Полный контакт Собянин: я другой работы не знаю, это - моё
Персоны
Итоги выборов в Мосгордуму, санкции, перспективы развития Москвы. Гость студии радио "Вести ФМ" - глава города Москвы Сергей Собянин.
Ведущие "Вестей ФМ" - Владимир Соловьёв и Анна Шафран.
Соловьев: У нас в студии - мэр Москвы Сергей Семенович Собянин. Доброе утро, Сергей Семенович!
Собянин: Доброе утро, друзья!
Соловьев: Сергей Семенович, я удивился, что это было ваше желание прийти в студию сразу после выборов. Казалось, могли бы чуть-чуть отдохнуть, однако решили сразу москвичам все сказать. Почему?
Собянин: Почему бы и нет? Почему не поделиться тем, как москвичи прошли еще одну политическую кампанию, чем она завершилась. Владимир, надо иметь в виду, что это пятая политическая кампания за последние 4 года. И надеюсь, что сейчас хотя бы какая-то пауза будет до выборов в Государственную думу. И это такое завершение большого политического цикла.
Соловьев: Насколько оказалась прозрачной, честной, что говорят наблюдатели? Какие у вас внутренние ощущения?
Собянин: Наблюдатели говорят, что выборы прошли чрезвычайно скучно, потому что не было практически ни одного скандала, ни одного какого-то серьезного нарушения. Наблюдателям было делать нечего. Но это, пожалуй, самая высокая оценка.
Соловьев: Активность избирателей высокая, низкая, средняя?
Собянин: Я считаю, что для Москвы - это нормальная явка, хотя, конечно, хотелось бы, чтобы пришли не 21 процент, а 50 процентов или, как в Татарстане, 70. Но Москва есть Москва. Это большой мировой мегаполис и те тенденции, которые есть в городах, они присущи и Москве. Аполитичность большинства граждан, которые считают, что "это не наше дело, за нас все решат" или просто "мне это не интересно". Ничего в этом противоестественного нет, но такая явка еще говорит о том, что ее никто не накручивал, искусственно не поднимал, она такая, какая есть. Я думаю, что такая явка в значительной степени была и в предыдущие годы.
Соловьев: Говорят, что чем ниже явка, тем легче использовать административный ресурс. Использовали административный ресурс?
Собянин: Наоборот, низкая явка - показатель того, что административный ресурс не использовался. Если учитывать то, что мы со своей стороны сделали все возможное, чтобы проинформировать граждан о проходящих выборах. Я трижды сам приглашал.
Соловьев: Да, я смс-ку от вас получил.
Собянин: Наверно, две, если внимательно посмотрите.
Соловьев: Я сходил, я проголосовал.
Собянин: Вот, видите, подействовало.
Соловьев: Подействовало. Насколько много людей проголосовало "до"?
Собянин: По сравнению с другими регионами раз в 20 меньше, то есть, практически, вообще нисколько, это 0,3 процента. Никто не пытался инициировать досрочное голосование, наоборот, мы сделали все возможное, чтобы отбить охоту у кого-то специально нагонять свой контингент, чтобы он заранее проголосовал.
Соловьев: Был ли рекомендованный список мэрии, чтобы сотрудники знали, за кого голосовать в муниципальных учреждениях либо каких-либо еще?
Собянин: Был такой - сделать список Собянина, вывесить его, и дать негласную установку, за кого голосовать. Мы ушли от этого, этого не было. Более того, мы вообще ушли от пропорциональной системы голосования по спискам, перешли впервые в истории последних лет в Москве и в стране на 100-процентную мажоритарную систему, когда люди выбирают конкретного депутата, а не партию и не партийный список.
Соловьев: Почему так много ярких людей от оппозиции, которые, казалось бы, должны победить, оказались вне списка? Вне списка победителей?
