От первого лица Мария Каннабих в программе "От первого лица"

Ведущая предложила обсудить недавно произошедший инцидент в Челябинской области, в городе Копейске, в исправительной колонии, когда четверо осужденных, вооруженных заточками, напали на охрану в колонии. После того как их избили резиновыми дубинками, все нападавшие скончались. По факту нападения на сотрудников учреждения исправительной колонии в городе Копейске возбуждено уголовное дело.

У микрофона – ведущая Наталия Бехтина.

Гость в студии – член Общественной палаты РФ, президент Фонда помощи заключенным Мария Валерьевна Каннабих.

– Тема разговора у нас не очень веселая, но необходимая по двум причинам. Во-первых, хотелось бы обсудить недавно произошедший инцидент в исправительной колонии, что в городе Копейске Челябинской области. Об этом деле много пишут и говорят, и есть разные точки зрения. И во-вторых, слыша название вашего фонда – Фонд помощи заключенным, сразу же почему-то вспоминается старая дореволюционная жизнь, когда люди специально ходили, носили хлеб, денежку, помогали тем, кто был лишен свободы. Но давайте начнем с Копейска, потому что это более "горячая" тема.

Каннабих: Можно продолжить про старые времена? Действительно, испокон веков гражданское общество в России принимало участие в помощи заключенным. Первое время тех, кто сидел в острогах, кормило общество в лице той деревни или поселка, где острог находился. И первые тюремные комитеты, которые возникли на Руси, были общественными. Это Женский тюремный комитет и Мужской тюремный комитет. Они возникли в 1819 году и занимались заключенными, следили за их жизнью, питанием, образовывали их, учили, строили храмы. То есть, вся отечественная система поддержки заключенных начиналась именно с помощи всем миром или с помощи гражданского общества, как теперь принято говорить. И уж потом появились какие-то административные структуры. Так что мы просто возвращаемся на круги своя.

(Полностью программу слушайте в аудиозаписи).


– В этом больше милосердия, сострадания? Кто-то может сказать: а что им помогать, кормить, образовывать и храмы еще строить. Ведь они преступили закон, являются душегубами и гадами.

Каннабих: Сострадание – само собой. Раньше преступивших закон вообще называли "несчастными людьми". Но ведь это делать должно общество в собственных, эгоистических интересах. Сейчас мы живем в такое время, когда ребенка на улицу не выпустишь, а ведь я гуляла на улице. Двор и улица были таким счастьем для нас. А сегодня поздно вечером возвращаться домой страшно.

Так вот, для того чтобы наше общество стало менее криминализированным , надо заниматься людьми, которые находятся в заключении. Потом все они когда-то выходят на волю. Даже пожизненники имеют право через 20 лет просить об освобождении. Поэтому для того, чтобы общество было более здоровым, чтобы те болезни, которые есть там, а это туберкулез, гепатит и пр., они не принесли сюда, для того, чтобы меньше стало преступлений, мы должны им помогать вернуться в нашу жизнь, вернуться по возможности нравственно и физически здоровыми, имеющими образование, не утерявшими социальные связи и т.д. Это мы все делаем в первую очередь в интересах самого гражданского общества, которое должно это делать. Реформировать уголовно-исполнительную систему без привлечения всего гражданского общества, всего мира, просто невозможно.

– В связи с тем, что стало, безусловно, больше свободы, участились ли или, по крайней мере, стало ли больше известно общественности о случаях недовольства заключенных, их бунтах? То в Крестах, то еще где-то, теперь вот в колонии в Копейске. В некоторых аналитических статьях, посвященных этой ситуации и тому, что делала в Копейске целая комиссия Общественной палаты, с которой вы ездили туда, говорилось о том, что Общественная палата в Копейске навязывает только свое мнение, что четверо взбунтовались, их наказали, и в результате они погибли или умерли от ран, от разных физических…

Каннабих: Предварительный диагноз у всех – посттравматический шок.

– Кто виноват? Охранники? Ведь в СМИ еще обсуждается вопрос, что хотят поставить памятник тем, кто погиб, из охраны…

Каннабих: Из охраны никто не погиб. Кому памятник-то ставить? Но начнем с того, что это, во-первых, страшная трагедия. Погибли четыре человека, достаточно молодых. Младшему из них, Сахабаеву, было 20 лет, другие были чуть старше: 24 года Поляеву и 26 лет Мамукову. Старшему было 37 лет. То есть, это все были молодые ребята. Трагедия страшная. У кого-то есть родители. Мы им приносим соболезнования, конечно. Но, как говорится, слова в данном случае не помогут. А один мальчик, который самый молодой, Сахабаев, детдомовский. Погибли ребята и погибли глупо. Поэтому надо говорить, что это несчастье, громадное несчастье для всех. Для тех людей, которых их охраняли, тоже. Потому что просто так для них этот случай не пройдет.

