Новогодние вечера Встреча с Андреем Коваленко

В.КОЛОСОВА:  Увы, Всеволод Владимирович Кукушкин, мой постоянный соведущий в этой программе уехал в командировку, он в Швейцарии по делам очень важным, поэтому о хоккее буду говорить я и собеседник. Сегодня у нас в гостях олимпийский чемпион Андрей Коваленко. Андрей Николаевич, я вас буду звать, можно, просто Андрей? Здравствуйте.

А.КОВАЛЕНКО:  Да, добрый день, конечно.

В.КОЛОСОВА:  На данный момент вы у нас самый молодой гость, поэтому могу, видимо, говорить Андрей. Но эту программу мы всегда начинаем с того момента, как вы пришли в спорт. Это очень любопытно сравнить, потому что хоккеисты более возрастные, они попадали в хоккей с улицы, просто так, по собственной воле, а уже более молодое поколение, как обычно, их приводили родители. У вас как было?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, наверное, я отношусь тогда к более возрастным, как вы выразились, потому что я тоже пришел с улицы. Я начинал сначала бегать во дворе, родители заливали «коробку» нашим детям всем - три, четыре дома стояли рядом. Потом в 7 лет меня пригласил тренер, опять же, во дворовую команду, где мы летом играли в футбол, зимой играли в хоккей.

В.КОЛОСОВА:  И был тренер?

А.КОВАЛЕНКО:  Да, у нас был тренер, общественник, он просто фанат хоккея, сам заливал «коробку», ходил, выбивал нам какие-то средства, чтобы поехать на финалы, мы постоянно выигрывали областные финалы «Золотой шайбы», ездили на чемпионат РСФСР, ездили на чемпионат Советского Союза именно по «Золотой шайбе». Ну, а в 14 лет тренер мне предложил, что он будет отвозить старших ребят на просмотр в «Торпедо» Нижний Новгород, и, если, говорит, хочешь, я могу отвезти тебя. Как раз это был 1984 год. Ну, так, в принципе, я уехал, провел там несколько дней, сыграл турнир за свой год и тренеры сказали: «Если у тебя есть желание, мы тебя готовы взять в команду, летом ждем тебя на сборы».

В.КОЛОСОВА:  А родители?

А.КОВАЛЕНКО:  Папа был «за», мама была «против», но, как говорится, вдвоем нам удалось ее уговорить. Мама очень хотела, чтобы я пошел по стопам старшего брата, он был в Суворовском училище, потом закончил Высшее военное, стал офицером. Я ее убедил, что, говорю, я совмещу, наверное, спорт и военную службу.

В.КОЛОСОВА:  Обманывали маму?

А.КОВАЛЕНКО:  Нет, почему, я свои слова сдержал.

В.КОЛОСОВА:  А, это потом в ЦСКА.

А.КОВАЛЕНКО:  Да, конечно, попал в ЦСКА. Сначала солдатом, потом присвоили звание младшего лейтенанта, лейтенанта, вот так лейтенантом запаса ушел.

В.КОЛОСОВА:  А, правда, что в канадской прессе вы сказали в одном интервью, что ваш любимый клуб ЦСКА, а любимый игрок Борис Михайлов?

А.КОВАЛЕНКО:  Да, было такое. Это, по-моему, если мне память не изменяет, когда мне начали рассказывать про историю «Монреаль Канадиенс», и что это такой великий клуб для канадцев и так далее, я сказал: «Очень хорошо, я уважаю вашу историю, но для меня великий клуб это ЦСКА».

В.КОЛОСОВА:  Обалдели они?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, я там проиграл недолго, всего полгода.

В.КОЛОСОВА:  Ну, мы об этом еще поговорим.

А.КОВАЛЕНКО:  Поэтому я не знаю, обалдели они или нет, но я сказал, в принципе, правду. Я всегда, как бы кумир у меня был Борис Петрович, я всегда хотел быть на него похожим. И даже, помню, мы были в городе Воскресенске на финале «Золотой шайбы», как раз была игра календарная ЦСКА – «Химик» Воскресенск и нам разрешили сфотографироваться и с той, и с другой командой после игры, деткам, так вот я искал Бориса Петровича, чтобы встать рядом с ним.

И уже, когда будучи самим хоккеистом, а Борис Петрович был тренером в ЦСКА, я нашел эту фотографию, ему принес, говорю: «Борис Петрович, видите, как судьба, в 1980 году вы играли, а я еще бегал, как говорится, с деревянной клюшкой, а теперь уже вы у меня тренер». Ну, так, посмеялись как бы, все.

В.КОЛОСОВА:  А почему именно Борис Михайлов? Вы увидели его по телевизору? Вот чем именно он вас как-то привлек?

А.КОВАЛЕНКО:  Не знаю, все равно мальчишки всегда как-то пытаются быть похожими на звезд, и в то время звездная «тройка» у нас была это Петров, Михайлов, Харламов, и при всем уважении и к Шалимову, и к Шадрину, и к Якушеву, и в «Крыльях» были тоже, и в «Динамо», но вот именно почему-то хотелось быть похожим на ЦСКА все время. И так сложилось, что, говорю, мне вот нравится Борис Петрович, я буду Борисом Петровичем Михайловым на улице. Потом уже, когда играл за «Торпедо» Нижний Новгород в юниорской команде и время подошло вступать во взрослый хоккей, меня пригласили в первую команду «Торпедо», предложили на выбор номера, я выбрал номер Сергея Михайловича Макарова – 24. Под ним, как говорится, я стартовал в большом хоккее.

