"Отзвуки театра" с Александром Калягиным Александр Збруев: "Зрителя перекормили шоу"
В гостях – народный артист РСФСР Александр Викторович Збруев, актёр театра, кино и телевидения, лауреат Госпремии РФ (2003 г.). Родился 31 марта 1938 года в Москве в семье заместителя наркома связи СССР Виктора Алексеевича Збруева и Татьяны Александровны Фёдоровой, происходившей из дворянской семьи. В роковом 37-м году отца будущего актёра арестовали и расстреляли, мать с маленьким Сашей была выслана в Рыбинск. Они вернулись в Москву уже в разгар Великой Отечественной войны, в 1943-м. В 1958 году Александр Збруев окончил школу и поступил в Театральное училище им. Щукина, на курс Владимира Этуша. Дебют в кино состоялся в фильме Александра Зархи "Мой младший брат"…
Александр Калягин: Я читал, что ты репетируешь Тартюфа. Мы увидим тебя в этой роли?
Александр Збруев: Это под большим вопросом, потому что есть какие-то святые вещи для меня, через которые я не могу перешагнуть…. В своё время я был поражён трёмя вещами. В кинематографе - фильмом "41-й" Чухрая. Для меня эта лента явилась той высокой планкой, после чего наш кинематограф я начал мерить именно по ней. Меняется технология, меняется время, но это, для меня лично, было - "настоящее". В театре таким настоящим стала постановка 1956-го года в Театре им. Вахтангова пьесы Эдуардо Де Филиппо "Филумена Мартурано", где играл Доменико Сориано Рубен Николаевич Симонов, а Филумену - Цецилия Мансурова.
В своё время я посмотрел "Тартюфа" в постановке Анатолия Васильевича Эфроса, и был поражён, как это было сделано - как играет Аргона Калягин, как играют Богатырёв, Настя Вертинская, этот спектакль меня тогда просто сшиб с ног. Это страница, которая останется не только в истории МХАТа, но и в истории всего нашего театра <…>
Сегодняшний зритель увлекается, в основном, шоу. Есть какие-то чудовищные вещи, но на определённого зрителя. Зрителя просто перекормили шоу. Зритель опустил свою планку…
Александр Калягин: Почему это происходит?
Александр Збруев: Потому что такой сор вокруг! Это сор, за которым разглядеть настоящее очень сложно и трудно, так как необходимо всё отжать и понять, где настоящее, а где нет. Я думаю, что человек начинает привыкать к слову, которое может быть разным. Например, ему говорят, что именно это - прекрасно, этот - великий, это - замечательно. На таком сорном фоне "настоящее" становится скучным. Спрашиваешь, почему скучны Чехов, Достоевский, Гоголь? Ведь у нас масса замечательных писателей, сегодняшних в том числе. Их не так много, "настоящих", но они есть. А потому, что сейчас интересно, чтобы пели. Поют все: и кому лень, и кому не лень, с голосом, без голоса, кто умеет петь, кто не умеет. Например, прохрипел – и все говорят, как "замечательно". Спрашивают: "А кто это, "Тютькин"? Мы и не знали, что "Тютькин" так поёт, давайте его на эстраду"…
<…> А, скажем, например, Захаров, он кому-то может быть интересен, кому-то может быть не интересен, но он больше тридцати лет в театре, и, я не устаю повторять об этом, больше тридцати лет собирает аншлаги в театре "Ленком". Когда было очень трудное время для всех театров, когда удавалось набирать по ползала, по четверти зала, в "Ленкоме" – всегда были полные зрительные залы, и сейчас даже приходится подставлять стулья, потому что зритель идёт и идёт. И это замечательно. Захаров создал веру в театр. Это хорошая страница в театральной истории…
Полностью беседу с гостем слушайте в аудиофайле
