Железная логика Разделение одного народа – это неестественно

В Германии завершились торжества, связанные с юбилеем падения Берлинской стены. Крах её стал для нас крахом влияния. Это – не наше торжество... Но одновременно надо признать, что разделение одного народа – это неестественно.

В эфире – «Железная логика». У микрофонов – Сергей Михеев и Сергей Корнеевский.

МИХЕЕВ: Я, на самом деле, с большой симпатией относился к ГДР; я считаю, что они, между прочим, много чего достигли, в том числе, между прочим, в деле продвижения вот этой модели развитого социализма так называемого. Потому что в этой модели были свои очевидные минусы, были свои очевидные плюсы. Вот очевидные плюсы в значительной степени концентрировались как раз вот, например, скажем, в восточногерманской, ну, отчасти, может быть, югославской модели. У нас – со своей спецификой, просто потому что – свои проблемы, но тем не менее. Поэтому я, например, к ГДР относился всегда с таким уважением.

Но, с другой стороны, само по себе вот это разделение одного народа – конечно, в принципе и в исторической перспективе, это неестественно. Это неестественно, действительно, потому что и Восточная, и Западная Германия – территория исторического проживания, поэтому вот это разделение – оно, в значительной степени, было таким неестественным. Рано или поздно, наверно, как-то оно должно было закончиться. Вопрос только, как. На каких, что называется, условиях.

Что касается Западного и Восточного Берлина – там же стена-то... Некоторые сейчас, мне кажется, абсолютно не врубаются. Некоторым кажется, что это была стена, например, между ГДР и ФРГ, а многие даже не знают, что такое ГДР. Вот. Это была стена между Восточным и Западным Берлином. Западный Берлин – сектор оккупации англо-американских войск внутри столицы Германии, Берлина, был обнесён стеной, и фактически Западный Берлин был таким самостоятельным квазигосударством.

Кстати говоря, к вопросу о непризнанных государствах. Вот Западный Берлин – было что-то непонятное, не пришей кобыле хвост. Это что такое было? Государство или не государство? Это была зона оккупации или что это такое? Потому что нам сейчас говорят, вот вы знаете, вот эти все непризнанные государства – это так нехорошо. А вот Западный Берлин – он чем был? На мой взгляд, он был как раз вот чем-то вроде такой вот... Донецкой Народной Республики. А почему нет? Только со своими прибамбасами. И в то же самое время его признавали все. В Западный Берлин летали американцы, поддерживали, это, в общем-то, непонятное такое государство, и так далее и так далее.

КОРНЕЕВСКИЙ: Но он же не был отдельно от ФРГ?

МИХЕЕВ: Был. Фактически был.

КОРНЕЕВСКИЙ: Он ещё был отдельно от ФРГ, да?

МИХЕЕВ: Фактически это было отдельное от ФРГ образование такое, которое само по себе там свою какую-то политику тоже вело.

КОРНЕЕВСКИЙ: Своего рода анклав.

МИХЕЕВ: Анклав, да. Ну, так вот. То есть, наверное, когда-то они должны были объединиться. Другое дело, что всё это произошло под треск и хруст ломающейся системы советского влияния и всей вот этой Организации Варшавского договора. А

Третий аспект – вот здесь вы уже об этом упоминали. На самом деле, вот эта эйфория, которую тоже тогда восточные немцы, кстати говоря, гораздо больше, чем западные, испытывали по поводу всего этого объединения, она в итоге-то такая оказалась... с горьким привкусом. Я помню, восточные немцы тогда, как и все вот такие постсоветские граждане, питавшие иллюзии по поводу каких-то пряников и кренделей небесных, которые должны на них обрушиться, с очень большим энтузиазмом всё это воспринимали. Западные немцы, кстати говоря, были более насторожены.

Полностью слушайте в аудиоверсии.