Ну, тогда я первый раз их увидел, сборную, которая готовилась на олимпиаду в 1988 году, а меня тогда позвали в сборную до 18 лет, вот в Новогорске первые наши сборы такие серьезные. И я вот просто, он правый нападающий, я правый нападающий, и как бы, опять же, лидер команды, и мне всегда хотелось быть лидером, похожим быть на кого-то. Потом уже равнялся на Сергея Михайловича. Ну, и судьба, как говорится, свела, что в 1989 году, когда меня в январе месяце забрали из СКА МВО в Калинин, тогда не Тверь, а Калинин был, мне удалось сыграть с ним в одной команде. То есть я молодой мальчик в масках, а Сергей Михайлович как раз доигрывал сезон, и потом они уехали в NHL.

В.КОЛОСОВА:  Вот эти переезды, они для вас были в радость? Когда молодой человек меняет города, меняет команды, это тяжело? Или, наоборот, это воспринимается, ох, как здорово, как приключение?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, вы знаете, когда есть какая-то цель в жизни, а мне очень хотелось играть в хоккей, то переезд, скажем так, из города Балаково, где я родился в город Горький тогда еще, я воспринял это, как радостную весть. То есть, в принципе, я пошел на повышение и сменил место жительства благодаря своему любимому виду спорта. Дальше, опять же, шло это все по нарастающей. То есть, естественно, в армии пошел в спортивную роту с перспективой, что, если вдруг у меня все получится, меня могут увидеть московские команды, если же нет, я всегда вернусь обратно в «Торпедо», где меня ждали. Так, по крайней мере, говорил тренер первой команды. Ну, и, опять же, переезд из Калинина в ЦСКА, в Москву, я воспринимал, что это повышение. То есть все вот эти переезды для меня это было в радость. Не то, что я к ним был готов, но я их ждал, я этого хотел, и когда это случалось, для меня это было нормально.

В.КОЛОСОВА:  А, когда случился Центральный спортивный клуб Армии, вот здесь какие ощущения?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, ощущение праздника, наверное, первый раз попасть на тренировку с великими хоккеистами, как я сказал, с теми кумирами, на которых хотел быть похожим в юношестве, это потрясывало немножко, скажем так, от волнения, от того адреналина, который был.

В.КОЛОСОВА:  Кто поразил больше всех?

А.КОВАЛЕНКО:  Да я думаю, что вся команда. Вы знаете, с первых минут, хоть я и был, как молодой, но зайдя в раздевалку, там не чувствовался возраст, то есть все были, как одна команда. Ветераны, наоборот, подсказывали в играх, как, чего, подсказывали, как в раздевалках вести и так далее. Ребят очень много было молодых, ну, я имею в виду моего возраста, плюс, минус два года. То есть, опять же, наверное, мне повезло в том смысле, что шла смена поколений в ЦСКА, и вот ветераны именитые уходили и оставались, скажем так, ребята помладше и вот мой возраст. То есть, как говорится, все карты в руки были даны, только играй, показывай себя и, в принципе, можешь остаться в этой команде. То есть очень много приходило ребят из армии на просмотры, на игры. Ну, вот Виктор Васильевич определился с тем составом, который у нас был уже сезон 1989-90.

В.КОЛОСОВА:  А для вас каким был Виктор Васильевич? Потому что очень много гостей, очень много хоккеистов к нам приходили на программу, и все его вспоминают по-своему. Вот он для вас каким был?

А.КОВАЛЕНКО:  А он для всех разный. Для меня, скажем так, огромная ему благодарность и спасибо, потому что, в принципе, это он дал мне путевку в жизнь, и когда забирали, вот до сих пор Борис Моисеевич Шагас, его помощник в те годы, мы с ним вспоминаем в ЦСКА, как я попал туда. Борис Моисеевич приехал на очередную игру нашу в СКА МВО посмотреть перспективных молодых ребят, понравился я ему из-за своего характера, из-за самоотдачи, и когда он пришел, плюс еще подрался в конце.

В.КОЛОСОВА:  Это хорошо.

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, в 18 лет против, скажем так, старших было не принято, но как бы я решил дать сдачи за себя, чтобы меня не обижали. И он пришел в раздевалку, сказал тренеру: «Вот этого мальчика нам в ЦСКА, после нового года хочу его видеть».

В.КОЛОСОВА:  А вы такой же был, как сейчас объемный в мышцах?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, я был, но, скажем, не до такой степени, все-таки возраст берет свое. А так, в принципе, крупный и такой, скажем, как меня называли, форвард силового плана, то есть играл за счет, кто-то за счет скорости, кто-то за счет мастерства, я же за счет, в основном, силы. Ну, и тренер ему говорит, в продолжение: «Борис Моисеевич, у нас есть ребята получше, поинтереснее, вот этот лучше катается, вот этот хорошо обводит». Он говорит: «Нет, хочу видеть его в ЦСКА, потому что у него есть характер, у него есть желание, у него глаза горят, есть такое выражение в хоккее. А в хоккей мы его научим играть. Поэтому давайте его к нам». Вот так вот я попал.

