Интервью "Грандиозность выставки исчисляется не в штуках"

Выставка русских художников в XX веке, отправившаяся за рубеж под девизом "продать хоть что-нибудь"! "Другие берега". Что это было -- грандиозное знакомство или мощный провал? Какие 1200 экспонатов ее составляли. Почему предприятие не оказалось коммерчески успешным, как обещал коллегам Рерих? Сколько всего полотен было продано и что удалось найти к сегодняшнему дню? Как весь мир помогал собрать данные об этом впечатляющем мероприятии.

ЗАСЛАВСКИЙ: В студии Григорий Заславский, добрый день. И вот сегодняшняя наша встреча – это разговор о Музее русского импрессионизма, его новой выставке. И я с удовольствием представляю директора музея Юлию Петрову. Здравствуйте.

ПЕТРОВА: Здравствуйте.

ЗАСЛАВСКИЙ: Первый мой вопрос, поскольку я не успел на предыдущую выставку, не частите ли вы?

ПЕТРОВА: Мы открываем всего три выставки в год. По сравнению с крупными государственными музеями, которые в соответствии с госзаданием открывают по 50 выставок в год, мы работаем максимально размеренно и стараемся каждый свой продукт, каждую выставку выпестовать, выкопать все, что можно раскопать, и стараемся каждый проект изучить до донышка, до последней точки, собрать материал весь, какой возможно, и только тогда открыть новую выставку публике. В данном случае материал собирался долго. Более того, практически весь выставочный отдел нашего музея, за исключением одного куратора, который занимался как раз предыдущим проектом "Охотники за искусством", все остальные в определенный момент, сидя на карантине прошлой весной, бросились в изучение материала для выставки, которая открыта вот сейчас, выставка называется "Другие берега". Она посвящена тому, как в 20-е годы 20-го века, а если быть точнее, в конце 23-го года, русские художники собирают огромную, грандиозную выставку, больше тысячи экспонатов, и везут ее за океан в Соединенные Штаты с простой практической целью – продать и заработать хотя бы что-нибудь. Потому что здесь, в Москве и Петрограде, в 23-м году, конечно, положение их очень и очень бедственное. Но 100 лучших русских мастеров везут на продажу в голодные годы. Что они везут? Очевидно, что самые яркие, самые коммерческие работы, которые могут заинтересовать покупателей. Мы заинтересовались вопросом, что же за вещи были там представлены, и столкнулись с очевидной сложностью: художники, организовывая эту выставку, крайне скверно вели всю документацию. Был к той 100-летней давности выставке подготовлен небольшой каталожек, который не имел абсолютно никакого сходства с каталогами выставок, которые мы привыкли видеть сейчас. Это была тетрадочка-перечень: фамилия художника, картины, которые он представляет, без размеров, без дат, без техник. Только фамилия и название картин на английском языке.

ЗАСЛАВСКИЙ: А названия хотя бы?

ПЕТРОВА: Причем, переводили художники с русского на английский, как могли, упрощая названия. Оказалось, что английским языком они владели на очень базовом уровне. Сложные в русском варианте названия пейзажей превращались в упрощенные, да и что далеко ходить за примером, "Марфо-Мариинская обитель" Сергея Виноградова превратилась в "Монастырь". И вот исследователи 21-го века поставлены перед задачей разыскать по этим упрощенным, искусственно созданным названиям. Например, картина Грабаря известна в России под названием "Голубой узор", поскольку изображен натюрморт на узорчатой синей скатерти, для американского каталога она называется "Яблоки на столе". Как могли, так и перевели. Игорь Эммануилович сам переводил, но английский не был его сильной стороной. Мы все знаем, что он немецким блестяще владел, французским, латынью, увы, не английским языком. Мы начали разыскивать те самые картины. Опираться на каталог возможности не было, опирались на фотографии очень редкие и малюсенькие с той выставки, опирались на мемуары и переписку художников. Кто-то фиксировал в своих записях: отдал в Америку на выставку такие-то и такие-то работы, и уже было понятнее. Вели, конечно, огромную архивную работу, писали в пандемийные дни, когда не могли сами попасть в библиотеки, когда были закрыты и фонды, и архивы, писали письма во все стороны света. И если даже у людей, специалистов и экспертов не было ответа на наш вопрос, нам отвечали: я сам сейчас не могу вам помочь, но вот я знаю, что моя коллега на днях, имеет пропуск в архив, мы попросим ее, чтобы она тоже посмотрела по вашему делу и что-то вам сфотографировала или отсканировала. Нам помогали абсолютно безвозмездно ну сотни людей, это не будет преувеличением...

Слушайте в аудиофайле!