Собянин: Во-первых, яркие люди сами по себе появились в силу того, что невозможно было прикрываться лидером списка и голосовали именно за людей, и от того, как он покажет и как он доведет свою позицию до избирателей, так, собственно, за него и проголосуют. Появились действительно яркие личности на выборах. При этом некоторые яркие личности недооценили того, что мало быть звездой, надо еще прийти к избирателю, обойти все дворы, поговорить с бабушками, поговорить с молодежью, пообщаться, донести свою позицию, просто одного бренда своего не хватает. Люди уже давно не голосуют просто так, они голосуют за того человека, которого они чувствуют, что он их реальный защитник, что он что-то сделает для них реально.
Соловьев: Оппозиция получила места в новой Думе?
Собянин: Да, конечно. Если в прошлой Думе у нас было две партии - единороссы и коммунисты, сейчас 4 партии, в том числе ЛДПР и "Родина". Те же коммунисты почти удвоили результат: на прошлых выборах прошло 3 человека, сейчас 5 человек.
Соловьев: Как я понимаю, вообще получилась странная ситуация, когда сталкивались в непосредственном соприкосновении представители несистемной оппозиции и коммунисты, и коммунисты побеждали.
Собянин: Это зависело во многом от подбора кандидатов, но это зависело еще и от такого общеполитического тренда - люди голосовали за кандидатов от партии такого более патриотичного настроя - "Единая Россия", коммунисты и в меньше степени за "Яблоко", "Гражданскую платформу" и так далее.
Соловьев: Эти партии - просто провал. "Яблоко" - провал, "Гражданская платформа" -провал.
Собянин: К сожалению, да. Мне бы лично хотелось, чтобы все партии были представлены в городской Думе для того, чтобы был больший спектр мнений, но это выбор избирателей.
Соловьев: Кто такие новые лица в Думе? Не аффилирующие себя ни с одной из партий?
Собянин: Есть кандидаты, которые сами выдвигались не от партии, а путем сбора подписей. Самые разные люди, начиная от спортсменов, артистов, руководителей учебных заведений, врачей, бизнесменов, - весь набор городского сообщества.
Соловьев: Дума нового созыва отличается от предыдущей Думы?
Собянин: На 2/3.
Соловьев: Не только лицами, но и опытом жизненным? То есть, не прожженные политики.
Собянин: У нас есть еще одно серьезное отличие от предыдущего состава Думы - она формировался как 100% профессиональный состав, имея ввиду, что они все работали на освобожденной работе, получали деньги из бюджета. Сегодняшний состав Думы и сама Дума будет работать по другому принципу. Освобожденными будут в основном председатель Думы, заместители председателя Думы и руководители комитетов. Все остальные будут работать на неосвобожденной основе, и это дало возможность тем людям, которые не хотят расставаться со своей профессией, не хотят расставаться со своей должностью, не хотят расставаться с теми делами, которыми они обычно занимаются, они могут совмещать теперь свою работу с деятельностью в Думе.
Соловьев: То есть люди шли не за зарплатой?
Собянин: Ни за зарплатой, ни за должностью. И, на мой взгляд, это тоже хорошо, так как профессиональный костяк в Думе будет сохранен, я имею в виду комитеты и руководство Думы, другие депутаты будут погружены в городскую среду, в свое профессиональное сообщество, не будут терять с ними связь, а будут выражать во многом и их интересы.
Соловьев: Связь с москвичами не будет потеряна.
Собянин: Абсолютно точно.
Соловьев: Но при этом, не появятся ли новые лоббистские возможности, не будет ли такое желание, если у меня две шляпы - вот я и бизнесмен, вот я и депутат - немножечко шить на стороне?
Собянин: Бизнесменов к счастью или, к сожалению, в Думе будут единицы. Это первое. Второе, если это лоббизм не для собственной фирмешки, а по делу, то почему бы и нет? Собственно, так и предполагалось, чтобы они выражали интересы какой-то группы: либо это образование, либо здравоохранение, либо развитие предпринимательства. Что ж в этом плохого?
Соловьев: Что зависит от Думы? Насколько важно для управления городом наличие Думы?