Ну, и Виктор Васильевич, который, видно, рассмотрел во мне что-то, дал мне шанс, дал мне возможность. Я в первый сезон отыграл десять игр, забил один гол, для меня это было счастье, что хоть десять игр мне дали в ЦСКА поиграть. Уже со следующего сезона, предсезонки нас вызвали и сказали: «Все, ребята, старшие ушли, поэтому вы включаетесь».

В.КОЛОСОВА:  На вас вся надежда?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, на нас еще сильно не ставили, ставили Саша Могильный, Сережа Федоров, Паша Буре, то есть они ведущей «тройкой» становились, плюс еще оставался Слава Быков, Андрюша Хомутов, Валера Каменский. Нам сказали так: «Вы должны играть на своем уровне, поддерживать первые два звена, ну, и, естественно, готовиться к тому, что через год, через два вы останетесь лидерами».

В.КОЛОСОВА:  Я где-то прочитала, то ли в интервью, то ли просто мне попалась какая-то любопытная информация, что Андрей Коваленко после прихода в ЦСКА, то есть он сразу стал чемпионом страны, но медаль не получил.

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, медаль не получил, звание осталось, то есть в том плане…

В.КОЛОСОВА:  А почему без медали-то?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, наверное, не хватило. Я не знаю, но есть какой-то определенный состав, который постоянно играет, есть определенный состав, который подключается, и когда, я так думаю, на всех чемпионатах даже страны выделяется определенное количество медалей.

В.КОЛОСОВА:  А пацаны не подшутили, не подарили какую-нибудь шоколадную или что-то в этом роде?

А.КОВАЛЕНКО:  Да нет, нормально как бы, к этому не только я, многие ребята молодые к этому отнеслись с пониманием. Нам сразу сказали: «Ребята, извините, вот у нас тут такое-то количество медалей, мы отдаем тем, кто сыграл больше игр, кто действительно провел целый сезон». Я говорю: «Хорошо, спасибо».

В.КОЛОСОВА:  Не обиделись.

А.КОВАЛЕНКО:  Я нет. Я человек не обидчивый как бы, если мне все правильно объяснить, то я всегда с пониманием отношусь.

В.КОЛОСОВА:  А вы знали историю про Хабибулина, рассказал Рене Фазель, что в свое время его медаль, он был третьим вратарем на большом крупном турнире, и его медаль отдали, Самаранч отдал Виктору Тихонову. А Хабибулин потом отказался к Фетисову ехать в сборную, мотивируя тем, что ему тогда не дали медаль. И Рене Фазель все-таки, добыли они эту медаль, и ему была она вручена.

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, если так без скромной ложности сказать, я присутствовал при этом, это было в 1992 году.

В.КОЛОСОВА:  В 1992 году, да.

А.КОВАЛЕНКО:  На олимпиаде, когда нам вручали медали. Немножко было не так. Коле медаль вручили, потому что он вышел так же на лед в составе команды, и нас было 23 или 24 человека, каждому хоккеисту медаль вручили, тренерам медали не полагались. Потом Виктор Васильевич подошел к Коле и сказал: «Коль, извини, ты ни одной игры не сыграл, ты радуйся, что ты просто в сборной, ты олимпийский чемпион, но медаль мне в коллекцию», и забрал у него медаль.

В.КОЛОСОВА:  Да, вы рассказали эту историю по-своему.

Сегодня у меня в гостях Андрей Коваленко, олимпийский чемпион, и мы вспоминаем его хоккей. Мы как-то так плавно перескочили и уже заговорили о той олимпиаде 1992 года в Альбервиле. Ну, давайте тогда и продолжим, когда вы взяли золотые медали. Вы помните тот момент, вы же выступали без нашивок, вы за ночь буквально их, по-моему, со свитеров сняли?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, тогда у нас была страна СНГ, у нас не было гимна, у нас не было на майках «СССР», то есть мы выступали в своих специальных майках. И в конце, когда выиграли, поднимался флаг олимпийский, а не наш, не «триколор» и не красный, как было до этого. И гимн играл не советский, либо российский, а играл просто, по-моему, опять же, либо олимпийский, либо какой-то интернациональный. Но, в любом случае, мы всегда понимали, что мы играем за свою страну, и не важно, как она там, были политические изменения, как она будет называться, нам главное было доказать, что хоккей Советского Союза, того времени лучше, чем в других странах, поэтому на это не обращали внимания, поверьте. В команде даже никто не заморачивался и не вспоминал, и не думал, какие майки, что у нас написано.

В.КОЛОСОВА:  Многие вспоминают, и вот, в частности, в книге Всеволода Владимировича Кукушкина, которую я тщательно изучаю, рассказано, что то была очень хорошая команда, и капитаном у вас был Вячеслав Быков, да?

А.КОВАЛЕНКО:  Да.

В.КОЛОСОВА:  И говорят, что достаточно дружно у вас было в коллективе.

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, очень дружно, почему, потому что, опять же, команда была молодая, перспективная, Виктор Васильевич ее строил на будущее. У нас, ну, были, конечно, ребята постарше, то есть тот же Вячеслав Аркадьевич.

В.КОЛОСОВА:  А вы его звали Вячеслав Аркадьевич?

А.КОВАЛЕНКО:  Нет, почему, мы его звали Слава и к этому нормально все относились, и Слава, и Андрей Хомутов, и тот же Игорь Болдин, и Юра Хмылев, то есть ребята, которым было на тот момент где-то порядка 28-30 лет, они считались уже ветеранами в тот момент. Ну, а нам по 22, 24, даже Лешу Ковалеву вообще было, по-моему, 18 на тот момент, ему еще не исполнилось 19.

