужно все время держать в голове. То есть, в первую очередь, когда ты пишешь песню, это все-таки мастерство и какое-то даже ремесло, если можно так сказать, а уже потом приходит искусство. И этому искусству нужно учиться 4-5 лет, не меньше, тогда уже после этого песни идут легко.

То есть, когда мы уже вместе пришли в Deep Purple, мы уже знали, как писать песни, и мы пришли не только, как музыканты, басист и певец, но и как авторы текстов. И сейчас мне уже намного проще писать, я могу писать обо всем, что я вижу вокруг, и, на самом деле, это действительно искусство, если вспомнить Боба Дилана, и когда ты просто рисуешь себе сразу же картинку, как только ты услышал три слова. И действительно это и дар, и искусство, и, опять же, мастерство, чтобы научиться доносить до людей с помощью пары слов какие-то картины.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Я прошу прощения, это вопрос не про Иэна Гиллана, а про Боба Дилана. А вам тоже «башню свернул» Боб Дилан в 1960-е годы, как и всем?

ИЭН ГИЛЛАН:  Конечно. Безусловно, конечно же, он в тот момент взорвал мозг всем. Он привнес в музыку некоторую человечность. То есть до этого были поп-песни, где пели «мальчик, девочка, моя машина, моя вечеринка», все было достаточно поверхностным и пустым. А он привнес смысл в песни. И в то время помимо Боба Дилана, конечно же, были великие персонажи, которых мы знаем и помним до сих пор, это Элвис Пресли, позже это были Beatles и Rolling Stones. Но в своей сфере Боб Дилан все-таки остается уникальным. И, может быть, он был не таким хорошим певцом, но автором песен он всегда был и остается удивительным и неповторимым.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Друзья, вообще очень приятно, когда гигант говорит не о себе, а о своих коллегах. Это были гиганты такие. А про себя молчит. Это Иэн Гиллан. Спасибо судьбе, хочу я сказать, я могу задать вопросы, которые я нес 20, 30 или 10 лет нашему сегодняшнему гостю мистеру Иэну Гиллану. Кстати, я постоянно забываю сказать, это нехорошо, помогает нам очень милый профессионал Елена.

ЕЛЕНА:  Спасибо.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Мистер Гиллан, скажите, пожалуйста, вам никогда не хотелось по серьезному заняться кино, к примеру, или по серьезному заняться, ну, не знаю, чем угодно, но не музыкой? Или вы «мистер рок-н-ролл» от начала и до конца? Хотя я знаю, вы занимались очень многими вещами, но вот забросить музыку, чем-то другим заняться?

ИЭН ГИЛЛАН:  Никогда не смог бы бросить музыку, это часть меня, и написание песен, и исполнение песен. Конечно, у меня есть какие-то другие хобби, но от музыки я никогда не смог бы отказаться, потому что она во мне, это часть. И я до сих пор пою в душе.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Как Бинг Кросби. Мистер Гиллан, скажите, пожалуйста, если вы поете с оркестром, а с оркестром вы начали петь очень давно. Первая работа группы Deep Purple Mark II, это концертная работа с оркестром. Это другой Гиллан, который… Вот есть Гиллан, который поет с группой, не важно, Deep Purple или группа Гиллан, не важно, любая, и Гиллан с оркестром. Это два разных Гиллана или это один?

ИЭН ГИЛЛАН:  Я один и тот же человек, но я считаю, что в каждом человеке есть несколько измерений, несколько лиц, даже не только лиц, никто не притворяется, просто в разных компаниях ведет себя по-разному. Если ты с друзьями где-то в пабе, ты обсуждаешь с ними футбол, если ты где-то с семьей, ты обсуждаешь детей, семьи, какие-то личные дела и проблемы, если ты в какой-то компании серьезной, ты, возможно, можешь поговорить о политике.

И точно так же в музыке. В одной какой-то компании, в одной среде ты делаешь одну музыку, в другой – другую. И мне очень повезло в том плане, что я в течение своей жизни я набрался очень много разных стилей и жанров музыки. То есть я могу, в принципе, играть и исполнять музыку в любом жанре – от церковного хора, когда я был мальчиком, до джаза, рока и рок-н-ролла, поэтому мне интересно исследовать все эти стороны музыки. Поэтому, да, это все время я, но просто с разных сторон, в разных измерениях.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Мистер Гиллан, а вы продолжаете играть на барабанах? Но главный вопрос, продолжаете играть на губной гармошке?

ИЭН ГИЛЛАН:  На гармонике еще играю, а вот на барабанах, на конгах особенно перестал играть, потому что как-то после выступления у него побелели пальцы, и было заболевание, которое обычно случается у людей, которые дорожные работы ведут, с отбойным молотком работают. И я решил, что это, наверное, все-таки слишком для него, поэтому перестал играть на конгах.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Мы так думаем, люди, которые слушают музыку, что вы никогда не стареете, болезней у вас никаких нет, вы просто делаете музыку, которой мы восхищаемся. Музыканты стареют или нет?

ИЭН ГИЛЛАН:  Безусловно, мы все стареем, и надо как-то с этим смириться и адаптироваться. Я не могу многое делать из того, что я мог делать, когда был совсем еще ребенком или тинейджером. Я, в принципе, до сих пор продолжаю заниматься спортом, но сейчас могу только плавать.