Собянин: Я думаю, что без Думы невозможно принять бюджет, невозможно соответствующее распределение по программам, то есть стратегически без Думы сделать в городе ничего нельзя. И когда я, обращаясь к избирателям, говорил о том, что для меня это важно, чтобы сохранить те тренды, которые есть в городе и сохранить развитие в городе, я не лукавил. Потому что, можете себе представить Думу, которая в полной, жесткой оппозиции по отношению к исполнительной власти? Город просто будет деградировать. Невозможно принять ни одного решения, невозможно принять бюджет, невозможно финансировать ни стройки, ни текущую деятельность. Это полный коллапс. Да, Дума должна, конечно, иметь свое мнение, она должна обсуждать любое решение, она должна его экспертировать, но она не должна входить в полный клинч, этого не должно быть.
Соловьев: И должна быть настроена на позитив.
Собянин: Она должна быть настроена на то, чтобы город развивался. Она должна не играться своими политическими лозунгами, а все-таки заботиться о развитии города.
Соловьев: Я могу сказать, что я москвич, и я очень люблю свой город, и я, как и многие москвичи, волновался, потому что я не знал, что с ним будет происходить в ближайшие годы, но Москва превращается в абсолютно европейский город с удивительными пространствами, с потрясающей красоты пешеходными зонами, с местами, где можно побегать, покататься на велосипеде, эти дорожки. Я просто смотрю, так получается, что много времени хожу пешком, и я удивляюсь, что раньше в Москве была проблема чистых туалетов. Сейчас пешеходные маршруты размечены и есть чистые туалеты. Настроение города меняется. Ты идешь и смотришь на эти бульвары. Эта тенденция будет продолжаться или из-за того, что мы входим в мировой экономический кризис, из-за того, что нам регулярно вводят санкции, нас ждет затягивание поясов и изменение привычного образа жизни?
Собянин: Безусловно, мы будем относиться строже к бюджету, мы понимаем все эти риски и не можем позволить разбалансировать бюджет. Собственно, мы и до этого так себя вели. На всякий случай напомню, что мы в 10-м году имели больше 300 миллиардов долгов, сегодня эта цифра чуть ниже 200 миллиардов. Мы на треть сократили долговую нагрузку притом, что бюджет у нас такой, что я бы не сказал, что он позволяет себе расслабиться. А что касается санкций и экономической ситуации, то я считаю, что нам вопреки этому надо дальше благоустраивать и развивать город, потому что сама по себе атмосфера в городе, общественное пространство, комфортность проживания в нем - это одно из его главных конкурентных преимуществ. И если мы хотим, чтобы здесь оставались и люди, и бизнес, и инвестиции, мы должны создавать эту среду, в которой будет комфортно и простому жителю, и бизнесмену, и инвестору. И это не просто даже прихоть. Я считаю, что мы обязаны и будем это делать.
Соловьев: Деньги продолжают идти? Многих волнует, что будет происходить со строительством в Москве. Многих волнует стоимость квартир, жилья, инвестиций. Город не потерял привлекательность? И откуда идут деньги?
Собянин: По объему ввода недвижимости мы нисколько не меньше введем в этом году, чем в предыдущие годы, - это около 8 миллионов квадратных метров и жилья, и недвижимости. Конечно, какие-то вещи нас не могут не волновать: это возможность кредитования предприятия, это возможность взятия ипотеки из-за того, что процентные ставки растут, но, тем не менее, я считаю, что ничего кардинально плохого здесь происходить не будет. Судя по интересу инвесторов, судя по тем объемам строительства, которое есть в Москве, да, могут быть какие-то небольшие отклонения, но в целом объем инвестиций в Москву будет выше, чем в большинстве европейских мегаполисов, так же, как это было и раньше.
Соловьев: Продовольствие и рост цен на продовольствие. Что зависит от мэра, и как вы можете на это повлиять?
Собянин: Конечно, есть некий тренд на повышение цен, но, я вам скажу, это связано в большей степени не с санкциями и ограничениями поставок продовольствия из Европы, это началось значительно раньше, с нового года, и мы видели эту тенденцию, она связана с мировыми трендами в большей степени.
