Авторские материалы «Сахарный немец»: любовь под грубым катком войны

МХТ представляет спектакль «Сахарный немец» – первый «перевод» на язык художественного театра прозы Сергея Клычкова. Это – живая история о том, как под грубым катком войны разрушается личность и гибнет любовь. Яркая, но ломаная линия судьбы человека показана в неброских и графичных декорациях. На спектакле побывала корреспондент “Вестей FM” Анна Владимирова.

Серые шинели, кирзовые сапоги, жесткие кровати и «ежовые рукавицы», в которых солдат императорской армии держат их ротные и адъютанты. Таков набор военного человека во все времена. Впрочем, милитаристская тема в спектакле – лишь обрамление главной его идеи, уверен режиссер-постановщик Уланбек Баялиев.

БАЯЛИЕВ: Первая мировая война здесь как обстоятельство, впрямую мы здесь не увидим событий Первой мировой. А само ощущение войны – оно как предчувствие сегодня существует и у нас. Поэтому, может быть, этот рефрен и существует. Но история не о войне, а о том, как уже человек, будучи на ней, теряет то, что в нем есть с детства, то, что в нем есть мечтунчиковое…Это история про очень нежного и талантливого человека.

Его зовут Зайчик – и потому, что по паспорту он Миколай Митрич Зайцев, и потому, что, по сути, он слишком наивен и юн, поэтичен, раним и совсем неуместен ни на построениях, ни в сраженьях. Но история не предлагает ему других обстоятельств. А раз не приходится выбирать, то единственный выход – перекроить себя самого. Говорит исполнитель роли Валерий Зазулин.

ЗАЗУЛИН: Мой герой пытается ощутить присутствие бога, и, соответственно, противоположный вопрос – греха – для него остро стоит. И из цветка в начале мой герой доходит до того, что позволяет себе убить живого человека. Пускай на войне, пускай немца. Но в тот момент он не думает, что это – враг, он думает о том, что это – человек. И позволить почувствовать себе то, что он будет чувствовать потом… Вот этот вопрос «тварь ли я дрожащая или право имею» – он здесь по-иному поставлен. Вопрос – что мы можем себе позволить.

Самая непозволительная роскошь на войне – любовь. Она прорывается утренним солнцем в сырые казармы, пробивается тонким ростком на мерзлой земле. Но в казармах всегда полумрак, а росток раздавлен безжалостным сапогом или конным копытом. Судьба Пелагеи – самой любящей и отчаянной героини спектакля – созвучна сотням похожих женских историй. Говорит исполнительница роли Ксения Теплова.

ТЕПЛОВА: Мне кажется, это вообще такой, возможно, собирательный образ женщины в тылу на войне, которая страдает не меньше мужчины, а может быть, даже и больше. Тем более у нее – жуткое горе, страшнее для женщины не может быть ничего – она не может зачать ребенка. Она, по сути, сходит с ума. Ей проще уйти из этой жизни, чем остаться в ней.

В постановке не будет батальных сцен, пушечных выстрелов и победных шествий. Лаконичные декорации из старых амбарных досок погружает в «военную прозу» начала прошлого века. А актерская точность – в интонациях, жестах и паузах – переносит сюжет в сегодняшний день.