В.КОЛОСОВА:  Эх, молодость.

А.КОВАЛЕНКО:  И команда действительно была дружная. Во-первых, мы знали друг друга еще по играм юниорским между собой, между командами играли, и был построен такой принцип, обычно, ну, раньше, по крайней мере, в Советском Союзе, что играли звеньями, брали «тройками». То есть мы играли своим ЦСКовским звеном, ребята динамовские, там Леша Жамнов, Серега Петренко и тот же Леша Ковалев, они играли своим звеном, а спартаковская Игорь Болдин, Коля Борщевский и Виталя Прохоров играли своим звеном.

В.КОЛОСОВА:  В этом была сила, наверное.

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, скорее всего, да, потому что легче было играть со своими ребятами. Приблизительно ты знаешь, кто на что сможет, где, кого подстраховать, где-то, наоборот. Я думаю, что из-за этого. Плюс в жизни как-то мы жили все одной командой и все вместе, не знаю, такая атмосфера была очень хорошая. Вот такая же атмосфера была, если заглянуть вперед, у нас в 1998 году, когда мы приехали на олимпиаду. В принципе, мы приехали из разных клубов NHL, но почему-то именно в один момент, когда все встретились в олимпийской деревне, почувствовали, что действительно такая аура, мы давно друг друга не видели, и очень приятно было находиться в коллективе.

В.КОЛОСОВА:  Ну, об этом мы еще вспомним. А здесь мне бы хотелось узнать, вот вы такие сплоченные, а почему на лыжах пошли кататься Каспарайтис и Ковалев на горных, когда их встретил Юрзинов?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, почему, нет…

В.КОЛОСОВА:  А, еще кто-то был?

А.КОВАЛЕНКО:  Нет, вроде больше никто, то есть они двое. Захотели проявить себя, молодые ребята попробовать что-то новое. У нас не был развит горнолыжный спорт в те года, и, в принципе, для нас это была диковинка.

В.КОЛОСОВА:  А кто-то из них, по-моему, умел кататься, Каспарайтис, наверное?

А.КОВАЛЕНКО:  Я не удивлюсь, почему, потому что всегда говорят, что хорошие спортсмены, они играют во многие виды спорта и умеют многие вещи, пускай не на профессиональном уровне, естественно, а на любительском. Опять же, если сказать обо мне, я тоже катаюсь на горных лыжах. Но я первый раз встал, я поехал, то есть я не проходил ни обучения, ни школу, ничего. Просто надел лыжи, и говорю, я попробую, получится – получится. Сразу получилось, потихонечку иногда катаюсь. Поэтому то, что действительно они пошли в олимпийский цикл, скажем так, период, когда были игры.

В.КОЛОСОВА:  Ну, вот где голова у людей?

А.КОВАЛЕНКО:  А где голова у людей в 20 лет? Конечно же, это, опять же, олимпиада это праздник, понимаете, там приятно находиться. Тяжело, ты играешь, у тебя есть игры, устаешь, но в любом случае, какая усталость в 20 лет, в 22 года? Наоборот, отыграл игру и еще можешь пойти и на лыжах покататься, еще можешь и кросс пробежать и так далее.

В.КОЛОСОВА:  Но ведь Юрзинов-то их поймал. Собрание было?

А.КОВАЛЕНКО:  Если честно, я уже не помню. Я помню, что они ходили на лыжах, но чего там, какое собрание. Опять же, я, наверное, думаю и сейчас, и в нашем хоккее в нынешнем, и в прошлом победителей не судят. Скорее всего, было сказано так: «Выиграете, значит, все вам простим. Проиграете, значит, пойдут санкции по приезду домой». Ну, я так думаю.

В.КОЛОСОВА:  К тому финальный матч с канадцами же был.

А.КОВАЛЕНКО:  Да.

В.КОЛОСОВА:  Что-то особенное говорили? Ведь, по-моему, чуть ли не два периода нули горели на табло.

А.КОВАЛЕНКО:  Нет, по-моему, 1:0 мы все-таки вели во встрече, но особенного какого-то такого не было. То есть Виктор Васильевич всегда говорил о том, как должны играть мы, придерживаться своего хоккея, и уже вносил некоторые корректировки в перерывах. То есть обратить внимание на это, обратить на то. Честно скажу, выходили на финал и на канадцев, как на обыкновенную игру. Все понимали, да, что мы можем стать олимпийскими чемпионами, но в сознании, скорее всего, было не то, что чемпионы, не то, что медали, а именно то, что обыграть канадцев. Почему, потому что, во-первых, всю жизнь противостояние между СССР и Канадой, Россией и Канадой это что-то, и мы хотели внести свою лепту, обыграв их на олимпиаде. Ну, и второе, наверное, это то, что многие ребята стояли уже на драфте и готовились поехать в NHL, поэтому это была некая такая проверка, сможем ли мы сыграть против канадцев, против их «великого стиля», как его называли, что непобедимы. Оказалось, что непобедимых не бывает.

В.КОЛОСОВА:  Как вас встретили дома? Там были какие-то сопоставимые призовые по сравнению с тем, что сейчас? Хотя на олимпиадах мы уже давно не побеждали, поэтому хоккеисты, я думаю, не знают.