Никаких всплесков цен после введения санкций не произошло. С одной стороны, это во многом зависело и от контроля за торговлей, за сетями, чтобы не было спекуляций, с другой стороны, связано с привлечением новых поставщиков, в том числе и региональных. В Москве действует порядка 70 региональных ярмарок, практически со всех сельскохозяйственных регионов России и Зарубежья: это Армения, Азербайджан, Казахстан, Белоруссия и товар расходится, что называется, как горячие пирожки. И это тоже такая дополнительная фишка, которая, может быть, по объему не такая, как сетевая торговля, но это на виду, это можно потрогать своими руками, посмотреть, это даже оказывает некое психологическое воздействие. Мы делали это специально, чтобы это были яркие и красивые ярмарки как праздник.
С другой стороны, очень важно, как большие потоки товаров поступают в Москву, как работает связка между оптом и торговлей. Мы говорим о том, что вдруг продукция подорожает на 2-3-4 процента. Этот переход из опта в розницу иногда давал 100 процентную наценку, потому что цивилизованной площадки для взаимодействия разных уровней торговли не было. Это все происходило где-то внутри, в достаточно криминальной серой зоне.
Впервые мы открыли агрокластер. По сути дела, это как раз та площадка, где происходит переход от опта в мелкую розницу, где приезжают производители со своим товаром и предприниматели из кафешек, ресторанов, магазинчиков могут прийти и выбрать товар, причем не по монопольной цене, а по разной цене. Впервые в Москве создан такой цивилизованный агрокластер. Но я считаю, что одного такого кластера мало, в Москве их должно быть 3-4 для того, чтобы создать и на этих площадках конкуренцию.
Соловьев: Срезаете отдельные ненужные ступени, за счет чего падает цена?
Собянин: Мы не срезаем их, но мы создаем там прозрачную среду, конкурентную. Это самое главное, чтобы не было так, что оптовики сгружают одному покупателю, а тот потом выставляет монопольную цену и всем раздает по монопольно высокой цене.
Соловьев: А этот же принцип работает в размещении заказов, в определении, кто будет строить в Москве?
Собянин: Конечно, Москва признана ФАСом самой конкурентной площадкой в России по большинству показателей, в том числе и по количеству тех, кто желает участвовать в госзаказе, конкурентности снижения цены, прозрачности этих процедур. В строительстве цена, если сопоставлять с прежними ценами на стройку, снизилась где-то примерно на четверть. И сегодня проблема не с тем, что мы не можем снизить цену, а, наоборот, строители нам говорят, что "мы уже работаем на пределе своих возможностей, на пределе рентабельности, ребята, вы не перебирайте с этим". Но таковы законы конкурентной среды.
Соловьев: Перебирайте, перебирайте. Вы обещали, что будете разбираться с транспортными проблемами, и, вежливо говоря, разбираетесь. Не все проходит гладко, всегда тяжело жить в эпоху перемен, всегда тяжело, когда строят. Я сегодня из-за вас... Я привык, что в 06:20 выезжаю и в 07:00 - на работе. Выехал в 06:20, а в 06:40 был на работе, напугал тут людей - эстакаду открыли. Я пролетел с дикой скоростью и неожиданно.
Собянин: Виноват!
Соловьев: Но потом меня успокоили, что потом выходит милиционер, останавливает в 10 утра там, где стык, и машины стоят подолгу.
Собянин: Всегда неприятно, когда на привычной улице появляется строительная техника, когда идет сужение дороги. И почему большинство напряженно относятся к этим стройкам, они мне говорят: "Слушайте, ну, мы знаем, как в Москве строят - по 10, по 15 лет. Сейчас вы залезете в эту стройку, и будет там долгострой". А когда такие объекты, как эстакада на Можайке, строятся почти за год, то приходит доверие: "Ну, ладно, Бог с ним, мы 13 месяцев потерпим".
Конечно, мы строим не там, где нет пробок, а строим именно в тех узлах, где и без всякой строительной техники зимой и летом есть проблемы. Но это локальная вещь, и путем одних развязок и эстакад проблему не решишь. Локальную проблему можно решить на том участке, где виной не трафик, а плохая транспортная инфраструктура. Но эта пробка перемещается с одного места на другое, провоцирует больший поток автомашин, который въезжает в город. Так что это не панацея для решения транспортной проблемы.
Соловьев: А что панацея?