Во-вторых, по поводу того, что Общественная палата навязывает свое мнение. Прежде всего, я никому никогда свое мнение не навязывала. Кроме того, нас была целая комиссия, я специально приехала от Общественной палаты, председателем ее был глава Общественной палаты Челябинской области Скворцов Вячеслав Николаевич. Членом комиссии был председатель Общественного совета при ГУФСИНе по Челябинской области, а также в нее входила вся комиссия в полном составе от Общественной палаты Челябинской области, которая была в Копейск делегирована. В ее составе были врачи, юристы и другие специалисты.

Я понимаю, что мое мнение может быть субъективным, поэтому там было такое большое количество людей. Мы все ходили вместе, изучали, смотрели и т.п. Потом не надо говорить о том, что я подменяю следствие и суд. Я не могу этого сделать. Убеждена, что многих данных я не знаю, поэтому окончательных выводов мы сделать не можем. Но за то время, пока мы там были, кажется, мы сделали все, что было в наших силах. Мы восстановили, по возможности, картину того, что там произошло.

Говорить вообще о колонии, в которой все это произошло, бессмысленно. Колония, кстати, очень неплохая. Это одна из лучших колоний в России, красивая, хорошо там все отделано. Жалоб из этой колонии практически не поступает, как мне сказали мои коллеги из Общественной палаты и Общественного совета Челябинской области.


– Что явилось причиной происшествия?

Каннабих: Эти ребята ведь не дошли до колонии. Они не собирались там отбывать наказание. Они находились в помещении камерного типа, куда привозят заключенных по этапу. И затем их должны были распределить по разным колониям Челябинской области. Мы посетили то помещение, где они были, поговорили с охранниками, которые участвовали в этом действе, поговорили с охранниками, которые видели издалека, но не принимали участия в действе, поговорили с теми людьми, которые ехали вместе с ними по этапу. Даже нашли одного молодого 19-летнего мальчика, а все они были из Салехарда и Нижневартовска, который даже вместе спортом занимался с Поляевым и который был тоже из Нижневартовска. Я говорила очень долго с врачом, который их осматривал. То есть, мы пытались просто восстановить картину, как это произошло.

А насколько честны эти люди, насколько они дают правдивые показания? Я не следователь, и мне судить об этом сложно. И полиграфа вместе со мной не было.

Но из той картины, которая сложилась в результате расспросов, получается приблизительно следующее. По этапу прибыло 22 человека: 10 – транзитом, а 12 – для отбывания наказания в Челябинской области. И среди последних 12 были наши фигуранты, которые погибли, – Поляев, Айвасед, Сахабаев и Мамуков. Те, кто сопровождал их, сказали, что в пути они вели себя неадекватно и вызывающе. В связи с этим оперативный работник, который их принимал, поместил их в одну камеру, которая находилась ближе всего к посту. Остальных прибывших поселили в более отдаленные камеры, даже на другой этаж. Ночь в камере они якобы провели тоже беспокойно, все ломали и крушили, хотя там что-то сломать сложно, потому что все прикручено.

Словом, они провели неадекватно ночь, а утром, когда их стали выводить в коридор на прогулку в 10 утра, они набросились на охранников с металлическими предметами – у одного была бритва, у других – заточки, сделанные из супинаторов. Естественно, охранники им ответили. Коридор там очень узкий, 80 см. Вообще в коридоре в это время находилось гораздо больше людей, чем четыре охранника, которые их выводили на прогулку. Они бросились на охранников, те стали отвечать. На охранников я тоже собрала все их личные данные, мне дали.

К чести сказать, руководство Челябинской области не препятствовало нам ни в чем. Мы все осмотрели, получили все необходимые документы. Мы посмотрели также, что это были за люди. Люди в возрасте от 23 до 48 лет, охранники, которые ранее ни в каких подобных делах замешаны не были. Когда их в больнице навещали члены нашей комиссии, то они видели на руках охранников много резаных ран, зафиксировано сотрясение мозга, по словам врачей, у одного перебит нос. Все это означает, что потасовка все же была. Почему изрезанными оказались руки у охранников? Потому что спецсредства, имеются в виду дубинки, они применяют крайне редко, поэтому не смогли эти дубинки сразу вытащить. Пока их вытаскивали, руки и изрезали. По крайней мере, так говорят.