А.КОВАЛЕНКО:  Да нет, призовые, естественно, были, пускай не в том, скажем, количестве, которые сейчас дают за олимпиаду. Но, опять же, за любой турнир, за любой чемпионат всегда выдавалась премия. А встречали нас родственники, друзья, приезжал мой первый тренер. Виктор Васильевич по такому случаю даже дал два выходных после олимпиады, чтобы отдохнуть.

В.КОЛОСОВА:  Это роскошь.

А.КОВАЛЕНКО:  Да, это роскошь.

В.КОЛОСОВА:  Мы подробно поговорили об олимпиаде 1992 году в Альбервиле, где наши ребята выиграли золотую медаль. Еще один случай попался мне на просторах интернета, что за вами достаточно рано начали охотиться заокеанские друзья, которые хотели вас переманить. И был даже случай, сейчас не припомню, где, что вам, якобы, подсыпали какой-то снотворный порошок, и вы опоздали к отъезду сборной. Так это или нет?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, давайте с первого начнем, наверное, по поводу охоты. Если честно, я никогда не думал об этом, я даже не знал, что я выбран на драфте, и меня выбрали в шестом раунде, там какой-то 140-й выбор. Я спокойно играл в России и никуда не собирался, не готовился. В один прекрасный момент приехал человек из Канады, назвал себя агентом, сказал, что меня выбрали на драфте и предлагают мне поехать туда. Естественно, я сказал, я не собираюсь и не хочу, я спокойно буду играть в России.

И когда была Суперсерия, по-моему, 1991 года, мы отыграли все игры, всю Суперсерию он ездил по городам за мной, предлагал остаться, мол, вот у меня контракт на руках, даже показывал контракт со своими суммами. И после последней игры в Ванкувере я все равно ему говорю: «Нет, я не собираюсь убегать. Если я и уеду когда-то, я уеду честно, открыто, но не сбегая. Тем более, - говорю, - ты не забывай, я офицер, у меня старший брат офицер, у меня мама партийный работник, директор школы. Вы чего обалдели? Не реально».

В.КОЛОСОВА:  Нашел, с кем связаться, по сути.

А.КОВАЛЕНКО:  Да, не реально. Ну, и вроде как эта тема немножко улеглась, он предложил пойти поужинать, и вот после этого ужина я проснулся у него дома, причем алкоголь мы не употребляли, это однозначно, я сразу сказал – у нас отъезд в 8 утра, смысла я не вижу. И когда я проснулся, уже время 10 утра, я понял, что самолет улетел. Но я его уговорил приехать в гостиницу. Мы приехали, нам, естественно, сказали, что команда уехала. Причем, опять же, как я потом разговаривал, забегая вперед, с ребятами, они говорят: «Виктор Васильевич очень был недоволен и в гневе, что ты сбежал, а мы доказывали ему, что не мог он сбежать, вещи все здесь, деньги здесь, даже паспорт лежал на тумбочке. То есть, что-то не так».

В.КОЛОСОВА:  Что-то случилось.

А.КОВАЛЕНКО:  Что-то не так, да, не мог он просто без паспорта уехать. Ну, и я, опять же, этого агента, скажем так, в кавычках уговорил, говорю: «Вези меня в аэропорт, сейчас посмотрим». Он говорит: «Ты понимаешь, у тебя паспорта нет, ты все равно не улетишь». Я говорю: «Давай, неважно, доедем до аэропорта, там будем думать». Ну, вот он меня повез в аэропорт, я уже думал, чего мне делать. В тот момент в «Ванкувере» играли Игорь Ларионов и Владимир Крутов, и я думаю, что, может быть, уже тогда надо выходить на них как-то, просить помощи, если вдруг чего-то не получится. Но, в любом случае, мысли о том, чтобы остаться даже не возникало.

Ну, и приехали в аэропорт, я увидел человека, который был к нам представлен от американской, канадской стороны, я его обнял, как родного, я говорю: «Будь другом, увези меня обратно, - я говорю, - только у меня паспорта нет». Он говорит: «Паспорт у меня, летишь со мной». Я говорю: «Очень хорошо, поехали». Я говорю: «Давай паспорт». Он говорит: «Нет, паспорт отдам в самолете». Я говорю: «Слушай, ты можешь его отдать даже хоть в российском самолете, только меня, все, я не хочу здесь оставаться».

Ну, вот так я прилетел в Нью-Йорк, команда сидела в Нью-Йорке два дня, два выходных, и я, в принципе, этим же днем, только позже часа на три, наверное, прилетел в Нью-Йорк. Ну, естественно, все обрадовались, ребята там, Игорь Малыхин, с которым мы проживали в ЦСКА, и там, на Суперсерии, он говорит: «Я сразу сказал, что не мог сбежать». Ну, не дурак же без документов, это раз. А, во-вторых, у нас такие отношения с ним были дружеские, что он бы все равно знал об этом, я бы с ним посоветовался, он старше меня был на один год.