Собянин: Панацея - развитие общественного транспорта. Город не может вместить такой объем легкового транспорта, сколько есть у граждан во дворах. Представьте себе, если въедет 4 миллиона машин московских и 3 миллиона подмосковных, а еще пару миллионов из ближних городов - никакая инфраструктура, даже если мы эстакаду над Кремлем сделаем, не сможет вобрать такой поток машин.
Москва в этом отношении смотрится даже выигрышнее европейских городов. До 80% москвичей в часы пик пользуются общественным транспортом, а жители Подмосковья, к сожалению, гораздо меньше. А жители, которые приезжают из других регионов, практически вообще им не пользуются, и все это создает достаточно мощный поток.
Соловьев: Когда вы говорите про общественный транспорт, привычно думать только о метро.
Собянин: Нет, не только. Кстати, для Подмосковья важно не столько метро, сколько пригородные электрички, я имею в виду и пути, и сам подвижной состав, который не менялся последние полсотни лет. И важно не только метро заниматься, основной поток, создающий проблемы, идет из-за города. Для того, чтобы его снизить, надо, конечно, заниматься строительством новых магистральных путей, обновлять подвижной состав, что мы, собственно, и делаем с РЖД. Если вы заметили, объем пассажиров на пригородном сообщении с 450 миллионов человек в год на сегодня уже дошел до 600 миллионов. То есть мы в день перевозим два миллиона пассажиров на пригородных электричках. Представьте, что бы произошло на МКАДе, на вылетных магистралях, если бы эти люди просто сели за баранку машины.
Соловьев: Про "баранку машины" говорят: "Дико здорово "Московское такси" стало работать".
Собянин: "Московское такси" - это еще одно направление. Не все могут приехать и хотят приезжать на общественном транспорте. Есть услуги такси во всем мире. Если вы посмотрите на Манхэттен, то там вообще сплошной желтый цвет, там практически частных машин нет, там везде такси.
В Москве было все наоборот - в центре ни одой машины такси. И я разговаривал с таксистами, спрашивал, почему раньше не ездили. Они говорили, что невозможно было. Из-за беспорядочной парковки в центре Москвы, из-за хаоса, который там творился, нельзя было даже рассчитать время движения. Они просто боялись этого центра и вообще не въезжали туда. Сегодня ситуация постепенно меняется, и мы видим, что желтый цвет появился и в центре города.
Шафран: Сергей Семенович, спасибо вам большое за "Мостакси", потому что я, как человек, который искренне радуется преображению Москвы в последнее время, во-первых, конечно же, перешла на общественный транспорт, и в центр на машине не езжу, и "Мостакси" - это что-то: удобно работает сервис, тебе всегда отвечают вежливо, подают вовремя, есть Wi-Fi. Всегда ты будешь уверен, что услуга будет оказана качественно и в срок, это первое. И второе: от людей, которые действительно искренне радуются тому, что в Москве происходит, если говорить о таких улицах, как Пятницкая, Большая Дмитровка, где парковка запрещена, но наши хитрые автовладельцы уже придумали, как этого избежать: раньше завешивали номер газетой, теперь открывают багажник. Большая просьба к вам что-то предпринять!
Собянин: К открытому багажнику?!
Шафран: Это очень некрасиво и по-жлобски!
Собянин: Закрытые номера мы рассматриваем как машину, которая скрывает свой номер, которая является подозрительной с точки зрения безопасности, терроризма и так далее. И у нас есть решение городской комиссии о том, что такие машины с закрытыми номерами подлежат безусловной эвакуации на штраф-стоянку.
Что касается открытых багажников, честно говоря, я об этом не знал, но давайте подумаем вместе, что с этим делать.
Соловьев: Сергей Семенович, метро. К сожалению, много было вопросов, связанных с безопасностью. Пришлось менять руководство метрополитена. Сейчас какая ситуация?
Собянин: Московское метро в любом случае - одно из самых безопасных в мире. Можете посмотреть любую статистику. Тот случай, который произошел, - это, конечно, чрезвычайная ситуация, и связана она не столько с какими-то системными вопросами, которые существуют в метро, а с отдельным случаем разгильдяйства, причем совершенно преступного характера. И руководство метрополитена поменялось, начиная с руководителя, и по вертикали - все, кто косвенно отвечал за эту ситуацию.