И я помню тот момент, когда Синатра вышел на сцену, и он не понимал, где он находится и что с ним происходит, и не нашлось рядом с ним человека, который мог бы ему сказать: «Хватит, ты уже сделал очень много, все тебя любят и ценят, но, стоп, остановись». И я очень надеюсь, что в моей жизни, я сейчас себя чувствую замечательно, прекрасно и полон творческой энергии. Но, если наступит этот момент, когда эта творческая энергия закончится или я уже не смогу делать то, что я делаю сейчас, что найдется кто-то в моей семьей, в моем менеджменте, кто подойдет просто ко мне и честно скажет: «Иэн, хватит, остановись». Ну, а сейчас все прекрасно, все замечательно, и не чувствую себя ни старым, я полон творческой энергии. 

Я считаю, что процесс старения, он неизбежный, но все-таки надеюсь, что, может быть, какое-то физическое старение компенсируется опытом и какими-то знаниями. То есть сейчас я ощущаю себя большим бунтарем, чем я был, наверное, в какие-то средние годы свои, в среднем возрасте. Потому что, ну, мы помним, когда я был молодым, я был бунтарем, все для меня было каким-то вызовом. В среднем возрасте этих вызовов стало намного меньше, я добился уже достаточно многого. Но вот сейчас я ищу для себя специально какие-то новые вызовы, потому что мне это интересно и, возможно, в каком-то юмористическом подходе, в каких-то остроумных частях творчества. Но я хочу, чтобы вот это бунтарство и вызов каждый день, они оставались со мной.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Мистер Гиллан живет в мире музыки или он живет во многих мирах? Я не хочу задавать вопросов о политике, вообще с музыкантом не надо говорить о политике, с музыкантом надо говорить о нем и о музыке. Но все-таки, вы наблюдали, к примеру, за ситуацией с «Брекзитом», или лучше об этом не спрашивать?

ИЭН ГИЛЛАН:  Да, я живу не только в мире музыки, мне очень интересно все, что происходит вокруг. Не будем называть это политикой, будем называть это тем, что происходит вокруг. И я уже раньше говорил, отвечая на другой вопрос о взрослении, что когда я был подростком, информация вся, которая доходила до меня, это была информация только соответственно британских СМИ и можно было смотреть газету и не понимать, что происходит, потому что к одному и тому же событию относились с противоположных точек зрения. Но особенно важно понимать, видеть и знать точку зрения не только твоей пропаганды, пропаганды твоей страны, но и того, что говорят об этом же событии в другом мире, потому что сам не был свидетелем очень многих событий, о которых практически не говорилось в Британии или говорилось только под одним углом. Я был в середине 1960-х в Бейруте, я знаю, что сейчас происходит в Сирии, и поэтому я считаю, что это очень важно не только с политической точки зрения, да, мы все понимаем, что это политика, но это не только политика, это и культура, и это все должно подаваться не только под одним каким-то углом, но и с разных точек зрения. И мы помним, что у каждого человека может быть на какое-то событие своя точка зрения.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Мистер Гиллан, а вы совсем британец-британец-британец вне зависимости от того, где вы живете?

ИЭН ГИЛЛАН:  Безусловно, конечно же, я британец, потому что у меня британские корни. Мой отец из Шотландии, моя мама англичанка, и мои предки из Великобритании, поэтому, безусловно, я несу в себе эту культуру. Но с годами я понял, насколько важно открывать культуру и других стран, и не только впитывать ее и доносить до других. Например, когда я был в Японии, в то время, когда мир еще был не особо открытым и мало, кто знал об этикете, я там научился, во-первых, правильной чайной церемонии, что нельзя разворачивать чашку до конца, потому что это будет знаком отторжения того, что тебе преподносят. И, опять же, культура, когда кланяются. То есть мы привыкли в Европе, что мы кланяемся только тем, кто выше нас по званию или какой-нибудь аристократии. Там же, если ты кланяешься человеку, это больше самодисциплина, и ты это делаешь не потому, что ты чувствуешь себя хуже этого человека, а потому что, наоборот, ты наравне с ним, и это ты делаешь для себя. 

И я понял, что в каждой культуре есть свои традиции и первое, что нам нужно учить, когда мы попадаем в другую страну, как правильно принять комплимент от человека и как продолжать с ним общаться так, чтобы его не обидеть и реально уважать другие культуры. Поэтому, конечно же, я, в первую очередь, британец, но с уважением отношусь к другим культурам, где бы я ни находился.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Мистер Гиллан, в детстве вы пели в церковном хоре. Когда вам было 25, вы спели главную партию в опере Эндрю Ллойда Уэббера и Тима Райса «Иисус Христос - суперзвезда», «Jesus Christ Superstar». Если бы вы пели арию Христа сейчас, вы бы ее по-другому пели? Я говорю не про голос, про понимание.

ИЭН ГИЛЛАН:  Если бы я сейчас исполнял эту арию, конечно же, я, наверное, все-таки исполнял ее так, как делал это тогда, потому что это не моя интерпретация, это великолепные слова Тима Райса, и поэтому я не стал бы интерпретировать их как-то по-своему, потому что все-таки писал их не я. Но, если говорить о моем отношении к религии, то оно действительно поменялось. Когда я был мальчиком, мне не могли священники ответить на многие мои вопросы, когда я спрашивал про непорочное зачатие или чудеса, мне отвечали просто: «Верь, пути Господни неисповедимы, просто верь». Для меня это был не ответ, и поэтому я не верил в Бога. Но, когда я повзрослел, я стал верить в Бога, потому что для себя я поменял к этому подход. Я стал относиться к этому не, как Бог создал человека, а человек создал Бога, и это очень просто, сразу решает все вопросы, и теперь я действительно верю.

И.РУЖЕЙНИКОВ:  Мистер Гиллан, мы любим песни, которые вы пели 30-40 лет назад, мы любим то, что вы делаете сейчас. Мистер Гиллан, мы будем любить то, что вы будете делать завтра, послезавтра, дальше и дальше. Друзья, это был мистер Иэн Гиллан.