В.КОЛОСОВА:  А Виктор Васильевич что сказал?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, сначала я встретил нашего товарища, который был представлен с советской стороны команде, и он сказал, что: «Андрей, с моей стороны в докладе будет, наоборот, только позитив и положительные отзывы, что при такой ситуации ты вернулся домой, в команду и на родину, поэтому никаких санкций из нашего ведомства тебе ничего не будет». Ну, а Виктор Васильевич, мы с ним встретились в лифте, он говорит: «Ну, чего, молодец, что вернулся. Но у тебя есть один минус». Я говорю: «Какой минус? Я вернулся». Ну, я на позитиве. Он говорит: «За нарушение дисциплины, считай, что эта поездка прошла для тебя бесплатно». Ну, в общем, меня лишили премиальных за эту поездку. А так, в принципе, больше ничего.

В.КОЛОСОВА:  Ну, ничего себе. Это же не честно.

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, дисциплина есть дисциплина. В принципе, сам виноват.

В.КОЛОСОВА:  Надо было сказать – против меня были козни.

А.КОВАЛЕНКО:  Сам виноват, что пошел, как говорится, вышел с гостиницы и пошел на ужин с другими людьми, когда мог бы остаться с ребятами, с хоккеистами.

В.КОЛОСОВА:  Андрей, а если не секрет, почему все-таки вот именно в то время, вы же позже все равно уехали за океан, а в то время вы так категорически были настроены против того, чтобы там остаться?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, вы знаете, во-первых, у меня все складывалось удачно. То есть я попал в команду ЦСКА, я стал привлекаться к национальной сборной, я съездил на Игры доброй воли в 1990 году, и, в принципе, карьера шла вверх. Я не видел смысла что-то менять в этой ситуации. Плюс мы становились лидерами в команде ЦСКА, это то, к чему всегда люди стремятся, по крайней мере, хоккеисты. И на тот момент, естественно, ну, был неблагоприятный момент, по крайней мере, я так считал. Это раз. И, во-вторых, я всегда был, наверное, и остаюсь честным и открытым. То есть, если я что-то хочу сказать, я это скажу лучше в глаза, чем за спиной.

Поэтому я не видел себя в роли «бегуна», скажем так, я видел себя в роли, если я и соберусь когда-то уезжать, то есть я приду честно и открыто об этом скажу. Это, наверное, еще одна такая важная деталь, почему я в тот момент не захотел оставаться. Ну, и третье, я не люблю, когда меня что-то заставляют делать. Меня легче уговорить, но заставлять, это, наоборот, все мое нутро, все мое, скажем так, тело, оно восстает против этого. Не знаю, почему, то есть легче договориться, чем приказать. Ну, вот, наверное, три таких пункта и сыграли свою роль.

В.КОЛОСОВА:  А Виктор Васильевич, он с легкостью отпускал ребят в NHL, ну, уже потом?

А.КОВАЛЕНКО:  Нет, конечно. Ну, я пришел так же честно и открыто, мы подписывали контракты, это был как раз 1991 год, 1991-92, сезон перед олимпиадой, все подписывали контракты, я ему сказал: «Виктор Васильевич, я хочу играть в ЦСКА и готов подписать контракт». Я подписал, по-моему, там даже был у нас на один год, на три года, на пять лет. Я подписал контракт на пять лет, но, к сожалению, за год условия контракта, которые были прописаны, а там, в основном, условия какие, денежные, машина, квартира в те времена, ничего не было выполнено. Денежные были выполнены не в полном объеме, квартир, машин вообще, естественно, никто не выдавал.

И я пришел в конце сезона честно и открыто сказал, что, Виктор Васильевич, при всем уважении, как раз после чемпионата мира 1992 года, я, наверное, буду собираться в NHL, потому что мне надо кормить себя, семью, родителям помогать и так далее, и как бы, если вы решите все мои вопросы, то я с удовольствием останусь. Мы с ним ударили по рукам, он сказал, что за лето он все эти вопросы к сентябрю урегулирует. Я говорю, все хорошо, я остаюсь.

Вот прошла предсезонка, я на предсезонке отработал, даже сыграл несколько игр в начале сентября, чемпионат начался, по-моему, четыре игры, что ли, провел. Естественно, условия, о которых мы с ним договорились, за лето не были выполнены, и я опять подошел и сказал: «Виктор Васильевич, вы извините, но я все-таки буду уезжать». Он говорит: «Я категорически против». Написал на моем рапорте, что он категорически против до окончания сезона. Я отнес этот рапорт к нам в ЦСКА, в отдел кадров, сказал, что прошу меня уволить из рядов Вооруженных Сил, потому что в связи с отъездом в Америку как бы я поехал. Ну, и все. И потом я не появился на тренировке, потому что я уже знал, что через неделю я улетаю. Спросил у ребят, как там обстановка в раздевалке, они говорят: «Да ты не переживай, мы сегодня пришли, твоя форма уже была собрана». То есть, в принципе, они уже знали, что у меня и билет на руках, и я улетаю.

Ну, а когда вернулся летом, я пришел, опять же, в ЦСКА, поздоровался, сели с Виктором Васильевичем поговорили, никакой обиды не было. Он говорит, ну, разочарование, досада, может быть, в том плане, что он говорит, я очень хотел, чтобы вы остались до конца, потому что я не смог подготовить, не успел к тому времени подготовить ребят помоложе, поэтому мне очень нужны были вы. Ну, раз уж так сложилось, ну, чего, значит, это судьба. И, в принципе, я еще на протяжении двух-трех лет каждый год приезжал в Россию, тренировался в ЦСКА, проходил предсезонку и потом уезжал. То есть отношения остались хорошие.