Соловьев: При этом идет колоссальная стройка метро. Такого не было же никогда!
Собянин: Можно призывать граждан перейти на общественный транспорт, но если ты не будешь этот общественный транспорт развивать, не будешь менять подвижной состав, не будешь делать его более удобным и комфортным, то ничего хорошего из этого не произойдет. Одна из главных строек, одна из станций этой стройки будет возле студии, где мы находимся - это третий пересадочный контур, который призван разгрузить действующее метро, особенно центральную часть города, кольцевую. Потому что нам говорят: "Зачем вы продлеваете радиальные направления? Вы только привлекаете еще больше пассажиров! Метро и без того загружено". Так вот, треть всей стройки, из 150 километров 50, - это третий транспортный пересадочный контур метро, который как раз позволит разгрузить центральную часть.
Соловьев: Но главное, чтобы переходы сделали для наших сотрудников. Я сразу пролоббировал ВГТРК - надо пробить, чтобы люди могли на работу быстро доходить!
Собянин: Я уже слышал! И еще один пересадочный контур, уже наземный, так называемая МКЖД - Московская кольцевая железная дорога, будет интегрирована в систему метрополитена, и будет также проходить по срединной части города.
Соловьев: Коррупция. Как только речь заходит о Москве, раньше говорили о коррупции. Когда заговорили о вас, стали говорить, что появились жесточайшие процедуры, детекторы, людей выгоняете. Любой сигнал - жесточайшее разбирательство! Давите по ценам. Какая ситуация сейчас?
Собянин: Ужасная! Я тут недавно прочитал, что, оказывается, я пролоббировал тюменско-тобольскую фирму, которая изготовила несколько фонарей для ВДНХ. Но если других примеров нет - я счастлив!
Соловьев: Но система работает в Москве?
Собянин: Конечно, без системы здесь ничего сделать невозможно. Речь идет о прозрачности торгов, об электронных площадках, о системе контроля за начальной ценой, за исполнением контракта. Без этого невозможно ничего сделать. Кстати, по исполнению контрактов, то, что касается благоустройства, ремонта жилья, дорог и так далее, включены не только инспекции, но и жители, которые могут проконтролировать работу через портал "Наш город". И, слава богу, таких желающих - около 300 тысяч, которые постоянно заходят на портал, работают с нами, фотографируют недостатки, высылают. По ним мы принимаем соответствующие меры. Наших инспекторов всего несколько, а тут несколько сотен тысяч. Это другой ресурс и другие возможности контроля.
Соловьев: Исходя из возможностей граждан и такой системы, насколько удалось сократить затраты на строительство дорог, строительство метрополитена, на все городские затраты?
Собянин: Я уже говорил, что у нас общее снижение, начиная от проектирования, определения начальной цены и тендерного снижения, составляет где-то около 25 процентов. Ежегодно мы экономим на тендерных процедурах где-то порядка 140-150 миллиардов рублей. Это как раз тот запас, который нам и позволил резко нарастить стройку и дорог, и метрополитена.
Соловьев: По эффективности городского управления, с каким европейским или мировым городом можно сравнить Москву?
Собянин: Сложно сказать, я таких сравнений не проводил. Я вам скажу, что попытки мои поговорить с коллегами из европейских городов, обменяться опытом в этой части ни к чему не привели в силу того, что у них компетенции совершенно иные, задачи совершенно иные. В том же Париже в течение часа беседы с бывшим мэром я ничего не смог услышать, кроме как заботы о гей-парадах. Над ним - система префекта, который является государственным чиновником, и который на две трети исполняет функции, которые исполняем мы.
Соловьев: Сергей Семенович, вы недавно сказали, что отношение к миграции в Москве стало меняться. И что это стало не такой жесткой проблемой.
Собянин: Нет, это не я так сказал, это сказал кто-то из корреспондентов. Говоря о том, что политический накал вокруг этой темы ослаб.
Соловьев: Ваше видение московских проблем? Какие сейчас основные? Какие необходимо будет адресовать в первую очередь и когда ждать их разрешения?