Потасовка состоялась. Затем, как опять рассказывают люди, которые охраняли, заключенных отвели в дежурную часть, где с них взяли показания. Я получила эти объяснительные записки заключенных. Затем их осмотрел врач, который нам об этом рассказал. Далее задержанные были препровождены по камерам. И вот там наступила первая смерть, где-то в 16.30-17.00. А потасовка произошла утром: где-то в 10.30-11.00. Повторяю, я не следователь, мы просто пытались восстановить картину этой страшной трагедии. И вот после 16.30 они все умерли.

Еще хочу сказать, что все эти люди в первый раз попали в места заключения, они раньше не были судимы, один из них только был осужден условно. И сроки у них были тоже не очень большими – 3, 4 и 5 лет. По статьям "Рэкет", "Воровство", "Разбой" и "Наркотики"…

Мария Каннабих:

"Десять лет назад я возглавляла одну из московских благотворительных организаций. Занимались мы тем, что помогали детским домам, создавали православную гимназию, оказывали помощь пожилым людям. Однажды на одном из "круглых столов" я познакомилась с женщиной, которая оказалась начальником женской колонии. Она пригласила меня посетить колонию - до этого момента я ни разу не была ни в одном из мест заключения.

Надо сказать, что конец 90-х годов был очень тяжелым для всей пенитенциарной системы России. Ее передавали из одного ведомства в другое: из МВД в Министерство юстиции. Финансирование было нерегулярным, постоянно чего-то не хватало – словом, сложный был период. Я тогда впервые увидела женщин, которые находятся в заключении, их детей, живущих в Доме матери и ребенка. Сразу выяснилось, что ребятам не хватает молочных продуктов, фруктов, витаминов. Мне стало отчетливо понятно: здесь необходима серьезная помощь! С этого дня я стала подумывать о создании отдельного фонда помощи заключенным. Обратилась к председателю Московской городской Думы Владимиру Михайловичу Платонову. Он по образованию юрист, сразу вникнул во все проблемы и поддержал меня. В итоге он стал председателем Совета Фонда, куда сегодня входят политические и общественные деятели, представители коммерческих структур, Русской православной церкви, а меня избрали президентом Фонда. Кстати, деятельность Фонда с момента основания и до сегодняшнего дня осуществляется под патронатом Московской городской Думы. А духовное попечительство над нами взял на себя Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II.

За прошедшие десять лет наш Фонд прошел путь, традиционный для любой благотворительной организации. Сначала мы занимались тем, что просто возили в колонии гуманитарную помощь, помогали лекарствами и оборудованием больницам и медсанчастям, находящимся непосредственно в местах заключения. Чуть позже мы стали понимать, что, конечно, очень важно помочь людям выжить в колонии, удержаться на плаву, но надо думать и о том, как им потом жить на свободе. При этом приоритетным направлением деятельности Фонда всегда являлась забота об осужденных женщинах, их детях, находящихся в Домах матери и ребенка при женских исправительных учреждениях, о подростках.

Так что сегодня основные задачи Фонда – это не только улучшение условий содержания заключенных, содействие их нравственно-духовному исправлению, но и помощь в последующей социальной реабилитации. Понятно, что процесс реабилитации многоуровневый: это восстановление физического и нравственного здоровья, возрождение социальных связей, учеба, получение профессии, устройство на работу. Мы работаем по всем этим направлениям. Во-первых, вместе с руководством исправительных учреждений мы создали в колониях реабилитационные комплексы, чтобы женщины могли подготовиться к освобождению. Сегодня такие комплексы есть во Владимирской, в Московской и в Тверской областях, в Мордовии. Мы и дальше их будем создавать.

Процесс реабилитации должен строиться таким образом, чтобы заключенные постоянно как-то прикасались к внешнему миру. С этой целью мы проводим огромное количество разнообразных конкурсов, праздников, спортивных соревнований, концертов, фестивалей, встреч с интересными людьми. Выбираем лучшую художницу, лучшую поэтессу, лучшую маму колонии… Традиционными стали конкурсы "Мисс Северная Венеция" в Вышневолоцкой женской колонии (жители Вышнего Волочка называют свой город Северной Венецией, потому по на его территории проложено 33 канала); "Лучшая по профессии" в Московской области. В организованном нами всероссийском конкурсе "Красиво шить не запретишь", проведенном совместно с "Домом моды Славы Зайцева", участвовало более 200 исправительных учреждений. Необходимо отметить, что всю свою деятельность мы ведем в тесном контакте с Федеральной службой исполнения наказаний - у нас с ними заключен договор о сотрудничестве.