В.КОЛОСОВА:  Ваша карьера за океаном, если даже вот так просто смотреть, такое впечатление, вы же уехали, потом опять приехали сюда играть в Россию, потом опять уехали. Такое впечатление, что вас все время тянуло в Россию, и вы редкий, на мой взгляд, человек.

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, если честно, то я, конечно, уезжал из России не по своей воле, а только из-за этих всех обстоятельств.

В.КОЛОСОВА:  Тяжелое было время, что уж тут.

А.КОВАЛЕНКО:  Да, и при удобном случае, когда у нас была забастовка в 1994 году, я с удовольствием принял, даже не раздумывая принял предложение хоккейного клуба «Лады», тогда мне позвонил Слава Буцаев, мы с ним в ЦСКА играли в одном звене, если вы помните, и он говорит: «Андрюх, «Лада» хочет взять несколько игроков с NHL на период забастовки. Если хочешь, можем поехать вместе». Я говорю: «Слав, с удовольствием, вперед». И все, и потом созвонились с главным тренером, и я вылетел в Тольятти, вот я в Тольятти провел до нового года, пока у нас не объявили о том, что нам нужно возвращаться. То есть это был октябрь, ноябрь, декабрь, три месяца.

В.КОЛОСОВА:  А что была за история в «Монреале», когда вас из-за Патрика Руа обменяли, а вы там вроде как прижились, вот это обидная была история?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, она была, во-первых, неожиданная, во-вторых, для меня непонятно в том плане, что, опять же, вот я говорю, cо мной легче договориться, и я был в некоем шоке в том, опять же, начиная сезон в «Колорадо», не важно, что я обжился, что родители приехали, важно то, что я был одним из лидеров команды. И, в принципе, за 26 матчей я набрал 22 очка, это очень хороший результат для начала был сезона, играл во втором звене, и ничего не предвещало как бы обмена. Но неудачная игра «Монреаля» с какой-то командой, плюс замена Патрика Руа после пропущенных голов, и он потребовал обмена. И наше руководство пошло на уступки «Монреаля» в том плане, что «Монреаль», кого назвал, захотел, они забрали за Патрика Руа двоих нападающих и вратаря.

В.КОЛОСОВА:  Какая-то подневольная история получается.

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, знаете, подневольная всегда, когда тебя обменивают без твоего согласия, тем более, это было первый раз в моей жизни. И, я вот говорю, я находился в шоке, наверное, несколько первых дней, потом, в принципе, раз так, значит, так. Меня многие поддерживали в команде, поддерживали родители, говорили, что, слушай, ну, это жизнь спортсмена за океаном, и ты к этому к этому должен быть готов. Сегодня ты играешь здесь, завтра ты играешь в другой команде. И постепенно, скажем так, я смирился с этой мыслью, что нужно играть, нужно доказывать, что ты хоккеист, что ты спортсмен, не важно, теперь защищая цвета «Монреаля».

В.КОЛОСОВА:  Давайте тогда, мы вскользь в нашем разговоре уже вспомнили Нагано, давайте эту историю вспомним. Там у нас было только «серебро». Кто позвонил, кто пригласил?

А.КОВАЛЕНКО:  Ну, а раньше всегда обзванивали либо генеральный менеджер, либо вице-президент. Но на тот момент позвонил Леша Касатонов, предложил, это сначала еще предыстория. Перед началом сезона он предложил поехать в рамках предсезонной подготовки сборной к олимпийским играм в расширенном списке, у нас тогда были то ли в Филадельфии, то ли в Нью-Джерси где-то сборы, приехали многие ребята из NHL, мы провели тренировочный сбор, две недели, потом разъехались по своим клубам.

В.КОЛОСОВА:  Говорим мы сейчас о серебряных медалях в Нагано, в 1998 году. Как это было. И почему все-таки «серебро»? Менеджером тогда был Касатонов, он вас позвал.

А.КОВАЛЕНКО:  Да, Леша Касатонов, он позвал нас летом на сборы, как я уже сказал, потом мы разъехались по своим клубам. И всем было объявлено, что, ребята, те, кто подойдут в состав, те, кто будет выступать и будет в форме, с ними созвонятся и пригласят на олимпийский турнир. Ну, вот так вот, потом Леша Касатонов позвонил, сказал: «Андрей, хотели бы видеть тебя в рядах сборной». Естественно, я никогда не отказывался, я сказал: «Да, я готов, когда вылетать, куда, говорите». Вот так поехали на олимпиаду.

В.КОЛОСОВА:  А правда, что Касатонов, очень многие отзываются о том, что он очень хороший менеджер.

А.КОВАЛЕНКО:  Хороший менеджер, хороший человек, он может разговаривать с людьми, он может уговаривать, он может найти подход к любому. То есть он никогда не разговаривал со стороны своего величия, как спортсмен, хотя, если перечислить все его регалии, наверное, мы не успеем с вами и договорить. Но, в любом случае, он всегда общался с тобой, как на-равных и переживал за сборную. Для него сборная России было это все, поэтому, если нужно было уговорить кого-то из ребят хоккеистов, это всегда, пожалуйста. Я не помню, чтобы кто-то ему отказывал, пока он работал, потому что все те обещания, условия и так далее, на которых он договаривался с ребятами, они всегда выполнялись идеально.