Собянин: То, что касается миграции, я считаю, что это все равно остается одной из самых серьезных проблем. Если политический накал ослаб, то это не означает, что завтра не возникнет какая-то ситуация, которая снова будет достаточно жесткой, потому что количество мигрантов в Москве очень большое. Другой вопрос, что за счет выдворения тех граждан, которые нарушают уголовное законодательство, административное, миграционное, а их не только выдворили из страны, но и запретили им повторный въезд на лет 5-7, это, конечно, улучшило криминогенную ситуацию в области миграции. И жесткое законодательство, связанное с тем, что ты теперь не можешь просто поставить штамп на границе, ты должен либо выехать отсюда на несколько месяцев, либо тогда уже оформить трудовые отношения, дало поток достаточно большой легализации - легально выданных патентов стало в разы больше, чем в предыдущие годы.
Но это только начало тренда. Я считаю, что надо дальше наводить там порядок, и, самое главное - создавать ситуацию, при которой экономически выгодно будет принимать граждан из других регионов, из Москвы, чем принимать на работу мигрантов. И для этого нужно отрегулировать платежи этих мигрантов в казну. Они должны платить налогов или взносов не меньше, чем граждане России и москвичи. Это возможно сделать, такой проект закона есть. И я надеюсь, что он будет принят в этом году.
Соловьев: Что самого беспокоит? Не пожалели, что избрались, получили подтверждение от москвичей? Что втянулись в эту тяжелейшую работу, неблагодарную, где нет ни выходных, ни проходных, ни отпусков?
Собянин: Володя, я принял для себя это решение не сегодня и не вчера. Почти уже три десятка лет я тружусь на такой работе, которая требует достаточно большой отдачи и постоянного психологического напряжения. Я другой работы не знаю. Я считаю, что это - мое. И, конечно, можно помечтать о домике где-то в глухой деревне или костерке на берегу реки, но я понимаю, что так я жить все равно не смогу.
Соловьев: Какая ближайшая задача, какой вы хотите видеть Москву? Какие ближайшие задачи вы хотите решить?
Собянин: Есть несколько задач, которые определены нашими программами, они не могут быть спонтанными, они системные: это транспорт, это здравоохранение, это образование, это благоустройство города. И ряд других серьезных направлений. Из них вычленить одно и заниматься только одним невозможно. Городу нужно всё и сейчас. Поэтому надо заниматься всем, начиная от социальной политики и заканчивая миграционными проблемами. Но одним из новых трендов, которые бы я обозначил, - это вопросы, связанные с дальнейшим развитием общественного пространства. Мы приняли программу под условным названием "Моя улица". Вы видели, что мы активно занимались дворовыми пространствами, создали и реконструировали около 200 парков, скверов, создали порядка 100 километров пешеходных маршрутов. Но если поглядеть на наши магистральные улицы, которые выходят после реконструкции, к сожалению, уровень благоустройства их оставляет желать лучшего. И одно из главных направлений - благоустройство города и создание общественных пространств - будет как раз направлено на реконструкцию наших улиц, начиная от дорожного полотна, заканчивая бордюрами, газонами, фасадами, освещением, то есть то, что видят и чем пользуются миллионы людей, миллионы москвичей каждый день. Это не просто фасад города, еще раз повторяю - это стиль жизни, это комфорт, это удобная среда, которая создает не только удобство для горожан, но и создает вообще конкуренцию нашего города.
Соловьев: То есть, вы позиционируете себя не как политик, а как хозяйственник, администратор, вы не говорите и не делаете каких-то громких политических заявлений, вы все время думаете о каждодневной жизни.
Собянин: Более того, я настаиваю, что все, кто занимается реальным управлением города, как раз и позиционировали себя на городских проблемах, а не на общеполитических. Именно поэтому я настаивал на том, чтобы мы приняли закон и на федеральном уровне, и на городском о переходе от пропорциональной системе к мажоритарной, когда бы мы голосовали не за Жириновского, при всем моем уважении, не за Зюганова, а за конкретного кандидата, который не говорит о каких-то общих мировых тенденциях, а говорит с бабушками о том, как подъезд отремонтировать, как построить новую дорогу и так далее. Мы, не только я, но и все, кто занимается управлением города, сконцентрированы на реальных городских проблемах, а не на болтологии и политиканстве.