Через десять лет работы мы подошли к идее создания социально-реабилитационного центра для женщин, которые отбыли наказание. Получили от московских властей помещение, отремонтировали его – это, кстати, стоило немалых денег. К счастью, мы не можем жаловаться на отсутствие средств: с 2002 года Фонд участвует в городских конкурсах на лучший социальный проект, занимает там призовые места. Сейчас столичное правительство дало нам грант на оснащение Центра – мы на эти деньги уже закупили компьютеры. Не так давно Фонд получил и Президентский грант. Есть у Фонда и добровольные частные спонсоры. Вообще, как мне кажется, сейчас хорошее время для общественных организаций – только работай. А мы умеем и любим это делать.

Сегодня в Центре уже есть два психолога, юрист, социальные педагоги, преподаватели компьютерной грамотности, помощники-общественники. Мы очень хотим, чтобы теперь сюда пришли те, ради кого все это затевалось: по колониям уже разосланы соответствующие приглашения. Надеюсь, что наш Центр пустовать не будет - кстати, его "пропускная способность", по нашим расчетам, 500 человек в год. Думаю, что за помощью к нам придут не только коренные москвички, но и иногородние: согласитесь, трудно возвратиться в родную деревню, откуда ты ушла, попала в тюрьму, и все тебя там знают. А Москва – громадный мегаполис, можно затеряться среди миллионов жителей. Правда, здесь бывших заключенных подстерегает другая опасность: высокий уровень криминогенности в столице.

Если мы поможем хоть какой-то части женщин устроиться на работу, как-то определиться с семьей, наладить отношения с родственниками, с детьми - ведь очень многие из них лишены родительских прав – мы будем считать свою миссию выполненной. Мы осознаем, что работа нам предстоит непростая. Женщины, освободившиеся из мест заключения, выходят на волю изломанными, у каждой – своя трагедия. У нас, к примеру, очень много женщин сидят за убийства - но не продуманные, а спонтанные: в какой-то ужасный момент жизни убила мужа или любовника… Не секрет, что мужчины обычно гордятся своим тюремным прошлым, женщины же - наоборот.

Из тюрьмы возвращаться очень трудно. В нашем Центре женщины смогут откровенно поговорить, излить душу, попить чайку – и получить умный совет психолога или юриста. Общение тут должно быть очень тонким.

Предвижу еще одну проблему, связанную с устройством наших подопечных на работу. Дело в том, что мало кто хочет идти, скажем, на швейную фабрику: все хотят высокооплачиваемой и перспективной работы. Раньше я как-то не очень это понимала – а за десять лет работы стала понимать. Многие женщины, особенно если это сильные личности, пользуются в колонии заслуженным авторитетом. Они участвуют в самодеятельности, поют, танцуют, выезжают с концертами в другие колонии, участвуют в спортивных мероприятиях, им аплодируют… Они просто раскрываются. А приходят на волю – и становятся никому не нужны. Кто они здесь? Бывшие заключенные. Надо быть очень сильным человеком, чтобы тебя признали и здесь. Молодые, талантливые, красивые – они не хотят на швейную фабрику, они мечтают о прекрасном будущем.

Я надеюсь, что наш Центр будет клубным: мы не ограничимся несколькими встречами с приходящими к нам женщинами, а будем общаться с ними и дальше. Уже сейчас у меня есть актив – девушки, которые отсидели. Я даже как-то забыла, что они были в тюрьме: сейчас это доброжелательные и милые люди, многие из них хорошо устроились в жизни. Мы обязательно будем устраивать с "выпускниками" совместные чаепития, пригласим их детей, других родственников, организуем общие экскурсии – планы у нас очень большие. В общем, надеемся не терять связь с нашими подопечными – им еще долгое время нужна будет серьезная поддержка".

Церемония открытия социально-реабилитационного центра "Аврора" была торжественной и многолюдной. В ней приняли участие председатель Комитета общественных связей Москвы Александр Чистяков, руководитель столичного Департамента защиты населения Владимир Петросян, представители Администрации Президента РФ, Комитета Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций, Общественной палаты РФ, Федеральной службы исполнения наказаний РФ. Все выступавшие отмечали очевидные заслуги Межрегионального благотворительного фонда помощи заключенным.

Слова благодарности были подкреплены и наградами: первый заместитель директора Федеральной службы исполнения наказаний РФ Эдуард Петрухин вручил Владимиру Платонову золотую медаль "За укрепление уголовно-исполнительной системы". Почетные грамоты и благодарственные письма получили и другие руководители и сотрудники Фонда.