От первого лица Ольга Костина в программе "От первого лица"

С Ольгой Николаевной Костиной, руководителем правозащитного движения "Сопротивление" наши слушатели встречаются не впервые. И все же, почему правозащитное движение имеет такое название?

КОСТИНА: Нас достаточно часто спрашивают об этом; мы даже привыкли к этому. Дело в том, что наше движение занимается поддержкой прав потерпевших и свидетелей в уголовном процессе; это потерпевшая сторона, те граждане, которые оказались жертвами преступности. Так исторически сложилось, что в нашей стране последние пятнадцать лет все внимание общества было уделено осужденным, обвиняемым и так далее, и понятно почему: много было перекосов, много нарушений, к этому было приковано внимание прессы. И произошел перегиб: мы обнаружили, что люди, потерпевшие от преступлений, оказались практически бесправными.

В противовес этому могу сказать, что существует мощнейшее европейское движение, Европейский форум по правам потерпевших, который объединяет двадцать одну страну и существует более десяти лет. И опыт, который наработан там и который мы сейчас по существу и перенимаем, безусловно, разрабатывая и свои подходы, - этот опыт, конечно, колоссален. Надо отдать должное европейским руководителям, известным людям, - чтобы показать уровень внимания, я часто об этом говорю, - например, в Великобритании такое движение курирует принцесса Анна, член королевской семьи, в Германии - Ангела Меркель, которая состоит в рядах движения "Белое кольцо" с 92-го года.

Получается, что гражданин России, который уже потерпел от преступления, уже попран в правах, начинает зачастую добиваться восстановления прав сначала в милиции, потом - в прокуратуре, потом - в суде. А теперь у нас есть и суд присяжных, который также не всегда адекватно реагирует на какие-то вещи. И получилось, что у потерпевшего прав никаких нет, даже по сравнению с обвиняемым, даже по сравнению с преступником. И это вместо того чтобы, как в других странах, придумывать способы, чтобы облегчить такому человеку его состояние, вернуть его в нормальную жизнь, - мы никогда не говорили об этом, но даже если у вас на улице вырвали сумочку, это травма. Не обязательно бить по голове в подъезде, чтобы ее нанести.



Есть ли у нас способы адаптации? Нет. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю наши жуткие телепрограммы, посвященные преступности. Там, например, рассказывают об успешном случае освобождения ребенка от насильника. У меня все время возникает вопрос: а что дальше будет с этим ребенком? Он ведь травмирован до такой степени, что, возможно, дальше вообще не сможет жить полноценной жизнью. Есть ли у нас реабилитационные центры? Нет. Могу сказать, что была на открытии реабилитационного центра для жертв работорговли в Москве; знаете, его открыло посольство Соединенных Штатов за свои деньги.

- Стыдно...

КОСТИНА: Я стояла там и была готова провалиться сквозь землю... Потому что центр открывал представитель посольства и представитель швейцарского правительства, которое тоже по их просьбе вложилось в это дело. Мы говорим о влиянии Запада, но у нас есть богатые люди, страна хорошо развивается, так почему же мы не строим такие центры? Почему строят нам?

- Насчет богатых людей - большой вопрос. Конечно, хорошо, когда богатые меценатствую таким образом, что выкупают, скажем, коллекцию Вишневской - Ростроповича, - это красиво, замечательно, и дай им Бог здоровья. Но столько жизненных ситуаций, когда некоммерческим организациям необходима финансовая поддержка, что хотелось бы, чтобы вы были услышаны...



КОСТИНА: Наверное, нужно время. Мы разослали более ста писем во все наши крупнейшие организации и компании, государственные и частные. Реакция разная; это был уникальный для нас эксперимент, потому что мы обнаружили, что наши благотворительные фонды не готовы к официальному общению, принятому во всем мире... То есть они готовы к тому, что мы найдем знакомых, приятелей, те, в свою очередь, подойдут к руководителю, к жене руководителя, как-то их заинтересуют. Но когда они получают официальное письмо с презентацией движения, это вызывает столбняк...