Соловьев: Вы довольны командой, которая сейчас с вами работает?
Собянин: Любая команда требует постоянного обновления. Да, команда профессиональная, энергичная, но, тем не менее, она все равно будет также постепенно обновляться, никакого застоя в кадрах не будет.
Соловьев: На районном уровне?
Собянин: Я говорю о всех - и о районном, префектурном.
Соловьев: Есть в Москве социальные лифты, которые позволяют найти способного человека и довести его до самого верха?
Собянин: Конечно, у нас многие префекты прошли уровень и замглавы Управы, и главы Управы, пошли дальше - замами префектов, префектами. Отбор кадров на главу Управы сегодня достаточно конкурентный, есть специальная отборочная комиссия. На портале можно заявить о желании стать главой, проводятся конкурсы, но больше 7 лет нельзя работать на одном месте главой Управы. Это тоже предполагает постоянную ротацию кадров и приток новых людей. Но должен сказать, что большого количества желающих стать главой Управы из людей, которые не являются профессиональными чиновниками, не так много. Несмотря на какое-то общее представление, что это "хлебная" должность, на самом деле, это "расстрельная" должность, потому что ты, с одной стороны, находишься под прессом людей, которые требуют наведения порядка, решения всех проблем вне зависимости от твоей компетенция, а сверху - мы со своей административной машиной, которая тоже не сахар, поэтому должность сама по себе достаточно сложная.
Соловьев: Уровень зарплат. Удается ли поддержать высокий социальный уровень у тех, кто в какой-то степени зависит от Москвы?
Собянин: Уровень заработанной платы в социальной сфере за последнее время увеличился на 50-70 процентов. Например, средняя заработанная плата учителей сегодня в первом полугодии составляет 67 тысяч рублей в месяц, во многих школах она уже превышает 70 тысяч. Это уже приличный уровень. У врачей - около 70 тысяч, тоже неплохой уровень заработанной платы. Эта зарплата раздается не просто так, она зависит от нагрузки, от объема работы и от качества.
Соловьев: А муниципальные работники? Если люди хотят работать на город, то город должен платить.
Собянин: Муниципальные работники, к сожалению, начали отставать от бюджетной сферы. Их уровень заработанной платы, на мой взгляд, не достаточен, но здесь надо поступать осторожно, так как нельзя забрасывать эту среду деньгами, ее нужно оптимизировать, сохраняя фонд оплаты труда, изменять структуру, уменьшать количество чиновников и за счет этого повышать заработанную плату, что, собственно, произошло в большинстве департаментов Москвы.
Соловьев: Может кто-то позвонить Собянину и продавить нужную компанию, нужный контракт, назначение нужного человека?
Собянин: Наверно, может, но никто не пробует.
Соловьев: Почему?
Собянин: Считает это бесполезным.
Соловьев: Так построена система или вы такой человек?
Собянин: Когда мы начинали, к примеру, работу по сносу рынков, мы их снесли все-таки больше 30, не считая тысячи ларьков, которые мешали в районе транспортных узлов и дорожному движению пешеходов, то, конечно, потенциальных желающих позвонить было много. Но мы превентивно всем объяснили, что звонить бесполезно, что никакого эффекта не будет. И постепенно волна желающих как-то быстро спала, теперь никто не пытается сказать: "Это же мой ларек. Что вы, что вы! Вы знаете, они такие хорошие люди, они торгуют таким хорошим ширпотребом". Хотя заказных статей не уменьшилось.
Соловьев: К сожалению, нам уже пора прощаться. В студии был мэр Москвы Сергей Семенович Москвы. Мэр, который занимается городом. Мы получили более 700 сообщений от жителей Москвы, все они будут переданы Сергею Семеновичу, обработаны и соответствующие службы дадут на них ответ. Спасибо вам, Сергей Семенович!
Собянин: Спасибо! Всего вам доброго! Успехов!