В.КОЛОСОВА:  Он меня поразил, знаете, какой фразой, мы тоже говорили о какой-то из олимпиад, и он говорит: «Ну, мы там, в финале невзрачно выиграли». Я говорю: «Минуточку». Он говорит: «Ну, 2:0». Я говорю: «Что значит «невзрачно выиграли»? Это же золотые медали?» И он смотрит на меня: «Ну, да, невзрачно». Это меня убило просто наповал. Я говорю: «Эх, сейчас бы кто-нибудь сказал – мы невзрачно выиграли 2:0 на олимпиаде». А вот тогда серебряная медаль для Андрея Коваленко это было тяжело, это было круто? Или что это было?

А.КОВАЛЕНКО:  Это был проигрыш. Для нас это был проигрыш, это было тяжело, и очень тяжело в том плане, что опять собралась сумасшедшая команда, и мы играли, как говорится, на одном вдохновении, и у нас были лидеры, и в ответственный момент Паша Буре нас вытащил просто с командой Финляндии, когда мы выиграли 6:4, он забил 5 шайб и дал нам путевку идти дальше. Но проигрыш в финале…

Мы выходили на победу, мы выходили, что мы в любом случае сильнее, и мы должны были обыграть, но в тот момент, я так понимаю, звездный час пришел Гашека, и сколько бы моментов у нас не было, мы не смогли его просто пробить и переиграть. То есть и у меня моменты были, и у Леши Яшина, у Валеры Каменского, у Пашки Буре, но вот тут реально мы не смогли его просто пробить. И случайность, мы проиграли сбрасывание, бросок от синей линии, Мишка Шталенков не видел, она попала рикошет мне в плечо и от моего плеча залетела.

В.КОЛОСОВА:  Эх. 

А.КОВАЛЕНКО:  Да, вот так вот.

В.КОЛОСОВА:  Хотела я спросить о Питере 2000-го года, но я, пожалуй, не буду портить настроение.

А.КОВАЛЕНКО:  Время, наверное, не хватит просто.

В.КОЛОСОВА:  Вы знаете, как-то все очень элегантно уходят от ответа на этот вопрос, и я так понимаю, что это очень больно для всех, что там было.

А.КОВАЛЕНКО:  Вы знаете, конечно, больно, и, конечно, потом был какой-то шок, потому что действительно опять собрать хорошую команду, но не сыграть в меру своих сил. Но, с другой стороны, всегда эти поражения нужны для того, чтобы сделать выводы и работать над ошибками. Я считаю, что огромная ошибка была то, что каждый у нас играл сам за себя. У нас не было команды. То есть, да, мы дружно выходили, мы в раздевалке дружно, но на льду каждый хотел прыгнуть выше своей головы, и из-за этого у нас не было командного рисунка, скажем так, именно на льду установки, как мы должны…

Если брать сравнение, 1998 год и 2000-й, то в 1998 году на олимпиаде у нас Владимир Владимирович Юрзинов, у нас вечером собрание по «пятеркам», у нас утром собрание общее, у нас перед командой еще напоминаем, как мы, что делаем. У нас у каждого было свое задание, кто, куда бежит, кто, как бросает, ну, и, естественно, плюс импровизация. В 2000-м году, к сожалению, такого не было, ну, наверное, посчитали, что приехали мастера.

В.КОЛОСОВА:  Звезды.

А.КОВАЛЕНКО:  Да, и все они умеют, и все знают, а оказалось, что даже звезд нужно расставить по точкам и показать каждому, что он должен делать. Ну, к сожалению, это так. Поэтому, как вы сказали, неудачно выиграли? А мы тут неудачно проиграли.

В.КОЛОСОВА:  Нет, это было еще неудачно по кошелькам болельщиков, потому что я до сих пор помню, как мои товарищи за бешеные бабки покупали тур на финал с расчетом того, что наши там точно будут играть, и сколько людей тогда попали на деньги. Да, ну, ладно, бог с ним, дела минувших дней. Что сейчас интересного в жизни, чего хотите?

А.КОВАЛЕНКО:  Да сейчас у меня, в принципе, так жизнь, как говорится, течет по своему руслу, уже нет таких каких-то больших всплесков. То есть у меня есть работа, я возглавляю профсоюз игроков Континентальной лиги, у нас порядка 3 тысяч хоккеистов, это и высшая лига, и молодежная лига. С этого сезона с начала зашла и женская лига под наше крыло. То, что в плане хоккея, являюсь членом нашего легендарного, «Легенды хоккея», легендарного клуба на протяжении последних четырех лет. Мастер классы показываем детям, ездим по стране, играем, выставочные игры с ветеранами, с любителями. Являюсь еще куратором в Ночной лиге региона «Центр». Есть работа моя, есть работа, скажем, общественная, так что далеко от хоккея не отошел.

Ну, а к чему стремлюсь, наверное, стремлюсь к тому, что как можно дольше остаться на льду среди своих товарищей старших, младших, ну, и, наверное, попытаться передать опыт, в первую очередь, своим сыновьям, которые занимаются хоккеем и подают надежды. Ну, и если получится, другим детям, которые хотят играть в эту прекрасную игру.

В.КОЛОСОВА:  Спасибо вам огромное. Вы замечательный собеседник, час пролетел так, что и не заметишь. Дорогие друзья, у нас в гостях сегодня был Андрей Коваленко, олимпийский чемпион. Низкий поклон за ваши победы и всего хорошего.

А.КОВАЛЕНКО:  Спасибо большое. До свидания.