Формула смысла Россия не позволяет себе сорить ракетами

Стратегическая стабильность в современном мире. Гость - председатель ПИР-центра, генерал-лейтенант запаса Евгений Бужинский. Ведущие "Вестей ФМ" - Дмитрий Куликов и Гия Саралидзе.

БУЖИНСКИЙ: Начнем с того, что определений стратегической стабильности их очень много, нет универсального определения, что есть стратегическая стабильность. Но как определяли стратегическую стабильность еще в 60-е годы во время президента Кеннеди, после Карибского кризиса? Это невозможность нанести противоположной стороне сокрушительный удар с использованием ядерного оружия. Да, действительно, Россия – не Советский Союз, я имею в виду, в военном отношении – у нас достаточно компактные скромные вооруженные силы по сравнению опять же с Советским Союзом, сейчас у нас миллион, тогда было порядка 3,5 даже около 4-х. Там очень много было войск, которые входили, не входили в состав, можно было считать, нельзя было считать. Сейчас – да. Но единственное, где у нас есть паритет с Соединёнными Штатами – это по ракетно-ядерному потенциалу. В соответствии с положениями последнего договора, к началу следующего года, когда завершится период сокращения, каждая сторона будет иметь по 800 носителей, из них 700 – активные и 100 в резерве, и 1550 боеголовок ядерных.  Договор выполняется. Излишки уничтожаются. Между прочим, это первый договор, вот почему Трамп, видно, ему кто-то подсказал, назвал этот договор несправедливым, односторонним и вообще не отвечающим интересам Соединённых Штатов. 

КУЛИКОВ: А почему?

БУЖИНСКИЙ: А потому что, с моей точки зрения, это первый в ряду… У нас же были: ОСВ-1, ОСВ-2, СНВ-1, СНВ-2 - который не вступил в силу. А это первый равноправный договор, потому что все предыдущие договоры основной упор делался на ограничение, ликвидацию тяжелых ракет наземного базирования. У нас разный состав  триад. Наш основной компонент и основной упор – это ракеты наземного базирования, в том числе и тяжелые ракеты, свыше 100 тонн с забрасываемым весом, а у американцев основной упор – это морской компонент: подводные лодки со стратегическими ракетами морского базирования. У нас они тоже есть, но у американцев всегда было больше, они – морская держава, поэтому… Но ни в одном предыдущем договоре… Вот что касалось ограничений морского компонента - нет, табу, ни в коем случае, а вот российские, советские, тяжелые ракеты – это то, что угрожает миру. 

Так вот, последний договор – никаких ограничений, хотя попытки были, но тем не менее – это первый справедливый, с моей точки зрения, равноправный договор. Когда мы выйдем на уровни, у нас будет паритет. Но у нас больше тактики, так называемого "тактического или нестратегического ядерного оружия". Но это понятно: американцам тактическое ядерное оружие, в принципе, не нужно для защиты своей национальной территории. Сами понимаете, союзник на севере, практический союзник на юге, несмотря на стену, два океана, ну против кого им применять тактическое ядерное оружие, только на удаленных театрах – это Европа и Юго-Восточная Азия и  Ближний Восток, может быть. У нас - совершенно другая ситуация. Для нас тактическое ядерное оружие – это средство регионального сдерживания.

Полностью слушайте в аудиоверсии.